Игрушки для императоров. Иллюзия выбора

Она попасмурнела.

— Он понимает. Понимает, что это разные вещи, вера и одежда. Одежда не сеет зло. Зло внутри человека. Отец видит, что у меня внутри, и отпускает. Хотя ему сложно.

— Старается идти в ногу со временем? — усмехнулся я. Она кивнула. — Ваши такой взгляд не разделяют. Я ещё ни разу не видел кого-то из ваших в 'имперской' одежде. И тем более не мог помыслить, чтобы с кем-то из них заговорить, познакомиться.

— А кто сказал, что они правы? — Девушка обезоруживающе, но совсем не похабно улыбнулась.

* * *

Следующие пятнадцать минут пролетели, как одна. Мы общались, хотя больше это напоминало волейбол. Натянутый такой волейбол с сеткой из железобетона. Говорила она медленно с неохотой, осторожными предложениями, но было видно, что поговорить хочет. В религиозные дебри не залезали, она, щадя меня, выдавала лишь общие тезисы, и можно смело сказать, говорили мы 'о погоде в Сан-Паулу'. Но даже такой диалог с приятной девушкой на настроении сказался благотворно.

Нет, я не боялся, что она из них. Ну, не могут они взять к себе ТАКУЮ! Каюсь, они мерещатся мне везде, эти ангелочки. В каждой второй подсознательно ищу ориентиры, по которым можно определить причастие к этой организации. Но данная сеньорита не была атлетически сложенной, да и алмазный Священный Круг на груди в придачу к заумным философским разговорам...

За беседой мы наполнили тележки и встали в очередь в кассу. Очереди были не большие, но солидные — касс, по закону подлости, работало всего три. Неладное я почувствовал почти сразу, напряжение какое-то появилось, тревога. Ведь девичья мордашка, юркнувшая за стеллажи, спасаясь от моего взгляда, не могла не вызвать тревогу. Хоть руку отрубите, она одна из них — глаз намётан. А ангелочки не могут шляться здесь просто так.

Новое похищение готовится? Кем? Какая-то другая пакость? И это 'поддержка' на случай форсмажора, чтобы не как в прошлый раз? Или всё же у меня паранойя? Не знаю, но не поверю, что простое прикрытие на случай мести Кампоса! Ни за что!

Сам собой возник вопрос, что делать? Я больше не хотел становиться подопытным кроликом в их экспериментах, пусть даже они в итоге окажутся правы. Бежать прочь? Пока еще можно? Это самое простое и верное решение, которое напрашивалось. И я поступил бы так, если бы не одно 'но'. Я не мог уйти, подставив под удар ни в чём не повинных людей в магазине, на которых ангелочкам наплевать, особенно не мог подставить новую знакомую. Она не заслужила этого. Потому я остался, надеясь, что они сохранят верность традиции и сделают так, чтобы причинить мне (и окружающим) наименьший вред, что на сей раз все просчитают.

Я пытался успокоиться, задавить себя, мило щебеча с Пенелопой, несмотря на то, что с каждой минутой интуиция всё более и более кричала об опасности. Правда, решения проблемы интуиция не предлагала, и оставалось лишь озираться в поисках угрозы, пытаясь вычленить хоть что-то выбивающееся из колеи. Опередить, успеть среагировать до того, как начнётся.

Естественно, нашёл искомое слишком поздно. В момент, когда понял, что к чему, они начали действовать.

— Стоять! Не двигаться! Никому не двигаться! — на пятачок свободного пространства между кассами выскочил тот, кого я назвал условно 'первым', поскольку на арене событий первым и появился, поднимая пистолет и нацеливая его на нашу очередь. Брутальный мужик лет сорока, тёртый и битый жизнью, явный 'боец'. Очередь подалась назад, в этот момент его подельник, 'второй', за линией касс, вырубил охранника магазина, дюжего неслабого детину, потянувшегося за своим оружием к кобуре. Напал сзади, неожиданно, просчитанным движением, у того не было ни единого шанса.

— Не двигаться! Золото в сумку! Живо!

А это третий бандит, так же мною и окрещенный. Со стороны кассы слева раздался крик и женский визг. Люди подались оттуда в стороны и назад к стеллажам, однако люди не интересовали грабителей.

