Вниз и влево

Эльзу усадили в кресло, пристегнули наручниками к подлокотникам и ножкам. Она, конечно, не унизилась до того, чтобы извиваться и изрыгать проклятия; к тому же, ясно было, что тут это бесполезно. Отто зашел за спинку кресла, снял с нее парик, ловко нажал что-то на черепе и сместил пластину, что закрывала электрическое нутро ее головы, — все то, за долгий десяток лет вживил в ее мозг Вальтер Дитце. Он уверенно отключил пять контактов, отвечавших за связь с установкой:

— Готово.

— Взгляните сюда, баронесса, — с улыбочкой молвила Лотта, — Видите? А вы говорили, что из моих идей ничего не выйдет...

Один из подчиненных Кернера поднял эльзину голову за подбородок. Впрочем, в этом не было нужды: луч Машины Внушения действовал, если даже и вовсе закрыть глаза. Лотта Леманн сняла с плеча что-то вроде пушки, направляя Эльзе в переносицу...

Ррраз — и весь мир неуловимо сместился, вместе со всеми "можно" и "нельзя". Яростное внутреннее сопротивление Эльзы длилось с полминуты — но Машина была сильнее. От эльзиной воли больше ничего не зависело.

— Что вы хотите знать? — чужим, покорным голосом проговорила баронесса фон Лейденбергер.

— Все, что вы специально скрыли, фройляйн. И первое: кто вы?

— Я — Контрактер.

_Что такое Контракт?

— Это любое соглашение с демоном, которое меняет физику мира с помощью демонов...

* * *

Допрос длился больше двух часов, но Отто должен был выяснить все до конца. Помимо ее собственных секретов, Эльза поясняла и то, что говорили Лота с профессором.

-...Значит, профессор теперь... демон?

-Да.

— Повторите еще раз, кто состоит в Пирамиде Колесницы.

— Дэтлеф Эберт... Профессор... Вон тот охранник... Еще кто-то, кого я не знаю...

— Фройляйн Леманн, кто? — обратился к ней Кернер

— Ах, я тоже не знаю... Но у нас еще есть астролог, он предсказывает, куда надо наводить мою "Машину Внушения", — это новое изобретение герра профессора... Профессор — гений, я говорю вам! Ему принадлежат идеи, которые мы здесь лишь воплощаем!.. Так вот: астролога не перечисляли.

— Хорошо, возможно, это он. Дальше, фройляйн Эльза.

— Остальные — не Колесничие, а их собственные Контрактеры. Лотта Леманн..

— Я отвечаю за "Машину Внушения", только и всего! — чуть плаксиво вклинилась Лотта, — Да, ту самую, что заставила Австрию сдаться. Но я делаю это только из любви! С сегодняшнего дня я стала управлять Машиной, чтобы оплатить свое желание...

— Какое же?

— Слишком личное! Ах, ладно, слушайте... Я лишь хочу на веки вечные оставаться с профессором, помогать ему в его гениальном творчестве и никому не позволить погубить его науку. А если мне это не удастся, то — пусть я буду проклята! — врагов его настигнет месть, и покоя им не будет даже на том свете!

— Лирика, — небрежно бросил Кернер, — Дальше.

— Не знаю его имени... — продолжала Эльза, — Он управлял "Машинами Пропаганды"... "Сгорел"... то есть, потерял Кристалл. Я видела это. Теперь он может сам заключать Контракты.

— Мартин Фогель, — вдруг раздался голос профессора, — Я нарочно ему велел себя потратить! Облучил бедняжку "Машиной Лояльности". Мне нужно больше возможностей строить машинки! Аншлюс все равно был одноразовым проектом...

— Кстати, где теперь этот Фогель? — спросил Кернер.

