— Всё в порядке, я уже предупредил Туна, что ты любишь поспать, — со смешком ответил отец. — Знакомьтесь, Ливитун ту Муло, честный пенсионер. Фириш, моя дочь.
— Какая очаровательная девочка, — улыбнулся "честный пенсионер". Улыбка у него оказалась очень хорошая — искренняя, открытая, немного проказливая и почти детская. — Наслышан, наслышан. Ваш отец, Фириш, очень любит поговорить о семейных ценностях! Но, впрочем, предлагаю не ходить вокруг да около и не тратить ваше время понапрасну. Это мы, старики, можем и должны позволить себе неторопливость, а у молодёжи всегда куча дел и стремлений. К тому же, я уже достаточно заинтригован Филиром, чтобы изнемогать от нетерпения. Расскажите же, наконец, об этой необычной вещице!
Я не стала спорить с желанием гостя, тем более, оно полностью отвечало моим собственным устремлениям. Хотелось поскорее выяснить, может этот внешне совсем несерьёзный тип чем-то помочь или нет.
Рассказывать о "вещице" и показывать её я предпочла в мастерской, там мне было гораздо спокойней.
Не знаю, что там господин ту Муло говорил о неторопливости; видимо, кокетничал. Стоило ему получить в руки искру, и благодушный круглый человечек уступил место чрезвычайно энергичному и опытному фанатику. При виде охотничьего азарта, с которым Ливитун вцепился в искру, я даже встревожилась; мужчина выглядел так, будто способен перегрызть глотку любому, кто попытается отобрать у него кристалл. Но отец ободряюще улыбнулся и подмигнул в ответ на мой напряжённый вопросительный взгляд. Похоже, для ту Муло подобное поведение нормально, и на людей он не бросается. Во всяком случае, до сих пор не бросался.
Со всех сторон осмотрев кристалл и едва ли не обнюхав, учёный спросил у меня разрешения и сам вставил искру в голову Геша, после чего заложник кристалла памяти подвергся очередному подробному допросу. Машинат терпел стоически.
С другой стороны, его можно понять — хоть какая-то деятельность, развлечение и общение.
— Великолепно, — наконец, выдохнувшись, резюмировал ту Муло и вновь протёр большим клетчатым платком выступившую на лбу и лысине испарину. — Изумительно!
— А если по существу? — иронично уточнил отец.
— Это как раз очень по существу, — благодушно отмахнулся круглый гость и попенял молчаливому машинату: — Эх, что ж мы с вами, дружище, не встретились раньше, когда я был молод и полон сил!
— Тун! — устало поморщившись, окликнул его отец.
— А, в общем-то, что именно вы хотите от меня услышать? — наконец, с вежливой улыбкой уточнил ту Муло и перевёл взгляд на меня. Шевельнулось нехорошее подозрение, что гость попросту издевается, ничего в искрах не понимает и устроил этот цирк ради собственного удовольствия, но я поспешила его отогнать.
— В идеале — узнать, как вернуть содержимое кристалла в тело, — стараясь сохранять спокойствие, ответила ему. — Или хотя бы точно узнать, возможно ли это.
— Мне представляется весьма сомнительным, что разум первого арра действительно извлекли из тела и поместили в этот кристалл. Во всяком случае, преднамеренность этого действия — очень спорный вопрос.
— Почему? — нахмурилась я.
