Ведьма в законе

Медленно обошла я комнату, даже не особо стараясь, обнаружив еще с десяток оберегов, растыканных, где только можно — один даже был помещен прямо над сводом печи.

"Будто бы нечисть в дом через трубу полезет!? Да такое только в сказках и бывает! Тоже мне ведьма..."

Пошарила по комнате еще немного, позаглядывала в пустые крынки, да под местами разломанные половицы, и не найдя больше ровным счетом ничего кроме пары пустых мисок, запрятанных в дальний угол печи, решила, что в целом, свою совесть я уважила. Кровавых потеков на стенах не видать. Когтей вроде на подоконниках не отпечаталось. Ставни наружные никто огроменными зубищами не грыз (внутренних тут и вовсе нет), а значит и в плане определения нечисти, местечко это совсем бесполезно.

Удовлетворившись сим, я развернулась на пятках, и пошла на выход, от каждого шага разгоняя по полу клубки пушистой пыли. Бессовестно хотелось чихать, из-за чего шла я быстро, и вот, в самом центре комнаты, носок моего сапога, налетел на что-то твердое. Если бы не приобретенная за годы прыганья по лесам и болотам в поисках трав, сноровка, я бы наверняка выкатилась кубарем из хаты. Тут же, я лишь упала на четвереньки, хорошенько ушибив одно колено. Больно, синяк будет, но не смертельно.

— Етишкин кот! — с чувством высказалась я, поднявшись на ноги и отряхнувшись, — Ну кто так строит!

Мое удачное падение прочертило вполне видимую полосу на деревянном полу, открывая часть узора, выцарапанного на нем, и что самое главное, кольцо от дверки, ведущей в подпол, расположенной в центре этого рисунка.

Слегка разозленная, я выскочила на двор, где меня у ворот караулил староста.

— Что-то случилось, Госпожа ведьма, — обеспокоенно прокряхтел он, обнаружив мой встрепанный и взбудораженный вид.

Я лишь отмахнулась, обшаривая взглядом двор в поисках подходящего куста. Обнаружив искомую жертву моего безобразия, у полного дровника, я в три прыжка настигла несчастного и, наломав веток под изумленные причитания старосты, поспешила обратно в дом.

— Но зачем вам ветки, Госпожа ведьма!? — жалобно пискнул староста, кидаясь за мной ко входу в дом.

— Мести, — бросила я через плечо, — А то ваши односельчане вместе со всей утварью и метлу вынести умудрились!

— Ох беда... беда... — протянул он, но я уже не слушала, хлопнула дверью, и принялась яростно подметать пол, вздымая в воздух клубы пыли, очищая рисунок, тщательно выцарапанный на полу.

Когда дело было кончено, и пыль как-то стерта, мне открылась прекрасно выполненная по всем магическим канонам защитная пентаграмма, окружавшая лючок в полу. Сомнений не было, защита стояла от нечисти, при том такого уровня, что всякую мелкую шушеру навроде моего ручного кумаря, она должна была бы испепелить на подлете.

"Ну что ж, интересный способ хранить засолку! Это чтобы квашенную капусточку не уперли? Правильно, а то местные те еще черти, даже метлы из дому прут..." — с усмешкой подумала я, — "А если серьезно, ума не приложу, зачем такую охранку ставить на подвал. Разве что хранятся там вовсе и не соленья?"

Я подергала кованное кольцо, не добившись от дверцы и слабого шевеления. Заперто на совесть. А ключ где? Я глянула по сторонам. А ключа-то и нет. Чую, загадочка этого подвальчика мне теперь по ночам сниться будет. В кошмарах. А как иначе? Страх ведь как интересно, что же там!?"

Еще раз обошла комнату, осматривая все места, в которых я бы могла сама спрятать ключик, но ничего не найдя, решила оставить это дело до лучших времен. Времени и так было потрачено изрядно, а мою идею вскрыть ломом и топором запертый погреб в заброшенном доме, староста врядли оценит. И правильно сделает, потому что нечисти в нем нет, это уж точно!

