Призрак вежливых

Не только местные хозяйственные вопросы председателю Уральско-Аральского Совнархоза решать приходилось. Границы его Удела на крайнем севере и крайнем юге совпадали и с границами Империи, что обязывало Великого Князя в случае нужды решать и дипломатические вопросы. Разумеется, в основном на юге, то есть в Прикаспийском регионе, за который с ним наряду так же отвечали ещё два Великих Князя из рода Романовых и один просто князь, но генерал из рода Вадбольских. Последний с 1909 года служил в Персии при Русской военной миссии и как бы курировал, а де-факто руководил созданной ещё в 1879 по образцу Терских войск Персидской казачьей бригадой. В той истории, с началом Великой войны ушёл он, командуя уже Кавказской туземной дивизией на фронт. Нынче же оставили грамотного комбрига на хорошо им изученном регионе, и никто не прогадал при этом. В первую очередь он сам, ибо так же, как и на германской, в 1915 за особые заслуги произведен был в генерал-лейтенанты, но не за боевые действия, а за умение уклониться от них, что являлось искусством более тонким, и талантов требовавшее особых во времена, когда смута в стране. Султан Ахмед-шах на трон посажен был 11-летним ребёнком после свержения его отца Мохамеда Али (не боксёра), мирно отправившегося доживать свой век в Одессе. Реально многонациональной Персией правили регенты из вождей бохтиярских племён, что нравилось далеко не всем. Восток ведь дело тонкое. Потому-то укреплять власть пыталась единственную реальную военную силу в стране — казаков, и средств на это не жалела. А Николай Петрович Вадбольский умудрялся и интересы корпуса, и отчизны блюсти — впаривая регентам по максимуму снимаемые в России с вооружения "Максимы". Причём по "английской" цене новых изделий — 2288 рубликов, да плюс патроны, хотя даже с роялти себестоимость устаревшего тульского изделия была всего лишь 1700 рублей. В итоге и родине совсем не лишняя пара "лимонов" золотом досталась, и корпус на порядки огневой мощью прирос. Одновременно пришлось казакам и новую тактику стрельбы с тачанок осваивать, лошадок-то у кочевников хватало.

Вот эти пулемёты и привёз великий князь Михаил Александрович в Персию. За что в Тегеране, на приёме в шахском дворце, сидевшему там на троне пухленькому недорослю с безвольным лицом, стоящий сзади дядька велел пожаловать Орденом Льва и Солнца, не только князя, но и почему-то меня, может по причине того, что рядом стоял. Спасибо, конечно, но зашли сюда мы не потому, что в висюльках нуждались — ведь и на шахе малолетнем российских наград, с Ордена Александра Невского начиная, целая жменя переливалась, нас этикет вынуждал почтение проявить. Тот, кто был нужен ещё раньше, сам появился, ибо капитан Реза Пехлеви в Персидском казачьем корпусе служил и ещё в порту за разгрузку и приёмку оружия и боеприпасов отвечал, да и по-русски весьма неплохо говорил. А уж он-то оценил и ценность груза, и важность человека его доставившего.

Занятно и то, что сей поступок положительно оценила Британия. Это при том, что за этот богатый нефтью регион она с Россией в большую игру резалась (читай бодалась) уже многие десятилетия. Раз пулемёты привёз их ставленник, то значит почти союзник прикроет правый фланг очередной авантюры. Ведь для сохранения хоть части имиджа Империи требовалась победа всё равно где и всё равно над кем. Папуасы уже были переделены, и последним лёгким противником оставалась определённая уже полвека в больные Османская империя. Дарданеллы нахрапом ранее британскому ещё парусному флоту брать уже приходилось, а уж против пушек броненосцев тем паче не устоять османам. Но следует видеть, что творилось в центральной и малой Азии на момент исхода в прошлое. Ведь на этот период пришёлся ещё один, даже более значимый исход -советских войск из Афганистана. И, казалось бы, здравой идеей сразу же направить этих закалённых бойцов работать по специальности за достойное вознаграждение, тем более, что дома ничего хорошего их не ожидало. Но ведь и выжить-то на войне может лишь тот боец, который о доме с добром вспоминает, и опаленных Афганом родина устраивала любая, лишь бы только забыть чужую вечную пыль и испепеляющее солнце. Это через годик, помаясь без жилья и без денег, поймут наконец, недавние фронтовики, что за речкой всё же жизнь была честнее. Так что в расчёты 40-я армия не вводилась.

жаре, но свиста пуль не слышавших связистов в Персию начала века, и, разумеется, под опеку и охрану казачьих частей. Соответственно, и СССР получала материальную компенсацию за оборудование по остаточной стоимости. Что давало не просто радиофикацию страны, полезную для военных целей, но при появлении в каждом кишлаке репродуктора у центральной власти появлялся самый надёжный пропагандист и агитатор, сплачивающий страну. Передачи начинать, разумеется, с завываний муэтдина, персидский музон из будущего, а вот тексты для дикторов уже на местные злободневные темы найдутся. Может и удастся народ успеть от исламской революции отохотить.