Уберман чуть вскинулся, будто его обвинили в недостатке рачительности:

— Как это — где? В доме умалишенных, конечно же! Несчастный, он пытался разобраться в моих теориях!... Его взяли в Вене, когда он там раскатывал с двумя трупами на борту. Бедные мои сотрудники... но иначе они бы пристали к нему с расспросами, сами понимаете: еще и по имени бы обратились! У него фальшивые документы на имя Густава Менца, и я велел ему вести себя тихо.... До тех пор, пока за ним не закроется дверь.

— Представляю, как он там развернулся, — задумчиво сказал Кернер, — Но за него у вас должно было появиться еще двое Контрактеров. Одна из них — фройляйн Леманн. А второй?

— А, ну, он предназначен исключительно для текущих нужд Райха. Этот человек заключил Контракт под влиянием "Машины Лояльности", и все мои устройства опираются на его... кхм... энергетическую базу. Но изобретаю их я! Я! Никто больше не посмеет усомниться в моих способностях!

— И какова же база? — осведомился Кернер.

— Жертвоприношения, — утомленно сказал механический голос, — Тюрьмы, лагеря... Знаете, как у нас много неблагонадежных элементов.

— Ах, не волнуйтесь: там все спокойно, — милым голоском добавила Лотта, — Моя "Машина Внушения" постоянно поддерживает там спокойствие.

...Отто слушал все эти откровения внешне бесстрастно — только скулы чуть побелели. Было понятно, что "наверх", и даже куда-нибудь "в сторону" такие новости пропускать нельзя.

Что ж, они все — включая Эльзу и профессора — были теперь ему подвластны. А следовательно — стали пешками в его собственной игре, и все их возможности стали возможностями Отто Штальберга.

* * *

Отто негласно прибрал лабораторию профессора к рукам. Машину Внушения он сохранил в тайне от правительства Райха, дав профессору дополнительный стимул сотрудничать. О демонах и прочих "ненаучных" материях знал лишь он и те из СС, что вместе с ним курировали профессора.

Сам же он вновь с головой ушел в расследование, используя и эльзин "Третий Глаз" и "Машину Внушения". И уж, конечно, искал он Тадеуша Ковалевского, который вернулся, по словам Эльзы. Но — поразительное дело! — по-прежнему нигде его не находил.

А Эльза вновь оказалась в Вене. Ее доставили обратно в поместье Лейденбергер, и контакт с "Третьим Глазом" ей вернули, иначе от нее не было бы пользы, — но она работала под постоянным наблюдением и делала лишь строго оговоренные вещи. Она фактически стала пленницей в собственной башне. Даже на время еды, сна и коротких прогулок ее не оставляли одну: с ней всегда было двое конвоиров в "специальных очках". Теперь ее лабораторное крыло, да еще немногочисленный гарнизон охраны были единственными очагами в поместье, где теплилась жизнь. Огромные корпуса, что раньше занимали гордые эльзины предки, а потом — отряд ее деда, нуждались в починке после последнего штурма силами Колесничего и СС; стена, выходящая к дороге, до сих пор лежала в руинах.

Эльза работала автоматически, равнодушно. Поручений ей давали немало: видно было, что в Райхе заинтересовались ее разработками. В ее распоряжении был штат сотрудников в тридцать пять человек.

Она допрашивала умерших — для нужд разведки. Она занималась созданием "бессмертных солдат" — ее шеренга мертвецов впечатлила кое-кого из военных. Она совершенствовала системы связи и защиты от влияния машин профессора. Неделю за неделей она выполняла все, что скажут...

Медальон ей оставили, потому что иначе она наотрез отказалась работать — и "Машина Внушения" тут была бы бесполезна, поскольку ей противостоял "Третий Глаз". Но Отто проверил медальон триста раз: он не действовал.

Она не злилась на Отто. Во-первых, она вообще редко злилась, воспринимая большинство людей как набор системных факторов. К тому же, обвинить его было не в чем: она действительно сама пошла на риск, и теперь приняла последствия.

