Чернокнижник

— Ты сама-то из-под какого самосвала выбралась ко мне на подмогу? — с любопытством отвлекся он.

— Да ну тебя совсем, Чернокнижник! Вечно ты ко мне со своими шуточками цепляешься! — "обиделась" девочка. — Может девушка в свободную минутку позволить себе сварить что-нибудь для души. Раму квадрацикла, например, — вот разбуянилась подруга. Глаза сверкают, но не гневом, а шальным весельем. Озорничает, в общем. И никогда он к ней не цеплялся!

— Ладно, не стой столбом, пошли, покажу тебе, какой пепелац я сварганила.

* * *

В просторном гараже уместились бы, пожалуй, и три легковушки. Но стоит здесь одно единственное чудо на четырёх колёсах.

— Я его собрала из останков того, во что мои братья превратили папины подарки им на пятнадцатилетие. Мне кататься не давали, говорили — мала ещё. Ну а сами заездили их насмерть, когда наперегонки в Кривом Логу гоняли. Ладно, хоть сами не убились. В общем, из двух получился один, и то многие места пришлось на новый лад переделывать.

Опять в Махином настроении слышится гордость за то, что осилила, превозмогла, добилась. А увлечённости не ощущается. Тем не менее, прокатились на этом драндулете. Оно и вправду ехало, покашливая и припадая на левую переднюю... шину. Но катило.

— Маш! А сколько у тебя было разных увлечений, — Васька смотрит на развешанные по стенам "картины", выжженные на досках, невероятные верёвочные плетения с кистями, кривоногую кукольную мебель — да чего тут только нет! Лук со стрелами, пробирки и колбочки...

— Знаешь, мне всё ужасно интересно и очень хочется попробовать самой. Ещё я парашютики из рогатки запускала как Женя из "Тимура и его команды", училась бросать лассо, как Исидора Каврубио из "Всадника без головы"...

— Постой, Машутка! А твоё нынешнее увлечение собачками и кошечками! Оно тоже пройдёт? — кто о чём, а Васька о деле.

Глаза подруги потеплели:

— А вот это вряд ли.

Проследив за её взглядом, парень обернулся в сторону распахнутых ворот гаража. Несколько дворняг во дворе коттеджа выглядели сытыми и спокойными, мирно вкушая послеполуденный отдых среди кустов и около забора. Они не мельтешили, демонстрируя несение сторожевой службы, хотя уши некоторых явственно были направлены в сторону гостя.

— Понимаешь, про животных и растения мне было интересно всегда, а увлечения молодости приходят и проходят, ну, как у меня с тобой было, — Маха была бы не Махой, если бы не ляпнула чего-нибудь ошарашивающего.

— И как было со мной? — Васька глубоко возмущён, но показывать этого не хочет. Хотя, кажется, пришла пора обижаться. Но не на Машку же?!

— Сначала, когда мы только вернулись с выживалки, мне показалось, что между нами что-то возникло. Большое и светлое. Думала — влюбилась в тебя. А потом оказалось, что не проскочила между нами искра. Помнишь, как я к тебе липла на дискаре? Думала — будет трепет и томление духа, а нет. Чувства я испытывала совсем другие. Хорошие, но не те. Ну, в общем, ты понял. Короче, в беде или горести, в хлопотах или заботах я с тобой. Но на большее ты не рассчитывай.

— На заре ты её не буди,

И терпень её не испытывай,

В голове у неё бигуди,

А на большее ты не рассчитывай, —

Задумчиво продекламировал Васька. И подумал про себя: — "Всё-таки хорошо, что Машка слёту вываливает всё, что приходит к ней в бестолковку, не думая о последствиях. Вот ведь сама не заметила, как раскрыла секрет натиска, которому девчата дружно подвергли его в конце лета. Думал тогда, что придётся становиться многожёнцем... ну, в будущем. А так — заметно проще. В том плане, что находится он, как выяснилось, отнюдь не в безвыходном положении и имеет право выбора. С которым, если честно, затрудняется — уж очень девчата хороши. Каждая — чистое сокровище"

Девушка ухмыльнулась дурацкому стишку, но ничего не сказала. Свора же разномастных двортерьеров разом поднялась, повыныривав неведомо откуда, и вся эта орава ринулась вправо, пропав из поля зрения.