Я вышла на двор, усердно отряхивая себя на крыльце от пыли.

— Что, ведьма жила? — кинула я старосте, подпиравшему забор в компании откуда-то взявшихся двух широкоплечих молодцев.

— Так точно, Госпожа ведьма. А вы что, неужто нашли что-то? — засуетился он.

— Да куда там! — фыркнула я, — Пыль да грязь одни. Вы, коль молодятам этот дом отдать хотите, внутри прибрали бы, что ли.

— Сделаем, Госпожа ведьма.

— А эти молодцы чего пришли?

— Так я позвал, вам, Госпожа ведьма, подсобить, коли что, — пояснил староста.

— А, ну раз подсобить, держите! — сунула я в руки одному из них свой импровизированный веник, — А мы обход продолжим.

— Как скажете, госпожа ведьма, — закивал Матвий, махнул парням чтобы расходились, и вновь завел свой рассказ об устройстве их деревушки.

— Я вот чего не пойму, — прервала я его на полуслове, — Вы мне объясните, чем народ в этой глуши живет?

— Так то известно, госпожа ведьма! Серебреный рудник у нас.

— Серебро? Здесь!? — изумилась я.

— Так и есть, Госпожа ведьма. Серебро. Высочайшего качества, скажу я вам.

— Чудеса! — цокнула я языком.

— Это еще не чудеса, вот был у нас случай...

Я тяжело вздохнула, выслушивая очередную местную байку про то, как какого-то купца нечистая сила, полуголой девицей прикинувшаяся, в лес заманила, а вышел он оттуда только через два года, весь волосатый, словно медведь, по человечески говорить совсем разучившийся, только выл да рычал. И тогда, местный кузнец Варег, возьми, да научи этого толи медведя, толи человека, меха раздувать. Работал он на кузнеца пять лет, и вот пришло время, выплавили они для местного храма колокол. Колокол тот поставили на самую высокую его звонницу, и как зазвонил он, медведь тут же человеком оборотился. И зажил после в селе, названным братом кузнецу став.

— Вот такой у нас чудотворный колокол в деревне есть, — подытожил староста.

Я покивала, решив подыграть этой распространенной байке. Ведь будь это правдой, по такому чудотворному колоколу было бы в каждой деревне, в которой есть храм с какой-никакой звонницей. За вычетом оставшихся, в которых обязательно лежат мощи какого-нибудь святого, который всенепременно решил почить именно в этой-самой убогой деревушке.

— А вот и наш храм! — радостно сообщил староста, указывая на небольшое здание, обнесенное лесами, в стороне от которого ютилась звонница, видать с тем самым колоколом, увенчанная остроконечным шпилем-крышей, — Только он на ремонте. Звонницу-то мы уже отремонтировали, глядите, красота какая! А вот с храмом все как-то медленно идет. Сейчас и вовсе, работы стоят, камень облицовочный что-то совсем в пути затерялся, а без него и делать нечего.

Я скользнула не особо заинтересованным взглядом по храму, из уважения задержав на нем взгляд. Ничего особенного в нем не было, ни стрельчатых арок, ни изысканного облегченного за счет "крыльев" фасада. Обычное здание, с покатой крышей. Разве что в отличие от большинства домов — каменное.

— Ну, да не будем здесь задерживаться, все одно подле храма та нечисть, прости Господи, не орудует. Пойдемте, я вам лучше покажу двор, где последний случай произошел.

До того самого двора мы добрались в считанные минуты. Староста неожиданно для меня решил не тратить слов понапрасну, так что больше жизнеописания селян из каждого дома мне представлено не было. Зато, он вполне вдумчиво смог рассказать при каких обстоятельствах возникли те самые следы, которые мне предстояло осмотреть:

"Дело вроде как было зимой, в полнолуние, как и положено. Женщина, жившая в доме вышла во двор, набрать дров, а затем, вся древня услышала душераздирающий вой, заглушивший собой женский крик ужаса. Когда муж, вооружившись топором, выскочил во двор, от нее уж не осталось и костей. Только кровавые пятна на снегу да брызги на дровнике. Муж несчастной выскочил за ворота, и там увидал нечто темно-серое, в полтора человеческих роста, все покрытое шерстью, с когтями и клыками как у медведя, мордой узкой и вытянутой, как у крысы, и желтыми горящими ненавистью глазами."

