Предтечи Зверя. Изродок. ( часть первая)

— Ты взяла? Зачем?

— Убила бы, если бы со мной попробовал также... как... как....

— Слушай.... Да ты подержи его пока. Только на предохранитель поставь. Вот так. Присядь. И давай поговорим.

Мы присели на наломанные мною вчера дрова. Прикинув по отдельным ветвям силёнку, я пожал плечами, покачал головой.

— Понимаешь, тут такое дело. Я сам только смутно догадываюсь, что за...то есть, кто это во мне. Или кто я. Нет, я уверен, я человек. Но что происходит.... Надо разобраться. Но для тебя более важно другое. Я не для того тебя эээ исцелил, не для того спасал, и не для того вчера волок, чтобы использовать на закуску.

— Ну почему же? Может ты просто запасливый? Этакое живое непортящееся "НЗ"?

Это уже сказано лукаво, с явным облегчением. Дошло.

— Конечно-конечно. Пивко из холодильника, — поддержал я шутку.

— Нет, скорее, бульон из термоса, — пошутила ещё Светлана, но тут же, видимо, представив процесс, скривилась в гримасе.

— Правильно. Не будем этим шутить. Я думаю, это необходимо... ему... мне... чтобы вот, лечить, или ещё что... в этом роде.

— Ладно. Пока убедил. А может, и нет, но... хватит. Где ты говоришь, эти грибы?

— Знаешь, я в детстве с отцом собирал рыжики, у нас их было мало, все ноги отходишь по горам, а отец говорил, что в Сибири их.... Ты что?

Девушка смотрела на меня со странным выражением смеси смеха и удивления.

— Вы? Бродите по горам? И собираете грибочки? Ой, не смеши меня. Я только такую картинку представлю..., — она фыркнула.

— И ничего смешного, — обиделся я. — Это тоже вот только что из памяти выплыло. Это очень важно для меня, понимаешь, а ты каким-то глупым смехом давишься.

— Ну, прости, прости. Просто представила. Это всё равно, как если бы какие эээ динозавры....

— Да я тебе говорю о том, когда я..., а! Ладно. Вот, смотри. Это — рыжик. Вот, видишь, когда обламываешь, молочно течём. А теперь бери и ешь. Сладенький такой должен быть, да? Но лучше всё равно на огне.

К вечеру мы набрели на какую-то древнюю избушку. Как они называются, заимки что ли?

— Ну, разводи костёр, хозяйничай, я быстренько кого-нибуль подстрелю, — собрался я устроить ужин.

— Нет! Нет... не надо, пожалуйста. Не смогу... пока. Давай посмотрим.... Ура! Сейчас сварим замечательную кашу! Да ещё с грибами. Что, зря волокли что ли? Давай, дуй за водой, а я здесь, действительно, похозяйничаю.

Озерцо было удивительно чистеньким и спокойным. А вечерняя водица в ней — тёплой до ласковости. Я быстро, не снимая своего клочка одежды и не примериваясь разбежался и прыгнул, нырнул до самого дна. Глубоко! Аааах, хорошо то как! Всё же ценить надо каждое вот такое мгновение жизни! Когда молод и здоров! Когда есть силы и когда ты можешь... можешь... да мир ты, кажется, можешь перевернуть!

Спохватившись, я с сожалением выбрался из воды, наполнил ведёрко, побежал к хозяйке. Надо будет и её сюда привести, пусть примет ванну. Теперь уже ночную. Ну и что? Теплынь же какая!

Светлана приняла моё предложение охотно.

— После ужина. Давай, помогай быстренько тогда. А крокодилов там нет? Или змеюк каких.... В прочем, кого мне с тобой бояться, да?

Я сделал вид, что намёка не понял и сосредоточился на чистке грибов.

Каша получилась классная. Ну ещё бы, с голодухи, да ещё с таким количеством грибов!

— Слушай, а нам... как ты думаешь, невредно бы стресс снять, а? — показала девушка, садясь за стол, на початую бутылку водки.

— Тебе вредно однозначно.

— А тебе?

— Не знаю, но рюмку шахну.

— Тогда и я.

— Нет!

— Я решила и я всё равно... лучше покажи, сколько можно. За чудесное спасение и вообще, за чудеса.

— Вот тебе.

— И всё? Как кошке какой.

