— Прекрати! — резко сказал Катя, начавшая терять терпение, от его грубости. Никто не давал ему права разговаривать с ней так, как будто она в чём-то виновата. — Я могу поклясться, только подскажи чем. Я не верю ни в бога, ни в чёрта, и у меня нет ни одного человека, которым бы я дорожила. У меня нет родителей, нет детей, а за свою собственную жизнь я не дам и ломаного гроша.

— Ты.. — у него не хватало слов, он смотрел на Катю и пытался угадать, что скрывается под её такой хрупкой привлекательной оболочкой, но в её глазах было столько боли, что он не выдержал. — Ты — странный человек, — наконец, пробормотал он, отворачиваясь.

Катя, пожав плечами, стала смотреть в окно, наблюдая за ним боковым зрением. После её неожиданного отпора Луис сник и, ссутулившись, безучастно смотрел перед собой. Как никто другой, Катя понимала его. Лена была изумительной женщиной, яркой и интересной, в ней был какой-то огонёк, и этим огоньком она затмевала всех, кто её окружал. А теперь он погас, и уж кто-то, а Луис знал, что такой женщины, как Лена у него не будет никогда.

ГЛАВА 42

Прошло несколько дней, но тело по-прежнему не было найдено. Местные газеты продолжали смаковать сенсацию и печатать новые и новые подробности из жизни Лены, её фотографии были на первых страницах. Катя ещё раз была вызвана к следователю, и от него узнала, что Луис собирался назначить неофициальное расследование смерти жены. Он никак не мог поверить в то, что это самоубийство. Следователь держался с Катей очень насторожённо и подтвердил её опасения, что на неё падают подозрения в убийстве. Она была последней, кто общался с умершей, и мало ли какие у неё могли быть основания желать её смерти. Луис больше не донимал Катю вопросами, но она знала, что он всё ещё больше подозревает её. Всё это, конечно, было очень болезненно для неё. Теперь, она снова была одна, и ей казалось, что весь мир против неё. А иногда она и сама не верила, что Лена умерла. Может быть, она просто исчезла и когда всё уляжется, даст о себе знать? Во всяком случае, эта мысль поддерживала Катю. На следующий день после происшедшего позвонил Игорь.

— Здравствуй, солнышко! — его голос был тёплым и ласковым.

— Здравствуй, — грустно ответила Катя.

Она сказала лишь одно слово, но он уже понял, что у неё что-то произошло.

— Что случилось?

— Ох, Игорь. Столько всего произошло, — вздохнула Катя. — Лена умерла.

— Как умерла?

— Она сбросилась с обрыва в море и разбилась на смерть.

— Это было самоубийство или убийство?

— Самоубийство, — вздохнула Катя, ужаснувшись от одной мысли, что Игорь тоже может начать подозревать её. А уж этого она точно не вынесет.

— Но почему она это сделала?

На секунду Катя засомневалась: не рассказать ли ему правду, ведь Игорь был её единственным близким человеком, но в последний момент передумала.

— Катя, не молчи! — Ты не можешь сейчас говорить? — его голос был взволнованным.

— Я не знаю почему, — ответила Катя. — Она ничего не написала в последней записке.

— Я не верю этому, — отозвался Игорь, — она была не из тех людей, кто может это сделать. У неё или была причина это сделать или .... — он помолчал, — это было чьих-то рук дело.

"Ну вот, — грустно подумала Катя. — Он тоже не верит".

— Игорь, ты можешь сейчас приехать, — попросила она, ей просто необходимо была его помощь, его поддержка, если только он, конечно, поверит ей.

— Катенька, сегодня никак не могу вырваться. А завтра, в крайнем случае, послезавтра я прилечу и буду с тобой. Я знаю, как тебе тяжело, она же была твоей подругой.

— Ты даже не представляешь, что я чувствую, — сказала она двусмысленно.

— Я понимаю, я похоронил лучшего друга в Афгане.

— Ты не говорил мне, что был там!