— Так что, же получается, женщину прямо на месте то существо разорвало? — переспросила я, недоверчиво поглядывая на старосту.

Тот кивнул, совершенно не колеблясь. Я хмыкнула. Что же это получается? Чудище, что он мне описывает, конечно, страшное, что кровь в жилах стынет, вот только ни на одну нечисть не похоже совсем. Ни внешностью, ни повадками. Допустим, селянин так толком ничего и не разглядел, — серую тень увидел, а все остальное бурная фантазия с перепугу дорисовала. Но вот поведение, привычки, повадки... их не переделать.

— И что, ничего от женщины той не осталось? Одежда там... обувь... — староста качнул головой, — Может половина торса? — с надеждой спросила я, но снова получила отрицательный кивок, — Голова? Или хоть кости какие? — староста глянул на меня мрачно.

— Ничегошеньки не осталось, Госпожа ведьма. Пустой гроб хоронить пришлось.

Я задумчиво накрутила косу на палец. Эта деревня все больше меня радует! Ведь насколько мне не изменят память, ни одна из высшей нечисти за пару минут свою жертву с сапогами не слопает. А то, что мы имеем дело с высшей нечистью — это точно. Иначе бы селяне, да с таким количеством оберегов, извели бы ее давным-давно, без магов, ведьм, и всей нашей братии в целом.

На месте свои жертвы жрут только нечисть низшего порядка: болотные ковтуны, живоглоты, лешаёвники, свыпи... в общем, тупая мерзость, ум у которой короче чем иголка на елке, а желудок как бездонная бочка. Премерзкие создания, даже среди нечисти почетом и уважением не пользующиеся. Да только, эти ребята из своих мест обитания не высовываются. В голодные времена впадают в спячку, так что по деревням редко когда лазят. Так, сидят себе, маскируются, кто подо что горазд: лешаёвники — под мох в лесной чащобе, свыпи — под куст с ягодками, живоглоты — крыничку с водой изображают мастерски. Нет... не их здесь работа, быть того не может, это уж точно. А из нечисти высокого порядка, чтобы вот так, в мгновенье ока взял, да съел кого-то... не припомню я такого. Нечисть поумнее, она таким, как правило, не балует. Тут, если уж есть вкус до человечинки, предпочитает действовать она хитро да скрытно, а у кого мозгов не так много, чтобы коварством к себе заманить, то хотя бы жертву к себе в логово тащит, а там уж и кормится. Плюс... есть еще один аргумент — пасти у них не такие большие, чтобы разом человека проглотить, и костей не оставить.

В глубоких размышлениях, мы подошли к искомому дому, и староста, не крикнув хозяев, открыл передо мной калитку.

— Проходите, Госпожа ведьма, да налево сразу, вот, дровник видите? А там, на заборе рядом, борозды глубокие — то от когтей осталось евойных.

Я быстро осмотрела забор, погладила шершавую доску с белеющими следами царапин и покачала головой. А следы-то от когтей — в точности свыпь! Во дела!

— Ну что ж, все что нужно мне, я увидела, — с умным видом я обернулась к старосте, — Теперь бы с мужем нашей жертвы побеседовать.

— Так нет его, Госпожа ведьма.

— Когда вернется?

— Не вернется. Умер он, через три месяца после жены своей. Мерзопакасть эта, прости Господи, и на него напала. Кости по всей деревне собирали, а голову... ох, госпожа Ведьма, страх-то какой... в колодце нашли.

— В колодце??? — вскрикнула я, — Да вы, право, шутите! Хотите сказать, нечисть ваша, не только женщин тащит?

— Да нет, госпожа ведьма, она у нас не привередливая особо. Что видит, то и тащит. Девок, просто, особенно жалко, да и полюбляет она их больше.

— А раньше вы чего молчали?!

