Ангел Специального Назначения

Мне надоело ходить кругами: — "Юрий Петрович, позвольте, тогда уж я сама закончу. А то Вы и так весь вечер за меня говорите".

Он слегка удивился и, хотя вида не подал, такого поворота явно не ожидал.

-А попробуйте. — Кавалер вновь перешел на Вы.

— Чтобы не копировать Вас, начну с конца. — Я сосредоточилась и начала перечислять. — Когда Вы получили доклад от Максима Геннадьевича Праскудина, информацию о происшествиях в неблагородном семействе Камаза-Сотника, то решили посмотреть на странное дитя, "замочившее" кучу народа, сами. Я имею в виду нашу с Вами беседу в кафе.

Цель операции, которую проводил, если позволите, буду называть его "Особистом", Максим Геннадьевич....

Слушатель, еще не сумев справиться с изумлением от первых слов, не отозвался.

— Так вот, целью его было выйти на Иуду в нашей группе войск. И это ему почти удалось. Более того, видя, что ситуация выходит из-под контроля, контрагенты с Кавказа направили решать проблему именно того, кого и требовалось.

Господин "Особист", кстати, чуть было не провалился из-за попытки сыграть против меня помягче. Я про его поведение на даче у Камаза и Московских казачков, "заснувших" под носом у объекта в гостинице.

Юрий Петрович вытянул из кармана серебряный портсигар и начал копаться в нем, вытаскивая сигарету.

— Хм,— я слегка спародировала его хулиганскую манеру в начале беседы. — Конечно, у меня нет доказательств, но если это он сидел в то злополучное утро в "пеньке", то это не опер, а круглый идиот, и я в нем крупно ошиблась.

А вот то, что Во..., что снайпер "зацепил" меня — целиком на Вашей совести. Я, почему-то считала, что его возьмут со стволом, но до стрельбы. Извините, мне собственное тело дорого, как ничье. Но как видно вы решили повязать его наверняка, кровью.

А вот мне сохранить ему жизнь, после всего, стоило очень больших усилий. Пришлось от души врезать ему по голове. И я не удивлюсь, что после задержания стрелок даже слегка подвинулся рассудком и несет всякую дичь по поводу бывшего армейского дружка, капитана Бессонова.— Я чуть улыбнулась, ожидая реакции генерала. Но он молчал.

-Юрий Петрович, ну не устраивайте Вы сцен. Подумаешь? Так рассказывать?

Он поиграл желваками.

— Ну, а теперь совершенно примитивные умозаключения. — Я решила идти ва-банк.

— По чьему-то недогляду, Вы упустили момент, когда меня выгнали из больницы, и вновь "зацепили" уже в Питере. Мое общение с китайцем, видимо, вызвало огромный переполох, но после беседы с господином Чжан, надеюсь, вопрос прояснился. Хотя, на всякий случай, Вы поспособствовали его возвращению на историческую родину. — Переходя к главному, я взяла со стола бокал и глотнула сок. — Чжан наверняка рассказал о моих успехах. Но, поскольку, как сказал бард: "Верить нельзя никому"... Вы решили проверить. И инсценировали сегодняшнее покушение. Прекрасно Вас понимаю. Расскажи мне самой такую историю...

— Вы позволите? — Решила я слегка пошалить перед серьезным разговором.

Он поднял бровь и заинтересованно уставился на меня.

Справиться оказалось не просто. Толстый бокал не поддавался. Наконец, хрустнул и рассыпался в мелкие крошки. С легким стуком обломки высыпались из ладони на стол.

-И вот теперь...,— закончила я,— Вы решаете, что со мной делать. Мастер очень много мне дал, но, самое главное, он научил меня управлять собой, и то, что я Вам рассказала, вовсе не результат моей прозорливости, а работа энергии. Голова такой же орган. Скажу честно, то, что "Особист" сидел в пеньке и жив, я сообразила только в процессе своего рассказа, а когда стреляла, была уверена, что в засаде находится снайпер. — Последнюю фразу добавила, чтобы Юрий Петрович сумел прийти в себя и не так сильно расстраивался.

