Война империй

Однако успех 2 мая 1904 года повторить не удалось. Из трех минных банок, выставленных в наиболее перспективных с учетом результатов последних наблюдений за маршрутами японцев в окрестностях Порт-Артура местах, сработала всего одна, хотя и под одним из главных кораблей вышедшего встречать силы Макарова флота Того — броненосцем "Асахи". Шедший головным "Микаса" смог обойти русские мины не иначе как попущением Господним.*

*Справочно:

Ну, если японцы в нашей истории 28 июля 1904 года сподобились набросать мин на пути у кораблей Витгефта, почему бы и русским не совершить нечто подобное — пускай и более скрытно, чем это проделал противник?

К тому же и сама жертва определенно не собиралась тонуть — основной удар пришелся на 7-дюймовую плиту броневого пояса, а через образовавшиеся в подводной части корпуса разрывы обшивки корабль принял всего около 500 тонн воды. Участие в сражении для "Асахи", конечно, было теперь противопоказано, но довести его до базы на островах Эллиот для заделки пробоины вряд ли что-либо могло помешать.*

*Справочно:

Повреждения "Асахи" практически полностью (за исключением авторского допущения в отношении количества принятой воды) соответствуют полученным им в нашей истории в результате подрыва на русской мине 13 октября 1904 года.

Но противник не учел существование еще одного фактора, о котором, по правде говоря, не догадывались и сами русские. Этим фактором была подводная лодка "Карп".

Вообще-то, подлодка, вышедшая из Порт-Артура в ночь с 30 на 31 марта, должна была уже быть на пути к Циндао, где Макаров велел ей интернироваться, не рассчитывая, что она сможет сама дойти до Владивостока. Но командир "Карпа" ослушался приказа командующего флотом и остался на позиции недалеко от одного из выставленных ночью минных заграждений — по счастью, как раз того, на котором подорвался "Асахи".

Японцы после подрыва "Асахи" сначала окрыли яростный огонь по воде, предполагая атаку русской подлодки, но вскоре еще одна потревоженная стрельбой и всплывшая русская мина показала им истинную причину произошедшего. Разобравшись, что к чему, Того поспешил уйти в обход опасного места. Этот курс временно уводил его силы в сторону от русской эскадры и вынуждал терять на маневрировании какую-то часть светового дня, в течение которого только и было возможно решительное артиллерийское сражение, но безопасность своих кораблей для японского адмирала определенно была важнее.

Маршрут, которым уходили поврежденный "Асахи" и сопровождающие его авизо "Тацута" и два миноносца, лежал в другом направлении и — увы для врага — выводил его как раз к затаившемуся в подводном положении "Карпу". Русские подводники не упустили такой возможности и смогли отстреляться по наплывающей громадине броненосца двумя торпедами. Одна из них прошла мимо, зато вторая сделала именно то, что от нее ожидали. Ее попадание пришлось недалеко от фрагмента борта, поврежденного предыдущим взрывом мины и к тому же рядом с полными носовыми погребами среднего калибра. Детонация крайне нестабильного содержимого последних, вызвавшая массированные разрушения в подводной части и быстро увеличивающийся крен, который уже невозможно было компенсировать, отправила "Асахи" на дно. Спасти с него удалось лишь примерно четверть экипажа — 219 человек.

За честь быть первой российской подводной лодкой, потопившей боевой корабль врага, "Карп" заплатил почти сразу. После торпедного залпа лодка из-за недостаточно быстрых действий экипажа по компенсации возникшей после выпуска торпед положительной плавучести на некоторое время показалась на поверхности воды, где и была обнаружена противником. Озлобленные потерей "Асахи" японцы на "Тацуте" и миноносцах за короткое время завалили показавшую себя подлодку таким количеством снарядов, которого оказалось более чем достаточно ее потопления. Выживших на борту "Карпа" не было. Что интересно, наблюдавшие эту картину уже с изрядного отдаления моряки русской эскадры второй взрыв у борта "Асахи" первоначально приписали повторному подрыву на мине. Правда об атаке "Карпа" и судьбе лодки и ее экипажа выяснилась лишь после войны.

Тем не менее, даже после потери одного из броненосцев у Того оставалось еще семь кораблей линии и искренняя преданность самурая своему сюзерену, обуславливающая невозможность просто так отпустить противника. Поэтому, обойдя минное заграждение, он сумел нагнать уходящую 15-узловым ходом во Владивосток русскую эскадру и вступил в артиллерийскую дуэль с восьмеркой макаровских броненосцев. Потерю одного тяжелого артиллерийского корабля Того решил компенсировать присоединением к своей броненосной линейке крейсеров "Касаги" и "Читосе" с их четырьмя восьмидюймовками на двоих.

Однако в ходе боя судьба еще несколько раз дала понять Того, что это явно не его день — причем как в первой фазе сражения, когда дистанция, разделявшая противников, была достаточно велика и составляла около 60-70 кабельтовых, так и во второй, в ходе которой японский адмирал попытался максимально сблизиться с русскими.

