Иллория: спасти королевство (общий файл)

* * *

Бьорн и Верея пришли в Кливр когда солнце стояло уже высоко над землей.

— И где человек, которого мы должны встретить? — в который раз допытывался у девушки сын разбойника. — Это хоть мужчина или женщина? Старый или молодой?

— Не знаю, — отмахивалась Верея.

— Как же мы тогда поймем, что нам нужен именно этот человек, а не кто-то другой?

— Поймем.

Односложные ответы девушки и ее нежелание разговаривать начали надоедать Бьорну. Он рассчитывал на приятную беседу, но за всю ночь, пока шли по лесу, за все утро и большую часть дня травница лишь отмахивалась от своего спутника, словно от надоедливой мошки, и знай себе, топала вперед.

— Нам надо в столицу? — удивился Бьорн.

— Да.

— Почему?

— Потому что я там живу, и потому что именно там мы встретим нужного человека. Не думал же ты, что мы найдем его в лесу?

— Честно говоря, я думал, этим нужным человеком окажется твой Голик.

— Во-первых, он не мой, а во-вторых, я тебе уже говорила, что ничего страшного с ним не случится. Жив останется, выйдет из лесу, да к службе вернется.

— Больно ты умной стала, как погляжу, как с духами пообщалась.

— Я и была умной, — парировала девушка. — А тебя просто задевает, что я знаю о тебе больше, чем ты обо мне.

— Ничего ты не знаешь, — обиделся Бьорн. — Ты обычная травница и ничего из себя не представляешь.

— А ты сын разбойника, и представляешь собой еще меньше, чем я, хотя возомнил себя не знаю кем.

— Ничего я не возомнил.

Верея промолчала, только фыркнула, а Бьорн обиделся. Пусть Верея и разговаривала с лесными духами, и они рассказали ей, кто он, но она не знает о нем по сути ничего важного и никак не может утверждать, что он ничего из себя не представляет. Он представляет. У него есть предназначение, и предназначение это однозначно говорит, что он человек незаурядный. Разве это Верее предсказано убить главаря шайки разбойников? Убить Взметеня — это тебе не травку по лесам собирать, да с птичками разговаривать.

Бьорн прикусил губу и решил с девушкой не говорить. По крайней мере, до тех пор, пока не разрешится загадка с непонятным человеком, которого они должны встретить и который, судя по поведению Вереи, очень много значит. Но девушка, видимо, почувствовала обиду спутника и ободряюще тому улыбнулась.

— Не дуйся. Становишься на девчонку похож.

"Вот еще новости! На девчонку! Разве у девчонок бывают такие плечи и мускулы? Ничего ты в мужчинах не понимаешь, девочка!"

Бьорн сделал вид, что не расслышал и немного отстал. Пусть уж лучше впереди идет и молчит.

Сын разбойника никогда не был в Кливре, хотя много о нем слышал, и теперь с удивлением и радостью рассматривал все, мимо чего они проходили. И все, что Бьорн видел, ему нравилось: выложенная булыжником главная дорога, аккуратные домики, деловитые крестьяне, бодро шагающие к центральной площади, телеги, запряженные настоящими лошадьми, все было ему в диковинку, особенно лошади. В лесу у Взметеня лошадей не водилось, и когда отец грабил торговые караваны, животных либо отпускал, либо резал на шкуры. А здесь, в столице, вот они рядом — живые, теплые, фыркающие, пахнущие навозом и сахаром.

— Не отставай, — бросила через плечо Верея. — Уже скоро.

Чем ближе они подходили к центру города, тем меньше снега было на улицах и тем больше шума производили люди, да и людей становилось все больше и больше. Кто-то громко расхваливал свой товар, кто-то понукал лошадь, кто-то ругался с соседом, кто-то смеялся.

Вскоре они дошли до рынка — большой круглой площади с торговыми палатками. Здесь и вовсе было не протолкнуться, но зато отсюда можно было увидеть королевский замок.

