-Гадство!
-Инфекция эволюционирует, даже внутри одной особи. С каждым зараженным организмом он меняет ключи, ищет слабые места. Левченко держался долго, но все равно сломался. Заражение идет по другому сценарию: трое суток после проявления симптомов, но он пока сохраняет рассудок.
Вадим помолчал, всматриваясь в серый свет из окна.
-То есть никто не в безопасности. Ни иммунные, ни... -он ткнул себе в грудь. -Ни такие, как я.
Исаев пожал плечами.
-У тебя все иначе. Но это тревожный сигнал. Если вирус научился ломать даже иммунных... боюсь, у нас еще меньше времени, чем мы думали.
Вадим выругался сквозь зубы. В голове сразу всплыло лицо Самуила, который вчера, стоя перед толпой, громогласно кричал о том, что ''благословение защитит каждого истинного верующего''.
Ну и что теперь? Когда ''неуязвимые'' начнут помирать один за другим или превращаться в монстров, что он скажет людям?
Он посмотрел на Исаева и заметил, что тот тоже понимает: вера толпы может треснуть в любую минуту. А вместе с ней и вся эта хрупкая крепость...
Путь к Аптекарскому острову пролегал через пустые кварталы, где ветер гонял мусор и обрывки афиш с давно отмененных концертов. Сопровождение привычно состояло пары развитых с Настей, двигавшихся цепью по бокам, словно черные тени. Настя шла рядом, внимательно оглядываясь. Двигаться большой группой не стоило, так менее заметно с воздуха.
Исаев шел в защитном костюме, натужно дыша сквозь фильтры респиратора, но глаза у него сияли: ученый азарт перебивал усталость и страх. Однако Вадим вдруг свернул с дороги, махнув Насте, и повел отряд в сторону подземных коммуникаций.
-Ты говорил, нам в клинику, -буркнул Исаев, нервно косясь на серые провалы люков и заросшие вирусными стеблями входы в подвалы.
-Дойдем, не переживай. Сначала кое-что покажу. Ты же хотел видеть все сам? Вот и смотри.
Спуск в улей встретил их тяжелым запахом сладковатой гнили и влажным теплом, будто внутри туннелей поселилась гигантская живая печь. Биомасса покрывала стены, шевелясь от малейшего сквозняка. В полумраке слабо светились голубоватые опухоли и нарывы, тянувшиеся в глубину.
-Господи, -выдохнул Исаев, поправляя фонарь на шлеме. -Это как если бы кто-то смешал муравейник, грибницу и мясокомбинат...
Вадим лишь хмыкнул. Он уже привык.
В дальнем отсеке они наткнулись на то, ради чего он и привел сюда ученого. Там подстилке из слизистой массы, сидели две фигуры, державшие в руках крошечных созданий. Исаев замер, прижимаясь к стене.
Это были младенцы зараженных второй стадии — миниатюрные, но уже полностью сформированные. Серая кожа блестела под слизью, крошечные когти цепляли переплетения биомассы, четыре глаза мерцали, словно угольки.
-Мать моя... -только и смог выдавить Исаев, глядя, как один из детенышей пытается укусить свисавший жгут вирусной поросли, а та откликнулась судорогой и выдавила каплю мутной жидкости. -Они... они жизнеспособны. Это... новорожденные.
-Угу, -кивнул Вадим. -Я тебе не говорил заранее, чтобы сам убедился. Инфицированные плодятся. Причем быстрее, чем мы думали. Беременность у них идет в разы быстрее, чем у нас.
Исаев шагнул ближе, вглядываясь, словно в музейный экспонат. Его голос дрожал, но не от страха, а от восхищения и ужаса одновременно:
-Миниатюрные версии развитых... полноценный цикл размножения... Если это не прервать, у нас нет шансов. Даже если сожжем один улей, в другом уже подрастает следующее поколение.
-Вот именно, -кивнул Вадим.