На тот же момент практически ничем закончилась в том же регионе и ещё одна очень долгая бойня на взаимное истощение — Ирано-Иракская, на месте прозванная Навязанной войной. Она длилась с 1980 по 1988 год и перемола миллионы человек, миллиарды баксов, а также всю иранскую бронетехнику. Навесила она также на Ирак огромные долги перед соседями. Как принято у всех хитромудрых, отдавать долги деньгами богатому соседнему Кувейту иранский лидер Садам не пожелал и предпочёл расплатиться оружием, которое, кстати, набрал в долг у Советского Союза. Но кувейтские нефтедоллары работали на экономику США, и допустить собственных убытков великий патрон себе позволить не мог. С 1990 по 1991 продлилась операция "Буря в пустыне", и львиная доля советской бронетехники Хуссейна осталась стоять, заметаемая песком в кувейтской пустыне. Причем даже в основном неповреждённая, ибо экипажи выскакивали из машин при одном виде амеровских вертушек и задирали руки.

Однако следует вернуться к английской авантюре 1915 года в Дарданеллах. В отличие от той истории, привлечь к ней австралийцев и новозеландцев Британской империи не удалось, да и Франция своих сенегальских стрелков не поставила. Но вот в Южной Африке навербовать наёмников удалось с лихвой, и бесстрашных гурхов больше на британское золото польстилось. В этом только и получилось отличие от той истории, а, впрочем, также были подогнаны вначале лучшие силы флота, вплоть до подлодок, авиаматок и даже дирижабленосцев, но повторения триумфа не вышло. И раньше турецкие пушкари славились, хоть стреляли каменными ядрами из бронзовых пушек, а нынче до начала войны германский кайзер успел их продукцией Крупа снабдить, и сработала древняя формула — одна пушка на берегу равна корабельному залпу.

Вот после морской конфузии и пришлось десант на Галлиполийский берег высаживать. Опять же, всячески поддерживая его всеми доступными техническими новшествами, но забыв о таких мелочах как высадочные средства, которые в последний момент принялись скупать по всему Средиземноморью. В Пирее, например, за один день купили 42 лихтера и 5 буксиро — ясно, что греки там на ажиотажном спросе оттянулись по полной. Как и в других местах, отчаянно торгуясь за свои каики и провонявшие рыбой шаланды. Ещё следует добавить, что в трюмах судов боеприпасы, палатки, пулемёты и продукты свалены были в одну кучу, и ничего там найти было нельзя. А также такую мелочь, как отсутствие каких-либо карт мест высадки и даже разведки. То командующему экспедиционным корпусом, генералу сэру Иену Гамильтону донесения следовало начинать со слов: "всё хорошо, прекрасная маркиза".

Командовавший 3-м турецким корпусом генерал Эсат-паша также похвастаться своими аскерами не мог, но вот их командиры, начиная с комдивов, в отличие от британских, умения и желания побеждать оказались преисполнены. Один только Мустафа Кемаль-паша, в последствии прозванный Ататюрком, со своей 19-й пехотной чего стоил! Его фраза:" Я не ожидаю что вы атакуете, я приказываю вам умереть! За время, которое пройдёт до того, как мы все погибнем, другие войска и командиры займут наше место!" стало потом легендой. Да и обороняться много легче, чем наступать.

Справедливости ради следует сказать, что, проторчав на плацдарме более чем полгода, эвакуация проведена была с большей выдумкой и оказалась лучше организована. Хотя помимо десятков тысяч могил в каменистой земле на её поверхности оставить пришлось тысячи мулов и лошадей, и сотни тонн припасов, оружия и амуниции. Авантюра Первого лорда Адмиралтейства Черчиля окончилась кровавым провалом.

Беда заставила мою сестричку открыться в совсем неожиданной для меня ипостаси. Оказывается, старший научный сотрудник Академии наук ЛССР, профессор, с триумфом защитившая перед уходом на пенсию докторскую диссертацию по теме "Пантеон балтийских богов", на досуге ещё и приколдовывала. Что в Латгалии особой-то редкостью и не являлось. Всех шептуний, ведуний и травниц там называли одним словом — рагана. Мне, как офицеру-атеисту, которые бывшими не становятся, до момента пока нужда в темечко не клюнула, все эти нюансы были глубоко фиолетовы. Теперь же сестричка наконец растолковала неучу, что рагана — всего лишь одна из матриархии главных женских богинь и является владычицей ночи, зимы, перерождения. В компании с ней находятся ещё у балтов Вель(на). Она же зовётся у скандинавов — Хель(на), а у германцев — Валь(кирия) — стражница душ умерших, забирающая их с поля боя. И третья, самая непредсказуемая — Лайма, раньше я это слово только с названием кондитерской фабрики ассоциировал. Жмудины её Далей(Долей) именовали — она ответствовала за судьбу и счастье, которую даровала каждому с рождения. Людям эта богиня обычно являлась в образе кукушки, и те у неё интересовались, сколько лет им прожить оставалось.

Продолжение следует