Тайпэн. Миротворец.

— Над этим нужно подумать, — сказал, наконец, Хань после продолжительной паузы, внимательно выслушав Юлтана.

— Очень рад, что вы не сказали "понимаю", — слегка усмехнулся баскак. — Те, кто так говорит, обычно уже никогда не способны понять этого.

— Но давайте пока попробуем продолжить мыслить в манере, более привычной для меня, — предложил Ли. — Вы сейчас говорили о младших сыновьях, о ракуртах и дележе территорий. Манеритов пробуют вытеснить именно из-за этого?

— Отчасти, — вздохнул Юлтан. — Степь достаточно обширна, чтобы дать место всем желающим, но определенные земли стали с некоторых пор запретны. Два наших кочевья и сразу пять крупных улусов ракуртов вынуждены были оставить прежние стойбища, и тайша, получив воззвание от наших северных соседей, решили потеснить манеритов на свободные земли в Империи.

— Почему же старые равнины, где жили целые поколения ваших предков и предков ракуртов, вдруг стали запретны?

— Я отвечу вам, но понять ответ вы сможете лишь тогда, когда воспользуетесь моим предыдущим советом, — в глазах у баскака мелькнула странная хитринка. — Не буду спрашивать, верите ли вы в демонов, тайпэн, раз уж несколько из них составляют вам компанию в дороге. Я спрошу конкретнее, что вы слышали об онгонгах и мангусах?

Бессонница была отличным подспорьем в ведении государственных дел. Эту истину тайпэнто Мори усвоил уже давно. Масляные лампы не гасли в его покоях на протяжении всей ночи, и кухонные служки регулярно готовили в это время легкие закуски для военного советника и его редких, но очень важных посетителей.

Даже здесь внутри своего собственного маленького мирка, упрятанного в недра Золотого Дворца, Мори ни в чем не отступал от взятого на себя образа. Подтянутый, выглаженный, начищенный, прячущий достаток за неброскими нарядами и полным отсутствием всяческих украшений, тайпэнто старался быть вежлив со всяким и абсолютно бесстрастным в глазах окружающих. Свои амбиции и устремления Мори прятал за маской спокойной отстраненности, и лишь самые близкие друзья и помощники видели его в гневе или в минуты радости.

Этой ночью радоваться было особенно нечему, доклады тайпэнов и командиров не содержали в себе ничего примечательного, а тайная императорская служба делилась лишь крохами из добытых ею сведений, куда более щедро даря плоды своих трудов сиккэну и его свите. Последнее зачастую вызвало у Мори раздражение, но спорить с властью Всесильного Тэна было пока бессмысленно, да и не хотел военный советник всерьез претендовать на ту сферу деятельности, в которой безраздельно царил Сумиёси. Интриги чиновников, бесконечные пикировки гражданских служащих, хозяйственные отчеты и прочая закулисная игра, в которой были задействованы десятки тысяч человек от дворцовых евнухов до сельских лекарей, не прельщали Мори. Армейское устройство было, по мнению тайпэнто, куда проще, понятнее и эффективнее, да и военные дела почти всегда имели жесткую четкую форму, направленность и цель. Кроме, разве что, редких случайностей, вроде наглых выскочек из числа простолюдинов, пробившихся в число избранных полководцев. Больше, пожалуй, ничто не вызывало у Мори раздражения в отведенном ему "рабочем пространстве". Ну, почти ничего...

Человек, которого военный советник ждал сегодня с особенным нетерпением, и даже отменил ради него все прочие встречи, появился в кабинете Мори глубоко за полночь. Переваливаясь с боку на бок, он буквально ввалился в покои тайпэнто и, удосужившись поприветствовать того лишь быстрым кивком, попросту рухнул на широкую скамью у стены. Дорогое дерево, негромко скрипнуло, пытаясь вяло протестовать, но, тем не менее, все же выдержало чудовищный вес посетителя.

— Ты задержался, — счел нужным заметить Мори.

— Я знаю, — устало буркнул в ответ тайпэн Мао Фень.