Так, спустя примерно час после начавшейся около 12.50 перестрелки 10-дюймовый снаряд с "Громобоя" — единственного макаровского броненосца, ни разу не получавшего серьезных повреждений, постоянно участвовавшего в боях и в этой связи имевшего к тому моменту, пожалуй, одних из самых опытных комендоров на всей русской эскадре — пробил броню носовой башни броненосного крейсера "Асама" и разорвался в ней. Привычка хранить боекомплект первой очереди в башнях кораблей этого класса подвела "сынов Микадо" и последовавший взрыв сократил состав главных японских сил еще на один корабль. Впрочем, "Асама" не погиб — его, в отличие от "Асахи", смогли довести до базы. Но ввиду ужасающих повреждений, включавших потерю носовой башни главного калибра и значительной части сосредоточенной вблизи от нее прочей артиллерии, а также уничтожение боевой рубки, в которой погиб практически весь командный состав, и нарушенное вследствие этого управление кораблем, из общего хода сражения крейсер выпал бесповоротно.

А вот "Касаги" так не повезло и второго после дела у Цзиньчжоу близкого знакомства с русскими 10-дюймовыми снарядами этот корабль уже не пережил. Относительно же долгий срок его пребывания под огнем "Витязя" был обусловлен лишь большой дистанцией боя, снижающей процент попаданий. Тем не менее, после трехчасового обстрела (или, вернее, расстрела) японский крейсер, потеряв носовую и кормовую рубки, грот-мачту, большую часть артиллерии и рулевую машину, уже выкатывался из строя в неуправляемом движении в направлении хвоста русской броненосной линии. Точку в его судьбе поставили двигавшиеся за своими главными силами русские миноносцы, выпустив по уже не отвечающему на огонь кораблю четыре торпеды, из которых в цель попали две, а взорвалась лишь одна, но тяжело поврежденному крейсеру для потопления хватило и этого.

Столь же несчастливым оказался и почти тезка этого корабля — крейсер "Касуга". Для своего класса этот "гарибальдиец" был отменно хорош, но на длительное противостояние с полноценными броненосцами он все же не был рассчитан. Однако именно с такими кораблями в лице непосредственно оппонирующего ему "Орла" и периодически подключающихся к обстрелу "Славы" и "Пересвета" крейсер в тот день свело провидение... При этом гибель "Касуги" спустя четыре с половиной часа после начала сражения почти один в один повторила картину потопления "Очакова" тремя днями позднее — поражение несколькими крупными снарядами носовой части, ранее уже пережившей столкновение с "Иосино" и повреждения в ходе боя у островов Эллиот, которые не могли не повлиять на стойкость водонепроницаемых переборок в ней, постоянно увеличивающиеся затопления от пробоин и разрушений корпуса на уровне ватерлинии и ниже ее, нарастающие крен и дифферент на нос и последовавшее за ними опрокидывание корабля с гибелью почти всей команды.

Впрочем, для русских этот бой тоже прошел не бесследно, хотя Макаров и старался в первую очередь своим маневрированием сбивать прицел противнику — из все тех же соображений сохранения кораблей эскадры после сражения в состоянии, пригодном для длительного морского перехода. Но сближение во второй фазе боя до 25-40 кабельтовых принесло свои дивиденды и японской стороне.*

*Справочно:

В описании хода данного сражения автор в первую очередь отталкивался от реальных действий Того и Витгефта в бою 28 июля 1904 года. И, кстати, почему бы всему описанному не быть хотя отчасти подобным событиям из нашей истории, если начштабом у Макарова является все тот же Витгефт?

Так, на снаряд, искалечивший "Асаму", японцы смогли ответить подобным же попаданием в "Орел", от взрыва в носовой башне которого контузило или ранило всех находившихся в боевой рубке и поломало часть приборов — и только бешеный огонь других русских кораблей, прикрывших выкатившегося из строя раненного собрата, и отчаянные усилия экипажа по восстановлению управления броненосцем помогли русским не потерять его в дневном бою. После того, как на "Орле" справились с повреждениями, он вновь присоединился к своему отряду, только переместившись с третьего на четвертое место в колонне.

Увы, судьба была не так благосклонна к другому русскому кораблю. Уже при выходе японцев из боя ими была потоплена "Слава". В течение всего сражения этот корабль успешно избегал критических повреждений, но бронебойный снаряд последнего залпа главного калибра "Фудзи" попал убийственно точно — как раз в заделанный листом обычного железа участок борта на месте выбитого снарядом 280-мм осадной мортиры каземата шестидюймового орудия. Пробив столь несущественную для несомой им кинетической энергии преграду и разворотив лежащие за ней корпусные конструкции, снаряд проник в погреб 152-мм снарядов по противоположному от стреляющего борту и вызвал детонацию боезапаса. Изуродованный взрывом броненосец ушел под воду практически сразу. Спасено с него было всего 57 человек.*

*Справочно:

Картина гибели "Славы" навеяна обстоятельствами гибели броненосца "Бородино" в Цусимском сражении.