— Как котёнку. Ладно, за спасение, за жизнь, за знакомство, Светлана!

Это, блин, оказался спирт. Я ухнул, девушка пискнула, вытерла накатившую слезинку. Потом жадно набросились на кашу.

— Вкуусно, — сообщила Светлана, облизывая ложку. — А теперь пошли купаться. А что там? Ты слышишь?

— Дождь.

— Всё равно пошли! Он сейчас пройдёт!

Спирт явно ударил в голову девушке. Нет, доза была так себе. Но после всех переживаний сказывалось.

— Свет, ложись спать, а?

— На речку! Купаться! Проводишь? А то я сама!

Ну что ты поделаешь? А с другой стороны, вон, в окне луна светит. Значит, так себе дождик. Ладно, пойдём!

Это было удивительное зрелище. Залитые призрачным лунным светом берег и гладь озера казалось, застыли в какой-то торжественной красоте. Только где-то вверху ночной ветерок покачивал листочки отдельной стайкой стоявших у воды берёзок. Тёмно зеленела трава на берегу, отсвечивали серебром ели, несколько облачком сонно ползли по небу, не закрывая луну даже тогда, когда наезжали на неё. Всё это было красиво, нежно, но в тоже время нереально, призрачно, словно ночной сон.

Это очарование нарушила Светлана, с визгом рванувшаяся в воду, у самого берега скинув свою многострадальную ночнушку.

Я, улыбаясь, сидел, наблюдая, как девушка плещется, разбрасывая в стороны хрустальные брызги. А потом она, видимо, тоже прочувствовала, затихла.

— Виталь, плыви сюда, — позвала она меня. — Посмотри какая красота!

И это действительно, была красота. В глади озера отражались звёзды. И серебрилась лунная дорожка. Звёзды сверху и звёзды снизу. И ночное небо вокруг. И это уже не купание это....

— Ночной полёт, да? — поймала мои мысли девушка. Она перевернулась на спину, засмотрелась на полную луну.

— Красота, правда?

— Ммда... — подтвердил я, имея в виду не только луну.

— Знаешь, я была на море. Тоже ночью купалась. Но там всё равно волны. А здесь.... ай, да ну тебя! — перехватила она мой взгляд. — Давай, плыви впереди!

А потом, пока мы плыли к берегу, ночь наградила нас ещё одним чудам. На наших глазах остывающее озеро заклубилось туманом, а ночное светило засеребрило его свежим снегом.

— Как в пене! Аххх! Но куда теперь! Виталь, не уплывай далеко!

Когда мы вышли на берег, ночной ветерок намекнул, что всё-таки уже осень.

— Брр! Где моя одежда?

Туман был потрясающий — поднялся только до плеч. Ну, до Светланиных плеч. Плечек.

— Но ведь где-то здесь оставляла! Давай нырнём, поищем!

В тумане мы столкнулись друг с другом и, ну, число для того, чтобы поддержать девушку, я её крепко обнял. Вот так мы уже и выглянули из клубящегося марева, я потянулся к её губам. Девушка не сопротивлялась. Только.... Я опустил руки и рванулся опять в озеро и плыл, плыл, плыл, пока не ощутил противоположного берега. А там упал на холодную колючую траву, заколотив по ней кулаками. На лице у девушки была написана покорность и ещё... нескрываемая гадливость. Совсем, как у Тамары, когда она выгоняла меня из дома, едва сдерживая тошноту.

Глава 16

А с другой стороны, чего ещё следовало ожидать? Вообще-то я себя и не видел толком. Себя? Себя?! Я посмотрел во вновь очистившееся от тумана озеро. Вот это — я. Или — не я? А тот, вампир с трёхпалыми лапами я? Тоже не я. Упав спиной на всё ту же жёсткую траву, я вгляделся в полную сейчас луну. Ну, а ты что скажешь? Ты же всё видела и всё знаешь. И... и чувствую я, помогала ты мне раньше не только своим светом. Нет... именно светом. Ну-ка, ну-ка....

Плеск в озере сорвал мои мысли с рельс воспоминаний. Светлана, задыхаясь от холода и длительного для её плавания, выбралась на берег совсем недалеко от меня.

— Виталя..., — почему-то шёпотом позвала она. — Виталя, ты где?

