Книга четвертая. Корректор реальности.

Были развернуты полевые кухни. Кормили запасливо прибранными при разгроме колонн консервами, макаронами, горячей кашей. Даже хлеб ухитрились испечь из захваченной на станции Птыча муки. Крестьянки, скорее всего, помогли.

А вот нас не кормили. Точнее — мы не знали, к кому прибиться, чтобы получить полный котелок восхитительно пахнувшей гречневой каши с колбасным фаршем из трофейных немецких консервов. Обошлись своими внутренними резервами. Маленький костерок горел в разбитом снарядом или крупнокалиберной миной домике, от которого осталось лишь две стены углом. Да и костерок-то нам был не особо нужен. Мои бойцы дружно скребли ложками по вздутым банкам с рыбными консервами. Нет, они вздулись не от того, что пропали. Они вздулись от того, что я их разогрел с помощью своих клубочков. Я посмотрел на ломкую, хваченную высокой температурой этикетку. "Тефтели рыбные", Мурманск, 1940 год... ГОСТ... Цифры я не стал читать.

Да-а, Мурманск... Сам я туда на практику не попал — родители уехали на курорт, а я устроил себе курорт дома. Молодость, сами понимаете... Ну и доотдыхался! Так, что когда мне месяц спустя в деканате сказали, сколько и чего нужно сдать, чтобы выйти на экзамены, я понял — Советская Армия только что приобрела своего нового бойца... Так оно и случилось. А вот мои друзья по Рыбвтузу поехали на практику. Кто куда — и Север, и Дальний Восток, и Черное море. Рассказывали потом — я ржал! Как в Мурманске в рыбном порту стройными шеренгами стояли девушки нетяжелого поведения, встречая грузно сидящие в воде БРМТ Большой рыбоморозильный траулер, как набитые деньгами за успешные полугодовые рейсы рыбаки гудели в кабаках. А мои друзья летали попить пивка в Ленинград и снимали девочек из кордебалета в Риге, под бальзамчик с кофе. В порту ведь вахта не как в море — четыре через восемь. Сутки отстоял — двое суток свободен. Вот и летали. А что вы удивляетесь? Тогда из Мурманска до Ленинграда билет на самолет стоил рублей 16-17, не помню точно. Около двадцати рэ — и ты в Риге. Причем — к самолетам мы ходили свободно, до трусов никого не раздевали, стельки из туфель не вынимали. Что самолет, что трамвай — примерно одинаково. Захотел — сел и поехал. Или полетел. Билеты-то дешевле некуда. Даже студентам по карману. Мы в институте перед 8-м марта посылали гонцов в Минводы. На крыльях любви. Аэрофлотом, значит. Сгоняйте, мол, ребята, купите цветочков девушкам! Там, в Минводах, выбор цветов был побольше, а стоили они подешевле.

А вот девушки — это да-а! Затратная статья! Один мой знакомый после возвращения из полугодового рейса поменял ночь любви в Риге на денежный эквивалент автомобиля. Но, как он говорил, оно того стоило. Солистку кордебалета выбрал! Что с него взять, с кобеля?! Рыбак вразвалочку сошел на берег!

-Тур! Ты что лыбишься?

-Да так... Вспомнил кое-что... давно забытое. Ну, поели? Давайте укладываться. Андрюха, ты, как молодой, на часах!

-Да подожди ты, Тур! Ты нам скажи — мы свое дело сделали? Ну, то, что ты планировал? Помочь-де нашим...

-Спи, давай, Дед... Нет, не выполнили пока. Подрались, постреляли — это все хорошо. А вот наше самое главное дело завтра начнется. И это не участие в обороне Дубно с окрестностями. Тут жарко будет, но мужики справятся. На них завтра пара немецких дивизий накатит, но получат немцы по мордасам и юшкой умоются. Наша главная задача — провести автоколонну с боеприпасами и топливом для сводной группы. Сами видели — какая на дорогах каша была! Так вот, завтра будет то же самое — с юго-запада, из района Броды, к группе Попеля пойдут наши части поддержки, транспортные колонны. Артиллерия, помню, пройдет, и еще до батальона пехоты, что ли... Причем, — я хмыкнул, — они будут идти слоеным пирогом — наши, потом немцы, потом снова наши, а за ними — опять немчура.