Исаев молча сел на обломок трубы и долго смотрел на шевелящихся малышей и увлеченных матерей. Потом тяжело выдохнул:
-Но жизнь не останавливается, Вадим. Она найдет выход. Всегда. Если люди проиграют, Землю унаследует это новое поколение. Homo novus, суровые, приспособленные, жестокие. Но они будут жить.
Вадим мрачно усмехнулся:
-Ну что ж, док, может, ты и прав. Но пока я тут, я не собираюсь полностью сдавать планету этим уродцам. Постараемся ужиться вместе.
Они вышли из подземных катакомб, оставив за спиной гул и влажное дыхание улья. Небольшой отряд двинулся дальше, к острову, где серели корпуса Федерального научно-клинического центра инфекционных болезней.
Здание выглядело лучше, чем многие другие: окна не все выбиты, часть крыши еще держалась, фасад местами потемнел от копоти, но в целом устоял. Бомбежки не так сильно навредили.
По двору пробегали крысы, прорастающий борщевик и крапива лезли прямо через асфальт. Наглядный пример того, как природа начинает отвоевывать свое, стоит цивилизации дать слабину. И, похоже, нормальная флора и фауна не особо переживала из-за соседства с порожденными Хронофагом формами, постепенно устанавливался некий экологический баланс.
-Вот оно, -сказал Исаев, остановившись и прижимая руку к стеклу шлема. В голосе слышалась странная смесь радости и тоски. -Почти как тогда...
-Ты когда-нибудь работал здесь? -спросил Вадим, держа автомат наперевес.
-Нет, но бывал часто. Коллеги из ФМБА занимались здесь фундаментальными исследованиями. Мы сотрудничали, обменивались образцами, штаммами, результатами. Я помню... -он вдруг усмехнулся. -В конце двадцатых мы спорили, кто первый построит полноценную базу данных эпигенетических факторов для некоторых групп вирусов. Они всегда были впереди...
Настя тихо фыркнула.
Внутри царил хаос. Бумаги валялись на полу, на дверях висели таблички с надписями ''Сектор молекулярной диагностики'', ''Лаборатория высокоопасных инфекций'', кое-где даже целые сейфы были выдраны и распахнуты. В коридорах стоял стойкий запах этанола, смешанный с плесенью.
-Когда объявили экстренную эвакуацию, -продолжал Исаев, поднимая какой-то помятый лист. -Мне тогда сказали: "Через два часа вылетает последний борт на север". Я был в своем НИИ, застрял на совещании, руководству из Москвы требовалась наша консультации... и опоздал. Они улетели с военными на север. Те, кто успел.
-А ты остался здесь? -уточнил Вадим.
-Да. -Исаев пожал плечами. -Думал, что все равно, Питер никуда не денется. Первые недели мы еще пытались работать, но потом... Потом стало ясно, что вирус не просто очередная эпидемия.
Они углубились в здание. Пыльные коридоры вели к изолированным боксам, где до сих пор стояли ряды холодильников и лабораторных шкафов.
-Вот здесь, -наконец сказал Исаев, показывая рукой на массивные двери с биологическим знаком опасности. -Нам нужны реактивы: наборы для амплификации, ферменты, стандартные носители РНК, ДНК. Без этого мы не сможем даже начать картину строить.
Вадим оглядел ряды тяжелых боксов.
-За раз не утащим. Мда.
-По частям. -Исаев вздохнул. -Придется делать несколько ходок.
Вадим чертыхнулся сквозь зубы, но кивнул.
-Ничего, грузчики у нас есть. -Он кивнул на развитых, что молча шагали рядом, готовые подхватить хоть тонну металла. -Со сборкой лаборатории же справились, справимся и с этим.
Исаев еще раз посмотрел на пустой коридор и устало усмехнулся:
-Если повезет, у нас получится. Усилия окажутся не напрасны.
Вадим остановился в полутемном коридоре НИИ, прислонился к стене и внимательно посмотрел на Исаева.
-Артур, давай-ка еще раз. В Доме Советов много лишних ушей, здесь тихо, только мы. -Он ткнул пальцем в бетонную стену. -Объясни честно: затея с ''благословением'' для других вообще реальна? Или это все больше похоже на авантюру?
