Герой Империи

— Что? — воды удивления, наконец, прорвали плотину твердости духа, и Железноглавец не уследил за языком.

— Тебя это удивляет, паладин? — его собеседник взмахнул руками. — Понимаю. Эта мысль тоже показалась мне дикой по первости. Но затем... Эх, нет, я забегаю вперед. Давай начнем с более ранней точки.

"Второе сознание? Вселенец? Внешнее управление" — гипотезы одна за другой росли на берегу паладинского сознания как песочные замки, и как песочные замки они исчезали в море противоречий.

— Сколько себя помню, я всегда осознавал, что отличаюсь от других людей. Обычно магические способности проявляются в одиннадцать-двенадцать лет, верно? У талантливых магов — в шесть или семь, — Амальрик продолжал говорить. — Я впервые применил заклинание в три года. Отец и мать перепугались — как же, повредит взрослению, стану чудовищем... Боялись и того, что меня отберут. Запретили даже думать об этом, практиковал в тайне.

"Этого в моих данных не было", — отметила та часть Ганца, которая следила за собеседником. — "Должно быть, Скудельник это скрыл".

— Потом они... их не стало, — он чуть помрачнел. — И мне стало все равно. Как оправился, захотел отомстить. Выждал с годик, пока не стало шесть, притворился что у меня проснулся дар, отправили в школу. Дальше ты все знаешь сам, верно? Бакалавр, магистр, Красный магистр, Мальчик-Молния... Не буду тебя утомлять — важное случилось, когда я-таки отомстил этому ублюдку Марволо.

Арнольд вновь мрачно улыбнулся, и выдержал паузу, видимо собираясь с мыслями.

— Когда эйфория прошла, я внезапно понял, что мне не к чему стремится, — продолжил он. — Богатство, признание, власть, месть... Меньше чем за двадцать лет я добился того, чего иные не имели за всю свою жизнь, и я не знал, что со всем этим делать. И вот тогда я вспомнил о Фомальгауте.

Неожиданно, его лицо обрело странное выражение, невольно напомнив Ганцу Салмансара Зоннера. Это было чрезвычайно странно, учитывая, что между ними не было ничего общего — Герой Империи был спокойным человеком, доброжелательным и участливым, Арнольд Амальрик же сейчас излучал надменность и неприкрытую агрессию.

— Это была судьба, — он даже не обращал на своего единственного слушателя внимания, поглощенный рассказом. — Я ушел в загул, меняя кабак на кабак и в одном из них услышал, как бродячий певец поет сказания об Первом Императоре. Редкие, до этого я их никогда не слышал. Фомальгаут и Звездная Секира, Фомальгаут и Вторжение Зентреди, Фомальгаут и Золото гномов, Фомальгаут и Диадема богини, Фомальгаут и Столб Небес, Фомальгаут и Забытые богини...

— Северный цикл, — прокомментировал Железноглавец. — Сложился в Дредноу, не получил большего распространения в южных областях из-за специфической манеры исполнения.

— Север, да? — он неожиданно оживился. — Везет мне с ним. В любом случае, я платил тому старику, слушал его песни, и вдруг меня просто прошибло: "а ведь он был лучше меня". Знаешь, до этого момента я всерьез полагал себя лучшим из людей. Но спорить с фактами было нельзя: маг, который мог посадить Великого Духа как собаку на цепь, правитель, который за сотню лет превратил кучку разрозненных и враждующих племен в сильнейшую державу мира, гений в одиночку создавший школу магии... И ведь это было историческое лицо, не какой-то там сказочный персонаж. По сравнению с ним я был совершенно ничтожен.

— Император был Богом Богов, сошедшим на землю, — возможно, возражать Амальрику сейчас не стоило, но Ганц не мог этого не сделать. — Равняясь на него, ты встаешь на скользкий путь, и можешь упасть в богохульство.