Я машинально закинул в рот ложку консервов. Прожевал и продолжил.

-А вот какой-то больно уж резвый командир автоколонну снабжения отсечет и завернет. Дубно, мол, уже у немцев! Представляете? Подумать только: десятки машин со снарядами, патронами, гранатами, горючим вернутся, когда здесь и боеприпасы, и бензин, и солярка на исходе. В юго-западном секторе обороны у бойцов осталось по 10-15 патронов на винтовку. Батальонный комиссар Зарубин приказал собирать все кинжальные штыки от СВТ, с тем, чтобы вооружить танкистов хотя бы холодным оружием. Вот бардак, так уж бардак! Млять! До штаба корпуса километров сорок-сорок пять, а связи нет! Слов нет — одни цитаты! Вот это — колонна и связь со штабом корпуса и будет нашей главной задачей. А сюда мы уже не вернемся... Даже если мы протолкнем автоколонну, сводная группа все равно будет разбита и потеряет всю технику в боях. Завтра-послезавтра на нее навалится три-четыре дивизии немцев. С ними имеющимися силами нашим не справиться... Но у ребят будет хоть чем стрелять и горючка для танков. Все легче им будет, больше народу выживет в боях... Это мы сделаем, кровь из носу! Все. Спать давайте... Завтра пахать нам и пахать... Рогом землю рыть будем.

* * *

Утром мы привели себя в порядок и нахально попёрлись искать ближайшую полевую кухню. Надо было и заправиться, как следует, и себя показать во всей красе. Чтобы нас нашли наконец...

Так оно и получилось. Мы еще гремели ложками в быстро пустеющих котелках с наваристой кашей, а рядом уже кто-то кричал: "Да вон они, кажись! Товарищ старший лейтенант! Сюда идите!"

Есть, есть еще у особистов "доверенные лица"! А как же иначе! Что тысячи лет назад, что сейчас — в 41 году, что потом, в мое время, всегда разведка и контрразведка опиралась только и исключительно на помощь окружающих их людей. Что смогут сделать одни кадровые сотрудники спецслужб без помощи населения ли, идеологических побратимов ли, или людей, работающих просто и искренне — за деньги? Да ничего! Вот и ткут спецслужбы сети добровольных помощников. Я не хочу конкретизировать и называть их "сексоты", там, "агенты", "осведомители", или еще как-нибудь. Что уж тут вешать оскорбительные ярлыки? Вы помните, что в вашем... да-да, именно в вашем, дорогой читатель, организме есть фагоциты? Знаете, что это такое? Нет? Забыли... Так я напомню: "Клетки иммунной системы, которые защищают организм путём поглощения (фагоцитоза) вредных чужеродных частиц, бактерий, а также мёртвых или погибающих клеток". Каждый организм, а общество — это тоже организм, да еще какой, должен уметь защищать себя. Иначе — кирдык ему придет! Моментально. А спецслужбы и играют роль этих самых фагоцитов. Сталинские спецслужбы, надо сказать, были лучшими в мире. Только вот генерала Власова просмотрели. Он, кстати, здесь, на Юго-Западном фронте где-то рядом воюет. Корпусом, что ли, командует? Или уже армией? Не помню. Так вот... Столько генералов и маршалов прибрали, расстреляли под крики казнимых: "Да здравствует ВКП(б)! Слава Сталину!", а Власова просмотрели... Может, и тех, кого у стенки-то, зря? Может... А может, новополученный Власовым орден Ленина сказался? Тоже может... А вот около полутора миллионов советских военнопленных, вступивших в РОА, служивших в вермахте и других формированиях фашистов и взявших в руки оружие против своей Родины, это как? Даже авиация у Власова была... Помнится — два Героя Советского Союза командовали, если я ничего не путаю. И ближайшее окружение Власова — бывший секретарь обкома, бывший комиссар в немалых чинах, несколько генералов и прочая высокопоставленная сволочь. Нет, не дают ни партбилет, ни высокая должность индульгенции от предательства. Самая лучшая профилактика от предательства — петля и пуля. Тут только не ошибиться бы. С Власовым не ошибутся уже, петля его ждет. И его ближний круг...

