Их матушка, смущенная более всех, уговорила нас с Крикуном отвернуться и лишь после того последовала всеобщему примеру, облачившись, как то и положено владелице бани в фартук. Небольшая грудь стройной невысокой вдовицы оказалась вполне прилично спрятана этим предметом туалета, внизу же фартук достигал ей почти до колен, так что Нета чувствовала себя, хоть и смущенной, но достаточно прикрытой, стараясь лишь ни к кому не поворачиваться спиной.

— И что же тебе пришло в голову, мой дорогой друг?-поинтересовалась Глазки, по своему обыкновению, сразу окатив себя водой и начиная намыливаться. В банях она всегда предпочитала сначала помыться, а уж потом сидеть до конца вечера.

— Подумалось мне,— поведал им я,— что ведь в этих местах скоро пойдут дварфские торговые караваны, а дварфы жизни себе не мыслят без бани. Эта же деревушка — первое жилье отсюда и до самых ворот крепости. Северо-Западный путь не оборудован, как следует не обжит, не мы ли мучались в пути без бань? И вот, если, выйдя из ворот разрушенной крепости и, достигнув селения этого увидят они тут баню по своему образцу, то ведь, пожалуй, никаких денег не пожалеют.

— Ах, Поздний Рассвет, мой благородный, прекрасный товарищ!-как была, голой и намыленной, Глазки бросилась ко мне и, заключив в объятия, расцеловала, всего перепачкав мыльной пеной.-Только твое доброе сердце и проницательный рассудок могли подсказать тебе, как помочь страдающей в нужде вдовице. Решено, милая Нета, мы поможем вам построить баню, доходы от которой помогут вам и вашим милым девочкам жить, после нашего ухода, в достатке. Будут при этой бане комнаты, как при трактире, чтобы путешественники могли ночевать в пути и тем приносить заведению дополнительный доход. А уж о банных обычаях дварфов, никто лучше моего друга не знает.

Что бы скрыть смущение, я начал смывать мыло, в котором весь оказался. Я-то, по простоте душевной, думал было основать баню, чтобы я и спутники мои жили здесь, поблизости от дварфских земель на неплохие доходы, полученные, видят Боги, самым честным путем. Нету, я решил взять главной распорядительницей заведения и платить ей хорошие деньги, дабы нам не пришлось перетруждаться. Однако же, видя с какими просветлевшими лицами смотрят на меня спутники мои, как восхищенно уставились на меня милые вдовицыны дочурки, слушая как, перемежая слова со слезами, кротко благодарит меня эта гостеприимная женщина, я сказал, что построить баню — вполне в наших силах, трата для нас это незначительная, творить же добрые дела — обязанность каждого истинного мага.

— Ах, добрый мой добрый господин,— утирая слезы пробормотала вдовица,— смогу ли я, хоть в десятой части отблагодарить вас когда-нибудь за такую обо мне заботу? Знайте же, что еще прадед мой содержал здесь трактир, но после землетрясения дела его пришли в ужасный упадок, потому что не было больше путников желавших посетить наши места.

— Значит вам самими Богами велено возродить семейное дело,— заметил на это я.-Что же касается благодарности, то законы магической гильдии запрещают мне творить добро из корысти. Быть может, я вскорости и обращусь к вам кое с какой просьбой, но решая, уступить мне или нет, вы не должны думать о бане. Ее мы, коли решили, построим вам непременно.

Тут Глазки легонько пнула меня под столом.

— Поздний Рассвет, пока что на твоем счету пять одержанных побед. Ну и хватит, отдохни немного,— сказала она, решив, что девственные дочки вдовицы слишком уж привлекли мое внимание.

— Ты не права, мой добрый товарищ,— потирая свою зашибленную левую ногу ответствовал я.-Речь идет о ритуале вызывания.

— Но зачем?-изумилась Быстрые Глазки, а вместе с ней и остальные мои спутники.

