Митяй, поняв, что ему досталось поделом, не стал возражать и сразу же направился к скутеру, похожему на шлем скафандра космонавта тех времён, когда он был Ботаников. Внутри него находилось большое, удобное кресло. Ему было немного не по себе от наготы, но с одеждой местного фасона у них пока что была напряженка. Её у них попросту не было, а поскольку внешнее экзотело было по сути сверхтяжелым бронескафандром, то об одежде можно было пока что не думать. В любом случае он ёщё не научился ощущать внешнее тело, как своё собственное. Икар гарантировал, что он обеспечил полную совместимость органов чувств, но к этому нужно было ещё привыкнуть, а на это потребуется какое-то время. А ещё он гарантировал, что внешние тела будут полностью тождественны телам ларолимов.

Через несколько минут все четыре скутера вылетели наружу, быстро уменьшились, хотя и без того были невидимы, и полетели к складу, треть которого представляла "лесопилку". Яннерик и все остальные его помощники возились с дарами сорбины только по одной единственной причине — к ним нужно было относиться очень внимательно и бережно. Поэтому первым делом ларолимы занялись листьями сорбины, не отмирающими, а созревшими и потому годными к употреблению. Хотя они и не находились в тот момент на складе, всё же видели с помощью крошечных телекамер, как всё происходило, а процесс был не таким уж и простым.

Белёсые, голубовато-серые, с жемчужным оттенком листья, повинуясь не только взрослым ларолимам, но даже мальчикам, которым на вид, если сопоставлять с людьми, было от одиннадцати до четырнадцати лет, сами собой взлетали в воздух. Листья сорбины имели в ширину от тридцати пяти сантиметров до полуметра, в длину от полутора, до двух с половиной метров и были не мечевидными, как у земной агавы, а закруглёнными на конце. Первым делом их обрезали по краю, чтобы они становились одинаковой ширины в тридцать сантиметров, после чего лист делили на несколько частей и аккуратно скручивали. После этого цилиндры ставились на полки, покрытые серовато-белой тканью и ею же накрывали. Такими цилиндрами на складе было заставлено до потолка уже несколько стеллажей.

Вслед за этим обрезанная кайма вытягивалась в воздухе вертикально и из неё каннориды выдавливали зеленовато-белый мучнистый сок в высокие, по полтора метра, желтоватые, тонкостенные бочки диаметром в метр. В них тут же доливали воды, причём тоже пуская в ход канноридж, то есть психокинез. В сарае, размером пятьдесят метров в длину, двадцать в ширину и пятнадцать в высоту, построенным, как и все остальные здания из досок персикового цвета, с идеально ровным каменным полом, имелась три большие, цилиндрические ёмкости, изготовленные из малрета, очень прочного металлического сплава цвета зеленовато-желтой бронзы. Из ёмкостей то и дело вылетали водяные шары полуметрового диаметра и вода с силой вливалась в бочки тонкой струйкой.

Синнама промывала нечто вроде крахмала водой, смешанной с соком и потом отделяла его и пересыпала уже совершенно сухим в другие бочки. Ясно, что без каннориджа тут дело не обошлось. Так ларолимы добывали муку, из которой потом пекли хлеб. Листья сорбины тоже шли в пищу, из них готовили жареную сорбу с начинкой из ягод сорбины, а также кормили ими каурнов. Те давали молоко, мясо, жир, сухожилия, кости, кишки для колбас и кожу. Всё шло в дело, включая перегной, которым удобряли плантации сорбины. А вот из каймы листьев сорбины тут же изготавливалась пряжа, причём очень высокого качества, которую наматывали на большие бобины, но это был самый первый, начальный этап её обработки.

