| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Несмотря на силу изначального, которая повышала выносливость тела в несколько раз и амулет, помогающий перенести тряску, врученный дядей Ге, к концу дня я чувствовал себя полностью разбитым. Кряхтя подобно древнему старику, сползал с лошади и ходил, шатаясь так, словно находился на палубе корабля во время шторма, еле сдерживаясь, чтобы прилюдно не ухватиться за отбитый зад. Перед сном натирал поясницу и сведенные от напряжения мышцы настоем, который приготовил мне в дорогу заботливый опекун. То же самое проделывал и Дрианн. Потом мы с ним произносили друг над другом заклятия, исцеляющие спинницу, и только тогда ложились спать. Из темноты бесшумно возникал лорд Феррли и как в старые добрые времена уютным клубком устраивался возле моей головы, вытягивая из меня усталость и боль. Днем демон отказывался сопровождать нас, аргументируя это тем, что не любит тряски и уверяя, что внимательнейшим образом следит за мной из мрака. Лишь иногда он внезапно появлялся и развлечения ради полчасика парил над нами сгустком черного тумана. В последнее время Артфаал вообще не баловал меня своим присутствием, упорно не желая показываться со мной на людях.
— Образ, дорогой герцог, — отвечал он на все мои расспросы. — Впереди священная война, и народ должен быть уверен, что Верховный маг сражается на стороне света. Не хочу своим демоническим видом портить ваше реноме.
С утра все начиналось сначала: скачка, бесконечная пыль дорог, остановки, замена лошадей, боль в спине и тяжелая, свинцовая усталость. Наконец, спустя неделю, мы прибыли к границе.
Ступив на землю Лесного края, я впервые усомнился в разумности миссии, которую сам на себя возложил. Провинция, некогда славившаяся своими чистенькими, ухоженными городами и селами, превратилась в огромный пустырь. Уцелел лишь приграничный город Березовик, до которого эльфийское войско так и не дошло. От остальных городов остались только черные пепелища.
Мы ехали медленным шагом мимо обгорелых селений, пустых полей, на которых никто не работал, мимо братских могил, жуткими часовыми застывших вдоль дорог. Распорядившись отправить в Лесной край переселенцев, Дарианна была, безусловно, права: здесь было много свободной земли. Но я сочувствовал людям, которым придется обживать такое мрачное место.
Дрианн жадно втягивал воздух, насыщаясь разлитым вокруг страданием.
— Здесь повсюду смерть, — мрачно пояснил он, заметив косой взгляд Лютого.
— Да, — процедил брат сквозь стиснутые зубы, — они оставили нетронутыми леса, но не пощадили мирных жителей.
Глядя на побелевшее от ярости лицо Ома, на злобный прищур глаз, я пожалел, что настоял на его участии в переговорах. Лютый, всей душой ненавидевший эльфов, теперь лишь укрепился в своих чувствах к ним. Да я и сам после всего увиденного проникся отвращением к жестокости первозданных. Но за свою сдержанность ручался, а вот брат мог выдать непредсказуемую реакцию.
Двое суток, проведенных в провинции, превратившейся в огромное кладбище, не способствовали хорошему настроению, и я был рад, когда впереди показалась граница.
Крепость Хаардейл, тяжелой неуклюжей громадиной нависшая над окраиной провинции, была видна за много майлов. Подъехав ближе, мы увидели развевающийся над нею флаг с изображением зеленого кленового листа.
— Символ несуществующего государства, — усмехнулся Дрианн.
Ом в ответ грязно выругался, одним чохом помянув всех первозданных до пятнадцатого колена: и мертвых, и ныне здравствующих.
Походные шатры военного лагеря теснились вокруг Хаардейла, словно грибы вокруг трухлявого пенька. Здесь нас уже ждали. Полковник Теннисон, моложавый русоволосый мужчина, изучив наши документы, приглашающим жестом указал на южные ворота крепости:
— Пойдете прямо сейчас или сначала отдохнете? У нашего кашевара как раз готов обед.
