Академия истины (Академия Веритас)

Снова запутавшись в мыслях о том, какие подарки принимать прилично, а какие — нет (и почему нам на этикете все про вилки с ножами талдычат, нет бы про полезное что рассказать), я со зла ткнула кулаком подушку, и тут раздался негромкий стук в дверь палаты. Время близилось к полуночи, об эту пору по гостям просто так не ходят. Я сразу перетрухнула: что за беда стряслась? Поспешно хлопнула в ладоши, невольно сощурившись из-за вспыхнувшего света, села на кровати, подтянув одеяло повыше, и испуганно предложила:

— В-входите!

Открылась дверь, и на пороге возник мой извечный кошмар. Магистр Кальдерон, кажется, был удивлен не меньше моего:

— Вам что, нездоровится? — тут же спросил он вместо приветствия.

— Нет, я совершенно здорова, а что случилось?

— Да, в общем-то, ничего... Прошу прощения за вторжение, я никак не ожидал, что в такую ночь вы столь рано ляжете спать. Загадывание желаний и все такое...

— Нет, я не спала, просто лежала. Если вы подождете минутку в коридоре, я оденусь, — ну, не просто же так он сюда притащился посреди ночи. Значит, что-то, все же, случилось! Хорошо хоть, не очень страшное, иначе бы сразу сказал.

— Разумеется, — мужчина слегка поклонился и вышел, а я поспешно натянула платье.

Уже одетая, открыла дверь и пригласила магистра заходить.

— Еще раз прошу меня извинить, верита Феодоссия!

— Да не за что! Лучше скажите, что произошло?

— Да как вам сказать: новогодье!

— И что? Оно каждый год бывает в это время.

— Вы удивительно спокойно относитесь к этому событию, — теперь уже и магистр разглядывал меня, словно подозрительное насекомое в тарелке.

— А есть повод для беспокойства? — мало того, что мне было неуютно под таким изучающим взглядом, я еще и никак не могла взять в толк, чего от меня ждут.

— Ну, многие сильно переживают, что не успели загадать желание в полночь.

— Я даже не знала, что в столице есть такая традиция, — мне лишь плечами пожать оставалось. — У нас за полночь только летние праздники затягиваются, а зимой мы стараемся лечь пораньше, чтобы не тратить зря лучину и свечи.

— Виноват. Не принял во внимание специфику региона! — магистр приложил руку к сердцу. Почему-то мне опять показалось, что он издевается. — Но, раз уж я здесь, хочу уточнить: вы не передумали сидеть весь праздник взаперти? Может быть, соблаговолите принять наше с Бриандой приглашение и повеселиться в хорошей компании?

— Благодарю вас за любезное приглашение, магистр Кальдерон, но я же никого там не знаю, кроме Брианды, а она будет занята обязанностями хозяйки дома. В итоге я буду чувствовать себя неуютно в незнакомой компании, а ваших гостей может смутить присутствие постороннего человека. Думаю, всем будет лучше, если я останусь здесь.

— Что ж, не смею настаивать! Но, поскольку я, некоторым образом, причастен к вашему вынужденному заточению, совесть не позволяет мне полностью лишить вас праздника, — магистр подошел к тумбочке, что-то там сделал, и на пустой до сего момента поверхности возник поднос с разными плошками, одиноким прибором и бутылкой. — Надеюсь, угощение придется вам по вкусу. Полагаю, что вино лучше мне открыть, сами вы вряд ли справитесь с этой задачей.

— Право, не стоило беспокоиться, — мне опять стало стыдно: человек, вот, старался меня порадовать, а я к его действиям с таким предубеждением.

— Никакого беспокойства, что вы! Брианда в полном восторге от ваших талантов, — светским тоном продолжил мужчина, наполняя бокал чем-то светлым, — говорит, что такого красивого кружева еще не видела.

