Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Вот именно поэтому и отпустил. Не мог не поцеловать, уж слишком ты мне нравишься, Наташ. А отпустил, потому что понимал, что у меня есть всего пара секунд до превращения тебя в разъярённую фурию.
Я кивнула. Надо же, какой умный. Но я хотела проверить кое-что ещё...
Я потянулась к Молотову сама. И прежде, чем закрыть глаза, прикоснувшись к его губам, я успела увидеть полный удивления взгляд.
А потом я почувствовала его руки на своей талии, потом они гладили спину, потом щёки... На секунду оторвавшись от меня, Молотов прошептал:
— Что же ты делаешь, дурында... — а потом продолжил меня целовать. А я закрыла глаза, пытаясь почувствовать... хоть что-то! Хоть малейшее тепло в груди, хоть капельку...
Но единственное, что я чувствовала и осознавала — это последовательность действий Молотова. Вот он зажал меня между собой и сиденьем машины, руками лихорадочно хватаясь за все выступающие части моего тела, а затем переметнулся с моих губ на шею, покрывая её лихорадочными поцелуями.
— Лёша, — тихо позвала я, — остановись, пожалуйста.
К моему удивлению, он послушался сразу, отодвинулся, тяжело дыша и глядя на меня помутневшими глазами.
— Ты... это... зачем сделала?
Я грустно улыбнулась.
— Прости, если обидела.
— О нет, обидой это не назовёшь, — он усмехнулся. — Но я всё равно не понимаю — зачем?
Что же ответить...
— Тебе не понравилось? — я попыталась тянуть время.
— Издеваешься? Конечно, понравилось, я бы с удовольствием этим всю ночь с тобой занимался, но ты ведь не хочешь, да?
— Да, — призналась я.
— Тогда зачем?
— Мне...— я нашла наконец нужный ответ, — хочется захотеть. Хочется перестать быть снежной королевой.
Удивлённый взгляд, затем торжествующая улыбка. Интересно, чему это он так обрадовался?
— Ладно, — Молотов улыбнулся и взял меня за руку. — Я понял.
— Ты никому не расскажешь? — спросила я с беспокойством.
— Нет, не расскажу, — однако, странное у него выражение лица. — Обещаю. А ты завтра пойдёшь со мной гулять после работы? Хорошая погода вроде будет.
Я кивнула и, простившись, вышла наконец из машины.
Я сказала Лёше неправду, и это немного мучило меня. Я вовсе не собиралась ничего и никого хотеть... Мне просто было интересно, будет ли это так же, как с Антоном. То есть — никак.
Видимо, это "никак" стало моим проклятьем. Потому что я действительно ничего не чувствовала. Просто я решила последовать совету Громова и... попробовать проснуться. И мне казалось, что Молотов для этого дела — идеальный вариант. По крайней мере после сегодняшнего похода в ресторан я была в этом совершенно уверена. Так интересно мне было только с Громовым. Ну и с Антоном. Но Громов — мой начальник, а Антон... слишком далеко сейчас.
Главное — не допустить, чтобы в издательстве стало известно о моих встречах с директором по маркетингу. Впрочем, даже если станет... Моей репутации уже ничего не может повредить.
На следующий день, когда я стала собираться домой в шесть вечера, Светочка посмотрела на меня оценивающим взглядом и заметила:
— Слушай, Зотова, у тебя кто-то появился?
— Может быть, — я рассмеялась.
— Так-так, — она положила свою очаровательную головку на кулачок. — Я чего-то не знаю?
— Это утверждение не лишено смысла, — я усмехнулась. — Никто не может знать всё, в том числе и ты.
— Ну, Наташ! Мне же любопытно!
— Мне тоже, — я уже еле сдерживалась, чтобы не заржать в голос.
— Не, ну я так не играю, — Светочка надулась. И тогда я подошла к ней и, взяв за руку, сказала:
— Я тебе расскажу, но чуть позже, хорошо? Не сердись.
— Ладно уж, — она смерила меня подозрительным взглядом. — Беги к своему хахалю.
С "хахалем" мы договорились встретиться за воротами автостоянки издательства, на всякий случай, чтобы никто не заметил. И, вскочив в подъезжающую машину, я спросила:
— Куда мы сегодня направимся?