— Сейчас, — решил я.
Отдохнуть хотелось. Но я опасался, что Лютый, пообщавшись с воинами и наслушавшись рассказов о зверствах, которые творились в Лесном крае, забудет о дипломатической миссии и в одиночку предпримет попытку штурма крепости.
— Сколько человек выделить вам в сопровождение? — уточнил полковник.
— Двоих будет достаточно.
Несколько минут спустя мы уже шагали к стенам Харрдейла. С нами шли: сам полковник Теннисон, горнист и солдат, несший белый парламентерский флаг. Приблизившись к крепости, я накрыл наш маленький отряд воздушным щитом и кивнул. Горнист громко протрубил нечто забористое, одновременно напоминавшее и гимн империи, и непристойную песенку про толстушку Бетти. Знаменосец усердно замахал флагом. Ответом было молчание. Мы предприняли еще одну попытку воззвать к засевшим в крепости первозданным. Безуспешно. Я подошел к воротам и принялся барабанить по ним кулаком. Затворники хранили гордое безмолвие.
— Шарахнуть заклятием — и все дела, — мрачно посоветовал Лютый.
Это было бы, конечно, проще простого. Но переговоры, начавшиеся таким образом, вряд ли увенчались бы феерическим успехом. Тем более что я ощутил на стенах и створках присутствие чуждой мне волшбы, о чем и сообщил брату.
— Белоглазые защитные чары наложили, — Ом даже оживился, — Дай-ка я попробую...
— Нет, не нужно. Прибереги до крайнего случая.
— Может быть, имеет смысл выкурить их оттуда? — деловито предложил полковник. — Наш полковой волшебник — мастер на всякие дымовые заклятия.
Ох, уж эти мне воины! Слава Лугу, что с нами не было мастера Триммлера. Вот уж кто сейчас бы усердствовал, вышибая ворота или устраивая пролом в стене. Я отрицательно качал головой, продолжая лупить кулаком по створкам, и периодически делая горнисту знак, после которого он начинал отчаянно трубить. Только Дрианн, меланхолично оглядывавший Харрдейл, не вносил никаких разрушительных предложений, за что я был ему безмерно благодарен.
Наконец наши усилия были вознаграждены:
— Смотрите, кто к нам пришел, — недобро протянул Лютый.
Между зубцами стены появилась высокая худощавая фигура. Я задрал голову и крикнул пепельноволосому эльфу, наблюдавшему за нами с каким-то обреченным спокойствием:
— Откройте, именем ее величества императрицы Галатона Дарианны Первой!
— Кто вы и что вам нужно? — мелодичный голос выпевал эльфийские слова холодно-равнодушно.
Я перешел на язык народа илльф:
— Верховный маг империи лорд Сайваар герцог Марслейн в сопровождении официальных лиц. — Для убедительности я помахал над головой свитком, хотя с высоты стен разглядеть, что в нем написано, было невозможно. — Мы явились для мирных переговоров. Откройте ворота!
Первозданный, то ли удивившись моим познаниям, то ли не желая поддерживать диалог, молча смотрел на нас.
— Ее величество гарантирует неприкосновенность всем, кто сейчас находится в крепости! — выкрикнул я.
Эльф наконец удостоил меня ответом:
— Дети народа илльф не станут договариваться с врагами. — И, окончательно утратив интерес к беседе, удалился со стены.
— Может, все же заклятием? — поигрывая стилетом, произнес Лютый.
— Наша цель не уничтожить их, а попытаться прийти к соглашению, — напомнил я. — Так что заклятием можно, но только таким, которое снимет защиту. Сумеешь, чтобы без лишнего шума?
— Отойдите, — бросил Ом, спрятав стилет за голенище и принимаясь разминать пальцы.