— А зачем? — вместо ответа пожал плечами Ливитун. — Единственное внятное объяснение — что это получилось случайно. Отсюда и неуверенность свелов, и сам факт существования подобного кристалла, который разумнее было бы уничтожить. Что касается возможности обратного процесса, она также несколько... сомнительна. Понимаете, Фириш, наши знания о физике электричества и природе малых частиц, из которых состоит всё сущее, ещё чрезвычайно скудны. Всё, что у нас есть — это математические расчёты, которые невозможно проверить на практике. К примеру, было доказано, что некие перестановки в структуре различных минералов кардинально меняют их свойства, но мы пока, увы, не способны осознанно и преднамеренно внести эти изменения и, к примеру, превратить уголь в алмаз. В микромире мы движемся вслепую, ощупью математических формул и нагромождения сложных расчётов. Достоверно известно, что сами кристаллы, основа их, — это действительно особый минерал, определённый сорт кварца, а в кристаллы памяти их превращает некая технологическая процедура, вероятно, электрической природы. Кристалл памяти — это... нечто вроде граммофонной пластинки, дорожки на которой невообразимо малы и расположены не на плоскости, а подобны нити, смотанной в клубок. Ни у нас, ни даже у свелов нет технологий, позволяющих выполнить такую запись полностью осознанно. Мне кажется, имеет место ситуация, подобная той, что в своё время сложилась у нас с аркидной смазкой. Кто-то случайно обнаружил полезное свойство и научился его использовать, и только много времени спустя под это свойство подведён теоретический базис. Вероятнее всего, именно поэтому мы никак не можем разгадать этот секрет: случайность очень сложно повторить. Так что, даже если вы найдёте прибор, с помощью которого совершена подобная операция, совсем не обязательно, что даже его создателям хватит знаний запустить процесс вспять. Так что я бы порекомендовал смириться с неизбежным, отдать кристалл специалистам и не рисковать попусту жизнью и здоровьем.
— И всё-таки, мы рискнём, — через пару секунд решительно возразила я.
— Ваше право, — не стал настаивать мужчина. Снял очки, начал задумчиво их протирать, а потом медленно проговорил: — Знаете, а вот предположение, как и зачем первого арра превратили... в такое, у меня есть. Если отталкиваться от того факта, что кристалл памяти — это просто форма хранения информации, кто-то мог пожелать, скажем, заполучить некий объём знаний, принадлежавших этому мужчине, но что-то не рассчитал. Например, он получил совсем не ту информацию, которую желал: вместо памяти — лишённую памяти личность. Или, что вероятнее, он не рассчитал объём информации, которую хранит человеческий разум, и в один кристалл всё банально не поместилось. Почему не потерялось и оказалось здесь — не знаю, но подобная версия отлично объясняет ситуацию, которую мы наблюдаем.
— Чудесно, — со вздохом пробормотала я. — То есть, где-то бегает вторая половина первого арра?
— В её способности бегать я здорово сомневаюсь, — со смешком заметил собеседник. — Та часть памяти, которая отвечает за двигательные функции, определённо, здесь. Судя по тому, что нормально двигаться не способно и оставшееся на Светлой стороне тело, я рискну предположить, что информация на кристаллах не дублируется.
— М-да. Всё это, конечно, полезно и очень занимательно, но... по сути дела вы ничего сказать не можете? — уточнила я.
— Увы, — ту Муло развёл руками. — Мы действительно пока не знаем способа создания искр, даже в первом приближении. Но кое-какую помощь я оказать могу, а именно — дать контакты единственного специалиста, способного пойти вам навстречу. Господин Бинда Олем — яростный патриот, секрет не выдаст даже под пытками, но ради спасения жизни первого арра может ввязаться в эту авантюру.
— Как мал Мировой Диск, — хмыкнула я.
— Что вы имеете в виду? — озадаченно вскинул брови Ливитун.
— Я знакома с этим мастером, мы вместе работали над протезом руки для моего друга. Правда, я сомневалась в его благонадёжности и, честно говоря, здоровье. Всё-таки, возраст у него не юношеский.
— Этот старый ващур нас всех переживёт, — отмахнулся собеседник. — Мировой Диск действительно небольшой, но именно сейчас речь не об этом. Имеющих частную практику специалистов по искрам можно пересчитать по пальцам. Если я не ошибаюсь, их всего шесть человек на всей Светлой стороне, остальные работают на пресловутую "Искру разума" и их конкурентов. И Олем из всей этой компании — самый увлечённый, склонный к экспериментам и, несмотря на свою скандальную натуру, вполне настроенный на контакт.
