— Э-э... профессор Флитвик говорил, что правильные жесты и слова, — неуверенно промямлил он. Ну вот, и весь гонор как корова языком слизала. И почему он у него вылазит, лишь когда не надо. Ох, бедовый парень Поттер.
— Жест, намерение и слово, — согласно кивнула я. — Основа традиционной школы магии. Высший пилотаж — творить чары на одном желании без артефактов и слов. Наша магия всегда с нами, она в нашей крови, в каждой клетке нашего тела, она в наших словах и мыслях. Она остаётся в нашей пролитой крови и потерянных волосах, будь это иначе, применение оборотного зелья было бы невозможно, — Гарри сильно покраснел, потупив взгляд, ага, я даже знаю, что он вспомнил, — одной подписи достаточно для заключения контракта, поэтому всегда смотри, где и под чем ты расписываешься. Силу имеет также наше слово, что возвращает нас к клятвам и обетам. Это пока понятно?
Ребёнок кивает, но при этом морщится.
— Всё равно не понимаю, почему чистокровные задирают нос.
— Что определяет нашу магию? — улыбнулась я.
— Слово, жест, намерение, — по заученному повторил Поттер, но, заметив мой ироничный взгляд, слегка задумался и неуверенно выдал: — Намерение.
— Именно, — согласно кивнула я. — Всё, на самом деле, зависит от нас, от нашего мировоззрения, воспитания, уровня развития. И возвращаясь к так не полюбившимся тебе традициям, хочу заметить, что многие вопросы между магами решаются устно, что резко упрощает законодательство. Как думаешь, почему?
— Э-э... — глубокомысленно выдал гриффиндорец. — Магия?
— Слово, — ехидно усмехаюсь удивлённому лицу подростка. — Маги всегда держат данное слово. Мы подтверждаем его своей магией. Она выступает гарантом наших обязательств. То же самое касается более суровых вариантов — обетов и клятв.
— То есть нарушивший слово теряет магию? — скептически ухмыльнулся он.
— А вот теперь мы подошли к самому интересному, — я откинулась на подушки, внимательно изучая собеседника. Это ответственный момент, то, что я скажу, не говорится вслух в стенах школы, но прямым текстом написано в книгах по магическому этикету и традициям. Для тех, кто умеет делать логические выводы. — Тот же Малфой никогда не заключит устный договор с маглорождённым, он предпочтёт стандартный магический с наложенными на пергамент чарами, предусматривающими откат за нарушение.
— Это называется дискриминация, — скривился он.
— Нет, это называется разумная предосторожность. Помнишь? Намеренье и мировоззрение. Традиции — это то, что определяет один из столпов надёжности магического сообщества. Чистокровные маги, получая традиционное воспитание, с младенчества усваивают простую истину, что все наши действия подтверждаются магией, и нарушение слова или обета негативно скажется на ней. Магия является гарантом нашего слова, пока мы сами в это верим и добровольно опутываем себя такими обязательствами. Частный вариант самовнушения. А наша магия — это наша суть, наша кровь, то, что мы хотим передать нашим детям. У маглов, кажется, тоже есть высказывания на эту тему.
— А маглорождённые?
— Тут, по-моему, и так понятно. А вот по поводу другого определения... Хогвартс принимает на обучение с одиннадцати лет, детей с уже сложившимся мировоззрением, воспитанных в иных традициях. Вот скажи мне, Гарри, какие сейчас фильмы популярны? Какие книги?
— Приключения, боевики, сериалы. А какое это имеет значение?
— Дай угадаю, главные герои там зачастую авантюристы всех мастей? — гриффиндорец заторможенно кивнул. — Истинные хозяева своего слова: захотел — дал, захотел — забрал, — в глазах ребёнка зажёгся огонёк понимания. — А ещё в расцвет инквизиции пришедшие дети поголовно и безоговорочно верили в Бога. Они были так воспитаны. И знаешь, с их точки зрения рассказать абсолютно всё на исповеди духовному наставнику не являлось нарушением клятвы. И никаких откатов. А про любовь магов к крови ты знаешь, да и память длинная, прижилось.