Он приложил ладони к створкам, прикрыл глаза и замер. Я опасливо наблюдал за братом: не зная магической теории, трудно правильно применять свои силы. Уж мне-то это было прекрасно известно. Распутывание чужих плетений — занятие, требующее филигранной, почти ювелирной точности. С этим мог справиться только большой знаток эльфийского волшебства. Так что я ожидал мощной вспышки, взрыва или еще чего-то, что непременно всполошило бы обитателей крепости. Но обошлось: из-под пальцев Лютого полилось слабое свечение, сопровождавшееся тихим свистом. Несколько минут спустя брат отошел от ворот:
— Сделал, что смог. Главную волшбу выжег, но не всю. Остались небольшие, но цепкие заклятия.
Наверняка первозданные не покрывали чарами весь периметр крепости. Но на поиск незащищенных участков стены могло уйти слишком много времени. К тому же мне удобнее всего было войти именно в ворота.
— Поддерживай защиту, — сказал я Дрианну.
Маг произнес заклинание, накрыв отряд щитом. Хотя вроде бы первозданные не собирались поливать нас кипящим маслом или скидывать на головы камни — и на том спасибо. Я же шагнул прямо в створки ворот. Просачиваясь сквозь них, ощутил неприятный зуд, вызванный эльфийскими охранными чарами. Волшба сопротивлялась моему вторжению. На какое-то мгновение ощущения стали невыносимо отвратительными, и я даже испугался, что навечно застряну в обитом железом дереве. Пришлось сконцентрироваться и призвать на помощь силу Вселенной. То ли это она откликнулась, то ли я сам благополучно справился, но плетения заклятий растянулись и пропустили меня внутрь крепости.
Эльф, стоящий на часах возле ворот, явно не был готов к тому, что прямо из створок появится человек в белом балахоне. А может, парень принял меня за привидение — судя по легендам, каждый приличный призрак наряжается в белые одежды и умеет проходить сквозь предметы. Так или иначе, но первозданный на миг замешкался, чем я и воспользовался, швырнув в него слабенькое заклятие Воздушного удара. Волшбу рассчитал ровно такой силы, чтобы белокурый красавчик, отлетев к стене донжона и ударившись об нее, лишился чувств. Начинать дипломатическую миссию с убийства в мои планы не входило.
Накинув на часового Стальную паутину, я отодвинул тяжелый засов на воротах и впустил отряд внутрь. Лютый вошел с поднятым наизготовку арбалетом. Я молча покачал головой. Выплюнув злобное ругательство, брат опустил оружие. А я снова запер ворота.
— Что ты делаешь? — прошипел Ом.
— Они должны нам доверять, — ответил я, но на всякий случай удостоверился в крепости магического щита.
К нам уже бежали первозданные. Со всех сторон целились лучники, а вооруженные мечами воины взяли нас в плотное кольцо. Среди них был и тот самый эльф, который разговаривал с нами со стены.
— Мы пришли с миром, — произнес я на эльфийском. — Выслушайте нас.
Они молчали, но не пытались атаковать. Это уже утешало. Недоумеваете, зачем я с ними так миндальничал? Хотите знать, почему нельзя было, уж коли я проник внутрь, распахнуть ворота для солдат и сразиться с эльфами? Или, может, думаете, что следовало предъявить затворникам ультиматум: подчинение Дарианне или голодная смерть в осаде? В таком случае вы совершенно не разбираетесь в первозданных. Это же невероятно упрямый народ, помешанный на чести имени, гордости расы, национальном самосознании и прочих высоких материях, многие из которых простому человеку непонятны. Причем понимание достоинства у них несколько отличается от людского. Так что если бы эти белобрысые ребята только заподозрили, что их пресловутой чести нанесен хоть малый ущерб, они тут же заявили бы, что предпочитают умереть, но не сдаться. И ничто бы не поколебало их в этом убеждении. А мне нужна была их сила. И если имелся хоть один шанс уговорить их заключить договор с империей, я, задери меня Хайнира, не собирался его упускать!
