Всего один шаг

Потом из меня стали готовить специалиста, инженера для обслуживания кварк-энергостанции. Так заведено исстари — кем быть молодому Истинно Разумному, решают специально назначенные работники, модераторы первой ступени. Им видней, на что ты способен. Очень мудро, кстати, потому как избавляет от ненужных метаний и ошибок молодости.

Но выше я не продвинулся, всё из-за недостаточного уровня притязаний и требовательности к подчинённым. Даже когда умер старший инженер резерва, меня не назначили, а прислали молодого, прямо из воспиталища. Вот у того с уровнем притязаний всё в порядке — наглый до упора...

Боль, неясная и ноющая, в боку и выше, мешает думать. Скоро она станет невыносимой, но мне, как семизначному, будут давать сильное обезболивающее, пока я смогу выполнять свою работу. А потом придут санитары, и препроводят меня в Обитель Тихой Смерти... Брехня, разумеется. Кто станет тратить кашу на отработанный материал? Укол, и в зев плазмотрона. Обитель имеет весьма высокую текучесть кадров, больше нескольких дней там не задерживаются. Это пока утрясают все бюрократические формальности по поводу списания ценного работника. А малоценных работников, одиннадцати — и двенадцатизначных, списывают сами Санитары, есть у них такое право. Прямо с работы — в плазмотрон, и все дела...

Да, продолжим рассмотрение моих жизненных достижений. Комната с умывальником, новый хороший комбинезон дважды в год, и башмаки тоже, удобные и лёгкие... Кровать, тумбочка, экран всеобщего телевидения... Всё? Нет, ещё деньги. Денег, правда, немного, но на мелкие развлечения хватало — синтетическая бодрящая жвачка и напитки, посещение кегельбана с коллегами равного и близлежащих разрядов... Нет, в рукопашных боях без правил я не участвовал, и в "чику" не играл смолоду — мне ещё нужна моя голова. Но смотреть на эти народные развлечения не гнушаются и пятизначные, если не выше... И потом, на тотализаторе можно выиграть немалую сумму. Ах, как бы пригодилась мне сейчас эта сумма! Она бы меня спасла...

Я оглядываю пульт управления привычным взором. Всё нормально. Всё тут нормально, это у меня внутри идёт разрушительный процесс...

А ведь это неправильно. Почему тут всё должно быть нормально, когда мне плохо? И почему другие должны жить, когда я умру?

Я даже зажмурился, представив страшную картину — громадный цилиндр кварк-реактора окутывает фиолетовое сияние, и через мгновение он превращается в ослепительный огненный шар, расталкивающий бетон и гранит подземелья, как грязь... Колоссальный бугор вздувается среди равнины, лопается, и громадное грибообразное облако начинает торжественно подниматься к небесам... Сладостная картина. Жаль, что энергостанция находится не под городскими кварталами...

Я вздыхаю. Глупые мечты. Кварк-реактор защищён от дураков и диверсантов любого рода достаточно надёжно, и компьютер просто заблокирует мои команды, если я попытаюсь вывести его в закритический режим.

Ноющая боль тупо терзает внутренности. Попросить уже у медика обезболивающие таблетки? Правда, работать будет труднее...

Мой взгляд падает на пожарный щит. За стеклом виднеется длинный лом, топор, огнетушители, монтировка... Монтировка.

Отличная мысль пришла в мою голову внезапно, как и положено озарению. Да, я не могу взорвать сам кварк-реактор. Но кое-что сделать я могу... Нет, я не умру в одиночку, это будет несправедливо.

Дальнейшее происходит как будто само собой. Я нажимаю клавишу вызова.

— Слушай, у тебя обезболивающее есть? Хорошее!

— Что, уже? — дежурный медик, тоже семизначный, мой старый знакомый, похоже, нажевался тонизирующей жвачки сверх меры. Или ещё чего принял, медики на это дело мастера... — Рано.

— Ничего не рано. Знаешь, как ноет.

— Ладно, сейчас зайду.

Да, всё верно. Я не могу оставить пульт управления, и это медик должен ко мне прийти, а не я к нему. Такова инструкция.