-А зачем? Это было так давно, ещё в армии. Это была бестолковая война. Я расскажу тебе, если хочешь. Я пробыл там недолго.

Поговорив ещё немного, они попрощались, но даже разговор с Игорем не принёс облегчения. С большим трудом она закончила свои обязанности и совершенно неожиданно для себя решила поехать на Ленин утёс. Ей казалось, что там она сможет быть ближе к ней. Был вечер прекрасного солнечного дня. Огромный красный шар завис над морем. Картина была такой прекрасной и мирной, что Катя всхлипнула. Да, это было самое прекраснейшее и самое грустное место на земле. Она представила, как её подруга, совсем одна, сидела здесь и ждала восхода солнца. Как же тяжело было ей, так любящей жизнь, решиться на этот шаг!

Неожиданно она услышала чьи-то шаги. Она повернулась и увидела негра, в его руках были две белые розы. Катя посмотрела на него и сразу всё поняла. Он пришёл проститься с ней. Ведь у неё даже не было могилы, куда можно было бы положить цветы. Она даже вспомнила, что лена называла его Джимом.

Они посмотрели друг на друга, и он спросил:

— А вы, наверно, Катя?

— Оттуда вы знаете?

— Она мне много рассказывала о вас, — в его карих глазах с необычайно яркими белками блестели слёзы. — Я узнал обо всём из газет и приехал сюда. — Не могу поверить, что она решилась это сделать.

— У неё не было другого выхода, — сказала Катя и посмотрела в его глаза.

— Я виноват перед ней, — он отвёл взгляд. — То, что я инфицирован, я узнал только от Лены. Я не знал, кто она, — добавил он, — мы познакомились в баре и сразу поехали ко мне. В ней было что-то магнетическое, увидев её, я уже не смог отвести глаз, — добавил он и взглянул Кате в глаза: — Вы, наверно, обвиняете меня?

— Нет, — Катя покачала головой. — Я никого не обвиняю. Вы же не знали о своей болезни. Такое может случиться с каждым.

— Лена сообщила мне о болезни, и я тоже пошёл сдавать анализы, которые подтвердили диагноз. Она мне позвонила, и мы встретились, чтобы поддержать друг друга. Знаете, — он издал горький смешок, — мы даже попробовали заняться сексом, но... Он покачал головой. — Когда ты знаешь, что умираешь оттого, что когда-то переспал, неправильно выбрав себе партнёра, к этому занятию уже не так тянет, как раньше. Так что, мы просто беседовали. Она успокаивала меня, говорила, что надо найти в себе силы жить и закончить начатые дела. Рассказывала мне о картине, которую она обязательно пишет.

— Она не говорила, что замужем?

— Нет. У нас были странные отношения, мы говорили обо всём кроме личной жизни. Это было её условие.

— И вы никогда не пытались узнать, кто она и где живёт? — удивилась Катя.

Джим покачал головой.

— Я узнал, кто она только когда увидел её фотографию в газете. Всё это повергло меня в такой шок. Она — богатая, образованная женщина, а я ... Я так и не понял, зачем я был ей нужен. Только для секса? Но у неё была возможность найти партнёра и получше, среди своих.

— Она говорила вам о том, что собирается уйти из жизни? — спросила Катя, пропустив его последние слова.

— Прямо нет, но она делала кое-какие высказывания. Я должен был догадаться, но я тогда не придал этому значения и уж тем более не предполагал, что она сделает это так скоро. Проявлений болезни у неё ещё не было, и у неё могли быть ещё годы в запасе. Хотя, — он замолчал, — что это за жизнь: просыпаться утром, видеть солнце и понимать, что ты обречён? Всё остальное становится бессмысленным. К тому же понимание того, что ты болен СПИДом внушает отвращение к собственному телу. Он вздохнул: — Она правильно сделала, что закончила с этой жизнью. Хотя это и грех.

Он посмотрел на Катю:

— Она сделала это из-за мужа?

Катя кивнула, у неё не было сил смотреть ему в глаза, ей казалось, что сама смерть притаилась там, хотя на вид, он был цветущий и здоровый мужчина.