А другие? Кого я не назвал? Национальные легионы, служившие в ваффен-СС, опять же... Напомнить вам? Пожалуйста!

Итак, записывайте — 20 казачьих кавалерийских и пластунских полков общей численностью 25-30 тысяч сабель и штыков, азербайджанский, армянский (в алфавитном порядке даю, чтобы не обидеть суверенные ныне республики), волжско-татарский, грузинский (а куда же без них?), калмыцкий кавкорпус (жестоко бились, не щадя жизни), латышский, туркестанский легионы, северокавказский легион. Никого не забыл? Украинцев? Ну, черт с ними, приплюсуйте дивизию СС "Галичина".

Вот вы скажите мне — они, эти люди, кто? Верные сыны Родины или предатели? Сторонники советской власти, или непримиримые ее враги? Да, кстати, вы не задумывались, а как их считать по итогам войны? Сначала они, будучи красноармейцами, бодренько подняли ручки вверх и сдались на поле боя. Ну, да. Не с рынков ведь немцы их набрали десятками тысяч. А пленные — это наши боевые потери, так ведь? Более четырех миллионов пленных было. Среди них и эти субчики. Минус у нас, так? Потом они предали Родину и стали служить фашистской Германии. Значит, плюс миллион — миллион двести солдат, карателей и прочих полицаев, и сколько-то там пресловутых хиви немецким войскам. Потом наши стали бить и немцев, и власовцев, и национальные эти легионы. Значит, гибель этих предателей — плюс к немецким боевым потерям. Остатки всей этой гнуси сдались англо-американцам, то есть опять плюс столько-то пленных. Американцы с англичанами передали их нам. И пошли они кто на виселицу, кто в лагеря, щедро даруя сегодняшним правозащитникам тему плача по "безвинным жертвам" сталинского режима. У вас голова не закружилась от всех этих подсчетов и вывихов истории? У меня — да.

Однако я отвлекся что-то. А жизнь-то течет, движется. И каждый миг преподносит свои подарки. Вот и сейчас...

К нам подошел командир с автоматом через плечо.

-Это вы разведгруппа будете? Капитан Залётнов?

-Точно, старлей! С вечера я им был, и с утра я им и остался... — увидев непонимание на лице старшего лейтенанта, я прекратил резвиться. Облизал ложку, спрятал ее и встал. — Капитан Залётнов! А вы кто?

-Старший лейтенант Савиных. Особый отдел 34-й танковой дивизии. Прошу пройти со мной, товарищ капитан! Вашу группу разыскивает бригадный комиссар Попель.

-Считай — нашел. Бойцы! Перехватили горяченького? Тогда подъём! Пошли, пошли, начальство нас требует.

Пришлось не идти, а ехать. Да еще на раритете — броневике БА-10! Это тот, что с 45 мм пушкой в башне. Чудо, одним словом! Поскольку старлей знал, что нас будет четверо, экипаж он высадил и вел эту шайтан-арбу сам. А мы еле-еле упихались в тесное брюхо броневика. Но доехали. Благо — недалеко было. Бригадный комиссар ждал нас в Птыче.

Ну, дотряслись, наконец! Скрюченным стариком я вылез из бронеавтомобиля, со скрипом распрямил старческие косточки, с неудовольствием посмотрел на матерящихся ребят.

-Тэ-э-к-с! — Ага! Вняли, болезные! Матерки прекратились, бойцы подтянулись, выпятили молодецкие груди. Глаза, как и требуется по уставу, горят ненавистью к фашистским захватчикам и готовностью немедленно идти в бой. — Идем, старший лейтенант! Куда прикажешь?

-Да вон туда, к радиостанции.

Метрах в пятидесяти стояла спецмашина с антеннами, вокруг нее кучковалась стайка военных. Мы подошли. Наперерез выдвинулся какой-то танкист.

-Стой! Кто такие?

Наш чичероне кинулся к нему, что-то зашептал, помахивая рукой в сторону радиостанции. Грозный страж внял и отвалил.

-Ждите, товарищи... Бригадного комиссара вызвали к рации, связь с корпусом!

Мои орлы недоуменно уставились на меня.

-Это немцы в радиоигры играют... — шепотом сказал я. — Наши догадаются. Тихо!