Обводя взглядом настороженные прекрасные лица, я отметил, что на всех них лежит печать усталости. Эльфы выглядели изможденными. Десятидневная голодовка не красит даже таких совершенных существ, как они. Я еще раз представился. Молчание.
— Не знаете, с чего начать, дорогой герцог? — прозвучал в голове вкрадчивый голос Артфаала. — Думаю, для начала неплохо было бы выделить лидера этой компании. Ставлю вон на того, молодого, в зеленом камзоле и с изумрудным перстнем на пальце. Юноша справа от вас. Обратите внимание на то, как смотрят на него остальные.
Действительно, взгляды первозданных словно притягивались к лицу этого воина. Прямо посмотрев в прозрачную зелень его глаз, я протянул эльфу подписанный императрицей свиток, удостоверяющий мои полномочия:
— Прочтите, светлый тисс. — Надо же, какое странное слово.
— Обращение к знатным эльфам, — пояснил лорд Феррли. — Ах, все же недостаточно вы образованны, герцог...
Первозданный, ответив мне таким же прямым взглядом, после некоторого замешательства все же принял бумагу, написанную на галатском и эльфийском. Прочитав, вернул ее мне:
— Там написано, что вы уполномочены вести переговоры от имени императрицы и заключать с народом илльф любые договоры по своему усмотрению. Что это значит?
— Мы хотим предложить вам союз.
Зеленые глаза вспыхнули гневом:
— Первозданные не заключают союзов с врагами!
Как же мне надоели эти надутые идиоты с красивенькими физиономиями! Ей-Луг, с троллями проще было бы найти общий язык, чем с этими напыщенными высокоразумными существами!
— Спокойно, герцог. Ведите себя как можно холоднее и вежливее. У них это считается признаком сильной воли, — посоветовал Артфаал.
— Я понял вас, светлый тисс, — проговорил я, навесив на лицо выражение непрошибаемого равнодушия, — но закон войны гласит, что пришедшие с белым флагом неприкосновенны. Нападение на парламентеров — величайшее бесчестие для воина. Прошу прощения за вопрос, но я не настолько сведущ в ваших традициях: чтит ли народ илльф законы войны?
Парень, косвенно обвиненный в бесчестии, раздул ноздри породистого носа и приказал:
— Опустить оружие.
Воины повиновались. Молодец Артфаал! Верно вычислил командира. Демон напомнил о себе, заявив:
— Тоньше, герцог, тоньше! А то рискуете настроить их против себя.
— Теперь, когда это маленькое недоразумение улажено, разрешите представить моих спутников, — мысленно согласившись с лордом Феррли, продолжил я: — Полковник Теннисон, командир полка, который стоит под стенами крепости. Граф Дрианн Летакс, имперский боевой маг.
Мои спутники сдержанно кивали, получая такой же кивок в ответ: несмотря на отвращение к людям, юноша решил проявлять знаменитую эльфийскую вежливость. Взгляд его остановился на Лютом.
— Кай'Омлютаир, — объявил я, выдержав эффектную паузу, — сын наследной принцессы Кай'Анилаир и внук Светозарной, владычицы Дома Жемчужного тумана Кай'Велианир.
Над крепостью повисло молчание, такое густое и тяжелое, что его можно было резать ножом. На Ома взирало около полутора тысяч прозрачных глаз. И в них крылась огромная гамма чувств: от изумления, недоверия до яростной ненависти и откровенного отвращения. Брат хладнокровно выдерживал этот обстрел, демонстрируя спокойствие, достойное истинного наследника Светозарных.
— Прошу удостовериться, — я подал собеседнику еще один документ, подтверждающий, что Лютый действительно имеет право на свое имя. Такие свитки были выправлены нам по приказу Дарианны и выданы в день отмены закона о бастардах и ублюдках.
— Но он полукровка, — возразил командир первозданных, — и потом, почему мы должны верить человеческим бумагам?
Неожиданно заговорил эльф, который встретил нас на стене:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