— А предатели крови? — тихо спросил он, пряча глаза.
— Думаю, сам разберёшься. Не маленький, — соскользнула я с неловкой темы. Тут пусть сам соображает, это его друзья.
— А про Блэка Вы расскажете? — не позволил себя заболтать Поттер.
— А что ты для себя уяснил? — ласково улыбнулась ученику, что того слегка передёрнуло от моей акульей улыбки.
— Что бесплатно Вы ничего делать не будете, — обречённо вздохнул он.
— Исключительно выходящее за рамки учебного процесса, — педантично уточнила я. — Ходовой товар в магическом мире — это деньги, артефакты и репутация. Деньги меня не интересуют, никакой репутации у тебя по малолетству нет, — Поттер внезапно испуганно вскинул голову, но я его опередила. — Фамильная мантия-невидимка меня также не интересует.
— Откуда вы знаете? — я скептически вздёрнула бровь. — А что же тогда? — обескуражено спросил он.
— Карта Мародёров.
— У меня её нет, — отрицательно замотал головой он, на секунду мне показалось, что очки, пострадавшие во время забега и многократно склеенные магией, попросту слетят.
— Будет, — уверенно сказала я и, протянув руку, сняла с ребёнка очки. — К рождеству, — в ответ на удивлённый взгляд я демонстративно постучала себя пальцем по лбу. — Сразу неси ко мне, поскольку в твоих руках она пробудет недолго. После, конечно, вернётся, вот только надобности в ней не будет.
Поттер серьёзно кивнул. И, взяв восстановленные очки, подозрительно взглянул на меня, подслеповато щурясь. Я даже умилилась, чисто лохматый совёнок.
— Всё же я хотел узнать о родителях и их друзьях. Фраза — они были хорошими людьми — поражает своей информативностью. Тут разве что Снейп... профессор Снейп, — быстро поправился ребенок, заметив мой предупреждающий взгляд, — выбивается из общего ряда.
— И что же тебе мешает? — искренне удивилась я.
— От родителей у меня осталась только мантия и воспоминания, вызванные дементорами. И альбом, — показательно вздохнул он в попытке меня разжалобить, бросив мимолётный хитрый взгляд из-под ресниц, думая, что я не замечу.
— Что за альбом?
— Хагрид подарил. Сказал, что написал знакомым родителей, и они прислали колдографии.
— Ты, конечно же, поблагодарил всех? — глаза Гарри расширились в изумлении. — Люди старались, ради тебя добровольно расстались с напоминанием о своих друзьях. Наверняка они были рады получить от тебя письмо и поделились другими воспоминаниями. Что, нет? Ребёнок, ты меня разочаровываешь. Вот не зря мы с тобой говорили о воспитании. Этикет, мой друг, этикет.
— Лучше поздно, чем никогда! — подросток подскочил, сверкая глазами от накатившего энтузиазма и подхватив сумку, ломанулся к люку. — Спасибо! — услышала я отдаляющийся голос.
Мда, комок противоречий. Неудивительно, что Снейп и родственники его терпеть не могут. Погладишь против шерсти, и всё — искры летят, а как разбор полётов устраивать, так само смущение и глаза от стыда в пол прячет. Хотя, по канону он и на справедливую критику от зельевара вспыхивал, как сухая трава от пламени. Может, просто я, называя его ребёнком, разговариваю как с равным и не бросаю отговорок, что ему рано знать, а ставлю чёткие условия. Это он понимает и принимает. Ладно, это лирика. Ребёнка заняли делом и надолго, это хорошо, а вот то, что он дёрганый такой и нервный... Куда эта тупая курица, что занимает должность декана Гриффиндора, смотрит? Знает ведь, как дементоры на Поттера действуют, знает, Люпин не мог не доложиться. А то, что они никуда не делись и эффект может накапливаться, — побоку, само рассосётся? Чтоб её черти марсианские к рукам прибрали! И Грейнджер тоже, мне на её бледную ауру смотреть страшно! И юный спасатель мирных магов от школьных злодеев мужественно не сдаёт подружку. Всё, я к Помфри делиться соображениями, она вроде бы в последнее время ко мне стала относиться более лояльно.