Он находился на острове, отделенном от остального города рекой. Лытка рассказывал, что раньше река текла по иному руслу и не отделяла королевские территории от города, а всего лишь огибала дворец, вместо реки замок от города отделяла высокая каменная стена. Но отец нынешнего короля, король Гретир повелел снести стену, а вместо нее выкопать ров с таким расчетом, чтобы река окружила замок со всех сторон. Таким образом стена больше не мешала обзору и не портила вид на королевские башни и призамковые постройки от центра города — с той самой рыночной площади, где сейчас находились Верея и Бьорн.

Замок был красивым — аккуратным, со стрельчатыми окнами, некоторые из которых украшала мозаика, с балконами и растущими под крышами вечнозелеными растениями. Верея наверняка знала, как они называются, но Бьорн не стал спрашивать. Его внимание привлекла самая высокая башня с островерхой крышей, над которой развевался белый с золотым солнцем флаг Иллории.

— Вот бы посмотреть оттуда вниз, — улыбнулся Бьорн.

— Кто знает, — ответила травница. — Может, тебе и представится такая возможность. — Кстати, мы уже пришли.

Рыночная площадь была полна народа, но не так, как обычно это бывало в торговый день, и не так, как это бывало в день открытия ярмарки, а так, как не было никогда. Народа было столько, что казалось, если в центр толпы попытается протиснутся еще хотя бы один человек, кого-то точно раздавят. Люди стояли вплотную друг к другу, упирались друг в друга плечами, спинами и локтями, толкались, ругались, кричали и, что самое удивительное, двигались. Бьорн пригляделся, и заметил, что точка, к которой стремилась толпа, находится напротив, на противоположном конце рынка, народ медленно, но верно продвигается туда, а побывавшие там продираясь через ту же толпу, спешат вырваться из давки.

— Нам туда, — сказал Верея, и стала протискиваться сквозь толпу. Но далеко продвинуться ей не удалось.

— Ты что, с ума сошла? Раздавят!

Бьорн влез между двумя внушительного вида мужчинами, поднырнул под локоть толстой торговки, и оказался рядом с травницей.

— Нечего там делать.

— Правильно! Валите отсюда, не мешайте! — толстуха отпихнула Бьорна и продвинулась вперед на полкорпуса.

— А что здесь происходит? — поинтересовалась у нее Верея.

— Чего происходит, то и происходит. Нет, ну что за люди: лезут в толпу и не знают, зачем. Лотерея здесь происходит, не понятно что ли? Призы раздают.

— Призы? Это интересно. И что, всем желающим?

— Каждому по одному.

— И хорошие ли призы?

— Хорошие, — толстуха толкнула локтем лысого мужичонку и вновь продвинулась вперед. — Кому овцу, кому лошадь, кому шаль, разные призы. Никто обиженным не ушел.

— Тоже мне, лотерея, — Бьорн изо всех сил старался не отстать от Вереи и толстухи, и заметно вспотел. — Просто дают каждому желающему по подарку. Понятно теперь, почему такой ажиотаж.

— Эх, — вступил в разговор лысый мужичонка, которого отпихнула толстуха, — вот в Северной Рандории, слыхал, так каждый год делают. Оттого у них и нищих почти нет. Томко они не подарки раздают, а скот. Каждому по телку али молодой буренке. Вот бы и у нас каждый месяц так делать стали.

— Не станут, — отрезала толстуха. — Говорят, они лотерею не просто так затеяли. Говорят, коли кто вытащит красный билетик, тому голову отрубят.

— Это зачем же? — ахнул лысый.

— А затем. Говорят, какого-то преступника ищут. Убивца. И найти никак не могут. Вот королевский маг, значит, и посоветовал — лотерею провести, да красный билетик положить. Кто вытащит — тот и убивец.

— Ну вас! — махнул рукой лысый. — Сплетни-то слушать!

— Не сплетни энто. Как ближе подойдем, сам увидишь, там уж и министр наготове стоит. Как кто красный билетик вытащит, так он того под белы рученьки в темницу и уведет. А потом голову отрубит.