— Машка! Оттащи от меня этих оглоедов! — раздался знакомый голос. Выйдя во двор ребята увидели одноклассника Вовку Климова, окружённого собаками, радостно виляющими хвостами. — Шагу ступить не дадут твои волчары.

— Будешь им подачки приносить — ещё не то получится, — вот теперь Машка выглядит привычно — на губах её язвительная усмешка. — Да не стой как истукан, иди, расталкивая их ногами. Человек для них — безусловный вожак. Обязательно уступят дорогу.

Вовка и пошел, раздвигая псов коленками.

— Ты свой сварочник ещё не сожгла? А то у меня вилка накрылась. Сможешь сделать, — и протянул сломанную деталь явно от переднего колеса чего-то двухколёсного.

— Опять в Кривом Логу выясняли, "чья оленя лучше?", — Машка задумчиво совместила место разлома. — Ладно, посидите тут с Васюнделем, я недолго, — и махнула рукой на лавку под по-осеннему голой сиренью.

Мальчики послушно сели и тут же попали в плотное кольцо собак.

— Мы в городской квартире живём, — пояснил Вован. Нам собаку держать негде. Вот и захожу сюда, поиграть с хвостатыми, — он достал откуда-то щётку, и принялся вычёсывать одного их псов. — Это Верный. Он раньше на станции жил. А это Куций с помойки, что за автобазовской столовкой. Хорошо, что у Машки большой двор, — достав из-за пазухи свёрток, парень принялся угощать собак прямо с ладони.

— Так это она что, приют для бродячих животных тут устроила?

— Ну, вроде того. Кобели кастрированы, суки — стерилизованы, поэтому, если и сбегают, то не плодятся по подворотням. Так что Маха — человек с понятием. Ну, и средства у неё есть... а вилка эта поломатая, она от Николахиной табуретки. И да, в Кривом Логу он её обломал нынче утром. Сам-то хромает, вот и попросил меня сходить.

Собаки, между тем, на Чернокнижника внимания не обращали, а собеседника его чуть не вылизывали.

* * *

— Быстро ты управилась, — проводив глазами "посетителя" улыбнулся Васька.

— Так я теперь даже без сварочного аппарата обхожусь, — присела рядом с ним Машка. — Прикладываю части друг к друга, и место стыка прогреваю, как ты учил, молекулярно-кинетически. Пока не слипнутся. Магией, то есть.

— На диффузионную сварку похоже, — задумчиво протянул парень.

— Кончай ругаться, Чернокнижник! Не люблю я таких слов.

— Ладно-ладно, — а сам проводил глазами кота, мирно идущего через двор. — Совсем собак не боится.

— А чего их бояться, если они Вовчика до самого дома провожают.

— Тоже стерилизованный, — продолжил Васька в тон беззлобному трёпу.

— Тоже. Понимаешь, если они плодятся, их начинают отстреливать, а мне от этого больно.

— Ты их сама оперировала? — а что, он теперь от Махи способен чего угодно ожидать.

— Нет, конечно. В ветклинику возила, в райцентр.

— Дорого, небось?

— Не дороже денег, — ухмыльнулась Машка. — Ну да! Богатые мы! Так что на капризы младшей дочери папенька не скупится.

— Я не попрекаю, стоеросовая ты наша! Я тебе мысль предлагаю подумать. Ветлечебницу открыть в качестве бизнеса.

Девушка подпрыгнула, потом снова села:

— Прогорит это дело.

— А какое не прогорит?

— Не знаю. Я вообще ничего никогда не организовывала.

— Так какая тебе разница, чем заняться. Тут ты хотя бы слегка в теме.

— Да. Верно.

ГЛАВА 20.

Понедельник оказался намного тяжелее, чем представлялся ребятам. Правда, до конца третьего урока ничего особенного они не примечали, разве, что Костян с Ляпой особенно усердно подсказывали Пню. Но позднее в столовой...