Дверь спецмашины раскрылась, и наружу вылезли Попель и утирающий вспотевшую в душной машине лысину начальник особого отдела корпуса Оксен. Они хмуро переговаривались.

-А-а, это вы, капитан... — Бригадный комиссар заметил нашу группу и быстро подошел.

-Смир-р-на! Товарищ бри...

-Отставить, не до этого сейчас, капитан! Все твои живы-здоровы?

-Так точно! Группа полностью боеспособна, только вот танк мы потеряли, подбили его танкисты Болховитина...

-Да, кстати, капитан! А где это вы танком управлять научились? Я вчера видел, как ты чуть моих мотоциклистов заиками не сделал, а потом ковылял впереди. Но на колонну напал смело! Да и потом, говорят, отличился? Этот... сержант... как его? — Попель обернулся к Оксену. Тот что-то ему шепнул. — Да, Кондаков! Докладывает, что вы три танка подбили, так?

-Никак нет, товарищ бригадный комиссар! Только два сожгли, третий уполз, сволочь. Дымился, но полз. Ему потом кто-то еще раз в задницу залепил! Вот тогда он и сгорел! — Это Дед вылез со своими комментариями. А как же! Он ведь стрелял, снайпер таежный...

-Два — это тоже хорошо! Это на медаль тянет. Так, где научился, говоришь?

-Танком управлять умеем только мы с Херувимом... — увидев совершенно обалдевшее лицо Попеля, я внес поправку, — вот, с сержантом, значит, умеем. Учили нас на спецкурсах обращению с немецкой техникой и оружием. Первый Т-3 наши еще в Польше у немцев отжали. Ну, захватили трофей — и под ноготь! А потом еще официально в Германии пару-тройку купили. На них и учились.

-А почему "Херувим"? Как тебя зовут, сержант?

-Сержант Херувим! Уменьшительно-ласкательно Хер будет, товарищ бригадный комиссар! — преданно глядя в глаза Попеля, бодро доложился Андрюха.

-Эк! — только и смог ответить командир сводной группы и перевел недоумевающий взгляд на меня.

-Товарищ бригадный комиссар! Настоящие имена и воинские звания членов диверсионно-разведывательной группы огласке не подлежат! Только боевые псевдонимы. Да и я, если честно, не совсем Залётнов. Точнее — совсем не Залётнов! Но капитан. Пока.

-Я-я-сно, что ничего не ясно... А? — Попель перевел взгляд на контрразведчика. Тот только прикрыл набрякшие веки. — Ну да ладно! Вопросов к вам больше нет. То, что вы не немцы — уже очевидно. Но вот что с вами делать, а?

-Ничего с нами делать не надо, товарищ бригадный комиссар. Сегодня мы уйдем. На юг уйдем. Дела у нас там, вы уж извините... — про юг я сказал специально. Дела у нас были именно там — там нас ждала автоколонна, которую надо провести к группе. И на юге был сейчас и штаб корпуса. Ну, думай, комиссар! Думай! Соображай быстрее. — Прошу извинить — а с корпусом удалось связаться? Как там обстановка?

Попель помрачнел, у него заходили желваки.

-Немцы это были, капитан. Сволочи хитрые... "Благодарю вас за доблесть и геройство! Где вы находитесь? Какие у вас планы?" Я говорю — кто это? Отвечает: "Рябышев". Бред какой-то! Чтобы комкор такую херню нес! А как я спросил этого "Рябышева" — кто из командиров стоит рядом, и какая марка моего ружья, так сразу помехи... А ведь трех недель не прошло, как мы ружьями-то обменялись. Он мне свою двустволку "Три кольца" отдал. Вот так-то, капитан. Разведка-то у немцев работает... — он снова хмуро, с подозрением, посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами.

-Так и у нас она работает, товарищ бригадный комиссар. И мы тому прямое подтверждение...

-Да-а, извини... Обжегшись на молоке — дуешь и на воду... Вот, что... Вы, значит, на юг? Мы подготовили боевое донесение, делегата связи. Возьмешь командира с собой? Проведи его через немцев, капитан. Нам связь с корпусом вот как нужна!— он рубанул себя по шее. — Три группы направили — все как в прорубь!