— Давно не гулял по центру, — лениво ответил Молотов. — Сейчас поставлю где-нибудь свою машину, и отправимся в путь.
Я удовлетворённо хмыкнула. Я тоже очень давно не гуляла по центру. Хотя не могу сказать, что люблю такие прогулки — мне больше нравится лес или парк, но иногда нужно вносить кое-какое разнообразие...
В воздухе уже пахло весной. Немного, едва ощутимо, но тем не менее... Я с наслаждением вздохнула, выбираясь из машины. Алексей удивлённо на меня посмотрел.
— Ты чего?
— Весной пахнет, — ответила я, улыбнувшись. — Чувствуешь?
Он тоже улыбнулся и, приобняв меня за талию, чмокнул в нос.
— Ты такая смешная.
Я мягко высвободилась из его объятий и поинтересовалась:
— Куда пойдём?
Эта встреча понравилась мне даже больше предыдущей. Кроме самого первого объятия Алексей больше не позволил себе ничего лишнего — мы просто гуляли, болтая о разных вещах и разглядывая витрины магазинов. К моему удивлению, Молотов ничего не предпринял и в машине, хотя я была готова к обороне. И мне это очень понравилось.
Мы встречались каждый вечер после работы. Я осторожно подходила к его машине, садилась внутрь, и мы мчались в центр города, где либо шли в кафе или ресторан, либо гуляли, либо ходили в кино. Алексей действительно больше не предпринимал попыток сближения, но комплименты расточал на раз-два. Видимо, надеялся, что я растаю. Но не на ту напал — снежные королевы от комплиментов не тают!
В субботу и воскресенье я с Молотовым встречаться отказалась. Он названивал все выходные, но я отвечала односложно — занята. Причина была банальна — в субботу я весь день убиралась и ходила в магазин, а в воскресенье встречалась с Аней и строчила письмо Антону. Я чувствовала себя виноватой, ведь почти всю неделю я не написала толком ни строчки — после встреч с Молотовым возвращалась очень поздно.
Я не ждала от этих "отношений" ровным счётом ничего. Мне просто хотелось попробовать повстречаться с кем-то, ответить на ухаживания (в разумных пределах), отвлечься от самой себя и своих мыслей. И с Молотовым у меня это получалось.
В понедельник он ждал меня у проходной. Увидев, радостно улыбнулся, подбежал и, взяв за руку, страстно поцеловал в губы.
Я задохнулась от возмущения. Перед проходной! Да наверняка кто-нибудь заметит!
Почувствовав, что я уже бьюсь раненой птицей о его грудь, Алексей наконец отпустил меня.
— Прости, — судя по его ухмылке, стыдно ему не было. — Просто соскучился ужасно за выходные.
А я, холодея, осознала, что боковым зрением вижу застывшую немым изваянием Светочку. Видимо, она всеми силами пыталась переварить только что увиденную сцену, потому что такого глупого выражения лица я у неё не видела никогда.
— Сделаешь так ещё раз — четвертую, — мрачно произнесла я, косясь на Свету.
— Да ладно тебе, — Молотов ухмыльнулся ещё шире. — Никто же не видит.
— Если ты никого не видишь, то это ещё не значит, что никто не видит тебя! — глубокомысленно изрекла я, отвернулась от Алексея и решительным шагом направилась к Светочке.
— Пойдём, — ласково произнесла я, беря её за руку. — Пошли, Свет.
Мы втроём миновали проходную и сонных охранников, после этого Молотов ретировался. А Светочка, когда он исчез, с надеждой в голосе вопросила:
— Мне привиделось? Наташ, скажи честно, это был глюк? Мираж, так сказать?
— Если бы, — я усмехнулась.
Несколько секунд подруга молчала, уставившись на меня растерянным взглядом.
— Слушай, ну я же не в жисть не поверю, что ты стала крутить шашни с директором по маркетингу...
— Сама в шоке!
Я усмехнулась ещё шире. Мы дошли до нашего кабинета, открыли дверь и ввалились внутрь. Светочка моментально села за стол и, закрыв руками голову, простонала:
— У меня сейчас мозг взорвётся.