— Не заметила за ним особенной скандальности, — растерянно заметила я.
— А это вы, Фириш, с ним о политике разговаривать не пытались, — улыбнулся ту Муло. — И спорить, какая форма правления лучше, наша или их.
— Я слишком мало интересуюсь этим вопросом, чтобы с кем-то его обсуждать. Да ещё и спорить, — хмыкнула в ответ.
— Тем лучше, — флегматично признал Ливитун. — У него будет меньше поводов для ругани и больше — для работы.
— А откуда вы вообще его знаете?
— Рассматриваются разные способы получения нужных сведений, — пожал плечами мужчина. — В том числе — подкуп отдельных специалистов, но за ними тщательно наблюдают. Имейте это в виду, если действительно соберётесь с ним разговаривать: стоит сунуться туда, и о визите узнают очень многие. Но здесь я тоже могу поспособствовать. Есть, чем записать адрес? Это приятель Бинды, приглядывающий за ним и получающий за это деньги. Вполне надёжный тип. Проще и разумней контактировать с мастером через него.
— Шпион? — растерянно уточнила я, наблюдая, как ту Муло выводит какие-то закорючки. Почерк у него оказался ужасно витиеватый и потому сложный для восприятия.
— Побойтесь грома, — отмахнулся собеседник. — Говорю же, просто приглядывает. Передать конфиденциальную информацию, пригласить для разговора...
— То есть, шпион, — кивнула я.
— Разведчик, если уж на то пошло, — насмешливо поправил меня мужчина. — Бинда чрезвычайно любопытен, азартен и несколько самоуверен. Ему скучно заниматься одним и тем же, а вот поиграть с нашими секретчиками и порешать неординарные задачки — это за милую душу. Поэтому он и не прекращает общения со связным. Понимает, что нашей стороне невыгодно давить или идти на шантаж, тем самым рискуя потерять хоть такой источник информации, и позволяет себе развлекаться. Ведь если всё вскроется, его самого по голове не погладят, да и развлечения кончатся. Ну и, кроме того, возраст и одиночество тоже сказываются — терять ему, в общем-то, нечего.
— А вы не боитесь сдавать мне этого связного? Ну, вдруг я... — попыталась возразить я, но запнулась, не в состоянии подобрать слова, а ту Муло покровительственно улыбнулся.
— Фириш, если бы я совсем не разделял вашу точку зрения на проблему, мы бы с вами не разговаривали.
— Зачем же вы тогда...
— Пытался отговорить? — с полуслова понял он. — Одно другому не мешает. Я хоть и пенсионер, но долг свой помню. А если вы имеете в виду, что вы кого-то предадите, где-то останетесь и так далее... Простите, но мне очень слабо в это верится. В отличие от господина Олема, вам есть, куда и к кому возвращаться. Да и, насколько я могу судить, вы слишком честны и благородны для предательства.
— Звучит как угроза, — с иронией протянула я.
— Привычка, — виновато улыбнулся собеседник и развёл руками. — Я передам вам письмо для этого человека, иначе он не будет с вами разговаривать, увы. А вы, кстати, уже придумали, как будете перебираться на ту сторону диска?
— Поскольку все транспортные тоннели закрыты, да и рискованно туда лезть — прибьют, мы попробуем полететь вкруг, на дирижабле.
— И откуда вы возьмёте дирижабль? — удивлённо выгнул брови ту Муло, а потом весело улыбнулся и ответил сам себе: — Экспедиция! А что, очень умно, беспроигрышный вариант. Вряд ли сообщение возобновится быстрее, чем вы туда доберётесь, и у вас будет хорошая фора: никто отсюда не сумеет сообщить на ту сторону о вашем отбытии, даже если оно кого-то заинтересует. Да и вообще, очень удачно всё сложилось. Что ж, от души желаю удачи! А письмо подготовлю и перешлю вечером, с вашего позволения.
