Катя и Малыш или Няня для Демона

Я погладила светлые кудри, такого дорогого мне ребенка, и едва сдерживая непрошенные слезы, опустила голову. В следующий момент Алеро уже вовсю изучал свое первое в жизни оружие, по-боевому рыча. Пятачок увлеченно бегал вокруг Алеро, как сторожевой пес вокруг объекта охраны.

Повернувшись, я увидела, что Хоррлагг внимательно и с каким-то огнем в глазах изучает то меня, то Алеро, а Дайла переводя испуганный взгляд с меня на сумасшедшего дракона, то хватается за саблю, то безвольно опускает руки вдоль туловища. Наконец драконица с вызовом произнесла, но почему-то мне:

— Ах, ты дрянь! Пришла в наш дом и...

— Помолчи Дайла, — серьезно и холодно заметил Хоррлагг, — я забрал меч, когда-то принадлежащий мне по праву, а теперь я решил подарить СВОЙ меч молодому принцу. Драконица совсем погрустнела и опустила нечёсаную голову:

— Прости Великий, я...

— Подождите, — невежливо прервала я драконов, — ой, только не говорите мне, что...

— Да... — тихо сказал Хоррлагг, глядя куда-то вдаль, образ королевского шута ушел куда-то вглубь, туда, где билось тысячелетнее сердце дракона, на месте сумасшедшего менестреля стоял древний, грозный Повелитель в глазах которого боролись огонь и тьма, да такие, что кажется, были неподвластны ни времени, ни Хаосу. И мне в первый раз стало по-настоящему страшно...Но дракон продолжил:

— Я был совсем юн, когда Владыка Демонов сделал мне такой подарок. Я был очень горд: мне, бастарду императорского дома была оказана честь...и он так же, стоя на одном колене вручал оружие мне, десятилетнему неприметному принцу, которого сторонились даже слуги в доме моего отца. Я был чем-то похож на Алеро: покинутый всеми, несчастный ребенок, не знавший любви матери. А когда я взошел на престол весь двор вздрогнул и гнул спины, но не от страха...нет, я чувствовал тогда УВАЖЕНИЕ, искреннее восхищение и любовь подданных. А теперь ты, — Старый Повелитель посмотрел мне прямо в глаза и взял мой подбородок крепче — ты, то сокровище которого у меня никогда не было...любящая мать...и я так завидую твоему принцу, женщина, потому как ни одна демоница не сможет так любить, как добровольно любишь ты, не ожидая отдачи, не надеясь на благодарность. Ты делаешь это не за деньги, не из-за страха перед Владыкой Демонов, — Хоррлагг нежно провел по моим волосам и продолжил, но уже словно самому себе:

— Удивляешься почему способна оборачиваться демоном? — Хоррлагг странно посмотрел на меня и хищно улыбнулся, казалось в нем борется безумие огня и тьмы, — ответ прост, совсем прост, все дело...в любви, — лицо дракона странно побелело, — раньше я думал, что любовь делает нас слабыми и безвольными, из-за любви Правители допускают фатальные ошибки и проигрывают войны, но я ошибался, — глаза дракона стали совсем больными и старыми, — как смогла простая человеческая женщина стать всем для жестокого маленького создания и изменить саму суть этого существа? Почему великий вечный Хаос, сам, без просьб, отдал такую великую силу в руки смертной женщине? Я долго думал об этом, наедине в своей тихой обители и не находил ответа, — Дракон тихо прикрыл глаза, — а только минуту назад я понял наверняка...ЛЮБОВЬ...одного сердца к другому всему причина. И после тысяч лет безумия, я нашел ответ, который мучал меня так сильно, как мучает открытую рану огонь, — Хоррлагг провел по своему лицу, словно пряча глаза и продолжил, — а теперь, скажи мне Катеринэ, — на что ты готова ради принца?