Я сжалилась над ней. Подошла, взяла за ладошку, заставила поднять подбородок и посмотреть мне в глаза.
— Светочка, милая, ничего страшного не случилось, так ведь? Никто не умер и гром не грянул. Просто Молотов так настойчиво за мной ухаживал, я поначалу сопротивлялась, а потом подумала — какого черта? Почему бы и нет, а? Почему другим можно, а мне нельзя?
— Ну, — Светочка вымученно улыбнулась, — потому что ты не такая, как остальные. Ты... благородная и честная. И я не могу себе представить, что ты с этим кобелем... в постели! По доброй воле!
Я даже обиделась.
— Н-да. Свет, ты извини, конечно, но я с ним не сплю и спать не собираюсь. Как поймёт это — сам бросит. А пока... Он интересный человек, подруга, хоть и бабник.
— А ты уверена, что сможешь устоять? — кажется, Светочке полегчало от моего признания. И теперь в её глазах я увидела огонёк любопытства.
— Абсолютно. Если не устою, обещаю тебе, что приду на работу в балетной пачке. Договорились?
Света расхохоталась и кивнула. В том, что мне никогда не придётся приходить на работу в балетной пачке, я была уверена — всё-таки Молотов не Антон, ему я уступать не намерена.
На этой неделе Алексей меня удивил. Во время встреч он себе ничего не позволял, но вот в машине перед моим домом его действия становились всё менее двусмысленными. Из-за него я перестала надевать юбки — незачем облегчать противнику жизнь.
В пятницу от его напора я чуть не задохнулась. Нет, не так — я чуть не превратилась в лепёшку между ним и сиденьем машины. Я не могла даже отвернуть голову и сказать несколько слов, чтобы прекратить эту пытку. Наверное, если бы я была обычной девушкой, то уже бы превратилась в кисель от его поцелуев и ласк, но... увы! У меня не было никаких желаний, кроме желания отдышаться.
— Ну перестань упрямиться, милая, — видимо, расценив мою неподвижность как "доход до кондиции", наконец оторвался от моих губ Молотов.
Набрав воздуха в лёгкие, я рявкнула:
— Слазь с меня!
Его физиономия меня рассмешила своей озадаченной вытянутостью.
— Чего это? — спросил Алексей очень обиженно. — Зачем?
Ну вот, кто со мной ведётся, все начинают страдать чрезмерным задаванием вопроса "зачем".
— Молилась ли ты на ночь, Дездемона? — угрожающим тоном произнесла я, сузив глаза.
Кажется, понял наконец. Отодвинулся. И смотрит ещё так обиженно, как будто я только что из-под носа у него тарелку с борщом вырвала!
Я спокойно выпрямилась, поправила прическу, выровняла дыхание. Так, теперь главное — не убить Молотова. От его напора у меня даже заболели ещё не до конца прошедшие синяки.
— Наташ, — он не выдержал первым. — Ну чего ты так, а? Ты мне нравишься, я тебе нравлюсь... Зачем ты так со мной?
— А ты слова "нет" не понимаешь, да? — я сложила руки на груди и холодно посмотрела на Алексея. — Может, мне на каком другом языке повторить, кроме русского? Я тебе ещё в понедельник сказала, что не буду с тобой спать!
— Но почему?!
О боги, скажите мне, отчего, когда девушка спит со всеми, вопросов не возникает, зато появляется мнение о её распущенности. Но вот когда девушка отказывает... начинаются бесконечные "почему" и "я что, тебе не нравлюсь?"
— Скажи-ка мне, Молотов, — Алексей понял, что я в ярости, потому что начала называть его по фамилии, — ты спишь со всеми девушками, которые тебе нравятся?
— Э-э-э, — протянул он и настороженно на меня посмотрел. — Ну, вообще да... Но только с теми, кто нравится больше всего!
Я хмыкнула. Ну да, второй Антон. Какой ещё ответ он мог дать на мой вопрос?
