Солнечный ветер (полностью)

Сходку, по укоренившейся уже привычке, организовали в командирских апартаментах. Матросы принесли стулья из своих комнат (Реймонд жил в отдельном номере, остальным достались два трёхместных), так что на этот раз все расположились с комфортом. Доктор уселся за стол у левой стены. Смёл ладонью крошки, сдвинул в сторону чайную чашку, подсвечник и ворох газет. Аккуратно разложил на желтоватой скатерти мятые листочки с заметками, выжидательно уставился на лейтенанта. Сидящий на кровати Реймонд, резко выдохнув, кивнул:

— Джентльмены и... — Вспомнив об отсутствии в команде женщин, продолжил. — ...И товарищи. Объявляю заседание открытым. По славной традиции нашего отряда, будем обсуждать два вопроса. Первый — что с нами происходит? Второй — что нам делать? Второй вопрос я беру на себя, с вашего позволения... А по первому, я так понимаю, высказаться никто не желает?

Фриц закусил губу и потупил взгляд. Пока командир читал газеты и придавался внутренним страхам, а "офицеры" мотались из таверны в порт и обратно, матросы должны были собирать слухи по городу, однако больших успехов не добились. Вины их в этом, конечно, не было — городок жил вчерашним днём и вестями с фронта. И всё же бойцы чувствовали себя неловко оттого, что не справились с первым заданием — особенно Фриц, оказавшийся среди прочих самым ответственным.

— Будем считать, что сбор сведений — наша главная задача в перспективе. — Продолжал фок Аркенау. — Текущая же цель — сохранять свободу и обеспечивать собственную безопасность. Для этого нам надлежит перестать привлекать к себе внимание, а также быть готовыми сняться с места в любой момент. За первым дело не стоит, для второго требуется легкодоступный транспорт. — Реймонд перевёл дух. Задачи, переведённые на полуканцелярский язык и произнесенные вслух, уже не казались такими сложными. — Доктор, вам слово.

— Здесь есть то, что нам нужно. — С места в карьер начал врач. На свои листочки он даже не глядел. — Я присмотрел две неплохие скорлупки... Но есть и ещё один вариант. В порту сейчас стоит, и ещё долго стоять будет шлюп "Мельмонт". Кораблик замечательный, ухоженный. Команда — какие-то чудные инородцы с дальнего юга, но капитан их — очень серьёзная женщина. При том, кажется, ничего не имеет против авантюр. Пожалуй, они вполне могли бы...

— Спасибо, доктор. — Как мог мягко перебил его лейтенант. — Так что за скорлупки?

— Шхуна и шлюп. — Не смутившись, переключился Блаузи. — Шхуна выглядит покрепче, зато на шлюпе установлен реактор. Может идти и на нём, и под парусами. Брокхзен утверждает, что с реактором справится, он простенький.

— Шхуна большая или малая?

— Малая, о двух мачтах.

— Это хорошо, однако с реактором всё равно будет проще. Не хочу никого обидеть, но за последнее время уж больно нахлебался я под парусами... Надеюсь, энергокристаллы и мелочи, вроде лопат и свинцовых фартуков для кочегаров, идут в комплекте?

— Всё в порядке. — Заверил Брокхзен. — Не зря же мы столько времени на осмотр каждой лохани тратили...

— В таком случае, договаривайтесь с хозяином шлюпа, доктор. Сколько он просит?