— Ну, что тут у тебя? — медик возникает в дверях, покачиваясь. Точно дури наглотался, бездельник...

— Мне нужно обезболивающее. — я смотрю на пульт, не отрываясь, изображая крайнюю занятость и сосредоточенность. На непосвящённых это здорово действует.

— Такое подойдёт? — он протягивает мне пачку таблеток в мягкой пластиковой упаковке.

— Эту жвачку оставь восьмизначным. Мне нужно ХОРОШЕЕ лекарство, док. Как для Бессмертных...

— Ха!

— Плачу с запроса. Мне деньги скоро станут ни к чему.

Медик мгновенно подбирается. Раз серьёзный пошёл разговор...

— Есть у меня. Сейчас принесу, жди.

— А куда я денусь от пульта?

— Тоже верно. Так я сейчас!

Мои пальцы уже порхают по клавишам, изменяя штатную, базовую программу. Так, первый контур охлаждения... Второй контур... Заблокировать аварийный выход... Отключить питание от резервных насосов... Систему пожаротушения обесточить...

Когда медик появляется у меня, я уже почти заканчиваю.

— Вот — он показывает мне пузырёк с капсулами ярко-красного цвета. — Это будет тебе стоить...

Я без звука набираю на клавиатуре код доступа к моему личному счёту.

— Говори счёт.

Доктор называет номер счёта, наклонившись к пульту. Я бью его в темя заранее припасённой монтировкой, и он падает молча и сразу. Несколько мгновений я перевожу дух, затем для надёжности бью упавшего по голове ещё и ещё раз. Готов.

Я осторожно вынимаю из его руки лекарство. Эти пилюльки, как я понял, действуют почти мгновенно, и в надлежащей дозе избавят меня от мучений. Целый пузырёк...

Так, теперь надо действовать быстро. Я оттаскиваю труп за пульт, чтобы не было видно с порога. Нажимаю клавишу — "ввод". На пульте загорается предупредительная надпись, но я подтверждаю приказ — "исполнить". Диаграммы на экране приходят в движение — они столбики растут, удлиняются, другие укорачиваются...

— Группе обходчиков нижнего тоннеля! Проверьте трубопроводы первого контура, там чего-то похоже не пробку. У меня давление растёт! Как понял?

— Да, мой господин! Сейчас проверим! — отзывается старший группы слесарей-обходчиков.

— Перекройте там вспомогательные заслонки.

— Да, мой господин!

Вот. Исполнительность — первое дело. Если бы у этих ребят было хоть немного мозгов, они бы призадумались — а разве это можно делать? Но они всё сделают, не задумываясь.

На пульте загорается и мигает огонёк индикатора — перегрев натрия в первом контуре. Компьютер честно предупреждает меня об опасности, и если я не приму меры, он примет их сам. Но я приму меры, вот прямо сейчас и приму...

— Группе СНАВР! Обесточить четвёртый и первый вспомогательные щиты, разобраться, откуда дым! Сигнал на пульте!

— Да, мой господин!

Так, пошли аварийщики. Эти обесточат, они ребята быстрые. Пока разберутся, пока доложат, что никакого задымления и возгорания нет... Не успеют доложить, пожалуй.

Ага, уже! Главный компьютер имеет тройное резервированное питание, но два из источников уже отключены, и осталось совсем пустяки...

Я поворачиваю на стене небольшой, древний рубильник, оставшийся от невесть каких времён. Впрочем, может быть, я и ошибаюсь — многие вещи, изготавливаемые Истинно Разумными, точно копируют древние образцы.

Экран компьютера гаснет, и остаётся только россыпь индикаторов на пульте. Всё, с двоевластием покончено. Теперь мои приказы контролю и обсуждению не подлежат.

— Что там у тебя происходит?! — врывается в уши голос Диса, Дежурного инженера станции.

— Мой господин, тут такое...такое! — я изображаю голосом крайнюю растерянность. — Главный сервер сдох, всё летит в бездну!

— Жди на месте, придурок!!! — рявкает Дис.

Я жду тебя, Дис.

Вой сирены — проснулась аварийная автоматика. Но тупым автоматам вспомогательной защиты не под силу разобраться в моём замысле, и тем более противодействовать ему.

— Авария охладителей! Пожар! А-А-А! — визжит динамик.

Оглушительный, торжествующий рёв — это раскалённый натрий ворвался в нижний туннель, сжигая всё на своём пути. Лопаются трубы водяных охладителей, и поток воды хлещет навстречу потоку натрия, удесятеряя его ярость — горящий натрий не любит, когда его пытаются остановить водой... Всё, динамик заглох — вероятно, связи с тоннелем больше никогда не будет.

Свет разом гаснет, оставляя светиться только люминесцентные панели — это отключился кварк-реактор. Да, мне не под силу его взорвать, к моему глубокому сожалению. Но вот пожар я устроить сумел неслабый. А вы говорите, недостаточный уровень притязаний...

Дверь в пультовую распахивается, и самый главный начальник, Дис, влетает разъярённый, как древний зверь... забыл название...

— Ты, дефектный!!!

Я молча бью его по голове монтировкой, не вступая в ненужные пререкания. Зачем мне нужны начальники? Абсолютно они мне ни к чему.

Где-то возникает и быстро нарастает гул — в здании энергостанции разгорается чудовищный пожар, пары натрия и водород выжигают всё, что способно гореть, а всё остальное плавится. Топот и крики. Ну, пожалуй, пора...

Я высыпаю на ладонь красные капсулки, глотаю разом и запиваю из личной бутыли водой. Какая гадость... Теперь через сколько-то вздохов наступит блаженный покой, и я провалюсь в сон. Последний сон...

Время идёт, и в животе возникает тягостное чувство, сменяемое острой резью. Да что же это такое?!

Невеликое расстояние до туалета я преодолеваю бегом, полусогнувшись от острой рези. Проклятый лепила! Обмануть хотел, сволочь! Это слабительное! И в такой дозе!

До вожделённого объекта я всё-таки добираюсь, но слишком поздно — штаны комбинезона полны, мерзкая жижа просачивается в башмаки... И в довершение меня выворачивает наизнанку. В глазах плавают цветные пятна. Проклятый лепила...

Я сижу в кабинке, согнувшись от рези в животе, обгаженный и обрыганный, и мне так плохо, что впервые с далёкого, далёкого детства мне не удаётся сдержать слёз. Это плохо... Какой смысл плакать? Я ухожу из этой жизни достойно, прихватив с собой немалое количество врагов... Врагов, да. Потому что я один, в окружении трёхсот миллиардов врагов...

Пламя буквально прогрызает тонкую пластиковую дверь, врываясь в моё убежище. Больно, как больно...

...

Вспышка света!

Я открываю глаза. Ирочка смотрит на меня, не отрываясь, своими огромными глазищами.

— Ты давно... — гляди-ка, я и не подозревал, что ангельский голос тоже может не слушаться своего хозяина.

— Давно, Рома, давно.

Я порывисто обнимаю её, глажу. Она не возражает, даже чуть отводит назад крылья, чтобы мне было удобнее её ласкать.

— Я всегда буду с тобой во время твоих экспериментов, муж мой. Я тебя удержу. Пусть я и не Всевидящая.

— Но ты видела?..

Ирочка отвечает не сразу.

— Видела и поняла. Этот мир должен умереть, Рома. Всяким мучениям есть предел. Они сами призовут свою смерть.

...

— Да-а-а... — Биан теребит мочки ушей так, что мне страшно. Когда-нибудь он их себе оторвёт. — Даже нечего сказать тебе, Рома. Сказать "потрясающе"? Ерунда, это уже не просто потрясающе, эт-то...

Я молчу. Какая-то мысль зарождается в глубине, но я пока не способен её сформулировать...

— Все твои мысли сейчас станут достоянием общественности. — Биан гасит экран, и тот стягивается в точку, вспыхивает в воздухе искрой и исчезает. — Идём, тебя ждут.

— Кто? — и я уже понимаю, что вопрос глупый.

— Очень глупый, Рома. — улавливает Биан. — Ты полагаешь, что Всевидящие проигнорируют новооткрытый приём? Идём же!