— Так вот, Молотов, — я тряхнула волосами и с изумлением заметила, как он проследил за моим жестом с нескрываемым восхищением, — я — другой человек. Мне нравятся многие, многим нравлюсь я. Если я буду спать с каждым, то через месяц превращусь в обыкновенную шлюху. Понимаешь?
— Да, — Алексей кивнул, переведя взгляд с моих волос на вырез кофточки. Легче разговаривать со стеной, толку больше будет.
— Ну и чего ты тогда талдычишь свои "почему?" — фыркнула я. — Разве непонятно, что я буду спать только с тем, кто будет мне больше, чем нравиться!
О! Кажется, допёрло. Взгляд более осмысленный стал. Но какой-то... странный, что ли. Как будто я только что разгадала сложную задачку, над которой он бился больше месяца.
— Наташ, — сказал Алексей тихо и, придвинувшись ближе, взял меня за руку. — А если я скажу, что ты мне больше, чем нравишься? Если я скажу, что я... тебя люблю?
От таких слов я оторопела, пытаясь разглядеть выражение его глаз в темноте. Вторая рука Молотова метнулась к моим губам, легонько обвела их и спустилась ниже, к вырезу кофточки.
— Ты... позволишь мне... получить больше?
Голос его был тихим и вкрадчивым. Я задумалась, чувствуя, как он осторожно расстегивает пуговицы на кофточке. Одна, вторая, третья...
Что-то было не так. Но что? Я никак не могла понять, что же меня настораживает. Думай, Зотова, думай! Что-то во всей этой ситуации заставляло меня внутренне сжиматься. Как там говорил Бриар? "Вы, Натали, очень проницательная женщина". И где же моя хвалёная проницательность?
Я сознательно позволила Молотову расстегнуть и снять с меня кофту. Мне отчаянно хотелось понять загадку этой ситуации. Почему же я так странно себя чувствую? И в чём именно эта странность? Как будто... как будто...
Думай, Зотова!
— Какая же ты красивая, — Молотов явно любовался результатами своих трудов. В его голосе мне послышалось торжество. Особенно когда он потянулся к застежке лифчика, при этом еле слышно шепнув: — Кожа такая молочная, белая, вся светится... А давай посмотрим, что у тебя там...
Нет, ну это уже чересчур. Даже разгадка тайны этой ситуации не стоит того, чтобы он сейчас начал мне грудь обцеловывать. Дома подумаю!
— Не здесь же, — сказала я, останавливая его. — Тут неудобно и не романтично совсем... И потом, у меня сейчас не очень удачные дни...
Алексей, кажется, очень расстроился.
— Давай подождём до понедельника, хорошо? — я постаралась изобразить сексуальный мурлыкающий голос. Шут его знает, как его правильно изображать, ни разу не пробовала. Но, видимо, это у каждой женщины в крови, потому что Молотов внезапно расслабился и, легко поцеловав меня, сказал, рассмеявшись:
— Хорошо. Буду с нетерпением ждать понедельника.
Ну и жди — мстительно подумала я. Ничего ты от меня не дождёшься.
Дома, перед сном, я вновь прокручивала у себя в голове всю эту ситуацию в машине. Что же не так, что...
И тут меня осенило. Я поняла. Молотов играл! Я словно не жила сама, а видела плохой спектакль с посредственным актёром.
Итак... Осталось только понять, зачем ему понадобилась разыгрывать эту сцену. Неужели ему настолько хочется секса со мной? Ерунда какая-то...
А вообще, забавно. Надо их с Антоном столкнуть, пусть посоревнуются за мою постель. А ещё лучше — вдвоём её поделят, только уж как-нибудь... без меня.
Я хихикнула, представив эту сцену, а потом повернулась на другой бок и уснула. В конце концов, Молотов — не Крутова, насильничать не будет, так что разберёмся.
В понедельник я с успехом смылась с работы без пятнадцати шесть на машине Громова — ему нужно было забрать дочь с каких-то занятий. Во вторник назначила визит к стоматологу и ушла в три часа дня. Но в среду, когда я уже успела проигнорировать целую кучу звонков Молотова, мне не удалось избежать кары. Его секретарша позвонила мне по внутреннему телефону и сообщила, что Алексей Михайлович ждёт меня у себя.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |