Тень отвергнутых крыльев

-Скажите, вы знаете, что я хочу попробовать стать таким как вы — оборотнем. Вы имеете долгий опыт, я хотел бы услышать ваше мнение.

-Что ж, в таком деле есть только один совет, какое бы тело у тебя ни было, главное оставаться самим собой. Сейчас мы знаем, нельзя хотеть слишком многого. Самые удачные мутации были одиночными и, особенно, в тех случаях, когда объект превращения был из близкородственной цепочки. Нам наиболее удавались водные формы. Так как предки наши вышли из океана.

-А какая форма подошла бы мне?

-Не знаю, твоё тело должно сказать это само. Я художник. Эти статуи — моя работа. Мой глаз почему-то видит крылья за твоей спиной.

Рипли в ужасе завертел головой.

-Крылья!— вскрикнул он,— только не это!

Он чуть было не бросился бежать. Сердце его колотилось, как сумасшедшее.

-Что тебя так напугало, юноша?— с удивлением спросил художник.

-А Тантии не рассказывала всю нашу историю?— горько улыбнувшись, вопросом на вопрос ответил Рипли.

-С тех пор, как вы появились здесь, мы ещё не собирались вместе. Тантии предупредила, что принимает гостей и учеников, но подробно о вас собиралась рассказать на общей встрече, чтоб это могли услышать все. Но я с удовольствием узнал бы всю историю из твоих уст. Если, конечно, ты хочешь об этом поговорить.

-Знаете, когда проговариваешь то, что тебя тревожит, вслух, для кого-то, сам начинаешь понимать себя лучше. Я рад, что вы согласны выслушать меня, ваша жизнь была на столько длиннее моей, что даже проведи вы её в полном одиночестве, и то, опыт только одних ваших размышлений, во многие разы больше моего.

-Тогда пойдём ко мне, в моём жилище, за трапезой, будет удобнее и приятнее говорить, чем в обществе одних моих холодных статуй. А, чтоб твои не волновались,— прореагировал он на его тревожное движение,— я пошлю Тантии ментальный сигнал.

-Лучше Канди, она скорее всего сейчас с моей женой. А вы могли бы научить такому меня?

Глава 23.

Ямми рассказывал спутникам то, чего они не могли бы услышать ни от кого другого. И поэтому все слушали внимательно и напряжённо. Их дорога только началась и здравый смысл подсказывал, что то малое количество химер, которое мог создать новый хргота, говорит о том, что они будут держаться поближе к замку. Но, элементарную осторожность в лесу, помогал соблюсти Анан, которому откровения Колки были не в новинку. Кроме всего, обычное животное вряд ли станет нападать на большой отряд.

Хргота напугал деревню и всё же не нашлось много желающих ехать на опасную охоту. Химеры, при старом хозяине, набегали на деревню в голодные времена и об человеческом уме, неукротимом голоде и пусть небольшой, но неожиданной собственной магии, что представляло дополнительную опасность, знали все. Каждый семейный мужчина ещё и боялся оставить без охраны собственный дом.

Поэтому вызвались двое парней, желающих молодецкой славы и Мерен, который считал своим долгом отомстить за страдания сына, а теперь и за дочь. Он хорошо знал, что злопамятность хрготы погонит его назад и стоит ему подлечить свой раненый глаз, как он вернётся и теперь, из чистой вредности, будет подстерегать именно Далию.

-Есть два вида магии. Хрготы, с помощью Зерна, пользуют магию Земли, где его корни помогают извлечь её для них. Сами они не умеют коснуться энергии, потому, что для этого надо пропустить её через свою душу. Их душа — камень, в прямом и переносном смысле, только это их сила и жизнь,— Колка подумал, что сейчас Вест, считавший его бездарным учеником, мог бы гордиться его речью, так увлеченно слушали его люди.