— 55 —

— Ах, добрая моя Денра, милая моему сердцу Трина и ты Гарл, хоть и вредный мальчишка, а, все же, верный товарищ!-сказал я то, что давно уже накипело в сердце моем.— Быть может, год назад, я в превеликом изумлении, совсем как наша любезная Нета, смотрел бы на человека в чьих руках светится жезл, но сегодня, когда руки эти — мои собственные, испытываю я от того лишь великую обиду, ибо от свечения моего толку большого не вижу. Как бы не проклинала ты, Денра, горное дело, а ты в нем уже полноправный товарищ, а кто я? Магический подмастерье и больше никто! Так что же мне, запереться в келью и уйти от мира, чтобы на самом закате дней своих стать полноправным товарищем избранной мною гильдии? Нет, я лучше воспользуюсь ритуалом!

— Ах, любезный мне Поздний Рассвет,— ласково ответила на это Быстрые Глазки.-Смятение твое мне вполне понятно, но не ты ли, после последнего ритуала, говорил, что никогда не обратишься больше к Инкубу. Что толку от зловредного духа, который поносит тебя и оскорбляет, да, к тому же, раз от разу набирает все больше силы?

— То-то и оно, Денра,— в опасной близости от нашего Королевства мы порешили не называть друг друга пиратскими именами, поэтому я обращался к спутнице только так.-Дело не в ритуале — в вызывающем, а астрал переполнен высшими существами. И не только, кстати, астрал! Что толку мне в мерзком Инкубе, если я могу вызвать иное существо? Этот-то опыт и хочу я предпринять.

— Друг мой, друг мой,— покачала головой девица.-Боль и обида переполняют твое сердце, а, значит, я не вправе отговаривать тебя. Быть по сему, если наша добрая Нета согласится тебе помочь, я, со своей стороны, пообещаю всяческое содействие.

— Ах, право, я и рада помочь, если бы только понимала, о чем идет речь,— призналась кроткая вдовица.-Не объясните ли, что это за ритуал и о каких высших существах здесь говорится?

Коль скоро Глазки смутилась, я взял нить разговора в свои руки.

— Любезная Нета, большим количеством лично проведенных опытов выяснил я, что, если есть предо мною распаленная в страсти женщина, могу я вызвать некое высшее существо, что не от мира сего. Только не пугайтесь, ибо к покойникам и некромантии это отношения ни коего не имеет. Так могу я получить ответы на вопросы, на которые, обычным человеческим разумением, ответить никто не в силах. И вот, если бы вы согласились принять со мною участие в этом опыте, я попытался бы получить ответ на волнующий меня чрезвычайно вопрос.

— А что значит, распаленная в страсти?-тут же спросила одна из вдовицыных дочерей.

— Ах, Мона, не лезь в разговоры взрослых, тебе итак сегодня позволено многое!-сердито потребовала Нета и вновь обратилась ко мне.-Добрый мой сударь, поле мое не пахано не сеяно года уже три, если вы понимаете, о чем я веду речь. Посещают меня изредка и сны, которыми, видят Боги, с дочками не поделишься. А все же, насчет распаленности, я в себе уверенности большой не чувствую.

— Тут ваше дело, согласиться или нет,— ответствовал я.-Потому и сказано, что баня, которую мы хотим построить, не имеет к этому делу никакого отношения — согласие ваше покупать было бы для вас унизительно. Любой другой особе я предложил бы разжигающей похоть травы, но многие на то соглашаются, не зная, что это влечет, а я бы не хотел нанести вам обиды.

— Если ни дочек и никого при нас не будет,— с залившимся алой краской лицом кротко сказала вдовица,— мы можем попробовать. Для меня и жезл-то ваш — чудо, хоть вы так пренебрежительно о нем отзываетесь, что уж говорить о настоящем магическом ритуале.

— Нам никто не нужен,— объяснил ей я.-Число присутствующих, помимо дамы, должно быть нечетным и один — вполне подойдет.

На лице Крикуна я заметил явное разочарование, но его сестра тут же поднялась на ноги.

— Крикун, Трина, девицы, пойдемте, не будем мешать!-приказала она.

— А что тут будет, все-таки, происходить?-спросила одна из одинаковых с лица сестер.

— Магия — наука сложная и объяснениям иногда неподвластная,— туманно сказала Быстрые Глазки.-Собирайтесь сию же минуту.

— А нельзя ли нам загасить все лампы?-кротко обратилась ко мне вдовица, когда в бане мы остались совершенно одни.

— Очень даже можно, если вы собираетесь снять фартук, милая Нета,— согласился я и после того, как в наступившей темноте она выполнила это предложил.-Если вам трудно будет найти стол, чтобы улечься на него, я посвечу вам моим жезлом.

— Ах, право слово, я, и впрямь, смущена,— пролепетала вдовица.-Вот я уже на столе, только, прошу вас... Ах!

Я, все-таки, засветил жезл, ибо боялся в темноте на что-нибудь наткнуться.

— Не стесняйтесь, милая Нета,— попросил я.-Греха на вас нет, ибо делается все моей волей, вы же — безгрешны.

— Прям таки, только вашей,— даже в свете жезла стало видно, как покраснела вдовица.— Трудитесь-ка, трудолюбивый пахарь, поле мое обильно смочено дождями.

О, как туго и как приятно вошел в борозду плуг! На некоторое мгновение мы забыли обо всем: я — о ритуале, Нета — о дочерях и покойном муже.

— Сознайся, ты просто меня хотел с самого начала,— кротко улыбнувшись промолвила вдруг она.-И нарочно выдумал этот ритуал.

— Нет же,— целуя ее ответил я.-Ни в коем случае.

Я снова засветил жезл и громко возвестил:

— Пусть любое высшее существо, которому легче всего достичь меня, явится ко мне и немедленно разъяснит, каким путем я могу, наконец, избавиться от ученического своего в гильдии магов существования и стать полноправным товарищем?

Тут раздался великий грохот, дверь бани слетела с петель и на пороге ее я, к своему изумлению увидел совершенно нагую престарелую женщину — старейшину этого селения. Все ее обнаженное дряблое тело излучало ярчайший свет до которого моему посоху было, ой, как далеко.

— 56 —

— Ах ты мерзкий и жалкий чародеишка, недостойный называться магом!-возгласила нагая старуха сверля меня злобным взором.-Так-то ты отплатил мне за то, что я разрешила тебе остаться в этом селении, о жителях которого я денно и нощно забочусь? Мало того, что ты задумал тут чародействовать, так у тебя еще хватило наглости вызвать меня саму?

Сколь мог скромно и с разумением, я объяснил почтенной женщине, что произошла, видимо, некоторая ошибка, ибо, кого-кого, а уж ее потревожить я и в мыслях не имел.

— Так знай же, глупец, жив ты до сей поры лишь потому, что предложил Нете открыть здесь баню. Мысль это дельная и принесет пользу не только ей, но и всем местным жителям!-сердито сказала она.— Но, коль скоро, в магии, форма иногда значит больше содержания, получи мой ответ: узнаешь ты спрошенное, когда нынешней же ночью вонзишь свой кожаный меч в четырех девственниц на перекрестке сразу же за нашим селением! Иначе — никогда!

— Нет, ну почему все высшие существа ставят мне столь неприличные условия?-забыв о страхе возопил я.-По крайности, зачтутся мне эти четверо в те пятьдесят, что заказал Инкуб?

— Ты — дурак и дитя дураков!-вновь оскорбила меня она.-Я же сказала, что форма — иногда важнее содержания. Если уж порвешь четыре плевы, они войдут в твой список.

Тут же старейшина исчезла, причем, не ушла за дверь, а именно растворилась в воздухе, и мы набросив на себя одежду поспешили в дом к своим товарищам, где я дословно пересказал им все случившееся.

— Друг мой Бес... То есть, прости, Поздний Рассвет,— сказал Крикун.-Ты, и впрямь, умудряешься найти неприятности там, где их нет. Так ли нужен тебе ответ на этот распроклятый вопрос, чтобы бегали мы сейчас по всему селению в поисках девственниц?

— Помолчи, Гарл!-приказала Глазки и спросила.-Рассвет, ты считаешь, что эта старая женщина, и впрямь, могла дать ответ на твой вопрос?

