— Ураганный!
— Вот! Так что я просто уверена — многие огневики желали видеть Элью мертвой!
— М-да... В связи со всеми этими убийствами у меня складывается впечатление, что кто-то целенаправленно стравливает ведьм с магами. У нас у всех есть причины ненавидеть друг друга. Мир для нас нов, от того он очень хрупок и уязвим! — со вздохом поведала я.
Лорина с глубоко задумчивым видом кивнула и прошептала:
— Тогда осталось понять, кому выгодно возобновить войну между нами и огневиками.
— Здравая мысль, — одобрила я и опять вернулась к теме Эльи и Винра. — Но ты мне так и не сказала: за что именно Карпов желал твоей сестре смерти? И что она делала в 'Лютиковых полянках' в то же самое время, что и он.
Лорина немного помедлила с ответом, подарила мне долгий изучающий взгляд и, наконец, проговорила:
— Скажу для начала, что Элья влюбилась...причем по-настоящему, будто девчонка. И уехала она с этим вот возлюбленным.
— Куда? И кто он? — аж подскочила от нетерпения.
— В том и дело, что я не знаю, — развела руками Лопухина. — Могу сказать, что все это началось примерно месяц назад...хотя даже меньше...недели три. Элья порхала, словно на крыльях, и бегала на свидания. Тайные. Представляешь, чтобы почти тридцатилетняя ведьма ночами сбегала из дома к любовнику? Вот и я не представляла! Но, тем не менее, все так и было! — эмоции Лорины так и переливались через край. — Вот и два дня назад Элья уехала с ним. Куда, разумеется, не сказала, к сожалению...
— Почему сестра скрывала от тебя имя своего возлюбленного?
— Самой хотелось бы знать, — со вздохом ответила Лорина, бросила взгляд на девчонок и добавила. — Миренна его видела и сказала, что это был очень красивый дядя.
— Дядя, — тоскливо повторила я, припоминая видение, показанное мне стихией на поле.
— Дядя, — подтвердила свои слова Лопухина.— Только ты не хуже меня понимаешь, кто им, — кивок на девчонок, — кажется дядей.
— Любой парень старше пятнадцати лет, — с досадой согласилась я, — а уж в их понятиях о красоте нам разобраться будет сложнее, чем убить огненного саламандра!
— Да! Так что это вполне мог быть кто-то из молодых магов!
— Почему не Винр? Ты не конкретизировала! — уцепилась я за ее слова.
Пристальный взгляд зеленых глаз и Лорина поманила меня ближе к себе.
Я вскочила со своего стула и подсела к ней.
— Это второе, о чем я думала, — тихо молвила Лорина, а затем, наклонившись к самому моему уху, взволнованно зашептала: — Винр Карпов настоящий родитель Миренны!
Что-то слишком часто в последнее время я стала удивляться до такой степени, что теряла дар речи, а моя челюсть настойчиво просилась вниз. Спешно вернула ее на место, а Лорина, видя мое недоверие, убежденно продолжила:
— Это чистая правда! Элья мне как-то призналась в этом.
Я перевела взор на маленькую рыжеволосую девочку, играющую с моей дочкой и двумя котами.
— Ты не думай! — Лопухина, как будто, прочитала мои мысли и отчаянно помотала головой. — Ромашка не магиня, а истинная ведьма, не способная подчинять огненную стихию. Только ее папенькой был не ведьмак, а самый настоящий маг из Солнечного Края.
— Тебе известны подробности?
— Кое-какие. Во время войны Элья попала в плен к огневикам, и ее увез в свои земли магьер Карпов. В его имении моя сестра познакомилась с хозяйским сыном, ну, и развлеклась с ним. Я говорила тебе о характере Эльи, — выразительный взгляд на меня.
— А как тогда...— мне все еще не верилось, что Элья родила Миренну от мага.
— Я тоже не могла долго поверить сестре, думала, что она чего-то напутала! — зашептала Лорина. — Если честно, то мне только сейчас стало ясно, за что Карпов младший желал убить Элью. А раньше я считала, что Ромашка дочь Лира Зотова — второго Хранителя моей сестры, просто родившаяся раньше срока.