Я метнула быстрый взгляд на руки верита Филиппа: манжеты у рубашки были гладкими, без каких-либо украшений. Тем проще:

— Магистр Кальдерон, простите меня, пожалуйста, заранее, но, раз уж речь зашла о подарках... Я совершенно не хочу вас обидеть, но мне неловко принимать такой дорогой подарок. Я премного благодарна вам за внимание, но у нас не принято делать столь ценные подарки, хотя я понимаю, что столичные обычаи наверняка отличаются от наших...

— Вы о вине? — ну, вот, опять он одним движением брови сумел дать мне понять, что я полная идиотка.

— Нет, я о вашем подарке. Колье безумно красивое, но я никак не могу его принять, хотя Брианда и говорит, что здесь такие подарки в порядке вещей, — я метнулась к столу и протянула магистру бархатный футляр. — Заберите его, пожалуйста, мне так будет гораздо спокойнее.

И тут мой персональный кошмар неожиданно улыбнулся. Вот просто взял и спокойно так улыбнулся. Никакого хохота, никакой издевки — приятная улыбка! Она даже хищные черты лица мужчины сумела смягчить.

— Колье! Как же это я запамятовал! — он аккуратно взял коробочку и открыл крышку. В этот момент я была готова дать руку на отсечение, что он впервые видит украшение! Очень уж тщательно мужчина изучал содержимое футляра.

— Так это что, не от вас? — неуверенно пискнула я.

— Уж не знаю, расстроит вас такой ответ или же обрадует, но, к моему глубочайшему прискорбию, — нет! — не стал спорить верит Кальдерон. — Вам это Брианда вручила?

— Да, — кивнула я в ответ.

— И сказала, что от меня?

— Д-да, но я уже не уверена, может быть, я ее не так поняла... — промямлила я, тяготясь нелепостью ситуации. Хотя что там можно было неправильно понять? Девушка же прямо так и сказала: 'От Фила'. Мне же это все не приснилось?

— Вы позволите одолжить у вас на время эту вещицу? Позднее, когда мы разберемся в этом маленьком недоразумении, вы сами решите, что с ней делать, хорошо? — вкрадчиво осведомился магистр.

— Конечно, берите! Наверное, произошла какая-то ошибка! — с надеждой воскликнула я.

— Уверен в этом! А теперь позвольте откланяться! И пусть Великая Веритассия будет к вам благосклонна!

— И к вам также пусть будет благосклонна богиня, — я заученно ответила книксеном на поклон, и магистр исчез.

Я не понимала уже решительно ничего.

Глава 24. Яблоневый день

Вот и наступил новый год. Впервые я встречала его вдали от дома и семьи. Конечно, мне бы очень хотелось сейчас обнять родителей и девочек, обменяться с ними подарками, попить чаю с Никифором Иванычем и Авдотьей Михалной, но я прекрасно осознавала, что мое появление принесло бы на заимку не только радость встречи, но и опасность для родных. Хоть бы уже могучие маги поскорее нашли того, кто пытался напасть на меня. Жаль, что мне нечем им помочь: кто бы мог желать моей гибели, я по-прежнему не понимала.

Чтобы не поддаваться тягостным думам, постаралась погрузиться в очередной роман, но мысли все время улетали далеко-далеко, туда, где под снежным одеялом дремлет посреди леса наш терем. Сегодня девочки станут очищать яблони от инея и снега, чтобы урожай был богатым. Я, конечно, тоже могу очистить яблони около общежития, только они же, наверное, и не плодоносят. Или на них, все же, прямо промеж цветов яблоки растут?

Из задумчивости меня вывел грохот, за которым последовал слабый вскрик:

— Тьма и Хаос! Что у тебя тут стулья прямо под ногами путаются?

Вздрогнув от неожиданности, я обнаружила на одной из свободных коек сидящую Брианду. Девушка была неестественно бледна и с остервенением потирала колено. Глаза художница злобно щурила, пытаясь, видимо, испепелить валяющийся на полу стул, который раньше спокойно стоял возле кровати.

— Ты так сильно ударилась? — всполошилась я. — Давай за дежурным сбегаю!