Куда более болезненны были мысли о Тадеуше. Кроме того, что он вновь отказался от побратимства, было кое-что еще. У чуда, подаренного ей, имелась вторая сторона: все, что она делала до сих пор, оказывается, можно было не делать. Можно было просто взять и подождать, пока он передумает! Эльза на секунду с ужасом поняла, что балансирует на краю ненависти к своему другу. Но потом она подумала: это просто повторение случая с собакой, только масштаб изменился. Поэтому останавливаться нет никакой причины. Эксперимент продолжается.

Надо было найти способ выбраться. Надо было прикончить Колесницу...

Мысль о Колесничем вернулась, заставив вспыхнуть на щеке след пощечины. Черт...

Нет, на него она тоже не злилась. Она знала, что он одержим, и иначе вести себя не может. Дело было в другом: в его присутствии механизм ее рассудка, доселе четкий и ясный, увязал в чем-то чужеродном, неподвластном ее расчетам. Ее словно затягивало в какое-то злокачественное магнитное поле, центром которого была бездна — и в этом поле искажались все ее характеристики. Она пристально вгляделась в свою психическую структуру ...

— Хм... Я бы назвала это режимом эмуляции симпатии к субъекту с ограничением условий нанесения вреда оному. Иными словами, я веду себя так, словно он мне дорог, и мне сложно поднять на него руку.

— А ты, часом, не влюблена? — бестактно вклинился демон.

— Пока нет, — ответила Эльза, добросовестно перебрав характеристики состояния "влюбленность", которые ей удалось выяснить за время прежних опытов со спиритами, — И приложу все усилия, чтобы до этого не дошло. Но я осознаю такую опасность. Грань близка.

— Ты точно уникум, — сказал демон, — Все прежние мои Контрактеры сразу же...

— Да-да, я наслышана. Не удивляюсь, что тот тибетец говорил после всего этого о "больных страстях". Я тоже получила такую возможность в наследство вместе с Контрактом. Но видишь ли, демон, наши с тобой характеристики не складываются, а перемножаются. А я, в отличие от твоих предыдущих Контрактеров, думаю о науке, а не обо всяких... глупостях. Мой множитель в данном уравнении близок к нулю, и в этом наш с тобой шанс. Когда я сокрушу твою демоницу, я разорву и то, что связывает меня с Дэтлефом Эбертом. Когда это случится, без своей магии он станет обыкновенным нелепым человеком...

* * *

Прошло три месяца.

Однажды утром прибыл из Берлина представитель лаборатории Убермана в сопровождении охраны, облаченной в черную униформу. Эльза встретила их в гостиной на втором этаже башни. Ей сообщили, что по поручению руководства СС профессор Уберман разработал возможность совместного использования их открытий на благо Райха. Планировалось произвести ряд экспериментов в связи с проектом "Бессмертные бойцы", которым она занималась. Профессор полагал, что их возможности значительно повысятся, если перед тем, как сделать "бессмертными", их облучить "Машиной Внушения" еще в обыкновенном, человеческом состоянии. Эльзе было приказано подготовить лабораторию: после обеда прибудет оборудование, и ей предстоит работать вместе с берлинскими коллегами, чтобы синхронизировать его с "Третьим глазом".

На это ушло два дня. В центре лаборатории поставили стол с фиксаторами для подопытных, куда подводилось электричество и подключались эльзины устройства для закрепления спиритических оболочек на телах. Вокруг — излучатели Убермана, производящие его знаменитые "мыслеволны". К каждому излучателю присоединялся охладительный агрегат. От эльзиных приборов профессорские отличались громоздкостью и зрелищностью: огромные прозрачные емкости, разноцветные жидкости с пузырьками, куча стеклянных трубок, сверкающая латунь, электрические вспышки и лампочки. Впрочем, Эльза видела искаженное поле, формируемое его Контрактом для этих машин: в тех, специально для них измененных природных условиях, все это вполне было уместно.

Что касалось сути эксперимента, то подобное давно ее не смущало. К смерти она не относилась как к концу всего и сама абсолютно не боялась ее: она знала, что это — только перерождение. К тому же то, что она проделывала в тюрьме Вены, было неизмеримо хуже.

