Один мужчина и одна женщина почти всегда могут находиться вместе по обоюдному желанию, одна женщина и двое мужчин — совсем другое правило, и наблюдатель точно знал разницу, потому что нетерпеливо велел:

— Рассказывайте!

— Во время беседы герцог вел себя весьма зло, напористо, необдуманно, словно желал поскорее избавиться от нас и вернуться к своей возлюбленной. А как только она присоединилась к беседе, перенес все внимание на женщину, стал намного спокойнее. Но женщина пришла не одна, а со своим якобы младшим братом, которому, судя по всему, не просто доверяет, а подчиняется в любых обстоятельствах. Можно было бы поверить в родство этих двоих, закрыв глаза на слишком большую разницу черт, но поведение мужчины выглядело странным. В частности, он, услышав название небольшого и мало чем примечательного городка, поспешил уйти, сославшись на нездоровье.

Поллан нахмурился:

— Этого достаточно для подозрения, но мало для уверенности.

— Вы правы. Но дело в том, что неделю назад я как раз проезжал через упомянутый город и по случайности узнал печальную историю хозяина одного гостевого дома. В прошлом году его жена влюбилась в чужака и сбежала вместе с возлюбленным неизвестно куда.

— И как сия трагедия связана с нашими тревогами?

— Описание похитителя чужих жен подходит к названому брату любовницы герцога, а ее имя в точности такое же, как у супруги того горожанина. Это может быть совпадением, я понимаю. Но почему тогда "братец" заволновался, когда услышал название города? И самое непонятное, почему ему не удалось скрыть свое волнение, ведь он должен был быть готов к возможности встречи с прошлым.

Поллан согласно кивнул:

— Если совпадений больше, чем два, это уже не случайность, а провидение. Но вернемся к неопознанному пока убийце. Вы думаете, что его...

— Подослал именно названый брат любовницы герцога. По крайней мере, я буду так считать, пока не найду доказательств обратного.

— Похвальное устремление, похвальное... — Наблюдатель повернулся к столу. — У вас есть что-то, о чем вы можете нам поведать, мастер Гизариус?

Лекарь скучающе опустил закатанные перед осмотром тела рукава:

— Немногое, но скажу.

— Мы полны внимания, мастер.

— Мужчина молодой, но весьма хорошо тренированный. Он вполне мог бы быть наемным убийцей.

— Но не был? — уточнил Поллан, распознав в голосе лекаря нотку неуверенности.

— Есть одна крохотная деталь, вызывающая... нет, не сомнение, а скорее, вопрос. — Гизариус указал на кисть правой руки мертвеца. — Видите этот предмет?

Лично я на кольцо успел насмотреться еще в переулке, а вот наблюдатель увидел украшение впервые и заинтересованно наклонился поближе к мертвецу, чтобы разглядеть причудливый орнамент.

— Полевка?

— Она самая.

— В столице? Это против правил.

— Против правил оставлять знак на виду, — проворчал лекарь и, заметив мое недоумение, пояснил: — Такие кольца носят полевые агенты Гнезда.

Вот так новость! Мы с Ролленой довели до самоубийства человека, находящегося на государственной, хоть и тайной, службе? Можно было бы улыбнуться, если бы удивление позволило это сделать.

— Но почему вы сказали, что он не мог находиться в Виллериме?

Поллан нехотя буркнул:

— Потому что в Виллериме полно своих полевок, а эта... Если глаза меня не подводят, эта должна была прочесывать какой-то из северо-западных квадратов.

— Точно сказать может только один человек, но его сейчас нет в столице, так что придется подождать, — вздохнул лекарь.

— И долго?

Гизариус развел руками:

— Никто не вправе прерывать отдых ректора Академии.

Очередные заморочки кузена? Развел шпионов, уже скоро шагу ступить будет невозможно, чтобы не столкнуться с кем-то из орлят. А я-то думал, в Орлином гнезде нехватка обученных людей! Хотя... Если этот так нелепо попался, трудно говорить о высоком уровне его знаний и умений.