— А чего ж толпа такая?

— Так подарок всем хочется получить — лошадь, к примеру, даром нигде не найдешь. А красный билетик... так он один всего, а билетов там целый мешок. Авось пронесет. К тому ж, королевский маг сказал, что красный билетик только преступник вытащит, вот никто и не боится.

Бьорн с тревогой посмотрел на Верею, но девушка, казалось, не слышала разговора, она пробиралась все дальше и дальше, и сыну разбойника пришлось приложить некоторые усилия, чтобы поравняться с ней.

— А ну, признавайся, чего тебе духи сказали? Я должен тот красный билетик вытащить?

— Ну чего ты пристал? Сплетен испугался? Так не слушай никого. Обычная лотерея это. Из Северной Рандории посол недавно приезжал, рассказал об этом обычае, вот король и решил опыт перенять. Чего бояться? Да ты не стой! Двигайся! А то билетов не достанется.

— Ну, смотри. Если меня по твоей милости жизни лишат...

Бьорн остановился и присел:

— На шею мне садись, так быстрее получится.

Верея улыбнулась, и в глазах ее сверкнули живые искорки. Она положила ладони на голову молодого человека, наступила ему на бедро и спустя мгновение уже сидела на плечах сына разбойника.

— Держись крепче. Только постарайся не сделать меня лысым.

Бьорн, придерживая Верею за щиколотки, стал пробираться через толпу.

— Пропустите! Дорогу! Дорогу! — кричал он и шел вперед.

— Левее, — командовала сверху травница. — Вон того рыжего обойди. Так. Еще немного. Еще чуть-чуть!

Бьорн сделал последнее усилие и оказался перед небольшим деревянным помостом на котором стоял молодцеватый усатый человек в ярко-красном кафтане с золотыми пуговицами. Рядом с человеком стояли две огромные дубовые бочки. В боку одной было проделано круглое отверстие, а вторая была целой, только без крышки. Правой рукой краснокафтанный отпихивал от себя желающих достать из бочки лишний билетик, а в левой держал гусиное перо. Этим пером он делал отметки на лбах тех, кто вытаскивал из бочки бумажку, чтобы они не могли получить выигрыш дважды.

— Куды прешь! — периодически кричал он. — А ну в очередь! Ты! Чего лоб платком прикрыл, а ну снимай! Ах, паскуда! Ты уже получил свое! Пшел вон! Гоните этого в синем!

И толпа выталкивала обманщика наружу.

Чуть в стороне на том же помосте было установлено кресло, в нем сидел седовласый старик в богатых одеждах. Уголки рта его были опущены, и сам он выглядел усталым и грустным, однако глаза его сверкали совсем как у молодого человека. Он внимательно следил за происходящим, но не вмешивался.

— Это министр, — шепнула Бьорну Верея. — Опусти меня.

Бьорн присел, и травница спустилась на землю.

Перед ней из бочки вытащил билет темноволосый мальчишка, лет десяти. Некоторое время он непонимающе смотрел на бумажку, потом передал ее краснокафтанному.

— Петух, — прочитал тот, разорвал бумажку на две части и бросил в бочку без крышки. Потом потянулся к мальчишке и написал на его лбу наименование приза.

— Несмываемые чернила, — предупредил он. — Сами исчезнут, когда петуха получишь.

Мальчишка обнажил щербатый рот и, насвистывая, стал протискиваться сквозь толпу.

— А где выигрыш-то дают? — полюбопытствовала толстуха.

Оказывается все это время она шла за Бьорном и теперь оказалась прямо позади него.

— На площади завтра выдавать будут, — краснокафтанный кивнул Верее. — Ну, чего замерла? Тяни!

Верея вытащила из бочки "билет" и развернула. Бьорн увидел, как дрожат пальцы девушки и немало удивился.

— Ты боишься? — шепнул он ей на ухо.

Верея дернула плечом и развернула бумажку.

— Походная сумка, — произнесла она.