— Ты хочешь сказать, что Элья в плену жила с огневиком, а потом ее спас Лир Зотов, и твоя сестра стала жить с ним?
— Осуждаешь?
— Нет...
— Честно говоря, если бы я узнала, что забеременела от мага, то, скорее всего, тоже поспешила бы найти себе Хранителя из ведьмаков, чтобы скрыть правду! — глаза собеседницы лихорадочно блестели.
— И ты думаешь, что Винр убил Элью именно за то, что она скрыла от него рождение дочки? — засомневалась я, вспоминая арестованного мага, и уверенно ответила. — Бред!
— Ну, а из-за чего еще? — распалилась Лорина. — Или ты не веришь в виновность Карпова? — пытливый взгляд на меня.
— Не важно, во что верю я! Важна истина! Разве, нет?
— Важна, и надеюсь, что тебе удастся докопаться до нее! Только ты уж постарайся сохранить в секрете то, что я тебе рассказала. Сама понимаешь, чем это может грозить Ромашке.
— Понимаю, — удрученно отозвалась я, глядя на то, как дочка Эльи играет с пушистым котом. — Поэтому буду молчать.
— Спасибо. И знаешь, я ведь тоже хочу узнать правду, — Лорина мимолетно коснулась моей руки и попросила. — Найди убийцу Эльи и разыщи того, что желает возобновить конфликт между ведьмами и магами! Я хочу, чтобы моя дочка и мои племянники росли в мире. Раз Элья сошлась с магом, значит, и мы сумеем ужиться с ними. Как считаешь? — в ее глазах я прочла надежду.
Подумала о Райте и об Эфероне, при упоминании о последнем ощутила легкую дрожь, молниеносно пробежавшую по телу. Дрожь не страха, а предвкушения и потаенного желания. Вслух произнесла:
— Да, думаю, что мы сможем ужиться с ними вполне мирно.
Лорина с облегчением улыбнулась:
— И мне кажется, что мы с ними поладим...
Подходя к дому, увидела, что на половине Теры свет не горит. Подхватила сонную Солнышку на руки и вошла в дом.
— Мама, — тряхнула светлыми кудряшками дочка, прогоняя дрему, — а давай приготовим чего-нибудь вкусненькое?
— Давай. Хочешь пончиков?
— Очень-очень, — малышка сделала смешное и умильное личико.
— Тогда займемся тестом, — предложила я, и Алийта с воодушевлением забегала по кухне.
Пока тесто поднималось, Солнышка уснула, и мне пришлось отнести ее в кроватку. Укрыла дочку стеганым одеялом, сшитым еще моей матушкой, поцеловала детскую пухлую щечку и вернулась на кухню.
В большой сковороде закипело масло, и я начала обжаривать пончики, призвав на помощь воздух, чтобы не обжечься.
Тихий, но внезапный шорох за спиной, заставил меня резко обернуться. Ко мне почти неслышно подходил Рон. Из одежды на нем были только брюки, а волосы совершенно по-мальчишески растрепались, похоже, что он только-только выбрался из кровати. В его движениях, несмотря на сонный вид, проскальзывала все та же, покорившая меня с первого взгляда, грация дикого свободного зверя. Все мысли разом стремительно покинули мою голову и упорхнули в неизвестном направлении. Я выпустила стихию из-под своего контроля, пончик улетел прямо в шкворчащее масло, которое брызнув в разные стороны, попало на мою руку.
Взвизгнула и, совсем как в детстве, сунула обожженный палец в рот.
— Снежа! — мужчина мгновенно очутился рядом, бережно потянул мою пострадавшую конечность к себе и покаянно молвил. — Прости, милая, напугал.
'Если бы!' — с совершенно глупым видом подумала я, чувствуя, что на моем лице расплывается бестолковая улыбка.
Будто очарованная, наблюдала за действиями Эферона. Было на удивление приятно ощущать, как его горячий язык нежно прикасается к каждому из моих пальчиков, отправляя путешествовать по телу тысячи маленьких искорок, рождающих внизу живота страстное желание.