Коридоры к Больничному крылу встретили меня тишиной и подозрительной пустотой, хотя мне казалось, что тут очереди должны выстраиваться за зельем сна без сновидений и прочими успокоительными. Со школьным колдомедиком я столкнулась у дверей больничного покоя.
— Ты что-то хотела, Сибилла? — обеспокоенно уточнила она.
— Да, а почему здесь так тихо? — я демонстративно оглянулась и с вопросом посмотрела на Поппи.
— Так занятия, — усмехнулась она. — Всеобщее паломничество будет к вечеру. Что у тебя, а то мне к Северусу надо. Запасы закончились.
— Я помогу, — кивнула я, и мы медленно двинулись по направлению к подземельям. — Меня, собственно, беспокоит состояние некоторых учеников.
— Только некоторых? — фыркнула Помфри. — Меня, знаешь ли, все беспокоят!
— Я о тех, что умудрились выделиться из общего угнетённого состояния.
— Так, так, так, — напряглась колдомедик. — А поподробнее?
— Половина младшекурсников с Гриффиндора и Равенкло, всё же башни ближе к парящим под облаками дементорам. Все маглорождённые с первого и второго курсов, они к подобному давлению явно не готовились, начиная с третьего ребята худо-бедно держатся. Ещё меня беспокоит Лавгуд, она совсем бледная и странно себя ведёт, Лонгботтом замкнулся в себе, Поттера, такое чувство, что каждую ночь мучают кошмары, а у Грейнджер настолько слабая энергетика, что я взглянуть на неё боюсь...
— И какие видения на этот раз Вас посетили, Сибилла, что Вы пришли к таким выводам? — внезапно раздался сухой голос из-за наших спин. Вот принесло же на мою голову, есть подозрение, что она за мной следит.
— Доброго дня, Минерва. А в нашей ситуации дар не нужен, хватает обычной наблюдательности. Мы в ответе за учеников.
— Да? Как вовремя ты об этом вспомнила, а то, что ты своим поведением подаёшь неподобающий пример, как рассматривать? — разошлась она. — Знаешь, Сибилла, если тебе захотелось внимания, то не стоит искать его за счёт студентов. Деканы факультетов не просто так назначены, мы в курсе чаяний наших подопечных, поэтому оставь свои предсказания для тех, кто желает их выслушать, и не отвлекай Поппи разными глупостями!
Я дара речи лишилась, честно, не ожидала от МакГоннагал подобной реакции и столь эмоциональной отповеди. Судя по всему, я так и не осознала до конца всей глубины неприязни, что испытывает ко мне декан храбрых и благородных, и что категорическое непринятие мнения тех, кого она за людей не считает, для неё присуще в полной мере. Помфри стояла рядом и, недовольно хмурясь, переводила взгляд с одной на другую, а я так и не нашлась, что ей ответить — цензурного. Закатывать скандал посреди коридора я не решилась, наверное, Маккошка на это и рассчитывала.
— Пойдём, Поппи, — она подхватила колдомедика под локоток и увлекла вперед по коридору.
Я рассеянно смотрела им вслед и пыталась осознать, что это вообще было и какая вожжа попала нашей профессору-анимагу под хвост, или это её кошачья склочная натура себя так проявляет. В любом случае, с Помфри нужно поговорить наедине.
Что меня понесло на ужин в Большой зал, при таком-то испорченном вредной тёткой настроении, до отметки "ненавижу всё живое", я затрудняюсь ответить. Но понесло, и даже при полном параде, увешенной бусами и цепочками, в которых так удобно прятать накопители, и в привычных широких и пёстрых одеяниях. С Поппи пересечься не удалось, она увлечённо шепталась о чём-то со Спраут, с таким воодушевлением, что я постеснялась влезать в чужой разговор. За столом царила натянутая атмосфера, профессора перекидывались ничего не значащимися репликами, со стороны ученических столов раздавался росный гул голосов наподобие белого шума, я лениво ковырялась в салате, чувствуя, как пропадает аппетит. От нечего делать начала прикидывать план будущей статьи, записывая свои мысли на салфетке огрызком карандаша, найденным в кармане.