А когда я подошёл к ней, девушка прильнула к моей груди, и, заглядывая в мои глаза, всё также прошептала:

— Виталик... милый... добрый Виталик, не обижайся, а? Ведь я... я тогда правду говорила. У меня ещё...ну, никого как бы и не было. Нет, один раз меня поцеловал один... одноклассник... а зубы он, наверное, чистил через день.... Противно было.... А после сегодняшних... этих... тварей, мне всё это... ну.... Ну, пойми же, ради Бога, и не обижайся.... Я... я привыкну.

— И... и только... это? — также запинаясь, выдохнул я.

— Нет. Ещё... ещё... я боюсь.... У меня всё это — впервые....

— И всё?! Нет, Светка, и всё?

Я заглянул в эти прекрасные глаза в обрамлении длинных пушистых ресничек. А ведь она не врала! Гадливость, которую я увидел, — не к дракону. К сексу. Какой-то неряха-одноклассник, теперь два этих урода — насильника. И теперь девчонка будет долго преодолевать это отвращение ко всему плотскому. Ах, девочка, девочка! Ты думаешь, я только на это и способен? Ты думаешь, мы только на это и способны?

— Смотри, Светлана, смотри! — повернул я её к озеру. Да, я сейчас знал заветные слова и произнёс их обитателям тёмных сейчас вод. Да, а сейчас вспомнил удивительную музыку вот этих трав и спрятавшихся на ночь цветов, я чувствовал музыку ночного ветерка, листьев вон тех берёзок, даже мелодию лунного света, отражающегося сейчас от всего мира. И я мог сейчас....

— Смотри, милая девочка. Нет! Сначала слушай. Слушай.... Слышишь?

Обняв её за плечики, я повернул девушку лицом к озеру, коснулся виском её коротенькой стрижки и поделился захватившей меня музыкой. Поднявшейся откуда-то из глубин генетической памяти удивительной, неведомой в этом мире музыки.

— Слышишь? — повторил я.

Светлана, вновь заглядывая мне в глаза , робко кивнула головой.

— А теперь смотри. Смотри!

И ещё громче зазвучала любимая мною мелодия. Я помню, нет, но я же помню! Что вот так же сидела рядом со мною девушка и.... Потом. Не отвлекаться. Руководить. Точнее — дирижировать. И заблестело под лунным светом серебро всякой мелкой плотвички. А потом сменилось медью карпов. А теперь — старинным золотом щук. И ещё раз, только, ребятушки, не только всплывать. На самые восторженные ноты вальса, ну! Вот так! А теперь — и вы! И вы, пожалуйста! И вот так! И вот так!

Не сдерживая эмоций, я вскочил и начал дирижировать — ветром, травинками, цветами, теми самыми берёзками, выпрыгивающей по моему движению руки рыбой и, кажется, даже ночным ветерком и лунным светом....

— Что это было, Господи?

Девушка задала вопрос, когда первые солнечные лучи начали подтачивать созданное мною очарование.

— Если хочешь, назовём это всё "Танцем лунного света". Или "Лунной серенадой Светланы", а? Ведь тебе всё посвящено.

— Ты волшебник, да? Ты — добрый волшебник. Нет! Ты — Посейдон! Я влюбилась в Нептуна?

— Ты — влюбилась?

— Виталий, ты...ну... как бы... большой хитрец. Разве после всего этого в тебя можно не влюбиться?

Потом мы долго шли вдоль озера к избушке — ничто не заставило бы Светлану опять лезть в холодную воду.

— Куда мы теперь? — поинтересовалась она.

— Домой. Тебе надо домой. Родители, наверное, совсем извелись?

— Наверное. Надо как-то им сообщить.... Виталь, неужели этот кошмар закончился? И наступает... наступает... что дальше, Виталь?

— Не знаю.... Ну, честное слово, не знаю.... Надо ещё выбраться. Ну вот, дошли. Давай, бегом под одеяло. Я сейчас чаю сварганю, согреешься. И спать. Дорога ещё дальняя.

— Ты говоришь, как дедушка какой.

— Ложись, ложись.