Он затушил сигарету и, наконец, произнес.— Ты знаешь, я не поверил рассказу снайпера. Слишком фантастично он звучал. Какое-то переселение душ..., воскресший приятель, мистика. Но сейчас... У меня просто нет другого объяснения. Приходиться... Хотя, озвучить ее я не решусь.

Молча крутанула пальцем, изобразив телефонный диск.

Он хлопнул ладонью. — Оля, перестань делать из меня идиота. С тобой невозможно разговаривать.

Мало, что ты испортила мне сценарий вербовки, который писали не самые глупые люди, еще и сейчас... Да, именно. Все там.— Он ткнул пальцем в потолок.

— А что делать? Подскажи, если ты такая умная.— Он не на шутку рассердился или сыграл, беря "на слабо".

-. Я думала об этом: "Вот и настал момент истины. Или они разберут меня на атомы, пытаясь понять механизм произошедшего, либо"...

— Использовать меня в качестве ликвидатора не получится. Ведь, в принципе, разбирался со всеми Алексей. Сейчас он ушел. И я, к сожалению, уверена, навсегда. Могу отмстить, защититься, но хладнокровно осуществить ликвидацию? Увы, нет.

— Второе. Разведка.— Ни образования, ни опыта, ни языка. Учить? А зачем? И так в Академии конкурс... Телохранитель — слишком мелко. Хотя, будь Вы представителем частного капитала, вполне приемлемый вариант. Но, для государства?

— Секс агент? Боюсь, тоже нет. И не по вопросам морали. Его сознание оставило слишком глубокий след в моем мозгу, да еще память, в которой не только способы ведения разведки, диверсионная подготовка, но и личные моменты. Я, кстати, заметила, что стала несколько по-мужски рассуждать. Нет, не в "этом" плане. В смысле подхода к проблеме. И это станет помехой.

Юрий Петрович задумчиво смотрел на меня, прикидывая. Ясно было, что все мои доводы он и сам давно знал.

— Третье. Могла бы, конечно, исчезнуть. Но, быть нелегалом в родной стране. Уж совсем, ни в какие ворота. А что касается крючка. Они, там на верху, все равно поднимут этот вопрос, и Вам придется его со мной оговаривать. Так вот, крючок. Три покойника, как Вы правильно заметили, при двух свидетелях, это никакими пределами самообороны не объяснить. Пожизненное, не пожизненное, однако на три срока хватит. Чем не аргумент?

Можно даже не забивать голову, а оформить дело. Посадить легче всего. Но, без ложной скромности, надолго ли? Мне придется бежать, уходить за границу. Искать работодателя. А тот потребует информацию... Оно Вам надо? Много, не много, но что-то я ведь смогу рассказать.

— Наконец, последнее. Незатейливо ликвидировать. Это, конечно, вовсе неприемлемый для меня вариант. И тогда я, в свою очередь, с себя ответственность снимаю. Во всех смыслах. Сколько народа поляжет?

Это в том случае, конечно, если Вы представляете государство, а не собственную персону...

-Откровенно?— Собеседник задумчиво выстучал пальцами маршевый ритм, но мягкая поверхность скатерти поглотила дробь.

— Привычка. — Заметив мой взгляд, пояснил он. — Что ж, сказано. Что сказано, то сказано. Может и правильно, к чему хвост по кускам рубить? Долгие проводы, лишние слезы. Однако Вы ждете, как я понимаю, моего ответа?

Генерал почесал бровь: "Скажу, как есть. На встречу я шел с готовым решением. Однако Вы, случайно или, что более вероятно, сознательно, ответили на невысказанное предложение. Это правильно. Лишний отказ дает меньше возможностей договориться.

-Теперь вижу, учили капитана хорошо. Заставить меня поменять тактику на ходу, полбеды. А вот принимать стратегические решения экспромтом куда как сложнее. Конечно, все сказанное аксиома. Как понимаю, Вы озвучили ход рассуждений, чтобы еще раз подтвердить сумасшедшую версию о..., даже произносить-то дико. О переселении..., тьфу... Дурдом. Ладно, будем считать — сказал.