— Значит, все останавливается?

— С нашим мертвецом? Да. Я могу только сказать, что он умер от яда, которым снабжаются все полевые агенты, и который поступает в кровь от укола одним из фрагментов кольца. Для этого кольцо следует повернуть орнаментом внутрь ладони и...

Я посмотрел на безвольно свесившуюся с края стола руку убийцы.

— Кольца выдаются не по размеру?

— Что ты имеешь в виду? — растерянно переспросил Гизариус.

— Взгляните сами. Он с трудом повернул кольцо.

— Просто его пальцы немного распухли.

— От чего?

— Так бывает, когда употребляешь много воды, а погода стоит жаркая, и нет ничего удивительно в том, что...

— Полевой агент пренебрег безопасностью и позволил своим пальцам опухнуть, тогда как должен был не только заботиться о средствах отступления, но и уметь переносить жажду?

Поллан басовито хмыкнул:

— А парень прав... Да и разве это жара? Так, цветочки придорожные.

Лекарь задумчиво смерил лежащее тело взглядом, потом дернул шнуровку правого сапога и стащил обувку с мертвеца.

— На нижних конечностях тоже есть признаки прижизненного отека. Любопытно.

— Ему ведь по возрасту еще рановато отекать?

— Разумеется, рано. Да и все его сложение не предполагает... Сосуды сильные, крупные, мышцы, привыкшие к движению, в таком теле жидкости не застаиваются. Не имеют права застаиваться.

— И все же, такое несчастье произошло. Есть объяснения?

Гизариус нервно постучал пальцами по столу, потом, словно внезапно вспомнив нечто важное, ринулся к голове трупа и раскрыл еще не успевшие окоченеть челюсти пошире.

— Я так и думал! Ох уж эти придворные веяния!

— О чем вы?

— Взгляните сами. Видите этот вязкий зеленовато-белый налет на языке и деснах?

Мы с Полланом, как два послушных ученика, посмотрели туда, куда указывал лекарь, и кивнули.

— Он остается от настоя ворчанки. Такая неприметная травка, сорняк, правда, обладает приятным вкусом, нужно только особым образом приготовить.

— А причем тут двор и веяния?

— Этим летом кто-то попробовал добавить ворчанку в вино, получился бодрящий терпкий напиток, главное, не вызывающий сильного опьянения, и теперь вся знать поголовно мешает вино с травой. А ведь ее настой нельзя пить каждый день и помногу, потому что ворчанка хороша при обезвоживании или необходимости сохранить влагу внутри тела, если же ее пьет здоровый человек, могут возникнуть сильные отеки.

— И как часто нужно пить эту траву, чтобы пальцы опухли?

Лекарь быстро сосчитал в уме:

— Этот парень пил каждый день, но поскольку еще довольно молод, состояние не особенно плачевно.

А вот Магайон снял кольца давным-давно: на его пальцах уже и следов от украшений не осталось. Значит, его светлость запал на ворчанку еще в начале лета, если не раньше.

— Говорите, ее пьет вся знать?

— Вся. Поголовно.

— А простые люди?

Гизариус посмотрел на меня, как на сумасшедшего:

— Простым людям есть, чем заниматься, а не тянуть в рот всяческую гадость. И потом, простой народ пьет эль, а не вино, а с элем эту траву лучше не смешивать, иначе не отплюешься.

Не скажу, что новость радостная, но с другой стороны, это не Вэлесса, вынужденно глотавшая отравленную воду, а придворный каприз. Кстати о королевском дворе:

— Полевые агенты тоже причисляют себя к знати?

— С какой еще...

— Этот пил ворчанку и помногу, как вы сами сказали. Разве он — знатный человек?

Лекарь и наблюдатель тревожно переглянулись, потом оба воззрились на меня примерно с одинаковым выражением лица.

— Вы что-то связали воедино? — спросил Поллан.

— Возможно.

Слово вырвалось изо рта раньше, чем я успел сообразить, на что подписываюсь.