Боль от ожога прошла, словно ее и не было вовсе, даже не оставив следа на коже, а Даров продолжал покрывать мои пальцы легкими, почти воздушными, поцелуями, следом настала очередь ладони. Губы и язык дразнящими движениями продвинулись дальше, до самого сгиба локтя. Я стояла, как каменная, не имея ни возможности, ни желания шевелиться и разговаривать.
— Что со второй рукой? — ласково поглядел на меня Рон.
Вторая моя конечность не пострадала, но я почему-то протянула ему и ее тоже.
Снова эти нежные прикосновения к моей коже, и я прикрыла глаза, а затем...затем на кухне запахло жареным, хотя нет, скорее пережаренным...
— Пончики! — открыв глаза, подскочила я.
— Давай закончим с ними для начала, — по-доброму ухмыльнулся Эферон и сообщил, — я ведь сюда на аромат выпечки пришел.
И вот блюдо с поджаристыми, аппетитными пончиками красуется на столе, рядом стоит расписной заварник, из носика которого струится ароматный дымок. Мы с огневиком сидим друг напротив друга, глядим глаза в глаза и по очереди хмуримся.
— Угощайся...ты же ко мне за этим пришел, — выговорила я, двигая блюдо с выпечкой на противоположный край стола.
— Да...за этим, — откликнулся Даров, — но получил нечто большее, — он улыбнулся.
И эта улыбка показалась мне полной горечи и непонятной тоски. Налила себе взвар, медленно отпила, рассматривая огонек одинокой свечи, а Рон взял с блюда пончик и, распробовав его, удовлетворенно кивнул. После мужчина полюбопытствовал:
— Что тебе удалось узнать у Лопухиной?
Все очарование момента было нарушено, возвращая нас к делам насущным. Я вновь отпила из кружки, бросила беглый взгляд на Дарова, не торопясь делиться с ним полученными сведениями.
— Рассказывай! Это может быть важно для всех! — повелел мне глава Ведического Совета, окидывая проницательным взором.
Опять пригубила травяной напиток, задумчиво поглядывая на огонек свечи, играющий с потоками воздуха, и Рон не выдержал:
— Ты мне не доверяешь?
Перевела взор и посмотрела в его черные глаза, заметив, что и в них пылает огонь. Ответила:
— Я бы хотела доверять тебе, Рон, но не могу...
— Выходит, что, несмотря на все произошедшее в Асодаре, я по-прежнему чужой для тебя? — тон вроде равнодушный, но вот пламя в черных очах разгорелось сильнее — там теперь пылал настоящий пожар.
— Элья встречалась с мужчиной и уехала с ним из Омбрии два дня назад, — оповестила я Дарова.
— Это все? — он не отвел пылающего взгляда.
— Нет, — чистосердечно призналась я.
— Снежа, что ты пытаешься скрыть от меня?
— То, что считаю нужным! — поспешно посмотрела на чашку с напитком.
— Снежа, это имеет прямое отношение к нашему расследованию?
Я решила больше не играть с огнем и торопливо сообщила:
— Рон, мне кажется, что кто-то специально разжигает новый конфликт между магами и ведьмами.
— Думаешь, удивила? Я считал, что ты раньше сообразишь! — с долей ехидства ответил мужчина.
— И ты намеренно сделал из нашей троицы приманку! — с нескрываемым возмущением сказала я.
— Тебе нечего опасаться! — твердо заверил меня Эферон.
Я вдохнула аромат остывающего взвара и тихо произнесла:
— Лорина сообщила мне сегодня о том, что настоящим родителем Миренны, дочки Эльи, является Винр Карпов.
— Так...— Даров откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Факт, конечно, занимательный, но что это нам дает?
Его вопрос я проигнорировала, и задала свой:
— Ты никому не расскажешь об этом? Элья скрывала эти сведения, и Лорина не хочет предавать их огласке. Да и сама девочка считает себя дочкой ведьмака.
— В ней есть огненная магия? — заинтересовался полудемон.
— Нет.
— Это Лопухина так утверждает?
— Я знаю Миренну уже три года и, поверь, сумела бы заметить то, что девочка владеет всеми четырьмя стихиями!
