Проклятие

-Придет время и все узнаешь. — безразлично говорит он. Хотя это просто у него голос такой, на самом деле может и не безразлично, а злорадно.

-А может расскажешь что-нибудь о себе? Ну как сказку на ночь. Я болею, и я требую! — на этой фразе я захожусь в сухом кашле и долго не могу успокоиться. Дождь мне поет свои колыбельные, словно гладит холодными пальцами струй по спине.

-И что ты хочешь узнать? — интересуется Сарде.

-Да как обычно. Твою историю жизни. Как из милого мальчика выросла такая бездуш... хм сдержанная, уверенная в себе сво... хм, человек.

-Я таким родился сразу, — делает попытку усмехнуться он. — давай я тебе просто расскажу сказку.

От удивления я молчу, потом киваю. Мне нравятся сказки, но я уже малость великовата, чтобы просить их рассказывать. Но если сам предлагает...

-В давние времена на одинокой горе, что стоит посреди Черных равнин жил отшельник. Бедна была его пещера, но богат был старый отшельник мудростью. Пели птицы, по утрам залетая под высокие своды его дома. Распускались редкие цветы у порога, чтобы порадовать его. Многие люди приходили к нему и даже мудрые ллины спрашивали у него совета, но только ответа на один вопрос не знал отшельник... Что достойно проклятья в этом прекрасном мире, слышал он многое о погубленном народе высшими силами и узнать хотел почему, чтобы все ответы были пред ним как на ладони...

А все-таки не такая уж он и сволочь, думаю я. Заботливый хоть и работорговец. И очень странный тип.

-...и тогда пошел отшельник за советом к повелителю тумана, ибо велик повелитель и многие тайны знает. Жил он в сумрачном дворце из заколдованного камня, и так высок он был, что казалось вот-вот пронзит небеса. Ближе всех к небесам повелитель тумана, решил отшельник, а значит должен знать ответ. Но не смог ему ответить повелитель, в свои тяжкие думы погруженный. Много подданных у него и нет времени на глупые вопросы старого отшельника...

Но заботливый... взгляд у него хм... как у Лурга, когда он меня придушить пытался. Только у него этот взгляд постоянный и без причины... но заботливый...

-...и тогда пошел старый отшельник к повелительнице степных пожаров. Она всегда была честна и славилась тем, что во всем ищет правду и только ради справедливости живет. Красив был ее дворец, приветливы были ее подданные. Обласкали они старого отшельника, но и там не нашел он ответ на свой вопрос. Тот кто ищет правду и уже точно знает правду никогда не поймут друг друга. Хорошо ему было во дворце, но снова отправился в путь отшельник...

Отблески костра пляшут в его светлых глазах. По краям развешаны вещи сушится, да и сам Сарде стащил рубашку и теперь сидит наполовину завернувшись в одеяло. Во второе укутана я, но все равно дрожу. Зубы выбивают замысловатую мелодию. А ему неужели совсем не холодно?

-...и тогда решил старый отшельник спросить совета у неуловимой повелительницы снов, что могла принести людям вещие сновидения и знала ту тонкую грань, что всегда отделяет хороший сон от кошмаров. Не было у нее дворцов, а подданные не спешили к ней, всегда ясно определяя ее путь. Трудно было найти повелительницу, но знал мудрость старик, всегда легче найти что-то, когда перестаешь искать. Присел передохнуть старик, а там на камне уже сидела она, глядя на него серебристыми глазами. Так что ты хотел спросить, уважаемый отшельник? — сказала она. И тогда поведал он о своей беде...

Внутри поднимается теплая волна, как расплавленное золото, и кажется, что мне это свет никак не донести, просочиться сквозь пальцы. Я иду по длинной серой дороге и несу его в руках, как сухие листья, а оно светится и переливается теплым светом...

-...ответила ему повелительница снов и снова растворилась в вечерней дымке, как ветер. Потому что ответ был свобода, и не правды и не мудрости богов стоило искать отшельнику. Именно свободе позавидовали высшие, только она достойна проклятья. Поблагодарил он вечерние сумерки, сон приносящие и направился домой, к своей одинокой горе. Теперь уже все ответы знал отшельник, но это совсем другая история...

Но мне нужно донести этот свет, а дорога колышется под ногами теплым послушным зверем, и я уплываю вместе с ней куда-то далеко. Живое золото под пальцами... донести... сплю.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Я ненавижу сезон дождей. И всегда ненавидел. Дождь лучше всего пережидать в теплом доме за чашкой горячего отвара, а не трястись в седле одной рукой придерживая фхаасова сползающего иномирца. Олег падает с руэна даже при езде шагом. И еще этот дождь. Он всегда напоминает мне о... неважно, забудь об этом.

-Долго еще ехать? — спрашивает Ирне.

-Если бы не было дождя, к вечеру уже были бы. А так... ночью он идет сильнее и на Перевал соваться самоубийство. Где-то поблизости есть еще одна деревенька, там и переждем.

Она сосредоточенно кивает мне. Мокрые волосы кажутся темными.

-Я очень ценю то, что ты для нас делаешь. — говорит Ирне.

Теперь киваю я и думаю о том, что ей наврала про меня Леа. И за худого как скелет хмыря она мне еще ответит.

Дождевые капли попадают в глаза. В пустошь бьют одна за другой молнии, вспарывая песок. Но до нас им далеко. Мне холодно, мне кажется меня уже давно ничто не может согреть.

Дождь... почему ты так боишься вспоминать, Лирх? Потерявший свое имя, заменивший его на приставку высших магов ""виана", а теперь потерявший и ее.