Хлопок. Поскольку очередь расступилась, я смог увидеть, как этот подонок ударил завывшую от испуга кассиршу, симпатичную девчушку лет двадцати пяти дальневосточной внешности, скорее всего, приезжую.

— Заткнись, тварь! Быстро доставай золото! Всё золото! Вот сюда! — он бросил ей черную матовую сумку.

— Но я не могу!.. Но сеньор!.. — запричитала та с ломаным акцентом.

— Я сказал не двигаться! Никому не двигаться! — 'Первый', а потом и 'второй', вытянув оружие, взяли на прицел всех, кто остался в зоне их досягаемости по эту сторону касс, предостерегая от необдуманных поступков.

— Пожалуйста, сеньор! Не надо! Не бейте! У меня нет золота! — визжала девушка. Ее трясло, из глаз текли слёзы. На 'третьего' это не производило впечатления, он распахнул кассу, схватил девчонку за волосы и больно ткнул лицом в терминал:

— Где?! Где оно?! Где она расплатилась?

Я инстинктивно дёрнулся в ту сторону, ненавижу, когда бьют женщин, но на мне буквально повисла Пенелопа.

— Пожалуйста, Хуан, не надо! Они убьют тебя!

В её голосе было столько страха и ужаса, что я мгновенно 'протрезвел'. Действительно, как бы ни был я раскачан, какова бы ни была моя реакция, против пули шансов нет.

— А ты куда?! Я же сказал не двигаться! Всем назад! — замахал оружием 'второй', приметив меня. После этого он почти всё время держал дуло в моём направлении, видимо, оценив как самого опасного противника из всех присутствующих. Очередь подалась ещё назад.

— В пятой! Она расплачивалась на пятой кассе! — зарыдала третируемая кассирша, и грабитель отпустил её. Правда, предварительно шандарахнув лицом о кассовый терминал ещё раз. Из разбитого носа девушки потекла кровь, лицо её, знал по опыту, скоро затянет большой синяк.

— Быстро, открыла пятую кассу! — 'Первый' наставил ствол на испуганную девушку, сидящую с поднятыми руками за терминалом нашей очереди. Над ним висела цифра '6', наша касса оказалась ближайшей к искомой.

— У меня нет ключа, сеньор! Только у администратора!

— Убью, сука!

Удар. Прямой в лицо. Да не такой, как у 'третьего', сильнее и точнее. Я вновь дёрнулся, но Пенелопа держала меня крепко, прильнув всем телом.

— Хуан, бежим! Давай назад! — она попыталась утянуть меня за стеллажи, благо, мы стояли почти возле них и некоторые потенциальные покупатели под шумок уже сделали это. Но мы не успели, 'второй' оказался быстрее:

— Куда?! Стоять! Стоять, не двигаться!

БАБАХ!

Раздался оглушительный выстрел, пресёкший попытки к бегству оставшихся 'заложников'. Люди попадали на землю, втянув головы в плечи.

— На колени! Всем на колени! Руки за голову! Быстро! — командовал 'второй'.

Во всех троих ублюдках я почувствовал нечто, сильно не понравившееся. Они прошли хорошую школу жизни, которую я классифицировал, как 'армия'. Движения расслабленные, грациозные, как у хищника на охоте, одновременно чёткие и уверенные. Профессиональные. По глазам я понял, они легко, без моральных терзаний, выстрелят в человека. Потому подчинился, выполняя требование и увлекая за собой Пенелопу. Но недостаточно быстро, тем более учитывая, что уже привлёк внимание.

— Слышь, ты, урод! Бессмертный, что ли? — оскалился 'второй', подойдя ближе. — Быстро, на колени, мразь!

На вас наставляли пистолет люди, которые с лёгкостью могут нажать на спуск? Нет? Тогда вам не понять. На меня наставляли бойцы из личной стражи дона хефе. Однако тогда я чувствовал, что нужен им живым, и в моей руке так же, как у них, находился огнестрел. Сейчас же противопоставить бандитам было нечего.