— Да какой дежурный в такую рань? Нет тут, наверняка, никого! А эта сволочь, ты представляешь, помешала Ансу вылечить мне голову! Тоже мне, поборник морали и апологет справедливости! Гад, сволочь, мерзавец! Сам не развлекается, и другим мешает! — жалобно заныла девушка.

— Бриандочка, что случилось? — кинулась я к ней.

— Тихо, не визжи, без тебя тошно! — моментально ощерилась блондинка. Сегодня волосы у нее были не собраны в высокую прическу, как обычно, а наспех перехвачены над плечом ленточкой. — Ни за что бы не потащилась сюда со сранья, если бы эта скотина не заставила! Слушай, ради всех богов, давай у нас поговорим, здесь я сдохну! Если ты гостей боишься, так они все еще ночью расползлись. Ну, пожа-а-алуйста!

Все происходящее было так не похоже на энергичную гордую художницу, что я даже задумалась: вдруг это и не Брианда вовсе? Один раз кто-то уже воспользовался ее внешностью, чтобы обмануть вериту Гурдан, мало ли. Немного успокаивало, что декан с магистром считали лечебницу абсолютно безопасной. Как я поняла, на каникулах сюда имеют допуск всего несколько человек. К тому же, если бы меня хотели убить, уже бы убивали, а не разговоры разговаривали, наверное. Додумать все это до конца мне не дали.

— Да к Хаосу церемонии! — заявила девушка и вцепилась мне в руку.

В следующее мгновение мы уже стояли в небольшой уютной комнатке со странными изогнутыми окнами. Здесь было светло и очень красиво: стены обтянуты голубой узорчатой тканью, на пушистом ковре расставлены причудливой формы креслица и небольшой диванчик с цветастой обивкой. На низком столике — ваза с розами. Надо же, посреди зимы — живые цветы! Хотя чему я удивляюсь после яблонь у общежития...

— Располагайся, здесь нам никто не помешает! — с этими словами Брианда скрылась за дверью.

Мне было неловко находиться одной в чужом доме, так что я отошла к окну. Почти прозрачные занавеси из ажурной марлицы слегка прикрывали стекла. Выгнутые фонариком оконца отделяли дом от сада. И это был изумительно красивый сад, должна сказать! Даже сейчас, спящий под зимним покрывалом, он производил огромное впечатление! Прихотливо изогнутые дорожки петляли между разнообразными деревьями, склоняющими ветви под тяжестью белоснежного убора. Припорошенные снегом кустики в данный момент мало чем отличались от пышных сугробов, но летом они наверняка радовали глаз живописными островками зелени. Интересно, какие тут клумбы?

Раздались легкие шаги. Я поспешно отвернулась от окна, чтобы встретиться взглядом с миловидной девушкой в темно-синем платье.

— Доброго вам года, верита! — улыбнулась она, расставляя на столике чайные принадлежности.

— Большое спасибо! И вам также счастливого года, верита! Пусть Великая Веритассия будет к вам благосклонна! — как неудобно, я не знаю имени хозяйки дома!

— Премного благодарна! И с вами пусть пребудет благословение богини! — девушка отвесила мне самый настоящий реверанс и упорхнула.

Наверное, это была, все же, служанка, иначе с чего бы ей так низко кланяться... Да, судя по размерам сада, хозяйство тут огромное, одним семейством не управишься, даже если детей много... А вот как можно спокойно жить, если по твоему дому постоянно какие-то посторонние люди шастают? Или слуги — это не посторонние? А кто? От размышлений об особенностях столичного быта меня отвлекло появление Брианды. Не знаю уж, чем девушка занималась, но выглядела она не в пример свежее и бодрее, нежели несколько минут назад.

— Ну, вот, мне уже лучше! — возвестила она. — Не все мужики — сволочи! А ты чего стесняешься? Присаживайся, угощайся, чувствуй себя как дома!

— Спасибо! — я угнездилась в ближайшем креслице и попробовала чай: вкусный, с каким-то незнакомым ароматом.