— Да, конечно, время терпит, — согласилась я.
Вскоре гости откланялись. Отец, во время всего разговора сохранявший молчание и ни во что не вмешивавшийся, глядел на меня с задумчивой сосредоточенностью. Кажется, он таки не одобрял эту историю, но я была благодарна за отсутствие критики. Боюсь, моя собственная решимость под её давлением здорово пошатнулась бы.
Да, я понимала, что ввязалась в неприятности, сделала это осознанно, всё происходит на самом деле, но, кажется, по-прежнему не могла в это поверить. Всё было... Странно и неправильно.
Как три энтузиаста могут провернуть такое сложное дело?
Ладно, пусть практика и внимательное рассмотрение показали, что мы не рядовые обыватели. Обнаружилась масса полезных знакомств и контактов, которые очень аккуратно складывались в нужный рисунок. Да и квалификация наша пришлась очень кстати: специалист по мозгам, специалист по машинатам и специалист по полётам, способный доставить нас на Светлую сторону. Пожалуй, даже если бы кто-то намеренно собирал компанию для такого свершения, у него вряд ли могло получиться лучше. Не хватало только специалиста по искрам, которого мы надеялись найти на другой стороне Мирового Диска, и... профессионального шпиона, интригана, способного не только помочь в организации похищения тела первого арра, но и в организации противодействия "Искре разума". Есть ощущение, что тот "наблюдатель" со Светлой стороны окажется именно таким человеком. Наверное, потому, что подобное же впечатление производил господин ту Муло: я готова была поклясться, что этот мужчина — не просто учёный. И, подозреваю, никакой он не пенсионер.
С одной стороны, если бы он по-прежнему работал на секретчиков, вряд ли бы со мной так мирно разговаривали и вряд ли отпустили бы с искрой на Светлую сторону. Но, с другой стороны, если для их целей эта искра не представляет особенного интереса — возможны варианты. Например, воспользоваться поводом и всё-таки украсть моими руками нужную технологию, вынудив Олема к сотрудничеству. Или им по какой-то причине выгодно вернуть первого арра на место. Интересно только, по каким? Надеются заполучить его в должники? Сомневаюсь, что благодарность его будет простираться настолько далеко, да и ненадёжный какой-то метод. Желают подточить власть "Искры разума"? В общем-то, тоже неубедительно. Она там, на Светлой стороне имеет реальную власть, и совсем не потому, что создаёт кристаллы памяти: это просто одна из статей расходов. Да и у нас, честно говоря, машинаты — это просто одна из статей промышленности. Они приносят пользу, но никакой ключевой роли не играют, и чисто теоретически без них вполне можно обойтись.
Впрочем, есть одно соображение, объясняющее решительно всё: нашим секретчикам по большому счёту плевать, кто окажется у власти на Светлой стороне и куда повернётся тамошний политический курс, а единственная искра не способна помочь в поисках ответа на вопрос об изготовлении кристаллов памяти. Ту Муло же действительно может действовать исключительно по собственному почину, по доброте душевной. Или — в надежде на случайное раскрытие важных сведений.
Проводив гостей, я неторопливо позавтракала, традиционно зачитывая экономке статьи из газеты. Впрочем, ничего интересного пресса не сообщала. Прогноз обещал хорошую погоду, по поводу транспортных тоннелей всё оставалось глухо, присутствовала только короткая заметка, что следствие продолжается, и грустные рассуждения об убытках некоторых компаний, тесно связанных со Светлой стороной. А все прочие новости лично меня интересовали мало. Разве что традиционная выставка достижений промышленности, запланированная на конец нынешнего малого оборота, но шансов посетить её у меня не было: через двенадцать дней, оставшихся до открытия, мы уже вовсю должны осваиваться на Светлой стороне. Если доживём.