Шармы,— продолжил он,— пользуются магией эфира и энергию земли считают низкой и грязной. Но низкими и грязными могут быть только помыслы, творящих колдовство. Энергия это просто энергия, не больше и не меньше. Шармы тянут силу эфира через золотое плетение, которое дало им почувствовать её в возрасте, когда действует лишь инстинкт, а не сознание и они продолжают свою науку только с теми, у кого этот инстинкт проснулся в младенчестве, в способе работы с энергией, мало чем отличаясь от хргот.

Наши учителя говорят, что магию может освоить любой, так как золотой браслет это то, что есть в каждом из нас, только с кожи исчезает он раньше или позже, чаще ещё в материнском чреве, особенно у мальчиков, но в душе остаётся навсегда. И подтверждение этому перед вами. Мы изучали магию с самого детства. Как все без исключения ямми.

Мы пользуемся и тем и другим видом силы. У нас есть только кодекс и запретная магия. Но об этом рассказывать очень долго. Мы не используем магию в охоте на обычных животных, это против правил. Только против магических существ, и то, как защиту, по большей части. В основном, силы природы помогают нам преобразовывать самих себя.

Магия земли поможет хрготе вылечить тело. Это и то, что умеем мы. Восстанавливаться быстро после страшных ран, главное, чтоб не было "огня". Он приходит извне и справиться с этим нам сложно. Только, при помощи определённых трав, если вовремя применить их в лечении.

Такими же дополнительными способами пользуются шармы. С помощью силы эфира, хорошо лечатся душевные болезни, а остальное только опыт общины, веками собирающий знания о растениях и магических предметах, типа камня густа, пыли из панциря стеклянных блох, желёз криллов.

-То есть вы думаете, что камни искушения и плетение это способ испытания души?— попытался подтвердить свои мысли задумчивый Ката.

-А разве это не приходит в голову естественно, когда вы знаете то, что я вам сказал?

-Я размышлял об этом и раньше, читая древние монастырские тексты и просто пытаясь объяснить себе, почему хрготами бывают только мужчины и какое испытание придумано для женских душ, готовых к соблазну или, скорее, я думаю, возрождённых в этом мире с грузом из прошлых жизней. Из совершённых ранее проступков или преступлений. Искушение, либо даёт им возможность излечить душу, либо лишает её возрождения окончательно.

-Ты говоришь вещи о которых я никогда не думал. Нужно будет поговорить об этом с шаманом.

Разговор постепенно увял. Каждый задумался о собственной душе и о поступках, которые совершил в жизни. Только Колка и Анан, чистые, как лесной воздух, быстро покончили с перечнем своих невольных прегрешений и перешли к более жизненным вопросам. Анан к безопасности отряда и мыслям о скором привале и обеде, а Колка к мечтам о Далии.

Время от времени он бросал взгляд на Мерена и думал, не станет ли тот, кто так нравится ему своей спокойной уверенностью и, выражаемой без стеснения, нежной заботой о "своих девочках", препятствием к его счастью. За малый срок, что он успел побыть возле раненной девушки, ему удалось поймать несколько взглядов, которые вселили в него надежду на это счастье и вызвали тысячу незнакомых эмоций и сладких мечтаний.

Они продвигались быстро. Ямми, привычные и лёгкие, шли наравне с, ровно шагающими, харами, на которых ехали большие люди. Их время похода, было заметно меньше, чем у идущей когда-то этим путём Рит и к вечеру они рассчитывали добраться до, упомянутого ей, храма. Почти полностью уверенные в том, что сложенные в святилище щитки многоножки, там и сохранились. Ямми знали, что это не только крепкая броня, но и защита от чистой атакующей магии и они собирались попробовать воспользоваться ими.

Глава 24.

Рипли хотел есть. После его превращения, он ещё долго стеснялся от того, что пытался съесть всё, до чего дотягивалась рука. Рит беззлобно дразнила его химерской обжоркой, но когда в животе начинал шевелиться голодный червячок, Рипли впадал в лёгкую панику. Поэтому неожиданный поворот в разговоре обрадовал его.