Я медленно отвёл руки за голову, боковым зрением отмечая, что первый и третий ещё несколько раз ударили продавщицу. Та, заливаясь слезами, открывала-таки пятую кассу. 'Нашла' ключ. После этого, действительно, засверкало золото, тут же исчезающее в сумке 'третьего'. 'Первый' повернулся к нам, подводя итог налёта:

— Всё, уходим! Время!

Позже, анализируя происходившее, я понял, что налёт был организован просто блестяще. Пришли, вскрыли кассу, ушли, все целы и невредимы. Две продавщицы получили по морде крепким мужским ударом, но это не смертельно. Охраннику тоже не сделали ничего фатального — оклемается. И это все потери, кроме страха, естественно, которые понесли бы в этот день окружающие. Очень простой план, потому очень эффективный, имеющий почти все шансы на успех.

Почти. Но то ли рок такой надо мной, передающийся окружающим воздушно-капельным путем, то ли шутки богов, как утверждает Виктор Кампос, но даже этот отличный план сегодня дал сбой. Причиной форс-мажора стал паренёк лет тридцати в первом ряду заложников. Он тоже не выглядел слабаком, скорее всего, имел за плечами армейский контракт, а потому решил, что ему по силам справиться с ситуацией. Смог бы он или нет, что теперь гадать? Я так и не выяснил позже, где он служил, какими навыками владел, вполне возможно, справился бы. Но история не терпит сослагательного наклонения.

'Второй', интуитивно держа под прицелом меня, пятился назад к подельникам, и настал миг, когда он очутился сбоку от этого паренька. Подельники находились с ним на одной линии и не смогли бы стрелять в того, кто стоял бы перед ним. Паренек просёк ситуацию быстрее, чем налетчики, и прыгнул, неожиданно для всех, имея небольшую фору, которую не собирался терять, дав по зубам 'второму' и попытавшись вырвать оружие. Но удача в этот день была не на его стороне.

Прыгнув из слишком неудобного положения, он потерял доли секунды, а реакция бандита оказалась явно лучше, чем он предполагал. Паренёк всё-таки обезоружил его, но потратил непозволительно много времени, тогда, как первый бандит среагировал молниеносно, тут же сменив позицию, подавшись вперёд, и плавно нажал на спуск, когда напавший парнишка ещё не был готов к такому развитию событий.

БА-БАХ!!!

И вновь оглушающий звук выстрела. Все присутствующие вжали головы в плечи, кто-то из женщин истерически завизжал, появились первые признаки паники, безжалостно подавленные громовым раскатом голоса стрелявшего ублюдка.

— Сидеть! Всем сидеть! Урою! Замочу, суки! Сидеть, я сказал!

Выстрел. И ещё, и ещё. Стрелял он в воздух, но выстрелы мгновенно отрезвили бросившуюся ниц толпу. Воцарилась тишина.

Парень лежал в центре площадки, держа руки на груди. Из-под его ладоней проступало красное пятно, расходясь по рубашке. Грудь тяжело вздымалась. Жив, но надолго ли?

'Первый' подошел, поднял выроненное парнем оружие и грязно-грязно выразился.

— Ты что сделал?! Это же мокруха! — подскочил 'третий', держа в одной руке ствол, в другой сжимая искомую сумку с золотом. По моим прикидкам, там тысяч десять-пятнадцать. Может двадцать. Не много, но для одиночного блицкрига в небольшом магазине, согласно первоначальному плану, более чем достаточно.

Однако блицкриг сорвался, и 'третий' ударился в панику, почуяв запах жареного.

— Заткнись! Заткнись, я сказал! — заорал на него 'первый', так же выходя из себя. — Поднимай его! — кивок на поверженного, но уже пришедшего в себя 'второго'. — Поднимай и валим! Быстрее!

'Третий' кинулся выполнять приказание, в этот момент глаза 'первого' зацепились за меня. Точнее, за стоящую рядом со мной девушку. А еще точнее, за её декольте, на котором гордо красовался огромный алмаз.

— Эй, ты! Сучка азиатская! Снимай украшение! — Он сделал несколько шагов вперёд, переведя оружие на мою спутницу. Меня он как противника, в отличие от напарника, не воспринял. — Быстро!