— Сибилла, Вам не кажется, что постоянные чаепития со студентами — несколько не то, что требуется от учебного процесса? — внезапно бесцеремонно вклинилась в мои размышления МакГоннагал.
И чего ей надо? Не понравилось, что я задела её Золотую троицу, так тоньше работать нужно, тоньше. И контролировать своих подопечных. Ну да, слабую, беззащитную и бесхарактерную предсказательницу осадить авторитетом проще, чем детишек с шилом в одном месте и неуёмной жаждой приключений.
— Насколько я помню, как заместитель директора, вы ежегодно утверждаете учебную программу, — невозмутимо заметила я, намазывая джем на тосты, чтобы занять руки, нервно сжимающиеся в кулаки.
— И, тем не менее, гадание на кофейной и чайной гуще — это слишком мелко и недостойно уровня, что предлагает Хогвартс, — я прямо явственно увидела, как женщина недовольно поджимает губы, даже не имело смысла перегибаться через коллег, чтоб увидеть элитные места в центре стола.
— Хорошо, — покладисто согласилась я. — Если Вы так настаиваете, то мы можем включить цикл лекций по древнегреческой некромантии*, основы антинопомантии**, тут, правда, не знаю, как быть с практикой, и обязательно уникальные методики жрецов ранних цивилизаций южноамериканских индейцев, а также африканских шаманов
* * *
. Или вспомним родную классику — наработанную веками методическую базу приемов кельтских друидов
* * *
?
Несколько мгновений за столом стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь стуком приборов Хагрида, оттого казавшаяся ещё более зловещей, и я имела удовольствие полюбоваться на ошарашенные вытянутые физиономии своих коллег. Продолжающий завтракать лесник лишь недоуменно посмотрел на профессоров, что поделаешь, три класса образования не дают должного уровня эрудиции, чтоб понять всю соль моего шокирующего предложения. Надеюсь, Минерву удар хватит, директор, к сожалению, покрепче будет, а остальные, как только отойдут от шока, оценят по достоинству мою маленькую, но остро отточенную шпильку.
— Это... это тёмная магия! — отмерла, наконец, МакГоннагал. — Это запрещено! — голос у неё оказался подозрительно высоковат.
— Зато чаепития — нет, — мило улыбнулась я. — И одобрены не только тобой, но и Министерством.
— Так, спокойно, — подал голос наш великий светоч, обведя всех внимательным взглядом. — Никто не будет учить детей тёмной магии. Сибилла, откуда такие глубокие познания?
— С уроков истории, — пожала в ответ плечами.
— Каких ещё уроков истории! — не выдержала Маккошка, гневно прошипев. — Сибилла, ты пьяна?
— Которые ведёт отсутствующий здесь профессор Бинс, — я, в отличие от заместителя директора, была сама невозмутимость.
— Хотелось бы конкретики, профессор, — мягкие нотки в голосе директора меня нисколько не обманули, но в ответ все получили очередную милую и невинную улыбку.
— Профессор Бинс рассказывает удивительные вещи и подробности, которых нет ни в одном учебнике. К сожалению, его истории касаются исключительно периода гоблинских восстаний. Последнее, как вы помните, было ещё до принятия Статута Секретности, а наши предки в условиях военного времени на такие вещи, как разделение магии на тёмную и светлую ветви искусства... не слишком обращали внимания. Гоблины, впрочем, тоже. Как там было, — я слегка увела взгляд в потолок, припоминая. — "И призвал тогда доблестный Гбарук шамана, дабы раскинул тот внутренности жертвенных магов и пророчил неумолимую победу над врагом подлым, пока недостойные топтать земли детей магии ещё дышали". Правда, за точность цитаты не ручаюсь, но смысл тот же, — закончила я, с удовольствием разглядывая вытянутые и слегка позеленевшие лица своих коллег.