— Течение Семи Матерей утверждает, что раз Фомальгаут принял облик человека, то каждый человек сможет сделать тоже, что делал он, если сумеет уподобиться ему в достаточной степени, — подражая проповеднику произнес Арнольд и прежде, чем Железноглавец возразил добавил. — Не будем превращать это в теологический диспут. Я прекрасно понимаю, что мне ни за что не сравниться с ним. Я просто хочу следовать его примеру и потратить свою жизнь на благо Империи.

Он вновь сделал паузу, а затем продолжил уже будничным и спокойным тоном.

— А для этого мне нужна власть. И все мои действия были направлены на ее получение. Великого Духа я скрывал лишь для того, чтобы эффектно убить его перед своими коллегами и завоевать их доверие. Морских эльфов я заманил в Ралкрусс, чтобы захватить их крепость — ради этого и был нужен тот ритуал. Я не ожидал появления твоих братьев, — магистр вздохнул. — Но вы появились очень быстро и справились намного лучше меня. Про судьбу гномов ты уже знаешь, а инквизиторы... они нужны были мне для экспериментов. Я не собирался отдавать им ту корону, хотя, если честно, не вижу в троллях полезных союзников — они любят говорить о старой дружбе, но когда в последний раз реально приняли нашу сторону?

— Но почему ты действовал именно так? — спросил Ганц, с трудом осмысливая рассказ Красного магистра. — Обман, подкуп... порабощение достойных слуг Империи. Сверхимператор так не поступал.

— Ты сам сказал, что негоже смертному равняться на бога, — Амальрик пожал плечами. — Это был самый простой и эффективный способ достичь моих целей. Да и слуги были не такими уж и достойными. Прокул Валежник был жаден до власти, Кирион фон Эрменрих мечтал стать независимым королем Ралкрусса, Чудодрево и Тенепопятам были жадны до золота...

— А Сильвестр Сильвермейн? — Железноглавец нахмурился с подозрением.

— Я старался не подавлять воли тех, кто не считал, что участвует в антиимперском заговоре, но вампир слишком близко подобрался ко мне, — ответил Арнольд. — У меня не осталось иного выбора.

— Так заговор все-таки был? — спросил Ганц, чувствуя некоторое недоумение.

— Ширма, — волшебник улыбнулся. — Но многие на нее купились. Эльфы, гномы, люди... Вы.

Он определенно был горд собой, и Железноглавец мог понять почему. Даже если все это было ложью (а он по-прежнему считал так), нельзя было не признать, что ложью весьма складной. Впрочем, у паладина еще оставались вопросы.

— А что насчет того, что ты — Король Света? — спросил он. — Это тоже было ложью?

— Чем же еще? — маг качнул головой. — Идеальный образ, чтобы общаться с Белым Ковеном. Их мне почти удалось убедить в этом, кстати, а вот эльфы мне не поверили.

Уловить легкую (легчайшую!) перемену в его голосе было почти невозможно, как и почувствовать ничтожное изменение в биении сердца, и заметить, как дернулись веки. Но обратившийся во внимание Ганц смог.

Его реакция была молниеносной: слова не успели отзвучать, а его левая рука метнулась вперед, хватая Амальрика за грудки, и вздергивая его над землей, в то время как правая поднесла лезвие пылающего меча к его горлу.

— Лжешь, — сказал паладин, встряхнув волшебника. — Признавайся, что ты скрываешь?!

Железноглавец надеялся, что угроза собьет с него спесь, заставит запаниковать и выдать что-нибудь важное, но Арнольд Красный вновь сумел обмануть его ожидания. Вместо страха им овладела ярость: черты лица исказил гнев, в глазах полыхнула свирепость, а голос задрожал от еле сдерживаемой ярости.

— Я просто хотел обойти эту тему, потому что ты, железнобокий болван, не сможешь понять меня и поверить мне, — произнес он. — Но будь по-твоему. Узри!

Рука магистра взметнулась вверх, прежде чем Ганц успел что-то сделать, с его уст слетела пара коротких слов, и из нее вырвался крошечный шарик света. Он стремительно поднимался вверх, исчез из виду, и в тот же момент тело Арнольда Амальрика вспыхнуло ярким огнем, излучая огромную силу. Паладин был вынужден выпустил его, и призвал святую мощь, защитив себя и приготовившись защитить весь город, но предосторожность оказалась излишней.