— Ах, Денра,— со слезами на глазах ответил я.-Форма, иногда, действительно, имеет власть над содержанием. Вспомни мое последнее вызывание Инкуба. Когда я спросил его как найти путь к Северо-Западному проходу, тот сказал мне все, кроме названия шахты. Формально он ответил на вопрос, а по существу мне пришлось задать еще один. Так и здесь: вопрос мой был сформулирован настолько небрежно, что она смогла вставить в него дополнительное условие.

Глазки задумалась, а ее брат вдруг начал проявлять явные признаки беспокойства.

— Сестрица, не надо!-умоляюще сложил на груди руки он.

— Нас здесь именно четыре девственницы,— подумавши сказала Денра.-Будь этот вопрос для тебя менее важен, я первой же рассмеялась бы тебе в лицо, предложи ты мне расстаться с девством. Но я не хочу, чтобы ты и дальше мучался своим ученическим рангом в гильдии магов, поэтому свое девство я на это положу.

— Ты имеешь в виду, что папочка должен нас?..-хихикнула моя милая Трина и тоже задумалась.-Мы так часто спали в одной постели, он мог сделать это и раньше.

— Послушайте, перестаньте!-взмолился я.-Да — нельзя отказываться от мечты всей своей жизни из-за того, что все равно должно быть порвано, но вас только двое!

— Ах, сударь,— потупила глаза Нета,— вы были так добры ко всем нам. Если вы обещаете жениться хотя бы на одной из моих дочек, чтобы бесчестье не было слишком явным...

— Но я уже женат во имя распроклятого Бога Лулаха, когда меня окрутили пользуясь моим беспомощным состоянием!-возопил я.-Не идите вы ради меня на все эти жертвы, ибо я — плут, пират, обманщик, клятвопреступник, фальшивомонетчик, насильник и кровосмеситель!

— Уж, если и делал ты что-либо непотребное,— сказала Быстрые Глазки,— то по неразумению, а не из-за злого хотения. Нам же, так и так, надлежит тебе помочь, ибо, лишенный цели своей жизни, ты исчахнешь. Если Мона и Джила согласятся, сделаем одну из них твоей женой, другую — Крикуна. Так избегут они бесчестья. А ты, ко всем своим делам, побудешь еще и многоженцем — беда не велика.

— Ох, пусть будет так, если они сами согласятся расстаться с девством,— кротко вздохнула вдова.-Согласны ли вы?

Девицы смущенно хихикнули и начали перешептываться.

-Ночь коротка,— хмуро сказала Глазки.-Идете ли вы с нами сей же час или нам искать иных девственниц?

— А сильно будет больно?-осмелилась спросить одна из одинаковых с виду сестер.

— На моих глазах Рассвет лишил девства четверых,— усмехнулась рыжеволосая плутовка.-Ни одна из них, однако же, не умерла.

— Если мама не против, мы пойдем,— сказала вторая сестра.-И потом, в замужестве — греха нет. Если Рассвет возьмет одну из нас, кого лишил девства, а Крикун возьмет вторую, зная, как все получилось, они нас не упрекнут, а перед всем селом мы будем чисты.

— Пойдемте же,— согласилась Глазки.-Мне самой тяжело делать это, но обречь Рассвета на постоянную безнадежность в столь важном для него вопросе я не могу.

— Душа моя рвется на части,— признался я.-Быть может, Боги дают мне самый явный знак — откажись от магии, ибо потребует это от тебя слишком больших жертв. Но, Денра, лучше ты останови все это, поскольку я остановиться не смогу.

— Мы идем к перекрестку,— грустно вздохнула Денра.-Что значит вещь, которая все равно когда-нибудь порвется, по сравнению с целой человеческой жизнью.

— 57 —

Очень грустными подходили мы к перекрестку двух дорог, что находился за окраиной деревни. Почти и не сказали друг другу ни слова. Дочери вдовицы окончательно оробели, мой милый дружок Трина, хотя и выглядела внешне спокойно, а, все ж таки, погрустнела, Быстрые Глазки шла в молчаливой задумчивости.