Вопрос дракона странно озадачил меня и глядя на Малыша, я ответила тому, перед кем когда-то склонялись Драноны и кого сам Хаос свел с ума:

— Какого ответа ты ждешь от меня дракон? Я никогда не любила детей...мне всегда казалось, что во мне нет ни материнского инстинкта, ни нежности к этим странным созданиям. Наверно это было потому, что все дети которых я знала не были обделены любовью родителей: иногда избалованные, иногда мстительные, иногда просто порочные, — я потерла свой холодный лоб, но мне не стало легче, — и вот одним вечером я увидела ребенка, он был таким одиноким и испуганным, что я не смогла пройти мимо...а потом, понимаешь Хоррлагг, наверно впервые в жизни я почувствовала что меня любят, по настоящему, искренне, не так как меня пытались любить другие: за мои достижения, размер жопы или красивое лицо...во мне нуждались, словно я уже мать, буд-то я и защитник и друг и просто идеал. Ты знаешь какое это чувство, когда ребенок обвивает тебя своим хвостом и урчит словно котенок, засыпая? Да, дракон я так боюсь того момента...расставания, момента...одиночества. Потому что теперь я неделима... Хотя кто он мне, спросишь ты, он ведь даже не человек, он бессмертен, а я состарюсь и когда-нибудь умру может кашляя в своей постели, а может здесь в этом чужом мире, но еще больше я чувствую, что я смогу умереть за него...и это не пугает меня, потому что он мой...мой ребенок, сын которого у меня никогда не было. Я не знаю как у вас, в вашем сумасшедшем мире, а у нас детей заслоняют от пуль, если приходит война, выносят из пожарищ, когда сгорают все богатства и отдают последний кусок хлеба. И я его люблю...люблю так, словно не сердце бьется в груди, а камень, который знает, что в небо подняться не суждено, потому что он камень, а не птица. Не рви мне душу, дракон, я и так не знаю как мне жить дальше...— когда я закончила свою речь, я разрешила слезам капать прямо на мои ледяные ладони, главное что-бы они не достигли земли и не оставили след здесь, где мне все чужое и чуждое.

Дракон все так же смотрел вдаль и молчал, а Рина, обреченно и с пониманием глядела на мои руки, словно тоже грустила о совем сыне. Интересно были ли у нее дети, или она потеряла все, так же как потеряю я? Я не знала...со спины доносилась радостная возня Алеро и Пятачка. Вытерев глаза, я подставила лицо холодному ветру и взглянула на север, туда, где собирались грозовые тучи, туда, куда тихо и серьезно глядел дракон.

— Пора, — вымолвил Хоррлагг, глядя на неспокойное небо — ты полетишь со мной Дайла?

Драконица поклонилась и уверенно, не скрывая восхищения ответила:

— Да, Великий, я полечу с тобой

— Ну что-ж, — весело ответил шут, его сумасшедшие глаза, кажется смотрели прямо в душу, волосы развевались под порывами бушующего ветра, а молнии словно вторили его словам, — Глубокого нам неба, — сказал дракон и прошлое, подгоняемое ревом грома, словно испугавшись, растворилось за спиной, как снег растворяется, когда приходит первый несмелый луч весеннего солнца. Неизвестное будущее встретило нас дождем, а в небесах расцветал бурей ветер.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Глава 12

Небо и Ветер

Мы летели.

Молнии, словно ветви сухого дерева, изламывали стальное небо на неравные части, а ветра, взбесились, будто голодные псы, нападающие сразу с четырех сторон, жаждущие разорвать на куски. Но мне не было страшно. Подо мной был Хоррлагг, древнее создание Великого Хаоса. Небо покорно ложилось под его крылья, словно боясь перечить силе и мощи. Молнии, поворачивали прочь, завидя его глаза в которых пылала первобытная тьма, вселяющая ужас даже в стихию. Лишь ветра не покорились дракону, упрямо вгрызаясь в нас то сверху, то снизу, то отовсюду. Но покрытое чешуей, мощное горячее тело ящера, казалось не чувствовало укусов этих ненасытных тварей.

Мы летели.