Ослепительно-белый столб вырос из тела волшебника, коснулся небес и...

Т-ТУМ!

Это было сложно описать словами. В небе будто загорелось второе солнце, бело сияние, которого заставляло обычное казаться гнилушкой, все заполнилось громоподобным шипением кипящих облаков, земля содрогнулась, начался дождь, но капли превращались в пар высоко над городом, запоздалый гром пал с небес как гнев богов...

"Уровень силы: больше девяти тысяч. Конфигурация заклинания неизвестна", — заключила боевая логика Ганца. — "Тип Наречия Силы неизвестен. Требуется дополнительная информация".

— Молот Света, — Арнольд Амальрик будто угадал его мысли. — Коронное заклинание Короля Света. Тебе нужны какие-либо еще доказательства?

Будь Ганц человеком, и он бы испытал шок. Будь Ганц человеком, и его бы голова закружилась из-за земли, стремительно уходящей из-под ног. Будь Ганц человеком, и его бы оглушил звон картины привычного мироздания, разлетевшейся прах.

Но Железноглавец был паладином, и, столкнувшись тем, что древние легенды не лгали (или, по крайней мере, лгали не так сильно) сумел сохранить спокойствие. Пусть перед ним и было существо из древней, забытой эпохи, обладавшее воистину чудовищной силой, пусть это означало, что пророчество о возрождении Магов-Королей правдиво, и в мире, возможно, есть десятки существ подобных Амальрику — все это не должно было иметь никакого значения для душевного спокойствия Ганца. И не стало — когда он просто отключил свои эмоции за ненадобностью.

— Убедительно, — произнес он, подходя к Арнольду Амальрику и опуская меч ему на спину. — Я согласен считать тебя Королем Света на время продолжения разговора.

— Спасибо, — ядовито произнес волшебник, оставляя попытки подняться. — Рад, что ты не потребовал в качестве доказательств путешествие в потерянный Золотой город и перечисления всех указов, что я принял при жизни.

— Легенды гласят, что Король Света был воспитан эльфами, создал Белый Ковен, и что под его покровительством почти все народы континента вели войну против народов равнины Валье, — не обращая внимани, на колкость сказал паладин. — Почему теперь ты желаешь нашей стране блага, а им чинишь козни?

— В той жизни я был врагом Алебастровой Ведьмы. Мне не было дело до расы и народа, ибо я считал себя выше и того и другого, — ответил волшебник. — Владыки Авалона воспитывали меня лишь как оружие против Магов-Королей. Им не было дела до моих устремлений, и когда я покинул этот мир, они извратили мое наследие, чтобы служить их целям.

Им вновь овладел гнев — Ганц увидел, как кулаки волшебника сжались, бессильно загребая землю. Чтобы не случилось между Королем Света и жителями Страны Эльфов, это определенно зародило в его душе ненависть.

— Твоих устремлений? — спросил он. — Расскажи подробнее.

— Может быть, потом почитаешь мои мемуары? Я ведь собираюсь их написать, — Арнольд Амальрик хмыкнул, но Железноглавец не был в настроении шутить и просто ткнул его мечом. — Хорошо-хорошо, чтоб твоей броне заржаветь! Мир в те времена был... ужасным местом. Не буду описывать все в подробностях — легенды ты знаешь не хуже меня, а в этом отношении они почти правдивы. Могильный Жук в своем Походе Мертвецов вырезал целые страны и поднимал их тела, чтобы служить себе, Молот Хаоса тысячи пожирал потенциальных магов, чтобы увеличить свою силу, Море Крови... ну, его имя говорит само за себя. Да и остальные были не лучше — ничтожества и безумцы, овладевшие огромной силой и тратящие ее на удовлетворение мелких страстишек и грызню.

— Хочешь сказать, что ты отличался от них? — в этом вопросе никакого особенного умысла не было — просто в известных Ганцу преданиях той эры, Король Света описывался примерно также как и все остальные.