Если бы здесь в этот момент оказался Ли Хань, то он смог бы подметить, что дни, прошедшие с момента их последней встречи, не слишком уж сильно пошли на пользу толстому полководцу. Мао стал еще массивнее и тучнее, раздавшись в поясе на совсем уже непозволительную величину для человека его лет. Огромный рыхлый живот, скрытый под материей дорогого фиолетового суо, лежал у тайпэна на коленях, как громоздкий мешок, набитый ветошью, а из-под жирных складок на шее начал проглядываться третий подбородок. Одутловатое лицо Феня с обвислыми щеками имело неестественный ярко-розовый оттенок, и можно было лишь гадать, какой сложной алхимической смесью обрабатывал толстяк свою кожу, чтобы избавиться от многочисленных угрей, оспин и фурункулов, равно как и то, насколько долго продержится этот искусственный эффект.

— Все прошло удачно?

Мао небрежно вытащил из-за пазухи запечатанный футляр для свитков и, не вставая, перебросил его в руки тайпэнто.

— Численность внутренних гарнизонов, припасы, сроки мобилизации, готовность к маршу, — перечислил толстяк, прислоняясь обратно к стене.

— Хорошо. А если кратко и по существу?

— Сто пятьдесят тысяч пехотинцев, тринадцать тысяч всадников, семьдесят ракетных батарей, четыре осадно-штурмовых полка полной комплектации. Плюс вся полагающаяся такому войску прислуга и обозные команды. Сборы займут от десяти до дюжины дней с момента получения приказов. Быстрый марш с погрешностью на непредвиденные трудности выльется в восемьдесят-девяносто дней. Две трети южной армии будет в степи на границе Хаясо через три месяца, подготовка и обеспечение ресурсами займет примерно столько же. К весне мы уже сможем выступить на Кемерюк, как вы и планировали.

— К общей численности также можно будет добавить еще почти тридцать пять тысяч союзных нам манеритов, — кивнул своим собственным мыслям Мори. — Почти тройное преимущество над всеми объединенными силами тиданей и ракуртов.

— А как насчет вассалов Нефритового Трона из числа тиданьских каганов? В ваших подсчетах они ставятся на нашу сторону или на чужую? — с ухмылкой спросил Мао, хитро прищурившись.

— Они сами это решат, — раздраженно отмахнулся Мори. — Следует начать подготовку к походу немедленно. Кое-кто пытается активно вставлять нам палки в колеса, стараясь затушить конфликт, и даже те, кто регулярно отсылал ко мне личных порученцев с тайными депешами, заметно сбавили свой воинственный тон. Мукдэн разобрался с айтами и занялся вплотную степняками, а Тэн продолжает срывать мои попытки донести всю важность предстоящего конфликта до Императора.

— А без его прямого указа нам никак не получить ни доступа к казне, ни к военным складам, — притворно вздохнул Мао Фень. — Да, еще вот, в пути я случайно слышал, что вы отрядили одного из полководцев, чтобы все-таки разрешить нарастающее напряжение в Сиане, так сказать, мирным путем?

— Это был идеальный вариант, чтобы избавиться от такой занозы, как безродный Ли Хань, — ощерился тайпэнто, вспоминая тот момент с неприкрытым удовольствием.

— И как будет обидно, если наши планы так и не смогут осуществиться, а он добьется успеха в порученном ему деле, — протянул толстый тайпэн, явно наслаждаясь той гаммой эмоций, что сменялась на лице у военного советника, представлявшего себе описанную картину. — Но ведь это невозможно?

— Совершенно невозможно.

— Вы приняли меры?

— А вот это уже совершенно тебя не касается, — раздраженно отрезал Мори, давая тем самым прекрасный ответ на последний вопрос Мао.

— Я так и подумал, — хмыкнул полководец и с кряхтением поднялся со скамьи. — Тогда я займусь теми самими своими делами, до того как отправляться по следующему вашему поручению. Ведь оно появится весьма скоро?