— Я так и подумал, когда узнал, что он был в отъезде несколько месяцев. Он ничего не знает, так?

— Нет, знаю только я. Она написала мне письмо, в котором всё рассказала.

Катя вкратце рассказала ему обо всём и добавила:

— Обещайте мне, что будете молчать?

— Конечно, — он грустно улыбнулся: — на слово умирающего можно положиться. К тому же я любил её, она из тех женщин, которые западают в душу. Вы не поверите, я вчера плакал, когда узнал и сегодня не мог не прийти сюда. Он положил белые розы на край утёса.

— Я верю, — тихо сказала Катя, смахивая слёзы.

— Мне бы тоже надо что-нибудь придумать, но у меня нет её решимости. А для чего мне теперь жить?

Неожиданно для себя она взяла его руку и сжала.

— Живите. У Лены не было выбора. Она была замужем, и она не хотела, чтобы муж узнал об этом. А вы живите, у вас сильный организм, и, может, вы будете первым, кто справится с этим. А, может, завтра придумают лекарство? Или вы успеете сделать что-то в своей жизни, для чего вы пришли в этот мир. Найдите свою цель и живите ради неё. Лене, когда ей было двадцать два года, цыганка предсказала, что она умрёт в тридцать. И вы знаете, что она сделала?

— Что? — спросил Джим, и Катя впервые с начала разговора увидела проблеск надежды в его глазах.

— Она стала делать только то, что ей всегда хотелось. Она бросила скучную работу и начала рисовать. За восемь лет она стала художницей. Она создала замечательные картины, и я уверена, что люди оценят её мастерство. А ещё, она научилась кататься на горных лыжах, плавать с аквалангом, совершила более двадцати прыжков с парашютом и многое— многое другое.

Катя остановилась, чтобы перевести дух и посмотреть на него.

— Спасибо, — он сжал её руки. — Спасибо, что поговорили со мной так. Я понял, я больше не буду жалеть себя, я сделаю то, о чём вы говорите. Храни вас бог, вы добрый человек.

Он быстро развернулся и ушёл. Катя смотрела ему вслед. Последнее время она часто думала об этом человеке с ненавистью, в её глазах он был причиной смерти её подруги. Но, поговорив с ним, посмотрев в его глаза, глаза человека, который смертельно болен одной из самых страшных болезней, она почувствовала к нему сострадание. Как определить в такой ситуации, кто прав и кто виноват, и насколько СПИД отличается от, например, гриппа и почему инфицированные становятся прокажёнными для здоровых?

ГЛАВА 43

Вечером, когда Катя уже собиралась уходить, в кабинет вошёл Луис. Катя сразу заметила, как он переменился: глаза ввалились, морщины залегли глубокими складками. Но хуже всего был взгляд, в котором застыло горе.

— Тело Лены по-прежнему не найдено, — сказал он, глядя Кате в лицо. — Ничего не дало и расследование. Она словно исчезла.

— Мне очень жаль, Луис.

— Если ты всё уже закончила, то мне бы хотелось поговорить с тобой.

— Хорошо, — Катя посмотрела на него.

— Не здесь, у меня на вилле. Это не займёт много времени.

Катя вздохнула, предчувствуя вполне законные вопросы, на которые она не сможет ответить, но послушно встала из-за стола и взяла сумку.

Уже через пятнадцать минут они входили на территорию. На первый взгляд здесь ничего не изменилось, и Кате казалось, что сейчас появится Лена и по-хозяйски начнёт командовать.

Он провёл Катю в библиотеку, в которой она ещё не была. Это была очень красивая комната, с арочными окнами и длинными, до потолка, стеллажами книг. В середине комнаты стоял круглый стол и два кресла, у окна, из которого видно было море, кресло-качалка. Библиотека была выдержана в пастельных тонах и выглядела очень уютной, так и хотелось поудобней усесться в кресле с романом и уйти и из реального мира в мир, созданный писателем.