Я потянул из заботливо оставленной кем-то пачки сигарету, с удовольствием закурил, присел на ступеньку, греясь под лучами утреннего солнца. Гадкая привычка, но вот с устатку или после стресса.... Надо бы и в дорогу хоть парочку взять. Сколько их там ещё? Вроде как пачка полная была. Пачка.... Вот же чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт! В пачке с сигаретами остались чипы Бычка. Нашли? Выкинули? Надо возвращаться. Или всё осталось там, в барчике-ловушке? Ну, кейс наверняка они заныкали. А одежду? Ну, на кой им мой прикид? Здесь, наверняка здесь. В смысле — в хозяйстве Валерия Леонидовича. Если не выкинули или не сожгли в какой топке. Надо, надо возвращаться. А со Светланой что? Я тихонько вошёл в избушку. Девушка сладко спала. На кого она так похожа? Ну да, конечно. С такой короткой стрижечкой (видимо — перед операцией?) на лисичку — подружку лисёнка, как его, Вука? в старинном мультсериале. Рыжая шельма? — невольно улыбнулся я. Пока, вроде, не хитрила. Нет, ну как такую бросишь? Надо добраться до цивилизации, а потом — назад. Но где она, эта цивилизация? Нет, надо как-то определяться. Если хорошенько подумать.... Хорошенько, оно бы и неплохо, но я ведь тоже не железный. Потом... на свежую голову.... И пусть ничего такого не думает.... Зачем мне малолетка? Тем более, что....

В общем, я тоже осторожно забрался под одеяло и мгновенно уснул, совершив очередную глупость.

"....— Ты был Принцем Цветов, а стал Посейдоном? Тебе больше нравится повелевать всякой там килькой, чем цветами?

— Да нет же, нет! Я просто.... Нет, это ты просто... ревнуешь.

— Я? Такое мокрое страшидло? В кого ты вырядился? Зачем?

— Да не я это, понимаешь, не я! Вот, отец прилетит, и всё объяснит.

Я показываю на горизонт, где гудит, разрастаясь, чёрная точка.

— Но это не "медведь", это вертушка! Беги, Макс, беги! — кричит девушка.

— Ты что? Это же... кому мы....

А гул нарастает. И я уже вижу, как наводится на нас жуткий ствол скорострельной пушки. Я хватаю девушку на руки вместе с каким-то одеялом и кидаюсь с дамбы вниз, в кусты. Их заледенелые листья режут кожу, и я ещё успеваю повернуться спиной, чтобы защитить девушку...."

Это были не листья, а оконное стекло, через которое меня вынесло со Светланой на руках. Я ещё успел сделать несколько прыжков в лес, пока гул вертолёта не поглотился грохотом взрыва. Нет, это не пушка, это ракета! Несчастная заимка вначале словно подпрыгнула, а затем осела уже бесформенной грудой и занялась дымным пламенем. А вскоре раздался и стук пушки. Куда они ещё лупцуют, зачем? Такие вот "контрольные выстрелы?" Видимо, пальнули чисто символически и убрались восвояси. Теперь стало слышно, как потрескивает за десятилетия высохшие брёвна стен. Скольким людям дал тепло, ужин и ночлег этот приют! И вот.... Уроды! Но уроды же! Ничего, и за это воздастся. Но как нашли? Надо убираться отсюда. Лес не загорится? Надо бы хотя бы вот эту, примыкающую к лесу стену.... Ого! Да что это?

Я попытался встать и не смог. Горячей болью резануло со стороны спины куда-то вверх. Порезался о стекло окна. Ну, что мешало лупануть ногой. Пожалел ногу? Всё же столько времени босиком. Или тогда ещё не проснулся?

— Свет, ну, Светлана, всё нормально, всё прошло, — тормошил я девушку, уставившуюся круглыми от изумления глазами на пожар. — Светлана, всё нормально. Посмотри, что это у меня там? Что-то колется.

Я уже сам нащупал осколок стекла, торчащий в спине чуть выше пояса но вытащить не получалось.

— Стёклышко какое-то.

— Свет, пожалуйста, достань его.

Моя попутчица потрогала край осколка, пошевелила. Боль отдалась аж где-то в лёгких.

— Давай, тяни!

— Не... не получается. И я...боюсь.

— Давай я встану, а ты тяни вниз.

Я встал на вдруг совсем ослабевшие ноги, опёрся о ствол сосны.

— Давай, Свет, тяни же.

Оно поддалось, но девушка ахнула, как-то по-мышиному пискнула, отпустила и заревела.