— Так вы и не спрашивали.

— Как не спрашивала!?

— Ну, про девок спрашивали, а про мужиков нет. Вот я и не говорил.

— Издеваетесь? — прошипела я, разъяренно.

— Никак нет, госпожа ведьма.

— Ну, тогда выкладывайте все как есть. Сколько мужиков?

— Шесть. Девок-то поболе будет намного.

— И сколько?

— Так и не скажешь сразу...

Я тяжело вздохнула. "Ну что за люди? Сами позвали, сами помочь попросили, а все темнят да недоговаривают. А главное версия с больгом отпадает — эти, что попало не тянут, а даже если это не одна нечисть творит — соседей не терпят. Прощай, Ведьмин камень, и мое имя начертанное в истории золотыми буквами... Эх... а ведь все начиналось не так уж и плохо. Какому коту под хвост мою судьбинушку потом потянуло?"

— Еще что показать мне найдется? — тяжело вздохнула я, прервав поток мрачных мыслей.

— Так-то есть еще пара мест... — задумчиво протянул староста.

— Ну, так чего стоим? Показывайте!

Оставшийся осмотр затянулся дотемна, и принес больше вопросов, чем ответов. Судя по описаниям происшествий, предоставленных мне старостой, нечисть любила экспериментировать, или же была далеко не одна. На последнее указывали и остальные следы, которые мне удалось осмотреть.

Окончательно распрощавшись со стройной теорией о больге. Я в мрачных раздумьях вернулась в дом и, прихватив с собой пару пирожков на ужин, заперлась в комнате.

Картина выходила далеко не утешительная, а уж что с ней делать я не представляла и подавно. По всем признакам выходило, что в деревне орудует с десяток разномастной нечисти, которую толком никто не видел, и уж тем более не отлавливал. И все бы ничего, если бы деревня не была окружена сигнальными фонарями, а внутри просто таки усеяна оберегами всевозможных мастей. Что значит, остаться незамеченной она не могла.

И уж тут меня ждали выводы совершенно иного, еще более мрачного порядка. Без сомнения, вся эта история дурно пахла, и пахла она вовсе не хитрой нечистью, а ушлым человечишкой, что, пожалуй, хуже всего. После долгих раздумий о том, что мне удалось узнать и повидать, ничего не оставалось, как признать факт существования некого "доброжелателя", помогавшего ей хозяйничать в деревне, конечно, не без определенного умысла.

Именно этого подлеца, мне предстояло изловить в первую очередь. Ведь вреда от него, очевидно, было куда больше, чем от нечисти, которую он позвал.

Впрочем, с поимкой неизвестного вредителя могли возникнуть определенный трудности, ведь я понятия не имею, как следует это делать. И если уж предположить, что ведьма из меня еще мало-мальски сносная, то сыщик выходит просто отвратный. Начать хотя бы с того, что я без малого десять лет водила дружбу с навкой, которая в конечном итоге чуть меня не утопила.

При полном отсутствии какого-либо понимания что следует делать, и уж тем более хоть какого-то плана, лишь только для того, чтобы не сидеть сложа руки, я решила собрать разом всех селян, да позадавать им вопросы. Авось, и удастся мне разглядеть, кто нервничает, или взгляд отводит, недоговаривает чего... чем, право, черт не шутит.

На том и порешила. Матвия о мероприятии намечающемся предупредила, сказала селян всех завтра сюда позвать, мол, побеседовать хочу, расспросить поподробнее о том, о сем, точное число жертв установить, поспрошать, не видал ли кто чего странного. А о догадках своих — молчок, мало ли что. На всякий случай, с домовым еще переговорить решила — они народ не общительный, но и другую нечисть сильно не любят. На ночь у хозяев чашку молока выпросила, в него пирожок покрошила, в уголок поставила да домового позвала. Просидела в полутьме еще с час, не дождалась, да так и заснула. На завтра порешив, с лешим местным, если таковой имеется, попытаться переговорить. Только сделать это так, чтобы никто из села о моих делах с мелкой нечистью не прознал.