Он болтал о мелочах, но я не без основания полагала, что изощренный мозг аналитика ведет сложный расчет вариантов. Я произнесла свою часть диалога почти на одном дыхании. Слова сами складывались в предложения. И только сейчас осознала, о чем идет речь. А речь идет о моем самом ближайшем будущем. Придется ли мне спокойно лечь спать в уже привычном гостиничном номере, или в камере, а может, предстоит ночь в подвале какой-нибудь хрущевки, прячась от погони.

От напряжения пробил озноб.

"Эк, угораздило.— Невесело подумалось мне. — Поесть хоть напоследок, что ли? Когда потом удастся?"

Подвинула ближе тарелку с необычайно вкусным салатом и, не забивая голову церемониями, принялась за ужин. Однако краем глаза присматривая за жестами Юрия Петровича: "Решение, каким бы оно ни было, проявится внешне, главное — не упустить момент к действию. Однако пока все спокойно".

Генерал выкурил еще одну сигарету. Затянутая пауза показала, что он и впрямь серьезно размышляет. Наконец, его лицо успокоилось, решение созрело.

Я напряглась, продолжая ковырять в тарелке.

-Успокойтесь, — он положил руку на мою ладонь,— не будем же мы здесь устраивать вестерн. Никто не собирается выводить тебя из игры. Слишком глупо не воспользоваться таким подарком судьбы.

Давай еще выпьем, а затем вернемся к нашим баранам.

— Ты меня просчитала. — Слова дались ему нелегко. — Признаюсь, когда шел сюда, собирался вербовать втемную. Теперь понял, иметь дело с памятью одно, а с естеством, совсем другое. Права и в другом. Никого за мной нет. Да и кто даст добро на разработку столь дикого варианта? Какой руководитель? "Особист", как ты его назвала, работал не только на фирму, но и на меня. Мы решили не выпячивать твою роль в этом деле. Но мне стало жаль упустить такую прекрасную возможность.

Короче. Я предлагаю тебе сотрудничество. Лично со мной или с моей фирмой, что одно и то же. Мы занимаемся коммерческой разведкой, есть заказчик, есть исполнители. Принципы те же. Оплата совсем иная. Работа, конечно, рискованная, но, если до тебя доберется комитет, единственным итогом станет твоя посадка. Никто не поверит в эту историю и не предложит тебе ничего. И ты, мне кажется, это понимаешь тоже.

Жить, как раньше, ты не сможешь. А без моего прикрытия, тебе останется только одно, податься в бега.

Большая компания, государство в миниатюре. Свои законы, порядки, история, герои, шуты. Именно в такое мини-государство, неторопливо обходя лужи на подсыхающем асфальте, я двигалась поступать на службу, как писали в старых романах. А по-нынешнему, устраиваться на работу.

Встреться мне сейчас кто-нибудь из старых знакомых, не думаю, что он узнал бы в очкастой, чуть сутулой, девице прежнюю Ольгу, не без оснований считавшуюся первой красавицей школы.

Да и не было никакой Ольги из города Краснодара.

Ярким мартовским утром, по неприметной Московской улочке, знаменитой соседством с воспетым классиком Арбатом, шла Ирина Авдеева, выпускница Питерской Академии менеджмента и маркетинга. Шарашкиной конторы с громким названием, гнавшей поток девчонок из обеспеченных семей, которые могли выложить за раскрученное название десяток-другой тысяч евро. Умело сфабрикованный имидж обеспечил Академии солидное положение в российском рейтинге негосударственных вузов. Но говоря откровенно, выпускницы этого храма науки поступали на работу, как правило, в родительские фирмы и корпорации, либо, на крайний случай, в компании партнеров, где проверку их знаний устраивать не рисковали.