— Бутерброды, пирожные — бери, на что глаза смотрят! — девушка грациозно опустилась на диванчик и тоже прихлебнула из чашечки. — Итак... Как ты уже знаешь, насчет колье я приврала. Хотя, можно сказать, что и пошутила. Но это детали. Украшение тоже от меня. Кстати, потом заберешь: не такое уж оно и дорогое, как ты решила. Цитрины — это не изумруды. А вот виновата в моем поступке, между прочим, ты сама! — заявила Брианда, буравя меня пристальным взглядом.

Я даже ложечку изо рта достать позабыла, так неожиданно прозвучало это обвинение. Так и сидела, хлопая глазами, и ничегошеньки не понимая.

— Ой, ну не смотри на меня так, будто я — крокодил! — фыркнула девушка. — Ты каждый раз при упоминании имени Фила выдаешь такую дикую гамму эмоций, что у меня уже ум за разум заходит. Художников специально годами учат различать движения души людей по малейшим нюансам мимики, без этого не получится достоверных портретов! Я могу определить, какие чувства испытывает человек, мимолетно взглянув на него. А вот ты демонстрируешь такую противоречивую картину, что я начала терять веру в свои способности! Знаешь, я ночами просыпаюсь, потому что меня преследует твой взгляд, в котором смешиваются панический ужас, жгучий стыд и надежда. Можно подумать, что он тебя соблазнил, а потом жениться отказался!

Как я ни старалась сдержаться, щеки предательски заполыхали.

— Вот! Вот, опять! И как прикажешь это понимать?

Я не знала, что ответить, просто молча прятала глаза. Сердиться на Брианду не получалось, в конце концов, если бы я заподозрила, что мой жених крутит какие-то шуры-муры на стороне, я бы тоже спать не смогла. Спасибо, художница мне хоть сразу космы выдирать не начала. А что я ей могу сказать? Что несколько раз пыталась соблазнить ее милого, но он не поддался? Ну, наверное, ее это несколько утешит. Но я же все равно не сумею объяснить, что никому не желала зла! И что потом? Выгонят из Академии за распутство?

— Нет, я не могу на это смотреть спокойно! — девушка взметнулась и принялась мерять шагами комнату. — Ну, объясни ты мне, что он умудрился тебе сделать?

Я, молча, вздохнула. На душе было пакостно, хоть волком вой. Брианда думает, что это магистр в чем-то виноват, а вина-то вся на мне.

— Да ну вас обоих! — надулась девушка. — Короче, я заподозрила, что ты в него влюблена, и решила эту идею проверить. Но ты и тут умудрилась все испортить! Обычно хоть в первый момент девушка радуется, когда получает подарок от любимого, а ты сразу ужаснулась, как будто я тебе змею на шею повесила! Оставалась надежда, что внесет какую-то ясность реакция Фила, но и здесь, кроме грома и молний, я ничего не дождалась. И ведь прошло все, как по нотам: я была уверена, что он захочет скрасить тебе праздник — так и вышло. Ты, с твоей неиспорченной душой, просто обязана была попытаться вернуть ему подарочек — пожалуйста! И чем все закончилось? Только головной болью! — художница скривилась.

Я продолжала сидеть на краешке кресла, изучая узоры на блюдце.

— Ладно, я тебя совсем запугала! — Брианда плюхнулась на прежнее место и яростно вцепилась в бутерброд. — Не куксись! Постараюсь больше не лезть в ваши дела, все равно проку никакого!

— Ты что, не сердишься? — растерялась я.

— Еще как сержусь! Вы же меня настроя лишаете и подрываете уверенность в собственных силах! Одного знаю, как облупленного, у второй, на первый взгляд, вся душа нараспашку, а вот поди ты — такую задачку задали!

— Извини, — промямлила я. Мне совсем не хотелось лишать Брианду сил, но и рассказать правду я не могла. Да я сама эту правду не понимала!

— Вообще-то, это мне следует извиняться, — признала собеседница. — Так что считай украшение материальным выражением моих сожалений! Одно хорошо: мой драгоценный братец хоть будет уверен, что не все женщины — меркантильные сучки! — глаза Брианды полыхнули такой застарелой ненавистью, что я поспешила перевести разговор.