Руки моей спутницы потянулись за шиворот.

— Хорошо, сеньор! Только не убивайте больше никого! Возьмите и не убивайте! — дрожащим голосом залепетала она. Её пальцы начали войну с застёжкой, явно эту войну проигрывая, слишком уж дрожали руки.

— Быстрее! — 'Первый' в нетерпении сделал ещё шаг и сорвал Священный Круг, дёрнув со всей силы и порвав цепочку. Девушка по инерции подалась вперед, вскрикнула, по её лицу потекли слёзы.

— Пожалуйста, сеньор! Только не убивайте никого! Забирайте, но не стреляйте! В мире и так достаточно зла, не сейте его, выпуская из своей души!

Харя 'первого' при взгляде на алмаз, расплылась в довольной улыбке:

— Анхель, тут поболее будет, чем мы взяли в магазине!

'Третий', которого он назвал Анхелем, зло выругался. Естественно, ограбление — это одно, мокруха — совсем другое. Гвардия будет искать мокрушников даже под землёй. Я был с ним солидарен, ребятки попали, но, к сожалению, 'первый' это мнение разделял не до такой степени.

Вдруг, несмотря на явно немалый опыт, он открылся. Как последний ребёнок, школьник. Говорят, золото — коварная штука, но я не думал, что настолько. Хотя, если в руках не золото, а алмаз модификации более твёрдой и дорогой, чем природный?..

Но рассуждать об этом было некогда. Главное, что отметил я для себя, 'первый' отвлёкся на украшение, 'второй' за его спиной очнулся и даже поднялся, но как боец в себя ещё не пришёл, 'третий' был слишком отвлечён, чтобы прикрыть ему спину. Ему понадобятся секунды для выстрела, драгоценные секунды, а я, в отличие от раненого парня, не собирался их ему предоставлять.

Я прыгнул на пределе своих модифицированных возможностей, уже в полёте вгоняя себя в транс. Прыгнул так, как не прыгал ещё никогда и нигде. Тело истекающего кровью парня так на меня повлияло? Или вскрик спутницы, готовой отдать последнее ради того, чтоб спасти чью-то жизнь? А может ощущение déjà vu, ощущение бессилия, как тогда, перед лицом банды Бенито с белокурой девушкой за спиной?

Не знаю. Но я устал от бессилия Лучше получить пулю, чем вновь и вновь уничтожать себя самого за то, что мог бы сделать, но не сделал. Победитель получает всё, но вначале нужно победить, а побед без борьбы не бывает. Потому я ударил, сразу, как только появилась такая возможность, без пощады, без копромисов с совестью, без терзаний.

Хрясь!

У 'первого' были шансы, и неплохие, повторюсь, опыта ему не занимать. Но Фортуна, поиздевавшись надо мной, решила повернуться нужной стороной. Вырубить этого урода получилось со второго удара. Первым, ошеломить, вторым же впечатать так, что... В общем, о том, что сотворил с его кадыком не хочу даже думать, но он честно заслужил. И только после этого я понял, какую ошибку допустил, недооценив 'третьего'. Да, он моложе вырубленного мной, опыта меньше, но и того, что имелось, оказалось достаточно, чтобы отправить к праотцам такого 'героя', как я.

Скорость моего восприятия увеличилась, я видел всё как в замедленном действии. Падал в сторону, пытаясь уйти в кувырок и спрятаться за стеллажом, но чёрный пластиковый ствол в руке 'третьего' поднимался быстрее, гораздо быстрее, чем я рассчитывал. Я не успевал, не успевал фатально.

БА-БАХ!!!

Я упал, споткнувшись почти на линии спасительного стеллажа. И остался жив. Восприятие вернулось к нормальному уровню. Понять, что произошло, оказалось не трудно, достаточно просто повернуть голову.

'Третий' орал, держась за руку, из которой хлестала кровь. Пистолет лежал на полу, отлетев вбок метра на полтора. На дужке спускового крючка так и осталось несколько фрагментов пальцев. Нож, отрезавший их и сбивший прицел в сторону, лежал невдалеке, буквально в полуметре. Со стороны дальней кассы, промелькнул женский силуэт, кинувшийся к стеллажам.