-Наша "молодёжь" пристрастилась к обедам в фазе оборотня. Охота вносит хоть какую-то страсть в их невесёлое существование. А я всегда был подвержен другой страсти. Пытался по мере сил вдохнуть жизнь в мёртвый камень. Кроме того, я обожаю готовить и терпеть не могу оборачиваться. Я получил свою способность по наследству и крайне редко ей пользовался.

Карг с удовольствием наблюдал за тем, с каким аппетитом гость поглощает пищу. На его извиняющийся взгляд, только улыбнулся.

-Старики едят мало, а тут,— он развёл руками над столом,— на троих хватит.

Рипли, которому добродушная, почти отеческая, улыбка позволила себя ощутить, как у матушки на кухне, умял всё, что не доел мифический третий. Блаженная сытость настроила его на лирический лад, и страшная сказка, со свадьбой в финале, представилась уже не такой трагичной, какой казалась ему до обеда.

Карг, в свою очередь решил побаловать гостя старой историей.

-Я расскажу тебе то, что Тантии не рассказывала ямми. Просто потому, что её тогда не было на свете. Но это давнее-давнее событие напрямую связано с твоей жизнью. Среди первых изменённых был друг моего отца. Он был одним из тех, кто больше всех мечтал о новых возможностях. Ему не нужна была сила, скорость, средства, чтоб увидеть подводные красоты. Он хотел одного — подняться в небо. И его мутация была одной из самых удачных. Потому, что ему нужно было только облегчить скелет и вырастить крылья. Изменения, по сравнению с другими, минимальные.

Старик поднялся и поманил парня за собой. На одной из стен, уже сильно истёртый, но всё же прекрасный, был виден рисунок крылатого карга, парящего над лесом.

-Его кожа совсем не пострадала и он, в отличие от нас всех, мог свободно жить под небом, а чаще, в небе Перейи. Прятать своё счастье в подземные пещеры ему было не под силу. Но и жить совершенно одному невозможно. Он часто прилетал к отцу и подолгу говорил с ним о небе, о полётах, а душа художника изнывала от тоски в тусклом свете оникс. Только я держал его на этом свете. И работа.. Больше всего его радовало то, что я шёл по его пути. Но от друга он отдалялся всё больше.

Карг замолчал надолго, и Рипли, с нетерпением молодости, заёрзал на месте. Рассказ захватил его.

-Он прилетал всё реже,— наконец, печально сказал скульптор,-тогда был вечер, ему было очень нужно сочувствие отца. Тогда он и увидел этот полёт и создал его портрет. К сожалению, тем для обсуждений у них оставалось всё меньше. Тогда он и рассказал, что встретил человека. Далеко в лесу летун выстроил себе жилище. Туда и забрёл человек. Дикий, знающий только охоту, он принял карга за могучего бога. От одиночества, мнимый бог решил вложить знание в эту пустую голову. К сожалению, этот камень не превратился в прекрасную статую.

-Что же с ним стало?— не выдержал заинтригованный Рипли.

-Хрготе не хватало друга в небе.

-Хрготе?— вскрикнул юноша, ничего не понимая.

-Так звали друга моего отца. Он помог человеку вырастить крылья. А тот решил, что он теперь должен стать вождём среди людей. И люди приняли его как правителя. У него были знания недоступные им, но он не спешил ими делиться. Он выбрал в жёны самую красивую и умную женщину и с помощью магии каргов нанёс на её и свою руку золотое плетение, как знак королевской власти. Королю нужен был крылатый наследник. Но сын родился бескрылым. Тогда, в порыве ярости, он впервые ударил жену. В тот день Хргота в последний раз прилетел к отцу. Он сетовал, что дал крылья и магию в недостойные руки.

Скульптор провёл рукой по истёртым линиям рисунка.

-Отец,— как-то виновато произнёс он,— был мыслями в своём творчестве. Он тогда работал над тем самым барельефом, что ты видел перед входом.

-И что же дальше?— взволнованно потребовал ответа Рипли.