Краснокафтанный потянулся гусиным пером ко лбу Верее, но та неожиданно присела и толкнула Бьорна вперед.

— Тяни! — велела она.

— Кто без пометки, ничего не получит! — прокричал распорядитель лотереи, но Верея, поднявшись, встала за спиной молодого человека и явно не торопилась получить свой выигрыш.

Бьорн протянул руку к бочке и вытащил оттуда бумажку. Он развернул ее и не сразу понял, что произошло — прямо из бумажки неожиданно полетели красные искры. Они взлетели высоко в небо и там взорвались огромными огненными цветами.

Толпа пришла в движение, послышались вздохи, крики, одни явно выражали довольство тем, что красная бумажка обнаружена и им больше ничто не угрожает, другие сочувственно вздыхали, глядя на молодого парня, которому так не повезло.

Министр поднялся со своего кресла и быстро подошел к краю помоста.

— Пойдем со мной, — велел он таким тоном, что Бьорн даже не подумал ослушаться. Он просто оглянулся на Верею, которая виновато смотрела на него из толпы, и покачал головой.

* * *

Верея чувствовала себя виноватой перед Бьорном. Если бы тогда, в лесу, она послушалась его, бросила бы Голика, отправилась бы с молодым человеком к тракту, а не пошла по следам труса-писаря, то сейчас уже была бы дома вместе со старушкой-матерью и младшей сестрой, а Бьорн ушел бы в город и спокойно занялся своим делом. Если у него были в городе какие-то дела. И возможно, они стали бы друзьями. Теперь же он бросил на нее такой взгляд, что она сразу перестала сомневаться в том, что узнала от лесных духов: на нее смотрел не спаситель, а сын разбойника. И теперь они уже никогда не будут друзьями.

Тем не менее, Верея понимала, что ей не за что себя винить. Она не виновна в том, что случилось то, чему суждено было случиться, она всего лишь исполняла роль слепой проводницы. Бьорн не должен сердиться на нее, потому что она и сама пострадала от того, что не послушалась сына разбойника. Ей суждено было разделить с Бьорном его судьбу, сопровождать его, куда бы тот ни отправился. Духи не прямо об этом сказали, но Верея поняла их намеки, а когда вытащила из бочки билетик, на котором было написано "дорожная сумка", только убедилась в правильности собственной догадки. Она пойдет с Бьорном. И она пошла. Не знала зачем, но понимала, что так нужно.

Лоддин провел их через мост, потом через главные ворота замка, они прошли уже знакомой Верее дорогой в кабинет первого министра. Девушка не знала, что будет дальше, не знала, зачем Лоддину понадобилось устраивать лотерею, и причем здесь Бьорн, однако она с облегчением вздохнула, оказавшись в уже знакомой ей обстановке.

— Садитесь, — министр кивнул на скамью, а сам сел в кресло, отдаленно напоминающее трон, стоящее за большим письменным столом. — Я рад, Верея, твоему приходу.

Девушка опустила глаза.

— Я не нашла травы, которую искала, а Голик...

— Это неважно.

Министр с любопытством смотрел на Бьорна, ему не было дела до травницы, хотя он, несомненно, был рад ее увидеть, на лице старика даже отразилось некоторое облегчение, которому Верея так и не смогла придумать объяснения.

— Надеюсь, вы не поверили слухам, будто мы ищем преступника? — с лукавой улыбкой спросил старик.

Верея улыбнулась и усмехнулась, услышав вздох облегчения, вырвавшийся из груди сына разбойника.

— Тогда к чему этот спектакль?

— Дело очень деликатное, чтобы рассказать о нем в двух словах, — ответил министр, — поэтому для начала я хочу с вами познакомиться.

— Меня зовут Бьорн, — ответил молодой человек. — Я сирота. Мы с родителями продали хозяйство и ехали по дороге, когда на нас напали разбойники.

Верея заметила, что молодой человек смотрит на нее, но не произнесла ни слова. Не ей было выдавать сына разбойника министру. Пусть говорит, что хочет.

— Родителей убили, а я убежал.