— Да, но пока можешь отдыхать, — Мори мстительно улыбнулся. — Можешь даже посетить с визитом свою законную жену, если она, конечно, еще не перестала падать в обморок от одного твоего вида.

Нахально-пренебрежительное выражение медленно сползло с круглой физиономии Мао, сменившись каменным фасадом холодной беспристрастности, за которым отлично скрывались раздражение, злоба и гнев.

— Спасибо за заботу, тайпэнто. Без вашего совета, я бы точно не смог обойтись в такой щекотливой ситуации.

— Всегда рад помочь, мой друг.

Телохранитель плотно притворил дверь за спиной у Феня, и следующие несколько часов Мори провел, изучая принесенные тайпэном документы. До рассвета военный советник успел также разобраться с очередным пакетом армейской почты, пришедшим посреди ночи. Часть бумаг была разложена по кожаным коробам, расставленным в стеллаже у дальней стены, кое-что отправлено с порученцами к другим чиновникам. Но три письма с печатями, хорошо знакомыми любому, кто родился в тиданьских кочевьях, тайпэнто сразу же отправил прямиком в высокую жаровню с железной решеткой, лишь мельком пробежав глазами их текст.

Времени оставалось еще достаточно, и Мори решил, что давно уже не наносил визитов тому, кто стал для него в последнее время весьма полезен, подарив такие возможности, о которых военный советник еще недавно не мог и помыслить. Отсыпав длинными клещами немного раскаленных углей в глиняный горшок с крышкой, Мори вышел из кабинета, сделав знак охране, чтобы те оставались на своих местах. Нужный путь по извивающимся подземным ходам, сбегавшим струящейся паутиной в недра земли под основанием Золотого Дворца, тайпэнто знал в совершенстве и порою даже не нуждался в источниках света, чтобы точно находить дорогу среди безмолвных серых стен и обрывистых лестниц.

Тюремные ямы, забранные сверху мелкими железными решетками, хранили в себе немало секретов былых Императоров, но кости и последние слова, записанные на стенах узилищ, сейчас совсем не интересовали Мори. В той клетке, к которой направлялся тайпэнто, обитатель был еще жив, и вероятно не смог бы протянуть так долго, если бы не маленький секрет, частью коего были редкие визиты императорского советника.

Нагнувшись к решетке, Мори приоткрыл горшок с углями и тихо позвал:

— Ты здесь?

Ответом ему стал нечленораздельный поток брани и резкие звуки, как будто кто-то пытался вскарабкаться наверх при помощи одних лишь зубов и ногтей.

— Убирайся, — властно приказал тайпэнто. — Ты нам сейчас не нужен!

Вопли и шорохи возобновились, но все-таки медленно начали сходить на нет. В тот момент, когда установилась полнейшая тишина, Мори аккуратно просыпал между прутьев часть раскаленных углей, упавших на дно ямы горячим пылающим потоком. Красные блики вырвали из темноты очертания грубого узилища и маленькой лохматой фигуры, скорчившейся на полу. В глазах карабакуру не было жизни, и вряд ли кто-то сумел бы поверить, что это забитое безумное существо было когда-то самим верховным вождем Гупте, предводителем величайшей в истории армии народа холмов.

— Ты снова желаешь поговорить со мной? — голос, раздавшийся из горла карлика, не принадлежал ему.

Приятный напевный, проникающий в душу и обволакивающий ее блаженным туманом, этот голос был наградой для Мори сам по себе, и в такие моменты тайпэнто искренне удивлялся, как он мог почти отказаться от этого общения в тот далекий первый раз, когда карабакуру заговорил с ним в этой прелестной завораживающей манере. Нет, Мори прекрасно понимал, что иная сила лишь использует Гупте как сосуд, как рупор для общения, но это давно перестало смущать императорского советника.