Блаузи назвал сумму. Фрахтовать корабль заранее решили не менее чем на месяц, по деньгам выходило изрядно. Реймонд отсчитал монеты, и инородец спешно ушёл — нужно было поймать судовладельца, пока тот не лёг спать. Остальные задержались было, но наследник Аркенау прогнал их ужинать. Закрыв дверь за Михаэлем и Карлом, унёсшими стулья, лейтенант запер её на крючок, прислонился лопатками к створке, и окинул помещение тяжёлым взглядом. Окно в рассохшейся раме, низкая кровать прямо под ним, перекошенная тумбочка, узкий стол, пара табуреток, вешалка — и стопки газет, как свежих, так и успевших пожелтеть. На полу, на столе, на тумбе... Жалкая попытка хоть что-то прояснить. Отлепившись от створки, беглый адъютант прошёлся пару раз по комнате, потом сбросил туфли, плюхнулся на постель прямо в одежде, и завернулся в одеяло с головой. В коридоре иногда слышались шаги и голоса, вечер понемногу переходил в ночь, а Реймонд лежал неподвижно, и через силу думал. Дела хотелось отложить назавтра, только мыслям не прикажешь — сами лезут в голову. Планету скоро придётся покинуть — здесь слишком опасно даже без учёта его личных бед. Но что делать дальше? Лететь к соседней планете и снова читать газеты? Или поискать мир без постоянного населения, переждать там месяц-другой, и открыто вернуться в столицу? Ведь адмирал просила только дать время, а не исчезать навсегда. Или, может, стоило всё же поговорить с капитаном тех инородцев, со шлюпа? Вдруг бы чего полезного вышло...

Потихоньку дрёма начала брать своё. В комнате темнело, голоса и шаги стихли, мысли становились путанными, отрывистыми. Юноша почти провалился в сон... Когда понял, что уже почти минуту слышит со стороны двери какую-то возню. Лейтенант перевернулся набок, коснулся ножен шпаги, прислонённой к изголовью кровати, сунул руку под подушку, сжал рукоять лежащего там пистолета. Прислушался. Что-то шуршало, потом щёлкнуло. Закрытая на крючок дверь медленно, без скрипа, начала отворяться. Судорожно сглотнув, Реймонд обмер, глядя сквозь полуприкрытые веки. Занавеску он не задёрнул, так что комнату заливал серебристый свет местной луны. Было видно, как в приоткрывшуюся щель кто-то заглянул. Затем створка распахнулась полностью, и в номер, крадучись, вошли двое. Кажется, мужчины, среднего роста, в неприметной городской одежде. У одного в руках нечто, похожее на дубинку, другой прятал что-то в карман. Большего в полумраке и сквозь ресницы было не разглядеть. Впрочем, большего и не требовалось. Лишь на долю секунды похолодев от мысли что это может быть какой-то розыгрыш, какая-то ошибка, наследник Аркенау выбросил вперёд руку с пистолетом, вдавливая спусковой крючок. Глупый розыгрыш, обычные воры — не важно. С хорошими целями ночью в чужую запертую комнату никто не полезет.

"Бдззззиу!". Выстрел озарил комнату зелёной вспышкой. Ближайший пришелец опрокинулся на спину, а Реймонд кубарем скатился с кровати, подхватывая шпагу. Вскочить на ноги сразу не удалось, мешало путающееся в ногах одеяло, однако и уцелевший незваный гость промедлил — ослеплённый и, вроде бы, слегка ошарашенный. Лейтенант ткнул в него шпагой, забыв, что она в ножнах. Противник машинально схватился за них, потянул на себя. Клинок начал высвобождаться. Почти интуитивно поняв, что нужно делать, Реймонд отшатнулся назад, окончательно вытягивая шпагу из ножен, и тут же всем телом бросился вперёд, выставив оружие перед собой. Клинок вошёл в грудь противнику на половину своей длины. Чужак, издав булькающий звук, начал заваливаться навзничь. Реймонд выпустил рукоять шпаги, сделал шаг назад... В этот момент в комнату ворвался третий. Через окно. Вроде бы, тоже закрытое на крючок. Правда, сделать он ничего не успел — лейтенант даже толком не разглядел его. Пылающий росчерк пистолетного выстрела смёл нового врага с подоконника, выбросил на улицу.

Фок Аркенау медленно обернулся, и увидел нового участника ночного приключения. Стоящий на пороге номера растрёпанный мужчина сжимал во вскинутой левой руке ещё дымящийся пистоль, а в опущенной правой — обнажённый палаш. Всю одежду неожиданного помощника составляли нижняя рубашка да подштанники. Кажется, это был один из наёмников, предлагавших вчера свои услуги. Опустив пистолет, он поинтересовался:

— Надеюсь, я не помешал?...

Конец шестой главы. Конец второй части.

Часть третья.