Он идёт к шахте лифта, и я за ним. Шаг, и падение вверх заканчивается в том самом актовом зале... И даже антураж-обстановка та же — оранжевый свет, ковёр, текучее золото колонн...

"Это для гостей" — улавливаю я мысленный ответ на ещё несформулированную мысль. — "Мы всегда стараемся создать гостям максимально привычную и удобную обстановку"

Биан отступает в сторону, и я предстаю пред очи собрания. Мой ангельский лик стремительно приобретает максимально упрощённое выражение, характерное для земных балбесов. Вот это да-а-а!..

На ковре стоят пять ангелов, семь сэнсэев и одно существо, в котором без всякого сомнения можно распознать женщину, ростом превосходящую самых рослых земных баскетболисток. Длиннейшие ноги, устройством чем-то напоминающие ноги земных скакунов или антилоп, только стройнее, гладкая розовато-перламутровая кожа без признаков растительности, длиннейшая гибкая шея, за которую любая фотомодель отдала бы полжизни, изящная головка с большими глазами газели и лицом, которое при всей необычности я бы назвал красивым... А вот руки пятипалые, точь-в-точь у людей и ангелов. Первая Всевидящая свиров, снова улавливаю я. Никогда ещё не видел живых свиров...

— Здравствуй, Рома — говорит моя знакомая, Фииа. — Прежде всего на правах твоей знакомой хочу представить тебе тех, с кем ты ещё не знаком.

Летящая меж звёзд называет Всевидящих по очереди, те кивают мне, а я отчаянно борюсь с желанием бормотать в ответ: "Очень приятно. Биоморф Рома. Рома биоморф..."

— Мы собрались здесь, чтобы овладеть новым приёмом всевидения, открытым тобой.

Я растерянно хлопаю глазами, как кукла Барби. Благо мама Маша не поскупилась на длину моих ресниц.

— Но я... я не могу вот так, бодрствуя! Это я могу делать только во сне, и я сам не знаю как...

— Ничего, мы сможем. Ты просто думай.

— Но я...

— Не говори ничего, не надо. — подаёт голос Цанг, мой знакомый, чем-то напоминая в этот момент Саида из "Белого солнца пустыни" — Показывай.

— Но я не могу вот так, бодрствуя! Это я могу делать только во сне, и я сам не знаю как...

Девушка-свир в два шага преодолевает расстояние до меня. В отличие от остальных она одета, причём вполне даже по-земному — очень короткая мини-юбка с разрезами на бёдрах и какой-то немыслимый топик, обтягивающий уже совершенно человечьи груди с острыми сосками. Моя голова оказывается заметно ниже обреза юбки, и мне почему-то неловко смотреть вверх. Я смотрю вниз, на её изящные посеребрённые копытца...

"Прекрати, Ро-ма, это несерьёзно" — свирка одним движением опускается на корточки, складывая свои неимоверно длинные ноги, и её прекрасные газельи глаза оказываются лишь немного выше моих. — "Садись поудобнее и показывай. Мы все ждём"

...

— Уммм, вкусно! — Ирочка облизывает ложку и тут же снова погружает её в здоровенное яйцо. Нечаянная радость сидит у неё на плече — сидеть на голове моя жена зверюшку всё-таки более-менее отучила — и заинтересованно поводит пуговкой носа. Следующую ложку Ирочка даёт попробовать нашей соне. Нечаянная радость пренебрежительно фыркает и вспархивает на свой любимый насест-икебану.

— Ира, Ир...

— М-м?

— Я сегодня свирку видел, вот как тебя. Ну, Всевидящую...

— Я поняла.

— А почему ты мне никогда при них ничего не рассказывала?

Ирочка с большим аппетитом выскребает яйцо, даже нос в желтке. Третьеклассница и третьеклассница, чесслово... Сотрудник межпланетной миссии, оперативный сотрудник, особый агент и экс-биоморф... Замужняя дама, мамой скоро станет...

Ирочка смешливо фыркает, кося глазом поверх ложки. Уловила ход моих мыслей.