А вот с ягодами сорбины не было никаких проблем. Их Яннерик просто уложил на полки, но из десятка сразу же выдавил сок, а кожуру положил в большое корыто, стоявшее на тележке, в котором вслед за этим приготовил корм для каурнов. Покормив четыре десятка бегемотиков, он вернулся на склад и приготовил сорбу для трогеров. Синнама к тому времени уже сварила для них сладкую касму — кисель из сока ягод и сорбиновой муки. Не отказались от кружки касмы и Яннерик с сыном, после чего принялись разбираться с плодоножками и опять-таки при помощи каннориджа.

Отец, внимательно осматривая каждую плодоножку, отрезал у неё лишка, после чего производил опрессовку, в результате чего получалась идеально ровная доска длиной в три метра, шириной в пятьдесят сантиметров и толщиной в двадцать миллиметров. Доски у него выходили одна в одну, мало того, что красивого персикового цвета, так ещё и с затейливым, узорчатым рисунком. Последними он изготовил шесть бруском сечением десять на двенадцать сантиметров и длиной также в три метра. Затем доски и бруски были сложены в зуртуру, поверх них поставлены шесть бочек с мукой, а также две дюжины рулонов с листьями сорбины и две дюжины ягод.

На этом труды Яннерика и его сына не закончились. Они вычистили загон от навоза и сложили его в каменные компостные камеры и только после этого отправились в душ мыться. Хотя дожди в пятиугольном мире были большой редкостью, воды в нём вполне хватало, но почти вся она, за исключением нескольких тысяч небольших озёр, была под землёй. Икар обнаружил на глубине всего в две сотни метров несколько десятков огромных подземных озёр, приём в них водилась рыба почти трёх десятков видов, креветки и раки. Хватало там и водорослей, не говоря уже про микроорганизмы. К озёрам были не только пробурены скважины, но и пробиты в камне наклонные штольни и ларолимы ходили туда на подземную рыбалку, а поскольку своды слегка светились, то не сидели там в темноте.

Крошечные телекамеры, летавшие над сорбиновой рощей, обнаружили и в ней кое-какую живность, включая даже хищников размером с крупного каурна. Они были похожи на помесь волка с вараном, имели большие клыки и зелёный мех. Когда начало смеркаться, вернулся со своей делянки Ларреник, причём с добычей. Ему посчастливилось убить булара — варановолка размером с медведя. Им-то сразу же и занялся Яннерик и пока сосед мылся в душе, он привёз с делянки всего лишь несколько десятков кусков какой-то руды, успел не только разделать булара, мясо которого считалось очень вкусным, но и обработать шкуру. Зелёный мех ценился высоко.

Женщины, за которыми пристально наблюдали Бастан и Моррис, приготовили чуть ли не праздничный ужин для своих мужчин. В числе прочего разведчики ещё и занимались тем, что проводили юстировку своих внешних экзотел и потому тщательно наблюдали за тем, что ощущают ларолимы. Важным было практически всё, включая вес туши булара и усилия, затраченные Яннериком на то, чтобы поднять его за мощный хвост. Сразу же выяснилось, что навоз каурнов не имеет очень уж неприятного запаха и к нему нужно относится точно так же, как и к запаху конского навоза.

Как и на Земле, он также шел на то, чтобы на его основе изготавливали саман. Именно саманной стеной было огорожено поместье Яннерика, которое он разделил с Ларреником. Обожженный с помощью каннориджа, он имел прочность камня. Митяй облазил практически всё поместье и пришел к выводу, что ларолимы прекрасные ведлы, хотя и не имеют больших знаний. Более того, он воочию убедился в том, что ими уже создана в Нирании весьма высокого уровня культура, но что самое важное, в семье Яннерика все, кроме двух его малышек-дочек были обучены грамоте и в доме нашлось почти пять дюжин книг для чтения. Именно этим после ужина и занялась Синнама, которая принялась читать дочкам на ночь сказку.

Мужчины вышли из обеденного дома на веранду, уселись в удобные шезлонги и закурили длинные трубки. Табаком им служили высушенные листья зелёных венчиков ягод сорбины. Некоторое время они молчали, пока сын Яннерика не спросил соседа:

— Ларен, что ты собираешься делать с шкурой булара?