Карлик резко поднялся на ноги, двигаясь отрывисто и неуклюже, как грубо сделанная марионетка. В его потемневших глазах блестели вертикальные звериные зрачки, а угли, рассыпанные по полу, запылали при его приближении еще ярче. Нагнувшись, карабакуру голыми пальцами подхватил один из раскаленных камешков и, несмотря на обгорающую кожу, растер уголек в мелкую черную пыль. Многочисленные ожоги на пальцах и ладонях свидетельствовали о том, что нечто подобное происходило здесь уже не в первый раз.

— Ты желал узнать или рассказать? — остекленевший взгляд коротышки метнулся вверх, полностью приковав к себе все внимание тайпэнто.

— Узнать. О человеке, который идет через закатные земли и может угрожать нашему общему великому делу.

— Ты говоришь о том милом молодом мальчике, что прославился прошедшей весной на стенах того города, у которых потерпел поражение тот, чье тело сейчас помогает нам слышать и видеть друг друга?

— Да, да, о нем. Ли Хань не должен вмешаться в наш план. Думаю, вы это понимаете не хуже чем я.

— Не беспокойся столь сильно, о нем обязательно позаботятся. Степь таит в себе много опасностей, и мало какой человек сумеет избежать их всех.

— Значит, я могу рассчитывать на полное благополучие в дальнейших делах?

— Разумеется, — нагнувшись, Гупте подхватил с пола еще один багровый уголек. — И чем быстрее все будет кончено, тем раньше мы наконец-то сможем поговорить лично.

— Я буду ждать этой радостной встречи с трепетом и нетерпением, — благоговейно прошептал Мори.

Угли резко погасли, словно кто-то вдруг задернул над ямой черный полог, и в следующую секунду новый душераздирающий вой, переполненный болью и ненавистью, заметался в глубине зиндана. Тайпэнто поднялся с колен и, отряхнув свой наряд, зашагал к выходу. Караульные стражники из дворцовой охраны, молча, смотрели ему вслед своими пустыми глазами. В расширенных зрачках этих людей уже давно не было и намека на присутствие хоть каких-то остатков воли и разума.

Глава 9.

Грубые шероховатые стены огромного каменного зала, спрятанные под пологом роскошных ковров, помнили многое. Они слышали зажигательные речи, призывавшие тысячи воинов в великие походы, и слезные мольбы о помощи, остававшиеся без ответа. Они видели, как проливалась кровь, как наносились подлые удары в спину, и как катились головы тех, кто осмеливался возражать, но не смог подкрепить свои слова, ни силой, ни мудростью. Они помнили героев и подлецов, идеалистов и мерзавцев, что ковали историю великой степи на протяжении веков и поколений. И нечто, подобное тому, что творилось здесь и сейчас, они тоже когда-то видели, хотя и было это очень давно.

Старейшины тиданей, умудренные долгой жизнью и сумевшие не растерять ясность ума за все эти прожитые годы, слушали императорского посланника по-разному. Кто-то внимательно ловил каждое слово, будто пытаясь отыскать какой-то скрытый смысл среди простых и понятных фраз. Кто-то склонялся по очереди к своим соседям, сидевшим по сторонам и впереди, чтобы быстро обменяться мнением или наоборот выслушать мысль другого убеленного сединами старца. Некоторые откровенно скучали, демонстративно прикрыв глаза и предаваясь якобы легкой дремоте.

Поняв, что сейчас он уже начнет повторяться и приводить одни и те же доводы вновь, Ли заставил себя остановиться, хотя желание добиться хоть какой-то осмысленной реакции у тех, кто его слушал, давило на горло тайпэна сухим пылающим комком. Нераспечатанные письма манеритских каганов так и остались лежать на невысоком круглом бронзовом столе в центре зала. Баскак Хардуз, стоявший у дверей, скрестил на груди руки и осматривал теперь ряды тайша тяжелым взглядом исподлобья.

— Вы говорили, тайпэн, и вы были услышаны нами, — откашлявшись, сказал, наконец, один из старцев, чьи одежды были заметно богаче, чем у остальных, а испещренное морщинами лицо носило узнаваемую печать властности. — Но есть ли у вас конкретные предложения от вашего повелителя, или вы всего лишь передаете нам его пожелания?