Согласно легенде родители у меня были состоятельные и, возникни такое желание, ни на какую работу меня бы не отправили. Но отец вдруг решил, что дочь обязана сама встать на ноги. Поэтому, снял небольшую квартирку в Москве, правда в тихом районе, где стоимость квадратного метра равнялась цене комнаты на окраине. А протекцию в выбранной компании составили такие люди, что отказать им не решился даже могущественный олигарх, совладелец шикарного двадцатиэтажного здания в центре столицы. Головной офис металлургического гиганта, который словно спрут опутал своими щупальцами всю Сибирь и стремительно тянул к себе все новые и новые куски, требовал огромного количества служащих. Мелкая услуга влиятельному просителю не стоила олигарху ничего. Тогда как отказ мог принести в обозримом будущем серьезные проблемы.

Должность моя в архивном отделе называлась совершенно непроизносимо. Входящие, исходящие, описи. Легенду питерской девчонки лепила на памяти Алексея. Колодцы дворов и садики Черной речки. Неистребимый говор коренного Ленинградца. Да мало ли плюсов может дать чужая память. Но за основу взяли реальную историю попавшей в аварию дочери известного Питерского бизнесмена. Машина, на которой она, возвращаясь из пригорода, попала в туман.

Шофер из Дагестана, который вез в город фрукты, поздно заметил стоп сигнал ее машинки и на полной скорости смял легковушку в дрова.

Ирина оказалась в больнице, лежала в реанимации, поддерживаемая только аппаратами. Трагедия мобилизовала родителей Ирины на борьбу. Но через два месяца, когда стало окончательно ясно, что вернуть жизнедеятельность организма не удастся, пришлось принять решение об отключении ее от аппаратов. И вот тогда, хороший товарищ Ивана Авдеева пришел к нему и попросил о необычном, даже кощунственном одолжении.

Я видела потом ее фото, действительно, сходство оказалось поразительное.

Предприниматель сперва категорически отказался, даже врезал товарищу по физиономии, но отчего-то передумал и согласился. Замысел генерала был до идеальности прост. Мне нужна была новая биография, новая жизнь. Чем уж генерал убедил своего товарища, осталось неизвестно. Но, факт есть факт. Ирина умерла, но никто об этом так и не узнал. А я заняла ее место. Лежала в больнице, потом начала выздоравливать. Поправлять здоровье меня отправили в закрытый санаторий.

Сначала вся эта затея показалась мне глупостью. Из-за денег — такие сложности?

Но, как ужиться с памятью бойца? Она меня в покое уже не оставит. Да и не только о памяти теперь шла речь. Понемногу менялось мое естество. Скука обыденной жизни утомляла больше, чем работа. Как наркомана тянет к порошку, так и мне хотелось испытать всплеск адреналина. Полгода изучения основ экономического шпионажа. На базовые знания разведчика информация легла без особых усилий. Немного практики, и вот он, первый экзамен. Собеседования и тест на полиграфе проскочила запросто. Мой шеф и это предусмотрел. Машина, обработав правдивые ответы из Лехиного боевого опыта, "свихнулась" и выдала абракадабру. Специалист дал краткое заключение. "Постэмоциональное восприятие". Говоря по-русски, насмотрелась девчонка сериалов, напридумывала, плюс травма. Соответственно отнесся и служащий СБ, который меня проверял. Дочка уважаемого человека, солидные рекомендации, а то, что машина среагировала на юношеские заскоки в голове, так это пройдет.

Задача стояла: внедриться, обрасти связям. Иными словами, создать резидентуру. Об активном сборе информации или диверсиях речь даже не шла. Служба безопасности огромной корпорации построена по образу и подобию контрразведывательной структуры и хлеб ест, как правило, не зря. Первое время они будут не просто присматриваться к новому работнику, но и временами даже провоцировать его. Каждый мой шаг или контакт станет поводом для анализа. Но, в то же время, рассиживаться и врастать годами в окружение времени нет.

Служебные обязанности мои особой сложности не представляли. Труднее оказалось соответствовать уровню выпускницы "курсов кройки и шитья"? И не проколоться на тех моментах, знать которые по определению не могла. Днем я перебирала бумажки, болтала с девчонками из соседних отделов, шлепала на компьютере, забивая кучу совершенно ненужных цифр в непонятные таблицы. А вечером, придя домой, открывала ноутбук и начинала систематизировать информацию.