— Вы не будете против, если я присяду? — раздался у столика тихий голос.

— Да, конечно! — хором отозвались Лерка с Машей, а Васька добавил, вежливо отодвигая стул Ирке. — Садись.

За столом повисло напряжение. Багира даже не пыталась нарушить молчание: сидела на самом краешке стула, сгорбившись, и чуть заторможено ела кашу.

Лерка с Васькой виновато переглянулись. Для Ирки сегодня вообще этот день выдался неудачным. На все вопросы учителей она отвечала невпопад, на уроках сидела, погрузившись в собственные мрачные мысли, а на физкультуре отказалась играть в столь любимый ею волейбол.

— Ир, что случилось? — наконец, осторожно спросила Зулька. — Ты сегодня какая-то не такая....

— Да не обращайте внимания! — слабо улыбнулась девочка. — Просто всю ночь кошмары мучили, уснуть не могла. Да еще потом за каким-то фигом решила узнать, что же за персонаж меня во сне хотел прибить.

— И? — едва не подскочила Машка, кидая осуждающие взгляды на притихших Ваську с Лерой.

— "Звонок" смотрели? — криво усмехнулась Багра, чуть заметно поежившись.

Ребята замолчали, смущенно переглядываясь. Эх, кажется они переборщили с этим поиском! Хорошо хоть Ирку заикой не сделали! Олухи!

— Ир, прости, нам очень жаль! — не выдержала молчания Лера, глядя на одноклассницу повлажневшими глазами.

— Да что с вами такое? — оглядела виноватые лица друзей Ира и покрутила пальцем у виска. — Вы-то тут причем?

Ребята промолчали. Эх, если бы не нужно было скрывать их тайну.... Надо будет потом "наколдовать" Ирке хороших снов: с воздушными замками, чудными островами и феями.... А то как-то нехорошо получилось.

* * *

— Здрасте, Дядя Женя! — Васька решил заглянуть к Махиному предку после школы и потолковать о делах скорбных. Вдруг удастся отговорить его от такого "наезда" на дочь. — Можно к вам?

— Заходи, заходи, друг любезный! Чай за егозу мою заступаться явился?

— Есть такое дело, — Чернокнижнику лестно, что разговаривают с ним взрослым языком, да ещё и с явным проявлением уважения. Поэтому и сам старается речь вести обстоятельно, в старинном стиле. — Мала ведь ещё Мария. Не телом, но духом некрепка.

Евгений Иванович скосил весёлый глаз на посетителя и отложил карандаш, которым отчеркивал нужные места в газете:

— Кто щадит младенца, тот губит его. Откуда слова? — он строго посмотрел на мальчика, словно преподаватель на ученика, отвечающего урок.

— Из Тома Сойера. Кажется, тетя Полли так говорила, прежде чем выпороть племянника, — чуть смутился Васька. — Так Маша ведь ни в чём не провинилась, — Васька почувствовал, что собеседник дал ему в руки сильный аргумент и ощутил предвкушение победы в начатом диспуте.

— Не так важно, кто из героев произнёс эти слова. Они из писания, до которого ни ты, ни я не добирались, да и не доберёмся, пожалуй. Наверняка произнесены были по другому случаю, а уж потом вошли в догматы веры и стали применяться для оправдания жестокого обращения с детьми, — размазал гостя мужчина. — Ты в корень зри. Пока я в силах, пока могу поддержать, должен передать детям своим то, что сам освоил набитыми шишками. А какой метод усвоения материала самый лучший? Сознавайся! — и уставился на собеседника с доброй улыбкой.

— Мне кажется, — решение задач. Чем более заковыристую задачу осиливаешь, тем лучше укладывается в голове учебный материал, — Васька отдаёт себе отчёт в том, что окончательно проиграл схватку, но юлить и выкручиваться не будет.

— Как я понимаю, ты всё сообразил, — Евгений Иванович и не подумал плясать победный танец на костях поверженного противника, назидая или наставляя. — Однако, от себя добавлю в довесок дополнительное соображение. Незатронутое тобой.