Ох, хотелось бы оставить все свои выводы при себе, например, до явления господина ректора Академии, но в таком случае просто подведу людей. Тех нескольких, с которыми разговариваю. Роллену. Борга. Магайона и его сестричку, чья зависть в кои-то веки вдруг попала в точку риска. Я могу помочь им и могу оставить без помощи, так что же выбрать? Как поступить, если даже трудно предположить, чем обернется мое вмешательство?

Сначала развеять последние сомнения:

— Ворчанка влияет еще на что-нибудь в человеческой плоти?

Сумерки герцогского дома, неточные выстрелы в переулке — это ведь звенья одной цепи, верно?

Гизариус кивнул:

— Глаза начинают болеть от яркого света. Но опять же, это происходит, только когда пьешь настой слишком часто.

Поэтому Магайон приказывает занавесить окна, а убийца промахивается в тот единственный раз, когда мог бы меня достать. Он долго шел за нами по освещенной солнцем улице, но не все же не решился выждать, пока глаза перестанут болеть. Он торопился. Что его подгоняло? Приказ, отданный тем, кто повелевал приворотом?

— Вы что-то знаете?

Трудно сказать. Догадки, догадки, догадки... Одни только неясные впечатления, предположения, фантазии. Но будучи облеченными в слова, они станут весомее, значительнее, более похожими на реальность, пусть и на лживую. Солгать или нет — не вопрос. Да и промолчать уже не смогу. Поздно.

— Подозреваю, что герцог также не избежал пристрастия к названой вами траве. По крайней мере, его пальцы выглядели чрезмерно опухшими. Но если для Магайона вполне объяснимо быть подверженным придворным наклонностям, хотя он не кажется человеком, готовым поступиться собственным мнением в угоду кому-нибудь или чему-нибудь, то полевой агент с признаками употребления свойственного знати лакомства уже наводит на размышления. Если он и мог позволить себе вино, то не каждый же день и не в таких количествах, верно? Тем более, если находился на службе. Хотя...

Я еще раз, для верности внимательно посмотрел на лицо самоубийцы.

— Нет, вряд ли его часто пускали за благородный стол. Значит, он пил ворчанку по иной причине, вполне возможно, не зависящей от него самого. Пил по принуждению. И это возвращает логическую цепочку к...

— Приворотному зелью, — закончил мою мысль Поллан.

— Да.

— Хотите сказать, что и этот человек мог быть заговорен?

— Допускаю. И очень похоже, что тем же зельем, что и герцог.

Гизариус покачал головой:

— Ворчанку никто не использует в приворотах.

— Как рассказала нам одна знахарка из Травяных рядов, приворотные зелья могут быть сварены на чем угодно, а могут вообще состоять из одной только воды.

— Что-то новенькое! — недоверчиво хмыкнул лекарь.

— В отчете, который сейчас переписывает Борг, все будет указано в мельчайших подробностях. И пожалуй, свидетельству той женщины нет повода не доверять. Вкратце говоря, приворожить может любой любого, если подобрать нужный состав зелья, открывающий внутренний слух человека для приворотных слов. Так что, и ворчанка...

— Может вдруг оказаться волшебной травой. Допустим, — согласился Гизариус. — Итак, герцога приворожили?

— Очень похоже.

— Мы можем это доказать?

Я развел руками:

— Не представляю, как. Разве что раздобыть несколько капель этого пойла и провести опыт. Но кто пустит нас в дом Магайона, да еще разрешит его обыскать?

Поллан помолчал, потом решительно кивнул:

— Есть способ. Но участвовать в его исполнении придется вам, потому что у мастера Гизариуса много других дел, а мне уже не по возрасту и чину ночные прогулки.

* * *

Время вынужденного ожидания — лучшее время для приведения мыслей в порядок, ведь в ночной тишине отходящего ко сну города думается еще лучше, чем на рассвете, потому что темнота, пряча за собой стены домов и лица людей, помогает сознанию не отвлекаться и не рассеиваться.

Введенное в обиход при дворе питье.