— М-да...а мы всегда считали, что у пары маг плюс ведьма родятся дети-четырех стихийники!
— Выходит, что все мы ошибались...
Рон метнул на меня странный взгляд, но промолчал, а взял с блюда второй пончик. Я рискнула спросить:
— Мне нужна пара-тройка выходных. Я пообещала Лорине, что отвезу ее племянников к деду в деревню. А заодно мне хотелось бы навестить собственного родителя, и Алийта ждет встречи с дедушкой.
Эферон Даров немного поразмыслил и сказал:
— Полтора дня! Я даю тебе полтора дня. Завтра ты обязана присутствовать на допросе Карпова, а потом можешь немного отдохнуть.
Мне пришлось смириться с этим распоряжением.
— И на том спасибо, — искренне поблагодарила я строгого главу.
Утром Рон, в отличие от меня, собранный и выспавшийся, ожидал нас с Солнышкой на крыльце.
— Мирного утра, ведуньи, — улыбнулся он, протягивая Алийте букет мелких хризантем.
Девочка польщенно зарделась, пролепетала:
— Спасибо, господин Даров, — и стремглав унеслась обратно в дом, чтобы поставить цветы в воду.
Я проследила за ней взглядом, а затем оторопела, ибо на мою талию опустились сильные мужские руки, привлекая к крепкому, горячему телу. Обжигающее дыхание коснулось моей шеи, и губы Эферона прижались к моему уху и зашептали:
— А для тебя, Снежа, у меня есть другой подарок.
— Какой? — вопрос сорвался с моего языка прежде, чем я успела остановиться.
Тихий смех, а после меня развернули. Нежный, но в тоже время страстный поцелуй был подарен моим губам, которые раскрылись под натиском настойчивого языка. Я положила ладони на плечи Дарова, чувствуя жар его мускулистого тела, даже сквозь куртку и сорочку. Мне начало казаться, что я растекаюсь, будто северная льдинка под лучами палящего южного солнца.
— Мама? — вопросительный возглас Алийты вернул меня на землю, и мы с Роном отпрянули друг от друга, словно юнцы, застигнутые врасплох суровыми родителями.
Я оглянулась — Солнышка насупленно взирала на меня.
— Ну, я пошел, — изрек за спиной Даров. — Мое почтение, ведунья Алийта, а с тобой, Снежа, мы еще увидимся!
Я не успела обернуться, а мужчина быстрыми шагами уже подходил к воротам. Вот он маг во всей своей красе — заварил кашу и сбежал!
— Ты цветы в вазу поставила? — обратилась к Солнышке.
— Да, — все еще сердито отозвалась она, — а еще я пончиков для Райта прихватила! — дочка протянула мне бумажный сверток и пояснила. — Этот огневик вечно голоден!
— Тогда идем, — протянула ей руку.
За ночь многочисленные лужи на дороге сковал лед, пока еще тонкой, чуть заметной коркой. Ступишь на такую неосторожно, и нога сразу провалиться в ледяную мутную воду.
Весь путь до Громового переулка Алийта молчала, а я придумывала оправдания своему поступку, будто это я была маленькой девочкой, а не она. Отругала сама себя, и решила, что с дочкой нужно серьезно поговорить и все ей объяснить.
Райт ждал нас на обычном месте, прислонившись к боку своего ящера. Увидев, что мы идем, парень помахал нам рукой. Всполох сразу же потянулся к Солнышке, напрашиваясь на ласку.
— Мы вам пончиков принесли, — Алийта протянула сверток. — Это мама сама испекла.
— Благодарим от всего сердца, — Ладов шаркнул ногой, пародируя придворный поклон, взял подношение, развернул и тут же отправил один пончик в рот. Другой полетел в пасть его зверя.
Когда прибыли к нужному зданию, Алийта с гордым видом направилась по улице. В середине пути оглянулась и подарила мне внимательный взгляд:
— Ждем тебя после обеда! И с Даровым больше не целуйся, — подумала немного и выдала. — По крайней мере, пока он тебе в любви не признается!
Райт подавился очередным пончиком и закашлялся, и я, постучав его по спине, крикнула Солнышке:
