Три дня в Шадизаре - роман закончен

— Ладно. Книга была вот эта, — Ксардас взял одну в руки, — а страница была семьсот восьмая. Я помню, даже когда я вынимал этот лоскут, то подсознательно запомнил страницу, как я всегда делаю, когда вынимаю закладку.

Геглаш с некоторой долей самодовольства хмыкнул:

— Это 'Самоучитель некромантии' Лергоно. Некромант он был так себе, но все его труды изложены очень доступно и рассчитаны на начинающих учеников. Я сам по нему учился одно время. А семьсот восьмая страница, как сейчас помню — глава о воскрешении слегка, хм, пахнущего трупа. Там идет изложение специфики самого воскрешения и измененный ритуал вызова духа умершего, он слегка отличается от стандартного, но это обусловлено...

— Стоп! Я прошу, скажи кратко: что все это значит, и что наш маг собрался с этим делать?

— Ну кратко так кратко. Обряд анимирования слегка разложившегося мертвеца отличается от обряда, как если бы труп был еще теплый. Тут излагаются только отличия процесса и заклинаний. Чуть далее идет материал, помеченный как особо сложный. Там описываются отличия в процессе возвращения духа покойника с Серых Равнин, от стандартного. Так вот, возвращение духа — это очень сложно, хоть стандартный вариант, хоть измененный. Тот, кто все это читает, должен владеть многими основными умениями, о которых я уже говорил.

— А зачем возвращать дух? — спросил Даркл.

— А затем. Поднимая слугу, будь то скелет, зомби либо мумия, ты получаешь тупое орудие, продолжение твоей собственной воли. Интеллект такого слуги убогий, а в случае со скелетом так вообще почти не наблюдается, потому как мозга там попросту нет. Такой слуга может исполнять чаще всего какое-то одно действие, вроде нападать на все, что движется.

— Вроде стража гробницы?

— Нет. Страж гробницы — не просто инструмент. Это человек. Только мертвый, естественно. Как раз возвращение духа — это обряд повторного вселения, так сказать, души в мертвое тело. Такой слуга, будь то скелет либо зомби, имеет интеллект тот же самый, что и при жизни. Но это для начинающего некроманта задача непосильная. Во всем Шадизаре это умеют делать максимум двое, и еще Молларис умел...

— А если маг силен в другой области?

— Объясняю проще. Сапожник не может нормально сделать перчатки, как бы силен он ни был по части тачания сапог. Но если он умен и талантлив, то кое-как все же сошьет, тем более что некоторые навыки в этих двух профессиях общие.

— Хорошо. Давай попроще. Ты анимируешь тело, скажем, отличного бойца на мечах, превращаешь его в мумию. Он сможет драться на мечах?

— Если его для этого подняли, то да. Но он будет обладать силой, которая зависит от силы мага и количества полученной энергии. Его умение боя на мечах не превысит умений мага. То есть если маг — я, то он будет очень силен, но ты перефехтуешь его и палкой. Потому как единственное фехтовальное оружие, которым я владею — столовый нож.

Кира прыснула от смеха, а Даркл заметил:

— А как же его навыки? Ведь он был хорошим бойцом.

— Его навыки отправились с ним на Равнины. Если я возьму руку человека, который при жизни ударом кулака сбивал с ног быка, и попытаюсь кого-нибудь стукнуть, то меня этой же рукой и забьют, скорее всего. Понимаешь? Скелет без души — что кукла на веревочках. Просто инструмент. Но если в слугу вернуть его же дух, то он будет уметь все то, что умел в жизни. И для таких слуг обычно тела приготовляют как мумии. Это обеспечивает сохранность и длительную службу, а собственная душа 'греет', как говорят некроманты. То есть, имея сильную личность, нет необходимости во внешнем источнике энергии. Эмоции умершего сами являются энергией, достаточной для функционирования слуги, если эти эмоции достаточно сильны. Например, из убитого воина, чей дух жаждет отмщения, или из того, кто очень не хотел умирать и до конца цеплялся за жизнь, а после смерти хочет снова жить, получатся самодостаточные слуги, а из умиротворенного монаха или мудреца — никак.