Молодая драконица, с грацией кошки ловко ложилась под переменчивые воздушные потоки, то изгибаясь, то отталкиваясь по ястребиному изящными когтями от скопления плотного воздуха. Иногда Дайла позволяла ветрам просто нести себя и в эти моменты, она прикрывала свои желтые глаза, и казалось что эта "кошка" просто улыбается или же смеется над громом, который так близко, лишь протяни руку...Ее темная чешуя настолько гармонировала с небом цвета стали, что драконица казалась изящной фигуркой вышитой на восточном шелке рукой средневекового мастера. А на ней...на ней величественно и спокойно сидел Принц Демонов. Повзрослевший, уже не ребенок, но все еще трогательный и милый. Сегодня в его глазах что-то ожило, чего не было раньше...может пламя, а может то самое выражение, которое означает окончание детства. Он был счастлив, и мне казалось, что этот миг уже никогда не сотрется из моей памяти. Впереди него, саркастично улыбаясь, сидел Пятачок. Но уже не деревенский дурачок и балагур. Это был будто Булгаковский кот-бегемот, слуга и друг Темного Властелина.

Мы летели.

Небо ярилось и казалось еще миг, нас скинет, разорвет и уничтожит эта дикая стихия, только потому, что мы осмелились. Но не было сомнений. Впереди лежало будущее. А пустыня, остыв под порывами ветра, рисовала новые дюны, не такие, как на Земле, это были барханы цвета белого шоколада, по песку стелилась рябь, словно не песок это вовсе, а гладь неспокойной реки. Я бы любовалась еще и еще, но времени совсем не осталось, потому что впереди, словно клык в мертвой пасти чудовища, чернела скала в форме полумесяца. Еще несколько взмахов крыл и мы увидели, что не зря спешили сквозь это безумие. Впереди, там, где виднелась скала-полумесяц, почти белый песок превратился в алую-алую пустыню. Мертвые тела демонов, угг и сфинксов безвольными куклами уничтожали девственность места. Но бой еще шел. Лишь двое, двое Темных сражались против армии. Может их была сотня, а может две. Лорд Тахеро, издавая утробный вопль, сладострастно обрывал чужие жизни. Они осмелились и приговор им — смерть. Черт, вооруженный изогнутыми саблями был быстр и страшен. Словно это была не обычная пустыня, а самые глубины ада, где он Лорд и Повелитель: он резал, колол и сносил головы уггам. Сфинксы наваливались толпой и казалось еще секунда и Черту придет конец, но нет, Ыый отбрасывал их так, как собака стряхивает надоедливых блох и нападал с удвоенной силой. Кровь...все было в крови. Резкий металлический запах с нотами соли и пота доносился до нас. И мы с Алеро, упоенные этим запахом вынули оружие. А я точно знала, что принц не умрет сегодня. Он дойдет, обязательно дойдет, туда где находится его Дом.

— Хоррлагг! — воодушевленно крикнула я дракону, пытаясь перекричать ветер, — Эй, Хоррлагг, будь цивилизованным драконом, дай нам с Малышом снести пару голов!

Дракон лишь утробно засмеялся и начал снижаться туда, где из последних сил держались "наши". Спрыгнув с Драконов, мы с Алеро побежали, с наслаждением предвкушая не первую, но может нашу последнюю битву. Малыш, издав боевой клич и вспыхнув черным пламенем Хаоса, исчез в гуще сражения, а я отращивая когти и хвост, радостно рыкнув, кинулась туда, где словно скала отсекал врагов, генерал Демонов. Прыгнув на огромного рогатого нелюдя теснившего Тахэро, я зубами вырвала жизнь из тела врага. Отплюнув кусок шеи, я подмигнула обалдевшему генералу и опять неприлично вильнула хвостом. Но противник был силен. Я не успела опомнится, как на меня обрушился шквал ударов. Рука, державшая Юго, словно ожила и начала петь, высекая искры о вражеские клинки. Выло. То ли это был ветер, то ли демоны издавали свой предсмертный вопль. А мне было радостно. Убив еще троих, быстро и без сожалений, я обнаружила себя стоящей спиной к Тахэро. Мы были взяты в кольцо. Все: демоны, Сфинксы и Угги нечеловечески жутко скалили свои пасти, а в глазах их стояла безумная жажда крови. Это был аншлаг! Буд-то изголодавшиеся нелюди, брали приступом МакДональдс, готовые задавить друг друга. Какой-то угг стрельнул из своего пневматического оружия и Тахэро упал, корчась, словно его долбануло током, я же обезумев от такой наглости первый раз за все время, интуитивно дохнула огнем. Но не таким как у драконов, это был черный огонь, дикое пламя Хаоса. Секунду враг удивленно смотрел на меня, но уже через мгновенье добрые пол сотни нападавших начали выть, сдирая кожу с нечеловеческих лиц своими когтистыми лапами. И падали, падали, падали, замертво, иссушенные, наказанные за свою дерзость. Я была уже готова склонится над раненным генералом, как вдруг из гущи сражения донесся то ли плач, то ли вой. Да, так плакал Малыш в первый раз там, в снегу, покинутый матерью.