Арвейл, грязь, следы чужих сапог перед лицом. Ты долго приходил тогда в себя Лирх... труднее всего было подняться из канавы в которую тебя скинули. А потом был просто долгий дождь, один сплошной сезон дождей, затекающий за шиворот, хлещущий по нервам. Но ты до сих пор помнишь тот первый шаг, Лирх... следы сапог, руки, скользящие по грязи в попытках подняться и этот бесконечный дождь, падающий сверху как проклятье.

В этот раз вернуть Силу, надеюсь, окажется гораздо проще. Всего-то поучаствовать в Ритуале, меняющем устои мира и вырвать необходимую его часть из рук выворотня. Арх-ыын! Иногда мне кажется Леа делает это нарочно только, чтобы позлить меня.

Хотя куда уж больше. Больше своих приятелей из совета магов я опасался встречи только с выворотнями. Эти типы не из тех, с кем хочется разделить компанию. Будь я хоть немного сильней, я бы его раскусил... нет, амулетов... конечно, эти твари плохо переносят магию отличную от их собственной. Долго в крестьянском доме ни один выворотень не высидит и даже странно, что он выдержал так долго. Та крестьянка говорила, что они даже позавтракали у нее. Слишком силен для нечисти... фхаас... что он затеял?

Олег чихает и чуть не сваливается на землю. Я в сотый раз подхватываю его за плечи. Я его уже почти ненавижу.

-Лург, вон там деревня. — я вглядываюсь сквозь пелену бесконечно падающей воды, туда, куда показывает Ирне и с облегчением вздыхаю. Мои мучения на сегодня похоже закончены. А завтра мы догоним их. Сезон дождей остановит всех, будь ты потерявший силы маг, повелитель или выворотень. Мы въезжаем во двор, стучимся в дверь. Пускать не хотят, но после блеска ставров в огне свечи резко передумывают.

На пороге Ирне вдруг останавливается и близко, близко глядит на меня снизу вверх.

-Ой, у тебя капли воды на волосах, — говорит она и снова хватается за жалкие остатки моей косы, то ли отряхивая, то ли дергая в разные стороны. Я с безнадежностью смотрю в потолок. И с чего я решил, что мои мучения закончены?

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Утром я просыпаюсь с жутким насморком и ноющим горлом, но чувствую себя абсолютно здоровой. Дождь все еще идет, но кажется гораздо слабее. Я поудобней страиваюсь на одеяле, думая о том, что щас бы неплохо было бы позавтракать, посмотреть телек и заснуть снова.

-Поднимайся. — безжалостно говорит Сарде. Я зажмуриваюсь.

-Поднимайся, я видел, что ты не спишь. Нам до вечера нужно добраться до моих владений.

-До вечеда? — хрипло и простужено интересуюсь я. — а мы успедем?

-Успеем, если ты встанешь прямо сейчас.

-А у дебя бодьшие вдадения?

-Сама увидишь.

-Задок? Тьфу... занок? Тьфу... ну дакой бодьшой дом?

Он долго смотрит на меня, словно пытаясь понять издеваюсь я или нет. — большой, большой. Поднимайся. — снова вытаскивает меня за шиворот.

В дневном свете я наконец рассматриваю свою одежду, которую мне одолжил мой хозяйственный хозяин. Она тоже вся в бисере и опять мрачных оттенков. У Лурга, хоть он и был настоящим Злодеем со всех больших букв, насколько я помню одежда была веселеньких расцветок и даже расшитая цветочками. А у этого... или тут черный цвет что-то другое значит...

-А почеду ды носишь все черное? Стирадь не любишь да?

-Пошли, — рычит он. — сегодня без завтрака.

Я этому даже радуюсь. При мысли о еде меня здорово тошнит.

-Куда опядь торопимся? — он закидывает сумки на ящерицу, перекидывает меня через седло и выводит под дождь. Висеть поперек ездовой зверюги не очень-то удобно, поэтому я спрыгиваю и иду рядом. Наталкиваюсь на черепушку, которую оказывается все-таки выкинула из пещеры вчера. Беру в руки и грустно комментирую.

-О, Йорик, бедный Йорик!

-Ты его знала? — интересуется он.

Я внимательней вглядываюсь в клыки и зубастую усмешку довольно мелкого, но рогатого черепа.

-Дет. Вообще-до и не ходела бы.

-Ничего еще познакомишься. — обещает Сарде. Мы идем дальше молча. Насморк вообще здорово мешает общению.

Спускаться по склону перевала гораздо легче, чем подниматься. Дождь подталкивает в спину и идем мы довольно весело. У подножья начинается густой и довольно мрачный лес, в котором наверняка водятся всякие монстры. Правда и дождь там почти не идет, слишком плотные и широкие листья. Ягод и грибов здесь нет, зато навалом разноцветных шишек и двухголовых змей. Змеи на нас не кидаются и вообще выглядят сонными. Из-за дождя наверно. Я вдруг остро понимаю, что очень даже люблю такую погоду. И не люблю змей.

Когда мы резко начинаем сворачивать в какую-то определенную сторону я отрываю кусок от припрятанной за пазухой моей серой рубахи и очень красиво развешиваю на кустиках. Если мои приятели не слепые, это они точно заметят. Правда счастливый обладатель такой собственности как я, тоже стал подозрительно оборачиваться на звук рвущейся ткани. Пришлось заодно чихать и громко шмыгать носом. Вроде поверил.

К его замку мы и вправду подходим к вечеру, но я этому не радуюсь.