— Что ж, — хмуро заметил Даркл, — в таком случае, должен сообщить вам две вещи, хорошую и плохую. Хорошая заключается в том, что ассасина никто не нанимал. Его нет. А есть тот трижды проклятый кхитаец-лжегхуул, которого воскресил его братец. Это и была плохая новость. По крайней мере, на такие мысли меня натолкнула эта лекция.

— Видимо, это так, — кивнул Ксардас, — иначе объяснить его интерес к некромантии трудно.

— И тогда становится ясно, куда исчез труп мага, — подхватила Кира.

— Точно. Нам остается только разработать план по его поимке и уничтожению. Только вот как уничтожить мертвого?!

Геглаш пожал плечами:

— Да так же, как и живого. При нарушении целостности тела либо скелета магия теряет силу. И если отсечение руки мгновенного эффекта может не иметь, то при отрубании или разрубании чего-либо происходит быстрая утечка энергии, вроде как утечка крови у живого. То есть, отруби ноги — и энергия иссякнет в десять-двадцать минут. Раскроши ребра-еще быстрее. А отрубание головы дает почти мгновенный эффект. Как только энергия иссякает, душа освобождается, поскольку чары разрушаются. И перед нами снова только скелет, рассыпающийся на части.

— Притом измочаленный, — ухмыльнулся Даркл и добавил: — и таким вот образом можно поднять кого угодно и создать целую армию?

— Наверняка нет. Несколько десятков скелетов или зомби — вот максимум, который может удерживать под своим контролем даже сильнейший некромант. Души их заключены в их останки, дабы снабжать слуг силой. Жуткая участь, должен заметить.

— Но тогда почему мертвецы не убьют того, кто такое сделал с ними? — спросил северянин.

— Так ведь убивают же. Очень многие неопытные или просто самоуверенные некроманты приняли смерть от своих же слуг. Поднять относительно легко — трудно удержать в подчинении. Вообще, это сложная материя. Дело в том, что человек живой воспринимает мир иначе, чем он же, но мертвый. Уже одно осознание своего положения сводит с ума и повергает в пучину отчаяния. А некромантия дает магу власть над мертвецом и над его душой. На самом же деле, лично я могу поднять, скажем, десять скелетов умерших недавно людей. Но если я хочу, чтобы они убивали, я должен поднять убийц и бандитов. Иначе я не буду иметь над ними власти. Убийцу и насильника, снятого с виселицы, поднимет и начинающий, особенно если сам такой же в душе. Праведника, паладина, священника Митры мне поднять невозможно, как невозможно их контролировать. Это сложно понять, если объяснять по-простому, то есть некроманты сильные, вроде меня, и искусные. Я не искусен, потому как некромантией интересуюсь из любопытства. Так вот, сила определяется количеством мертвецов в один момент, которых некромант может удерживать без обряда возвращения духа. Искусство же определяется тем, насколько хорошего человека может анимировать некромант с обрядом возврата. Поднять просто хорошего человека — сложно. Ведь некромант, будучи адептом темных по своей природе сил, попросту не имеет над ним власти. Заставить его подчиняться и убивать — нереально. Хотя были и такие маги, которые могли поднять и подчинить кого угодно. За примером далеко ходить не будем: это археронские маги.

— Думаю, я понял. Что ж, раз у проклятого колдуна нет целой армии нежити — это уже некоторый успех.

День второй. Ночь.

Геглаш закрыл книгу и повернулся к остальным:

— Думаю, я нашел нужные формулы. Теперь мы сможем попробовать связаться с демоном, с которым говорил Молларис. Не гарантирую, что у меня что-то получится, но вдруг?..

— И что нам это даст в случае успеха? — поинтересовалась Кира, — свидетельство демона, как вы понимаете, не доказательство и даже не факт.

— Ну, положим, нам не доказательство важно, а хотя бы ниточку найти, — заметил Даркл, — потому как мне как-то не улыбается лазить по канализации в поисках ожившего мертвеца, к тому же, напомню, их там теперь двое.