Внезапная страсть герцога к женщине, нарочно привезенной из захолустного городка.

Полевой агент, ставший наемным убийцей и не пожалевший жизни, чтобы обезопасить своего хозяина.

Будь все эти факты рассыпаны рукой судьбы далеко друг от друга, никто не углядел бы между ними и дальнего родства, а сейчас связь настолько очевидна, что способна испугать. Потому что объяснения происходящему по-прежнему нет.

Пусть ворчанка, добавленная в вино — случайное событие, хоть и трудно признать таковым внезапное употребление невзрачного сорняка. Но приворот герцога произошел по заранее подготовленному и хорошо продуманному плану, в этом сомнения нет. Кому же понадобилась вдруг полная власть над сердцем и душой Магайона? Я бы еще поверил в злой умысел со стороны старшей сестрички, но тогда обращение в Опору выглядит чрезвычайной глупостью, потому что маркиза не может не догадываться: люди, охраняющие престол, не остановятся, пока не выяснят все подробности происходящего. К примеру, для того, чтобы иметь возможность шантажировать всех участников дела. Так что, отодвинем старуху прочь. Чем бы ни была вызвана ее тревога, завистью или искренним волнением о будущем герцогской короны, вряд ли она служит прикрытием покушения на свободу сознания Магайона.

Тогда кто? Слишком мало известных мне вариантов, даже гадать бессмысленно. Может быть, попробовать ответить на второй вопрос: зачем? Если задача не поддается решению с фронта, всегда можно попробовать зайти к ней в тыл. Итак, какова простейшая, лежащая на поверхности цель приворота? Конечно, получить безграничную власть над одним человеком, а через него — над сотнями других. Власть, расползающуюся во все стороны побегами дикого винограда.

Что-то в этих выводах кажется мне знакомым...

Ах да, недавняя история, в которой мне пришлось принимать участие. Безумный некромант тоже мечтал повелевать, правда, армией не живых людей, а мертвецов, бессловесных, послушных, преданных. Одна только беда, для осуществления своих мечтаний ему требовалось очень много затрат, одной только Силы на поднятие трупа уходило непомерное количество, поэтому был найден другой путь, по воде. И мерзавец преуспел, похоронив заживо почти полгорода, но обжегся на... Владетеле.

А ведь все было хитро придумано и продумано до мелочей, начиная от уязвимого места мэнсьера, управляющего Вэлессой в отсутствие истинного хозяина, до способа распространения заразы. Не учтен был лишь один факт, незаметный в силу своей очевидности. Как показывает многолетний народный опыт, не стоит пытаться разматывать клубок, вытягивая нить из середины, если кончик этой самой нити находится прямо перед тобой. Кто бы мог предположить, что начинать следовало не со старика и отравленного источника? Всего-то и требовалось: получить в свое полное распоряжение одну-единственную душу. Душу Льюса Магайона.

Постойте-ка. Что же получается? Повторение истории, только с учетом всех прошлых ошибок? Но некромант безвозвратно потерялся в безумии, он больше неспособен даже понимать, что происходит вокруг него, подручных в живых тоже не осталось, так кто же... Тот, кто знал, чем занимается труповод. Тот, кто наблюдал за водяными опытами. Тот, кто, возможно, позволял ребенку забавляться с опасной игрушкой, чтобы... Понять, приведет ли избранный путь к победе?

За некромантом кто-то стоял. С кем я могу связать имя безумца?

Та женщина с закрытым лицом. Зачем она приезжала в Саэнну? Искала брата по злодеяниям? А может быть, просто — брата? Ведь они могут происходить из одного рода, мужчины и женщины которого были наделены способностью говорить с водой. Рода Ра-Гро. Она разыскивала своего родственника. И, возможно, разыскала. Ее следов не было в лесном логове, сам труповод ни разу не упоминал о своей семье, значит, мог и не знать о существовании сестрички. Но они непременно должны были встретиться, наверное, почти сразу же после захвата Мирака, который я... Предотвратил.