Тот пыхнул трубкой и ответил:

— Продам завтра на рынке. Я, конечно, хотел бы, чтобы у моей Юннады была драгоценная меховая буала, как у благородной майстаны, но если их нет у ваших жен, то и моя не будет щеголять в ней. Зато на вырученные деньги я смогу купить два десятка молодых каурн и самца в придачу, но выбирать их будешь ты, Янер.

Яннерик, неторопливо попыхивая трубкой, кивнул:

— Ты поступаешь мудро, Ларен. Тогда я возьму на рынок ещё и рудные камни, чтобы прямо там превратить их в малрет. Думаю, что на него быстро найдётся покупатель. Ты привёз мне просто роскошную руду. Потом мы купим каурнов, но не два десятка, а три и двух самцов. Если мы подойдём с ними к Туррегу, то он сразу же согласится уступить тебе свою делянку. Тогда мы сможем работать на ней по очереди и проводить больше времени в мастерских.

— Ларен, если твой Лабберик станет мне помогать в роще, то тебе и отцу вообще нечего будет делать там, — широко улыбаясь, внёс предложение Яррекен, — вы оба, мастера не чета мне, зато в роще как раз мне нет среди вас равных. Там я вместе с Лабером за полдня сделаю больше на двух делянках, чем вы вдвоём за три дня. Тем более, что ткач из Лабера всё равно никакой. Зато если мы сделаем так, Ларен, ты сможешь ткать одно только тонкое полотно, которое покупают благородные майстаны и красильщики, чтобы делать его ещё дороже. Тогда простые ткани будет проще купить на рынке. Дело верное, решайтесь, мы точно не прогадаем.

Ларреник огорчённо вздохнул:

— Ты всё правильно говоришь, Ярек, но что будет, если об этом узнают старейшины майстанов? Так я всегда могу сказать, что тку ткани только по вечерам, а если вообще не стану появляться в сорбиновой роще, то они непременно прогневаются.

— Ага, обязательно прогневаются, — съязвил молодой парень, — но ничего сделать тебе всё равно не смогут. Мы ведь не одна семья, Ларен, а всего лишь дружные соседи и у тебя есть в сорбиновой роще своя делянка, плоды с которой ты регулярно отвозишь на рынок всем этим городским бездельникам. Поэтому успокойся, ничего они тебе не сделают, да и когда ты их вообще видел в Стуане в последний раз? Не напрягай свою память, как раз в тот день, когда они приехали вместе с тобой и другими парнями, которые чуть было не загремели в небесные воины. С той поры у нас не видели ни одного старейшины.

Несостоявшийся небесный воин низко опустил голову и вздохнул ещё печальнее:

— Ярек, поверь, это тяготит мне душу сильнее всего. Мы все боимся, что скоро крагонары вернутся и нас отправят на небеса, в армию нашего повелителя. Говорят, что уже очень скоро поведёт её в бой против своих врагов. Те небесные воины, которые вступили в его армию в незапамятные временя, уже успели обрести невиданную мощь и стали непобедимыми канноридж-воинами, зато такие новички как мы, погибнут при штурме первого же чужого мира, который находится где-то за Великой Твердью Миров Всемогущего Алвенара. Я не верю в то, что мы бессмертные.

Яррекен аккуратно выбил пепел из своей трубки, набил его заново, прикурил и, по-дружески потрепав соседа по плечу, с ехидной ухмылкой сказал вполголоса:

— Не такой уж он всемогущий, этот Алвенар, Ларен, и тебе незачем боятся крагонаров. Они уже никогда не вернутся, а без них наш так называемый повелитель никуда не пошлёт своё небесное войско на завоевание внешних миров. Поэтому никогда не сбудется его обещание, что каждый ларолим станет богом и будет править огромным миром, но мне этого как раз совсем не хочется.

На молодого, разбитного парня тут же уставились две пары глаз и его приёмный отец вполголоса спросил:

— Тебе что-то известно об этом, Ярек? Давно?