Иммунолог помедлил, поправил сползшую маску и наконец заговорил:
-Если коротко... шансы не то чтобы нулевые, но крайне малы.
-Погоди, -нахмурился Вадим. -Ты же сам предлагал, типа, исследуем штамм, посмотрим, может сможем повторить. Теперь вдруг малые шансы?
Исаев развел руками.
-Я предлагал, да. Потому что это единственный путь, где хотя бы в теории есть перспектива. Все остальное — тупики. Но... ты должен понимать, что Хронофаг — это не вирус в том виде, в каком мы привыкли. Это вообще нечто особое.
-Ну ты объясни, не делай вид, что я полный идиот, -буркнул Вадим. -Я не доктор, но кое-что читал из секретных документов, в школе учился, умны книжки читал.
-Хорошо. -Исаев вздохнул. -В классической биологии вирус — это крошечный паразит, кусок генетического кода, упакованный в белковую оболочку. Его задача проста: внедриться в клетку, заставить ее работать на себя, а потом размножиться и разнести копии дальше. Простая, примитивная схема.
Он сделал паузу и постучал пальцем по стене, будто набивая ритм.
-Но Хронофаг... он совершенно другой. Его геном огромен, во много раз больше, чем у любых известных вирусов и сама структура... в ней котором сочетаются фрагменты с одной и двумя нитями ДНК. Там есть последовательности, которые выглядят как программы — сложные, многослойные. Они могут активироваться или замолкать в зависимости от обстоятельств. Как будто кто-то заранее предусмотрел все возможные сценарии.
-Да всем понятно, Хронофаг — не просто очередная простуда.
-У него нет фиксированной формы. Он адаптивен на молекулярном уровне. Мы привыкли, что вирус подстраивается под иммунитет или лекарства поколениями, через мутации. А здесь адаптация идет мгновенно, с минимумом ошибок, будто он переписывает собственный код прямо в процессе. Ну тупо наугад, а словно ''понимает'' как нужно заранее.
Вадим присвистнул.
-Ну, это я и так чувствовал... он в башке сидит как будто живой.
-Верно. И это не метафора. -Исаев пристально посмотрел на него. -У Хронофага есть способность к так называемым неклассическим биохимическим реакциям. Мы не понимаем, как он это делает. Например, он может обходить термодинамические ограничения, заставляя молекулы собираться в устойчивые структуры там, где по всем законам химии они должны разваливаться.
-То есть... еще и нарушает физику? -Вадим усмехнулся.
-Не нарушает, -поправил Исаев. -Он обходит. Использует такие каналы и механизмы, которые нам пока просто неизвестны. Это как если ты увидел ключ, который открывает замок не через скважину, а через петли двери. И при этом работает надежнее, чем сам замок.
Вадим нахмурился.
-Ладно, допустим. А в чем проблема тогда? Взяли мой штамм, изучили, пересадили в других.
Исаев устало улыбнулся.
-Вот в этом и кроется главный обман. Ты — уникальный случай. Штамм в тебе стабилизировался, и твой организм не только выжил, но и сохранил высшие функции мозга. Но это произошло по миллиону факторов: твоя генетика, иммунитет, случайные мутации, возможно даже микробиом кишечника. Мы не знаем. И главное, мы не можем ''пересадить'' твой штамм другим людям, пока не понимаем, как он работает. Это не как переливание крови. Это больше похоже на попытку скопировать сложнейшую компьютерную программу, не зная языка, на котором она написана.
-Но ты же говорил, что шанс есть? -надавил Вадим.
-Есть. -Исаев кивнул. -Но маленький. Чтобы превратить тебя из уникального исключения в массовый пример, нужно расковырять Хронофаг буквально по нуклеотидам. И даже тогда мы не знаем, можно ли его ''одомашнить''. Он слишком чужой... А может дело не только в нем, тогда придется проводить полное секвенирование твоего генома и моделировать его поведение с Хронофагом, выявлять нужные последовательности, потом пробовать привить их другим людям, что не совсем моя область. Я не генетик, а иммунолог.