— Выпить хочешь? — прервал её размышления Луис, показывая ей на кресло за столом и наливая коньяк.

— Нет, спасибо, — отказалась Катя, она боялась проговориться.

— А ты выпей, выпей, может я зык развяжется, — Луис как будто почувствовал её мысли.

— Что ты хочешь услышать?

— Пей! — он подал ей бокал. — Не надо бояться.

— Я не боюсь, — Катя сделала глоток.

— Ты была её подругой, к тебе она пришла в свою последнюю ночь. Я хочу знать, что произошло!

— Луис, — Катя посмотрела на него, — я ничего не знаю. Мы просто сидели и разговаривали о пустяках, а потом я нашла утром письмо.

— Нет, — он покачал головой, — здесь что-то не сходится, и я хочу разобраться в этом. — Почему она пришла к тебе? Ведь обычно вы куда-то ходили?

— Да, — согласилась Катя. — Обычно мы ужинали в ресторане, но в этот раз она захотела прийти ко мне.

— Это была её идея? — уточнил Луис.

— Да, я сама удивилась.

— Говоря другими словами, она напросилась к тебе в гости?

Катя пожала плечами, не понимая, куда он клонит.

— Она сказала, что устала от людей и хочет посидеть в тишине.

— А ты знаешь, мне это кажется странным, — сказал он, испытывающее глядя на неё. — За все пять лет, что мы провели вместе я никогда не замечал, чтобы она уставала от людей. Она всегда хотела куда-то пойти. Понимаешь?

— Понимаю, — Катя вздохнула и сделала ещё один глоток обжигающего коньяка. — Ты не был здесь два месяца. У неё была депрессия, она никуда не выходила.

— А вот и неправда, выходила, но не так часто, как раньше.

— Тебе лучше знать. Я повторяю лишь то, что она мне сказала.

— Я думаю, что у неё была тайна, которую она хотела тебе рассказать, поэтому она и пришла к тебе, чтобы никто не помешал вашему разговору. Ведь так?

"Логично, — подумала Катя, — но всё было не так".

— Она ничего не рассказала.

— Это ложь, — спокойно сказал Луис, не отрывая глаз от её лица.

— И, тем не менее, это правда, — стояла на своём Катя.

— Хорошо, продолжим. Ты говорила следователю, что на тебя напала какая-то сонливость, ты заснула и не помнишь, как ушла Лена?

— Да, не помню.

— Вы много выпили?

— Нет, я выпила всего бокал вина. Я сама не знаю, как это получилось, — сказала она, чувствуя, что всё это звучит неубедительно, но не могла же она рассказать, что Лена подмешала ей снотворное. — Я, правда, она измученно посмотрела на Луиса, — ничего не помню, кроме того, что Лена помогла мне дойти до дивана.

— Почему она оставила эту записку у тебя дома? Она могла оставить её и дома в спальне. — Луис откинулся в кресле, — Я много думал, почему она приехала к тебе. И здесь есть одна единственная версия, — он посмотрел на неё и сделал паузу. — Ты права во всём. Лена действительно не рассказала тебе ничего, — он снова посмотрел на неё. — Потому что тогда она не смогла бы совершить задуманное. — И, скорее всего она подсыпала тебе снотворное, поэтому ты и не помнишь, как заснула. А зачем? Чтобы ты не помешала ей написать тебе письмо, в котором она и сообщила тебе причину своей смерти.

Катя вздохнула, с сожалением отметив, что его чёткий, логичный ум пришёл к единственному правильному выводу.

— Не было никакого другого письма, — сказала она, моля бога, чтобы он помог ей выпутаться.

— Ложь! — Луис стукнул кулаком по столу от чего бокалы жалобно зазвенели, а Катя вжалась в кресло. — Здесь всё ложь, начиная с этого письма, — он бросил его на стол, — и заканчивая её самоубийством. Ни то, ни другое не может быть правдой, и тем не мене её нигде нет! — он закрыл лицо руками и замолчал, пытаясь, справиться с нахлынувшими на него чувствами.