Яррекен насмешливо ответил:

— Давно, отец, мне стало известно об этом ещё в первый же день и вот каким образом. Я никогда вам не говорил об этом, но я какой-то неправильный каннорид. То, что тебе даётся очень легко, для меня что-то невероятное. Всего моего каннориджа только и хватает, что разогреть сорбу, взятую в дорогу. Поэтому меня, как воина, сразу же забраковали. Сказали, что я слабак. Зато у меня хорошо развиты другие виды каннориджа и что самое интересное, у меня очень сильное внутреннее зрение. Вы, наверное, не поверите мне, но я могу видеть на много десятков тысяч миров вперёд. В тот день, когда сгорели все крагонары и их чёрные обелиски, я увидел кое-что интересное, но если честно, то не я один. От третьей великой стены в наши миры пришла волна невидимого зеленного пламени, созданного внешними канноридами. Это оно сожгло все чёрные порождения Алвенара, который уже очень давно посылал в их миры гигантские краготы, заряженные чёрной, злой энергией. Да, наверное, Алвенар здорово им надоел, если они решили ему отвесить такую оплеуху, от которой из его пасти мигом вылетели все чёрные зубы, но не это главное. Этот канноридж никуда не исчез из наших миров, он пронизал их насквозь и не улетел, а пропитал их и пройдёт очень много времени, пока его зелёная энергия окончательно исчезнет, но к тому времени в наши миры обязательно придут те канннориды, которые создали это оружие, и дадут Алвенару под зад коленом. Если, конечно, небесные канноридж-воины не накостыляют ему по шее раньше, а они на него очень злы, я это чувствую, ведь несколько моих братьев отправились на небеса, но нас всё равно связывает какая-то тоненькая ниточка. То же самое вы уже могли слышать, ведь об этом довольно часто толкуют в тавернах, а сейчас я вам расскажу нечто совершенно неожиданное. Семь с лишним сорбатов назад я был в городе и зашел в таверну "Весёлый Саррад", чтобы пропустить пару рюмок линны перед обратной дорогой и вот какой разговор случайно подслушал. Там обедали два очень важных майстана, причём прибывших откуда-то издалека. Насколько я понял, чуть ли не из центральных миров. В общем один, глядя на то, как Саррад веселит публику, с усмешкой сказал: — "Представляю себе, Таррун, какие шуточки начнёт отпускать этот парень, когда узнает, что наш бог-император после того удара и рад бы уйти из жизни, да как на зло создал себя и нас бессмертными. Какое же он всё-таки ничтожество, Таррун-лем-Деггер." В ответ на это второй майстан сказал так: — "Кеддар-орт-Лерран, он не просто ничтожество, он ещё и жалкий, трусливый килук, у которого нет ни чести, ни совести. Но я боюсь, что нам от этого нет никакой радости, ведь всё сводится к тому, что в наши миры рано или поздно вторгнутся внешние каннориды и нам тогда волей-неволей придётся взяться за оружие, но мы хотя и обладаем несокрушимой силой, лишены самого главного оружия, знаний наших древних миров. Ему бы самое время передать их нам, но в том-то всё и дело, что он никогда не сделает этого и будет, как и раньше, прятаться за нашими спинами." Вас, конечно, может напугать такой разговор двух благородных и много знающих майстанов, но я скажу вам на это вот что. Тот зёлёный огонь, который подорвал могущество Алвенара, имеет имя, его зовут Зелёная Мунга, но это не я сумел прочитать в нём. Я могу ловить очень далёкие мысли, и где-то в центральных мирах живёт ларолим по имени Риннак-тан-Неввен, который прочитал это и мысленно крикнул на все миры: — "Близится день освобождения! Ларолимы, не бойтесь тех, кто послал в наши миры Зелёную Мунгу. Они не убийцы, они Творцы и придут к нам с миром, а не с мечом. Придут, чтобы вызволить нас из наших тюрем". Вот теперь и подумайте, стоит верить в это или нет.