Глава седьмая

— И всё же, постарайтесь вспомнить. — Без лишнего напора, но твёрдо произнёс Омар. — Может быть не знакомые, не друзья. Может, новые постоянные покупатели, или ещё кто-то в этом роде. Какие-то люди в окружении вашего мужа, которых вы прежде не знали, понимаете? Которые появились недавно, и с которыми он вас не знакомил.

Женщина, сидящая за столом напротив него, лишь всхлипнула и отрицательно мотнула головой, продолжая комкать носовой платок. Следователь со вздохом отвёл взгляд и потёр лоб. Работать с плачущими женщинами — сущая пытка. Не столь оттого, что это тяжело, сколько потому, что чувствуешь себя последней свиньёй. Особенно если допрашивать приходится родственницу погибшего или свидетельницу какого-нибудь шокирующего события. В таких случаях обычно лучше не спешить, дать успокоиться. Но со дня гибели торговца винами прошло уже полмесяца, куда ещё-то... Тем не менее, супруга несчастного ударялась в слёзы при любом воспоминании о нём, и с большим трудом отвечала на вопросы. Возможно, так выглядела настоящая любовь — следствию от этого было не легче. Впрочем, Пер-Шаври успел прийти к выводу, что многого из этой зацепки не вытянуть при любом раскладе, и мучить вдову дольше ни к чему.

— Что ж, спасибо за то, что пришли. — Омар вытянул из-под бронзовой подставки под перья маленький листочек, чиркнул на нём свою роспись. — Я понимаю, вам это было непросто, и обещаю, что вас больше не побеспокоят до получения результатов. Вот, возьмите пропуск. В коридоре ждёт жандарм, он проводит вас до выхода.

Женщина взяла листочек и также молча, даже не попрощавшись, вышла. Оставшись один, следователь повёл плечами, заложил руки за голову, откинулся в кресле, выпрямляя спину. Обвёл помещение взглядом. Кабинет был, конечно, так себе. Пер-Шаври уже точно не помнил плана здания, но, кажется, раньше здесь была кладовка — её попросту очистили от хлама и снабдили мебелью. В обиде он не был — ему предоставили стол со множеством ящиков, удобное, хотя и потёртое кресло, пару стульев, несгораемый шкаф с замком, вешалку, настенный светильник. А большего следователю и не требовалось. Вот на гостей кабинета обстановка действовала несколько угнетающе. Единственное окошко под потолком, забранное решёткой, и голые стены делали комнату похожей на подземный карцер, даром, что располагалась она на втором этаже. Иногда это больше мешало, чем помогало. Вот как сейчас, например. Пожалуй, вдову виноторговца следовало допросить в более уютной обстановке, на дому, например, но на сегодня она была не единственным посетителем. Пер-Шаври уже вторые сутки работал со второстепенными свидетелями — людьми, которые сами не имели прямого отношения к расследуемому делу, но могли что-то видеть или слышать краем уха. Таких набралось преизрядно — военные, обыватели, даже полицейские и агенты СБП. Понятное дело, обрабатывать каждого индивидуально Омар не мог — пришлось действовать по примитивному шаблону. Даже и при таком подходе удалось вытрясти некоторое количество любопытных фактов — пока что, по большей части, бесполезных, но обещающих стать ценными в будущем, по мере развития дела. Каждому фактику — своё место в логической сетке. В этой воображаемой сети есть большие узлы, ключевые факты и выводы, и сотни мелких, вспомогательных, и каждый новый узелок заставляет сеть сжиматься, приближая разгадку. Нужно лишь правильно их расположить...

В дверь постучали.

— Да, войдите. — Омар сел ровно, зачем-то берясь за пустое перо. Оказалось, что от размышлений его отвлёк Фредерик цур Горберг.

— На сегодня закончили со свидетелями? — Поинтересовался молодой коллега, садясь на "свидетельский" стул.

— Не только на сегодня. — Медленно ответил старший следователь, всё ещё думая о чём-то своём. — Вдова виноторговца была последней, дальше — одни фигуранты, вроде Нарции Ви... Ви... Тьфу, служанки адмирала Каррисо, в общем.