Геглаш посмотрел на Даркла и пригладил бороду:

— Ну, я вообще-то и сам должен был додуматься, но ты меня натолкнул на мысль. Дело в том, что тот кхитаец, которого ты убил, был чем-то вроде асассина, но магом — вряд ли. Так что он не сможет воскресить своего брата. Даже будь он магом — умерев и воскреснув, маг неизменно теряет силу, так как теперь изрядная ее доля должна затрачиваться на себя.

— Но тогда зачем ему тело?

— Вопрос, безусловно, резонный, но ответа у меня нет.

Эдил почесал затылок:

— А маг может воскресить сам себя?

— Строго теоретически, если перевести весь обряд анимирования самого себя загодя и каким-либо образом отсрочить эффект — то почему бы и нет? Другой вопрос, что о подобном мне не приходилось даже слышать. Так или иначе, подозреваю, что от прогулки по канализации тебе не отвертеться. Думаю, сатрап выделит тебе достаточно солдат для прочесывания. Нужен только план этих прогулочных аллей, — тут маг ухмыльнулся.

— Причем особый план, — заметила Кешиа, — так как воры и контрабандисты регулярно проделывают проходы, а муниципалитет так же регулярно их чинит, то нужен план с указанием существующих на данный момент проходов.

— И где ж нам такой взять? — приподнял брови эдил.

— У тех, кто этими ходами пользуется, разумеется, — пожала плечами Кешиа, — полагаю, что смогу достать одну. У меня есть один знакомый контрабандист, который мне должен мелкую услугу. Он даст мне копию. Но идти нужно сейчас, он в розыске и днем его не найти.

— Ладно, — кивнул Геглаш, — тогда идите вдвоем и возьмите пару учеников магов. Прикиньтесь гуляками...

— Опасно, — покачал головой Даркл, — узкоглазый сукин сын перед арестом предрекал мне скорую встречу с братцем, так что не исключено, что этот беспокойный мертвяк сейчас следит за домом. Я бы на его месте следил. Интересно, кстати, как мертвецы видят и слышат?

— Проблематично объяснить, не залезая в дебри магических терминов, — вздохнул Геглаш, — если коротко, то мертвец с душой должен иметь глаза сохраненными. Они высохшие, так что видит он в общем хуже живых. Скелет же пустой, то есть который без своего духа, вообще не видит в обычном понимании этого слова. Его зрение магическое.

— Лучше нашего?

— Нет. Дать ему хорошее 'зрение' невероятно тяжело, еще труднее, чем создать умного скелета без духа. К тому же для хорошего зрения нужен интеллект. Например, если наделить скелета способностью видеть врагов сквозь стены, но полениться сделать его умным, то этот скелет, увидев сквозь каменную стену врага, будет бросаться на него до тех пор, пока не разобьется вдребезги.

— Значит, исходя из того, что маг-кхитаец был новичком в некромантии, можно предположить, что его дохлый братец видит плохо?

— Не 'плохо', а 'хуже, чем раньше'. Если раньше его зрение, предположим, было как у орла, то после воскрешения он все равно будет видеть лучше меня.

Даркл в задумчивости прошелся по кабинету, потом заметил:

— Видимо, он и раньше за нами следил, но только ночью. А сейчас как раз ночь. Как тогда Кешиа с Ксардасом покинут дом?!

— Можно попытаться сбить его со следа, — подсказала Кешиа, — или попросту пойти в кабачок через дорогу. Туда мертвец не сунется, я полагаю. А затем можно...

-...Выйти через черный ход или окно? — предположил эдил, — Думаю, он тоже знает эти трюки. И он очень опасен, учтите. Впрочем, есть идея. Маги сменятся через пятнадцать минут, Ксардас и Кешиа переоденутся и выйдут вместе с ними, а войдут с новой сменой под утро.

— Гениально! — воскликнул Ксардас, — ты молодец, Даркл!