...Наконец, все было готово; на следующее утро должны были прибыть подопытные и члены комиссии из высокопоставленных чинов СС и представителей армии.

* * *

В назначенный день в поместье было людно. Черные мундиры эсэсовцев соседствовали с армейской формой и белыми халатами сотрудников обеих лабораторий. После легкого завтрака все прибывшие спустились в подвал башни и разошлись по обходной галерее, что опоясывала центральный круглый зал на высоте трех метров. Среди них остался и Отто. Вниз отправились только те, кто непосредственно проводил эксперимент.

"Если и можно представить себе день, меньше подходящий для побега — то это получилось бы с трудом", — подумала Эльза, занимая место у пульта.

Подъемник доставил сверху троих подопытных в сопровождении двух конвоиров из числа людей профессора. Один из конвоиров, к некоторому удивлению Эльзы, оказался Вальтером Дитце. Но стоило ей перевести взгляд на жертв — и ее удивление сменилось куда более сильным впечатлением.

Среди подопытных был Тадеуш Ковалевский! Двое других находились в ступоре, а он — в полном живом внимании. Он, конечно, увидел Эльзу, но не подал виду, что знает ее. Вместо того, чтобы ужасаться, он пытался понять, что происходит.

Отто дернулся, когда увидел Тадеуша. Конечно, он узнал его, но сейчас ничего сделать не мог. Вмешаться означало: раскрыть все расследование перед посторонними. Эльза видела, что он отдает безмолвные приказы охране и Лотте, взявшей лабораторию под прицел "Машины Внушения". Сам он, как и все присутствующие, был в защитном шлеме.

Эльза все силы направила на то, чтобы выглядеть хладнокровно, но рассудок ее панически перебирал варианты действий. Вариантов находилось немного. Подопытных подвели к столам.

Она вдруг поймала взгляд Вальтера. Да, она с самого начала заметила, что с ним что-то не так. Вальтер смотрел на нее с непередаваемой мукой; Эльза видела его как крайне нестабильную совокупность факторов. Настолько нестабильную, что она вообще не понимала, как он может существовать. Она наблюдала такое только в своих экспериментах. Так выглядели ее подопытные перед взрывом Кристалла. Она не знала, что с ним творится, но вгляделась в него, расплетая причины и следствия, что привели его к этому состоянию ... и вдруг поняла. Это он, Вальтер, выбрал в качестве подопытного Тадеуша. Он сделал это специально...

Вальтер словно бы чего-то ждал. Эльза сказала очень вежливо:

— Герр Дитце, благодарю вас, вы прекрасный профессионал. Я бы не подобрала подопытных лучше.

Она не понимала людей и не планировала того, что дальше случилось. Но тут Вальтер не выдержал. Нет, он ничего не произнес, просто невидимый Кристалл в центре его существа разлетелся вдребезги! Это действительно было похоже на взрыв, направленный одновременно наружу и внутрь. Все существо того, кто потерял Кристалл, заполняют части вселенского механизма. Тяги, шестерни, цепи, передачи прорастают в него, встраивают его в Великий Закон, как новую часть этого Закона, полностью уничтожают его волю. Так выглядит Отречение от себя.

Эльза расширила глаза. Отто тоже увидел неладное. И, что странно, что-то почувствовал и Тадеуш, пристально вглядываясь в своего конвоира. А потом посмотрел на Эльзу, и Эльза посмотрела на него. Рука его сжала медальон под рубахой...

...И в этот момент второй раз случилось невероятное: Эльза увидела как факт, что медальон абсолютно точно сейчас сработает. Неважно, как Тадеуш снова смог это вернуть — но он смог, вопреки всему..! Структура Закона обрушилась по линии их взглядов. Чудо вошло в замкнутую систему ее Проклятия. Тепло разлилось в ее груди, а за спиной будто выросли крылья.

Теперь Эльза стала способна на все! Она хоть горы своротит, но они спасутся.