— Я не совсем понимаю, зачем вы привлекли вдову. Там же явно работа для криминальной полиции — классифицировано как ограбление...

— Горберг, вы что? — Неожиданно оживился Омар. — Торговец, продавший Реймонду фок Аркенау вино, впоследствии оказавшееся отравленным, умирает насильственной смертью чуть не на следующий день после покушения — и вы говорите, что это дело для полиции?

— С вашим... глубинным подходом вы рискуете утонуть в фактах. — Нахмурился Фредерик. — "Принцип бритвы", помните? "Отсекай лишнее". Убийство виноторговца могло бы быть связано с делом, если бы вино отравили до покупки. Если фок Аркенау сам выбрал лавку, в которой его приобрёл, заранее отравить вино могли лишь при условии, что он уже был в сговоре. Что возвращает нас...

— Я понял. — Поднял ладонь Омар. — У вас есть сведения о том, кто осматривал место гибели торговца?

— Нет, но я могу найти, если вам нужно.

— Буду благодарен. Время сейчас... — Пер-Шаври щёлкнул крышкой брегета. — Ну да, пять часов вечера, успею. Съезжу на место, осмотрю его. Пришлите туда же этих полицейских.

— Боже, Омар, прошло больше двух недель, что вы думаете там найти можно? Не пустырь загородный ведь, давно уже всё убрали и истоптали...

— Если бы я знал, что найду, то не ехал бы. — Ухмыльнулся следователь, поднимаясь с кресла. — Возьму казённую карету...

* * *

— Какое... интересное местечко. Даже, я б сказал, странное. — Заметил Пер-Шаври, оглядываясь. Фредерик малость приврал — владельца винной лавки убили именно что на пустыре. Только не загородном. С этого крошечного пяточка узенький, недлинный проулок вёл на вполне людную улицу, которая вскоре смыкалась с одним из главных столичных проспектов. Просто окружающие здания так расположились, что образовали немного свободного пространства. Напротив входа на пустырь поднималась глухая стена какого-то павильона, с боков его ограничивали стены жилых инсул. Причём, словно специально, первые их этажи занимали лавки и мастерские — обращённые, понятное дело, на улицу и во дворики. Со стороны пустыря окна и двери заколотили и закрасили. Укромный такой уголок, особенно ночью... Нет, тут ходили, понятное дело. Здания стояли не вплотную, и между ними можно было пробраться на соседнюю улицу или в один из дворов, срезая путь — чем местные жители частенько и пользовались. Но от посторонних взглядов этот клочок земли был закрыт неплохо.

— Судя по отчёту коронера, горло покойного перерезали необычным образом. — Омар повернулся к двум полицейским, ждущим чуть в стороне. Один из них был местным районным инспектором, второй, сержант, состоял в патруле, что первым прибыл к месту убийства. Цур Горберг выловил и прислал их с похвальной быстротой — прибыли оба чуть не одновременно с Омаром, причём своим ходом.

— Не совсем не обычным. — Ответил инспектор, хмуро теребя ус. — Судя по характеру разреза, использовали струну, проволочную удавку, или что-то ещё в таком роде. Просто так уж повелось, что если не ножом — значит, необычно.

— А струной, значит — обычно?

— Ну... как сказать... — Почему-то смутился полицейский. — Не экзотика это какая-нибудь, в городских бандах вполне в ходу. Только вот не у грабителей. Грабители, они "мокрого дела" не любят, а удавка — это гарантированное убийство. Ножом хоть пригрозить можно, поранить. Струна или проволока — только чтоб сразу убить. Здесь же вроде как ограбление... Труп до нитки обобрали.

— Значит, вы проверили, и никто из местных...

— Никто. Уж местная шпана первая бы узнал, появись новый отморозок. И, смею заметить, до сих пор не совсем ясно, что покойный здесь делал вообще.

— Тут я с вами соглашусь, инспектор. — Задумчиво покивал Пер-Шаври. — По показаниям вдовы, в тот вечер он сказал, что ушёл по делам, в торговый квартал, а это совсем в другой стороне... Да вы и сами знаете, это же вы показания снимали... — Омар стукнул по земле тростью. — Где и как лежало тело?