— Да, — он поднял голову и с вызовом уставился на него. — Я мечтал прекратить все это. Я мечтал о лучшей жизни для всех существ, обитавших на материке. Я мечтал построить на земле царство, где смертные не будут просто игрушками в руках могучих безумцев, где они смогут твердо стоять на земле и смотреть в небеса и мечтать о звездах. Ради этого я собрал Мудрецов, ради этого я сражался, ради этого я погиб.

В его глазах вновь полыхнул огонь убеждений и осознания собственной правоты. Физически ничего не изменилось, но внезапно Ганцу показалось, что Арнольд Амальрик не лежит в грязи, а словно восседает на золотом троне, в то время как он сам внимает его словам, задрав голову.

— Мое возрождение — подарок судьбы, — продолжал он. — К слову, память в полной мере вернулась ко мне лишь восемь лет тому назад. Уже после того, как я

Он продолжал говорить, но Железноглавец счел, что уже знает достаточно, чтобы сделать выводы. Арнольд Амальрик продолжал говорить, но паладин уже не слушал его, поглощенный анализом ситуации. Многочисленные мысли "как стоит" носились в его разуме, сталкиваясь друг с другом, меняя форму и перестраиваясь, и так раз за разом, пока все не превратилось в однородную массу "как надо".

— Арнольд Амальрик! — провозгласил он тогда. — Я, Ганц Летучая Мышь, известный так же как Железноглавец, выслушал тебя, а теперь слушай мой вердикт. Я не знаю, лжешь ты мне или говоришь правду, не знаю, можно ли тебе верить или нет. Однако, твоим словам удалось убедить меня сохранить тебе жизнь... хотя бы на время. Ты остановишь беспорядки в городе, а затем будешь помещен в заточение, а твоя окончательная судьба будет решена более компонентными лицами.

Красный магистр выслушал его. Судя по всему, разговор истощил его эмоционально — на бледном лице не отражалось ничего, кроме усталости. Лишь последние слова заставили злость проступить на нем.

— Нет! — воскликнул он, с силой ударив по земле. — Ты не хуже меня знаешь, что мои коллеги, если им удастся заполучить меня, разберут меня по кусочкам в надежде разгадать, благодаря чему я сумел стать Магом-Королем.

— Ты говорил, что хочешь послужить Империи, — хладнокровно ответил паладин. — Такой способ неприятен, но, в конечном счете, принесет немалую пользу.

— Лучше уничтожь меня здесь и сейчас, — ответствовал волшебник. — В лучшем случае, эти дураки и прохвосты просто замучают меня до смерти, в худшем — кому-то из них удастся завладеть этой силой, и тогда в мире станет на одного безумного сверхмага больше.

— В твоих словах есть резон, — сказал Ганц, немного поразмыслив над этим. — Если ты действительно так считаешь...

Он поднял меч, собираясь поставить точку в этой истории, но Амальрик вскинул руку, жестом прося его остановиться.

— Взвесь альтернативу, — выдохнул он. — Представь, чего может достичь Империя, если я стану во ее главе. Я обладаю невероятной силой, и знаниями об организации Белого Ковена и эльфийской агентурной сети. Благодаря этому мы сможем не только вернуть утраченные и провинции — под нашей властью окажется вся Нгара. Да что там, Нгара — Сахалла, Авалон, Рунна, Известный Мир... Земли за Кипящими Морями. Воля Фомальгаута будет исполнена — для нас не останется ничего невозможного!

— Если ты объявишь себя Императором, то наиболее вероятным развитием подобного сценария, является гражданская война, — Ганц покачал головой. — К тому же принимать подобные решения — вне моей ответственности. Слуга Империи не должен указывать, как поступать хозяину.

— О, я и не прошу решать тебя, — Арнольд Красный усмехнулся. — Выслушай последнюю часть моего плана, хорошо? Я устроил нападение на Алабастер с двумя целями. Во-первых, я собирался одолеть фанатиков и прославиться как спаситель города. А во-вторых, мне нужно было отвлечь силы городской обороны от Наисвятешейшего Оплота.