-Дальше... я не могу точно сказать, что было дальше. Но, я думаю, к'вейя может.

Юноша разочарованно вздохнул. Его любопытство не было удовлетворено. И он не успокоится пока не узнает всё. Теперь он точно знает какой вопрос задать золотоволосой, чтоб у неё не было шансов скрыть ещё что-то.

Глава 25.

К озерцу вышли как-то неожиданно. Место Рит описала довольно точно, но всё равно пришлось поплутать пока в нехоженом лесу увидели заросший высоченной травой храм. Виден был, практически, только конёк крыши. Если бы не озеро и приметные цветущие деревья, прошли бы стороной. Место боя с многоножкой за прошедший год заросло снова. Эта высокая трава, злак, одичавший и ставший выше, но потерявший много веса в метёлках, когда-то и был прародителем хлеба Перейи.

Цветущие же над озером деревья, цвели и плодоносили круглый год. На них, за исключением одного месяца, можно было найти и цветы и фрукты. Только, в самое холодное время в году, оно сбрасывало в пару дней все листья и остатки цветения. Как будто засыпая. Потом, с первым тёплым днём, сначала покрывалось бело-жёлтым облаком цветов, а, уж, через несколько дней начинали разворачиваться острые мелкие листочки. Ночью из плотных круглых маленьких гнёзд-шаров, спрятанных на самых верхних ярусах появлялись круглоглазые чёрные куни, впадавшие в спячку на время покоя дерева. Они пили нектар, и переносили пыльцу с цветка на цветок. Но плодов не трогали.

Рит не видела всех этих, впавших в первозданную дикость, но, свидетельствующих о жилье, признаков. Чужая в новом для неё мире, она просто об этом не знала и приняла древнее жилище за храм. Для неё, одним из признаков, подтверждающих это, послужила высокая торжественная арка входа. Может быть теперь, увидев пещеры каргов, она сравнила бы и узнала какие-то мелкие сходства, привычные, вносимые ими в любое своё жилище.

Никто из присутствующих не был знаком с архитектурой древних, но признаки когда-то жилого места всё же приметили.

-Никогда не видел святилищ, с огородом и садом вокруг,— сопел Мерен пробираясь к входу через плотно растущие жёлтые метёлки (культурные формы были нескольких цветов).

-Почему же, возле монастыря есть и сады и поля,— возразил Ката, приминая к земле растения для маленьких ямми, шедших следом.

-А вдруг там другая многоножка?— пугливо спросил второй "ловец душ".

-Тогда она протоптала бы нам целый тракт или должна была спать тут весь год, дожидаясь твоего прихода,— пропыхтел, взмокший от усилий, Мерен.

Наконец узкая протоптанная тропинка упёрлась в тёмную арку входа.

-Наверное когда-то тут были ворота?— спросил Анан,— нельзя же жить в лесу, не закрывая дверей от диких обитателей.

-Представляю, сколько с тех пор прошло времени, если от них даже следов не осталось,— задумчиво покачал головой Тамахи.

Достали ониксы и в благоговейном молчании вошли в дом. Никаких следов предметов обихода или мебели. Само собой, всё давно превратилось бы в труху, как и исчезнувшая дверь. В углу, никем не тронутые валялись чёрные щитки. Колка потащил самый здоровенный, лежащий сверху, ростом выше него самого.

Тамахи ахнул, ожидая, что малыш надорвётся. Остальные засмеялись. Кроме него все здесь были охотниками, в большей или меньшей степени, и прекрасно знали какие они лёгонькие.

Ямми, покопавшись в своих котомочках, достали клей стеклянных блох. В их округе их было множество, они сползались со всех сторон к месту своего размножения, и в это время уже не представляли большой опасности. Но, если на пути блохи оставляли капельку свежей крови, она выпивала её и выделяла капельку клея, который смешивали с соком дерева пие, не дающим ему быстро застывать. Этим клеем ямми пользовались в хозяйстве, так как склеивал он практически всё, стоило только дождаться, пока выветрится сок.