'Еще бы, теперь у тебя будем почти целая ночь, за вычетом времени на поиск карты, чтоб побыть наедине со своей пассией', с улыбкой подумал тот, а вслух сказал:

— Тогда так и поступим. Идите переодевайтесь, а мы тогда займемся вызовом демона.

— Я, кажется, уже говорил, что не гарантирую результата? — напомнил маг, — может ведь и не получиться...

— Обязательно получится! Должно получиться, — приободрила Геглаша Кира.

— Ну спасибо на добром слове, — маг выглядел слегка удивленным таким поведением помощницы эдила, — я-то, естественно, постараюсь...

Когда Ксардас и Кешиа ушли, Даркл повернулся к Геглашу:

— Должен сказать, что предстоящая перспектива меня слегка, так сказать, пугает. Вызванный демон не натворит чего-нибудь?

Маг покачал головой:

— А это не будет вызов. Демон останется там, где и находится. Мы просто попытаемся поговорить с ним, и я опасаюсь, что или он нас не услышит, или мы его. А вероятней всего, мы его даже не найдем. Проблема в том, что Молларис разговаривал с ним несколько дней назад, а с тех пор местонахождение демона в... непространстве-невремени могли существенно измениться. Или даже он мог оказаться в другом плане бытия по отношению к предыдущему.

— Тогда давай не будем мешкать. Нам что делать-то?

— Не мешать, только и всего, — криво ухмыльнулся маг и потер забинтованную руку, — я тогда начинаю.

Он подошел к начертанному на стене Окну, достал из кармана мелок и дорисовал несколько символов. Затем произнес непонятную фразу, в результате чего по всему рисунку прошло свечение и побежали искорки. Геглаш отошел на шаг и начал произносить заклинание, тщательно выговаривая бессмысленные для непосвященных резкие слова. В ответ Окно засветилось и почернело. Казалось, стена открылась, явив присутствующим другую комнату, совершенно темную.

Маг произнес еще несколько слов. Тьма слегка рассеялась, стали видны какие-то огоньки, рябь, и нечеткие контуры неизвестно чего. А прямо посреди окна Даркл с дрожью увидел полупрозрачное лицо демона.

Демона этого довольно трудно было бы назвать страшным. Скорее, его красное лицо с мясистым носом и крохотным рожком на подбородке было лукавым... когда-то давно. Сейчас по нему пробегали гримасы боли и отчаяния, или так, по крайней мере, казалось. Большие глаза безмолвно кричали, и в них отчетливо читался ужас. Демон, бывший некогда воплощением хитрости, обмана и надувательства и славившийся тем, что он единственный из всех демонов обладал чувством юмора, сейчас представлял жалкое зрелище.

— Дазагор даброр те кепеч! Дазагор да крур ду! Этрак... Этрак те лудан... Даркл такора вэньярдэш! Вэньярдэш...

Миг спустя Окно потускнело, прервав отчаянный, но едва слышный вопль демона.

Некоторое время все трое молчали, затем Даркл выдавил:

— И что это значит? Это язык демонов?

— Именно, — кивнул бледный Геглаш, — это он и есть.

— И что он сказал? Ты хоть понял?

— Конечно, хотя и не все. Дело в том, что слова сами по себе понятны, но вот все вместе... Сейчас знаю одно: Прячущийся-в-Тени попал в беду. Сейчас я посмотрю в "Демонах Архерона", там должны быть комментарии... Я пока понял примерно вот что. "Дазагор занял мое место! Дазагор вышвырнул меня сюда".

— Дазагор — это демон, убивший Моллариса? — уточнил эдил.

— Видимо, да, это имя мне неизвестно. Далее, "Этрак" — это так демоны называют место или, точнее, непространство-невремя, где сами быстро теряют энергию и... исчезают. Там совсем иное измерение, там не такое время, пространство и прочее, я бы даже сказал, что там все не такое. Своеобразный план бытия, где даже законы мироздания иные. Больше я ничего об этом не знаю. "Этрак те лудан", насколько я понял, означает, что демон теряет силу и не может выбраться. То есть, скоро погибнет. Или исчезнет, что в принципе одно и то же...