В нашей жизни очень много борьбы. Решая те же школьные задачки, ученик борется с условиями, собственной ленью и незнанием. Это лёгкие соперники, потому что не оказывают активного противодействия. Просто препятствия, но не противники.

Другое дело события в мире. Здесь почти у любого начинания найдутся враги. Алчные или завистливые, ленивые или имеющие интересы, которым твои действия мешают. Они обычно вежливы, любезны и выглядят доброжелательно — это выигрышная маска. Но замыслам твоим они препятствуют активно и изобретательно. Вот эту истину дочери моей младшей и любимой, и предстоит постичь. И научиться достигать поставленной цели. А уж натиском или хитрым маневром — это, как ей будет удобней. Она уже совсем большая выросла, с мальчиком на танцульках тискается...

Вот уж расплющил, так расплющил.

* * *

— Попробовал спорить с моим папой? — Маха посмотрела на Ваську сочувственно, но без издёвки. — И как впечатление?

— Словно на мне весь день воду возили.

Девочка улыбнулась:

— Ну а обжимашек больше не будет, обещаю. Не проскакивает между нами искры, не завожусь я от тебя, как Ле... — и смолкла, не договорив.

"Подслушивала", — понял парень. И добавил вслух:

— Ладно, пойду я домой.

* * *

В следующий раз со своим горем Маха пришла к нему аж через три недели.

— Папа зарубил мой план. Сказал, что срок окупаемости превышает вероятную длительность моей жизни. Хотя и не вдвое, — улыбнулась печально. — Это, говорит он, только для госбюджета подъёмно, а не для частного инвестора.

— Окупаемость, это что за зверь такой? — Васька в экономике не сведущ, чего и не думает скрывать.

— Вот смотри, — Машка выложила на стол кипу бумаг, — если каждый третий владелец домашнего питомца нашего посёлка один раз в год обратится в ветлечебницу, то полученных от них денег хватит на зарплату врачу, медсестре и санитарке. На медикаменты и аренду помещения. Даже налог заплатить можно. А остаток — прибыль — получается такая маленькая, что затраты на оборудование помещения покроет почти за столетие.

Ай да Маха! Ай да папина дочь! И фиг с ней, с прибыльностью, но подруга-то какова! Такие расчёты провела! Ведь в бумагах сплошь её каракули, ни одной компьютерной распечатки тут нет. Васька склонился над цифрами — их язык ему ближе:

— А вот это что?

— Расходы на аренду.

— Так много!

— А что поделаешь — таково положение дел на этом рынке.

— У Зульки полдома пустует, а они с братом и десятой части такой суммы не возьмут.

— Ой! — Маха сгребла документы и попыталась уйти в стену. Еле успел схватить её за штаны:

— Стой, торопыга. Куда?

— Консультироваться и исправлять расчёты.

— Ты мне ещё за расходы на оборудование помещения должна ответить. Кто тут к каждой цифре по нолю присобачил не твоей рукой?

— Ой! — Маха вырвалась и ушла через шкаф, чтобы не попасться снова в лапы к Чернокнижнику.

* * *

Новый визит начинающей бизнесменки оказался довольно длительным и напряженным. Она приволокла кучу распечаток с ценами на материалы и расценками на строительные работы.

— Вась! Помоги разобраться, где меня дурят? Вот ведь знаю, как это руками делать, сколько чего куда уйдёт, а как выставит подрядчик смету, со стула падаю и бьюсь в истерике.

Пришлось браться за дело всерьёз, а, поскольку родителей дома не было, отослал подругу на кухню, сварганить хавчика. И под локоть не дышит, и, глядишь, сообразит перекусить. Когда же запахи съестного стали оказывать на проголодавшегося мальчика невыносимо чарующее воздействие, пошел питаться.

Опаньки! Вся троица на кухне. Ходят, понимаешь, сквозь стены и повсюду-то они дома. Тем не менее, он рад девчатам. А уж тому, чего они настряпали... кажется, это называется счастьем.

Ну вот, верховой голод утолил, можно и поговорить.