Вадим хмыкнул и оттолкнулся от стены.
-Значит, если по-честному, ты сам до конца не веришь.
-Если по-честному... -Исаев устало провел рукой по лицу. -Я не верю в быстрый успех, у нас мало ресурсов и недостаточно профильных специалистов. Но я верю, что это хотя бы направление, где можно искать решение. Все остальное — только отсрочка смерти, данную чуму нельзя вылечить, к ней можно лишь приспособиться.
-Б..я.
Они шли по пыльному коридору, краска на стенах облезла, на полу хрустели осколки стекла. Вадим слушал, как Исаев говорил быстро, увлеченно, почти забыв, что вокруг опасная зона, без надзора Вадима или Насти зараженные могли напасть на обычного человека.
-Мы ведь знаем, откуда все пошло, -продолжил иммунолог. -Китайцы. Они нашли этот вирус в подводной каверне. Глубже трех километров, условия нечеловеческие: давление адское, температура скачет, химия воды -сплошные сероводороды и тяжелые металлы. Там эволюция шла по другому сценарию. И Хронофаг существовал в той среде сотни миллионов лет, если не больше.
-Ну а дальше они намудрили с ним, -буркнул Вадим. — Я помню новости. Подогнали вирус к человеку.
-Именно. -Артур кивнул. -Вирус сам по себе не мог проникать в клетки млекопитающих и никогда бы не смог в естественных условиях. Его рецепторы были заточены под совсем другие организмы. Китайцы вмешались в белковые ключи, изменили поверхности, чтобы они совпадали с человеческими мембранными белками. По сути, они сломали биологический замок, чтобы чужой ключ подошел.
-Ага, и теперь у нас на улицах цирк с конями, -Вадим сплюнул. -Мутировавшими обезьянами и прочей говорящей живностью.
-Только проблема в том, -продолжил Исаев, будто не услышав. -Что Хронофаг остался самим собой. Даже если он получил возможность жить в нас, его внутренняя логика — не земная. В его геноме есть участки, которые вообще не кодируются привычным образом. В нем встречаются нетипичные аминокислоты, те, которых в нашей биосфере попросту нет.
Он помолчал и добавил:
-Мы сравнивали последовательности. Ни один известный вирус не содержит таких ''чужих'' включений. Это не похоже на мутацию. Это как если бы в твою родную речь вставили слова с чужой планеты.
Вадим фыркнул:
-Красиво говоришь. А по-простому?
-По-простому повторю: Хронофаг — не вирус в привычном смысле. Это альтернативная ветвь биохимии, замкнувшаяся в изоляции. А китайцы, думая, что справятся, просто взяли и открыли клетку с тигром. Вечной жизни захотели, полудурки.
Они свернули к пролому в стене, воздух был затхлый, пах плесенью. Вадим задумчиво сказал:
-Этот триппер был безопасен, пока сидел в своей дыре?
-Безопасен — громко сказано, -поправил Исаев. -Он был ''не наш''. Не мог пересекаться с нами никак. Но теперь, когда его подогнали под человека, он получил доступ к совершенно новому ''материалу'' и начал штамповать то, что мы в самом кошмарном сне представить не могли.
-И, судя по всему, неплохо справляется, -проворчал Вадим. Артур вздохнул.
-И еще как. В его белках мы нашли структуры, которые стабильны при температуре, от которых обычные белки давно разрушаются. Они не подчиняются классическим законам сворачивания. Получается, китайцы выпустили не просто вирус, а биологическую машину, созданную самой природой в совершенно иных условиях.
Вадим посмотрел на него прищурившись:
-Машина, говоришь? Так он больше ''живой'' или ''неживой''?
-Он живой. Но... по-своему. Его устройство слишком рационально. Слишком отлажено. Иногда кажется, что его собирали специально.
Вадим хмыкнул:
-Ну да, собрали. Лаборанты на подводной станции, чтоб их там том свете посильнее жарили...
-Нет, Вадим, -Исаев покачал головой. -Они лишь подтолкнули. Основу он нес в себе миллионы лет.