— Алеро! — от страха у меня побелело перед глазами, а руки едва не выронили оружие. Я посмотрела в ту сторону, откуда несся этот, такой знакомый вопль. Но Малыш был цел, а у его ног лежал, неестественно вывернув окровавленную шею Поросенок. Еще секунда и все затихло...но не потому что враг отступил, нет, демоны просто застыли и упав на колени, склонили свои рогатые головы перед тем, кто был их принцем. Там, где должен был стоять Малыш, возвышался Повелитель, окутанный магией Хаоса и такой аурой власти и силы, что хотелось упасть и молиться ему так, как древние майя молились своим Темным Богам. Демоны побросали оружие и тряслись от ужаса. Еще минута и что-то словно взорвалось. Буд-то кто-то очень огромный щелкнул пальцами. Я подняла глаза, туда, где еще секунду назад в страхе склонялись демоны, там, в мертвой тишине высились лишь фигуры из пепла, еще один взмах ресниц и ветер слизал их, смешав с ветром и песком. Малыш стоял молча, его глаза горели алым-алым. А Кожа была покрыта могильным пеплом, который теперь стал ничем, растворяясь в этой оглушающей тишине. Принц смотрел на умирающего друга. Пятачок старался корчить смешные рожи, но говорить уже не мог. Завидев меня, он подмигнул левым глазом, словно смеясь и устало закрыл глаза.

Я начала судорожно копаться в сумке, где же этот дрянной эликсир? Но я искала не долго, пузырек ловко скользнул мне в руку и не тратя драгоценное время, я залила в пасть животного драгоценное лекарство. Когтистые лапы не слушались, поэтому пришлось отрастить пальцы. Господи, никогда не думала, что буду плакать из-за смерти, пусть говорящей, но свиньи. Алеро склонился над другом и взяв его на руки понес туда, где нервно подрагивая крыльями сидели драконы.

Наконец, я склонилась над Тахэро. Зрачок демона занимал почти всю радужку и был похож на спелую маслину. Приблизив лекарство к его губам, я услышала, как демон недовольно прохрипел:

— Перестань вертеть хвостом женщина, я тут пытаюсь достойно умереть, а ты меня соблазняешь.

— Ой, заткнись ради Бога и пей, — я влила нелюдю двойную дозу и устало сползла на песок. Гром прекратился. И дождь, как награда победителям, легко моросил, смывая с моей чешуи грязь и кровь.

Но лежать не было времени. Я встала на когтистые лапы и побрела к моему Малышу. Алеро уже принял свой обычный облик и словно взрослый, бережно убаюкивал раненого Пятачка, который больше не умирал, а просто погрузился в спасительный сон. Хоррлагг довольно смотрел на нас, а Дайла все высовывала свой змеиный язык, будто радуясь победе.

Наконец тишину нарушил Хоррлагг:

— Ты поспи, Катиринэ, а я пока постерегу. Меня не пришлось долго упрашивать: свернувшись эмбрионом на теплом хосте дракона, я закрыла глаза...

В этом сне я почему-то находилась дома, на своей кухне: все блестело чистотой, а на столе вкусно дымясь, стоял кофе. На моем любимом месте сидел Повелитель Демонов, но без рогов и хвоста...он выглядел как обычный человек, только намного красивее.

— Нравится мне этот напиток, Коффье кажется, да? — насмешливо спросил Повелитель.