Стоит сказать, что виновник гибели "Славы" и сам одно время находился на волосок от гибели, чудом избежав взрыва боезапаса после пробития брони кормовой башни русским 305-мм снарядом. Однако шесть имевшихся в башне снарядов не сдетонировали, а приготовленные к стрельбе и воспламенившиеся полузаряды были залиты водой, вырвавшейся из поврежденной гидросистемы, и до погребов огонь не добрался. Людские потери на "Фудзи" также были вполне умеренны — лишь 10 убитых и 24 раненых за весь бой.

Еще одним везунчиком в этом сражении оказался "Якумо". Вместе с "Ниссином" и прочими двумя броненосными крейсерами, пока они не выбыли из боя, он смог настолько серьезно повредить шедший под флагом Дубасова "Пересвет", что тому теперь была одна дорога — в ближайший нейтральный порт, ибо до Владивостока этот корабль мог уже и не дойти. Повреждения же самого "Якумо" были минимальны, а все потери в экипаже ограничились четырьмя ранеными.

Однако о самом "золотом" своем попадании японцы смогли узнать только спустя некоторое время, когда русская эскадра добралась-таки до Владивостока и подробности ее героического похода попали в газеты. Под самый занавес боя разрывом снаряда на броне боевой рубки другого броненосца, флагманского "Ретвизана", и проникшими сквозь ее амбразуры осколками был смертельно ранен в грудь и живот главный враг Того — адмирал Макаров.* Уже теряя сознание, Степан Осипович передал командование возглавлявшему второй броненосный отряд Дубасову, приказав всем силам эскадры прорываться во Владивосток и лишь в случае невозможности отдельным кораблям одолеть этот путь — интернироваться в нейтральных портах.

*Справочно:

В этой реальности облик боевых рубок кораблей Российского императорского флота вполне традиционен и не имеет слабых мест в виде широченных обзорных щелей и грибовидной крыши-"осколкоуловителя", каковые принесли немало бед русским морякам в нашем мире. Но даже такая конструкция не является гарантией от поражения находящихся в них людей, чему свидетельством ранение в Цусимском сражении вице-адмирала Мису — осколки русского снаряда достали его именно через смотровые щели боевой рубки "Ниссина". Собственно, этим случаем и навеяны обстоятельства гибели С.О.Макарова в данной истории.

Впрочем, все эти успехи японцев, были, пожалуй, закономерны, если знать об отданном Того перед боем приказе в первую очередь бить по самым опасным для его кораблей броненосцам 1-го русского отряда и возглавлявшему 2-й отряд "Пересвету".

В отличие от своих броненосцев и броненосных крейсеров, японские легкие крейсера в этом бою, вошедшем в историю как сражение у Шантунга, себя почти не проявили. Тихоходный отряд из "Ицукусимы" и "Мацусимы", усиленный броненосцем "Чин-Иен", до огневого соприкосновения с противником так и не добрался. Лишь отделившаяся от этого отряда "Чиода" вместе с авизо "Чихайя" примкнула к "Отове", "Суме", "Акицусиме" и "Идзуми", попытавшимся навязать бой крейсерам-"рюриковичам", прикрывающим "Лену" и "Ангару".

Но в этот раз преимущество в совокупной огневой мощи, защите и скорости хода русских кораблей ясно дало понять врагу всю опасность подобной затеи. В результате короткой, но интенсивной перестрелки "рюриковичи" ощутимо зацепили "Отову" и "Суму" и начали пристреливаться по другим кораблям японского отряда. В ответ японцы смогли нанести лишь небольшие повреждения "Варягу" и "Аскольду" и от дальнейшего преследования уходящего на максимально доступной скорости и ничуть не ослабленного крейсерского отряда русских вынуждены были отказаться. Присоединиться к своим броненосцам в противостоянии основным силам Макарова, видя судьбу "Касаги", у них тоже не было никакого желания.

Японский командующий флотом после того, как лишился уже третьего, считая только безвозвратные потери, или даже четвертого, если учитывать выбывшую "Асаму", своего корабля, принял решение ввиду превосходства неприятеля выйти из боя. Дополнительным стимулом к тому для него было состояние "Микасы", имевшего на борту уже около 150 убитых и раненых и обширные повреждения от четырех с лишним десятков принятых им на себя снарядов. Причем флагман Того был угрозой для русских уже почти номинально — на нем как в результате вражеского огня, так и, как не раз уже бывало в предыдущих сражениях, от взрывов собственных снарядов в стволах орудий была полностью выбита главная артиллерия. Да и прочие корабли японцев, насколько это было видно с мостика "Микасы", выглядели не сильно лучше и все реже отвечали на огонь врага (так, помимо ранее описанного поражения кормовой башни "Фудзи", взрыв снаряда в канале ствола вывел из строя носовую башню "Сикисимы", а на "Ниссине" по этой причине не действовали сразу три пушки главного калибра).* И высокий риск дополнительных потерь в случае продолжения схватки в глазах японского адмирала уже не окупался достаточно спорной в свете всего вышеизложенного возможностью потопления какого-либо еще из русских броненосцев, кроме "Славы".