Книга 5: Сумерки

— Травяной чай, — прошептала Бонни, как будто это была профессиональная тайна.

Чай был не так уж плох, хотя Мэтт предпочитал колу. Но когда он подумал о нем как о лекарстве, и увидел девушек, наблюдающих за ним, как соколы, ему едва ли удалось выпить больше половины, прежде чем домовладелица вошла в комнату.

На ней была шляпа для работы в саду — или, по крайней мере, просто шляпу с искусственными цветами, которая выглядела так, будто предназначалась для работы в саду. Но на подносе у нее было несколько инструментов, блестящих так, как будто только что были начищены.

— Да дорогая, — сказала она Бонни, которая встала перед Мэттом, чтобы защитить его. — Раньше я работала медсестрой, как твоя сестра. Женщинам не разрешалось тогда работать докторами. Но всю мою жизнь я была ведьмой. Становишься отчасти одинокой, не так ли?

— Невозможно быть одинокой, — сказала Мередит озадаченно. — Если будешь жить ближе к городу.

— Ах, но в том случае были бы люди, уставившиеся на мой дом, дети, отважившиеся подбежать и коснуться его или кинуть камнем в окно, или взрослые, разглядывающие меня, когда я иду за покупками. И как бы я смогла спокойно содержать свой сад?

Это была самая длинная речь, которую когда либо слышал от нее любой из них. Это удивляло их до того момента, как Елена сказала:

— Не понимаю, как вы можете спокойно содержать свой сад ЗДЕСЬ. Как же олени, кролики и другие животные?

— Ну, большинство растений моего сада как раз и предназначены животным, — миссис Флауэрс мило улыбнулась и ее лицо как будто осветилось внутренним светом.

— Им, конечно, нравится это. Но им не нравится трава, которую я выращиваю для заживления царапин, порезов, растяжений и т.д. И возможно они знают, что я ведьма, с тех пор как они покинули меня и мой сад, и изредка заходят один или два гостя.

— Почему вы рассказываете все это теперь? — требовательным тоном спросила Елена. — Почему, ведь были времена, когда я искала Вас, или Стефан, когда я думала...ну, неважно, что я думала. Но я не была уверена, что Вы — наш друг.

— Правда в том, что я стала необщительной в старости. Но теперь ты потеряла твоего молодого человека, не так ли? Я хотела бы, чтобы я встала пораньше тем утром. Тогда я, возможно, поговорила бы с ним. Он оставил мне деньги за год аренды на кухонном столе. Я всегда была добра к нему — это правда.

Губы Елены задрожали. Мэтт храбро и торопливо поднял свою раненую руку.

— Вы можете помочь нам с этим? — снова снимая повязку со льдом.

— О Боже, Боже. И какая тварь наградила тебя этим? — спросила миссис Флауэрс, исследуя царапины, в то время как три девушки вздрогнули.

— Мы думаем, это малах, — тихо сказала Елена. — Вы что-нибудь знаете о них?

— Я слышала это слово, но я не знаю чего-то большего. Как давно ты получил их? — спросила она Мэтта. Они больше выглядят как зубные отметины, нежели отметины клыков.

— Так и есть, — мрачно сказал Мэтт и описал малахов как мог. Это немного помогло ему отвлечься, так как миссис Флауэрс взяла один из инструментов с подноса и начала делать что-то с его красной раздутой рукой.

— Держи это полотенце так крепко, как можешь, — сказала она. — У них уже появилась корка, но из нужно открыть и промыть. Будет больно. Почему бы одной из молодых девушек не подержать его руку, чтобы помочь ей принять устойчивое положение?

Елена уже почти подошла, но Бонни слегка стукнула ее, почти перепрыгивая через Мередит, чтобы взять руку Мэтта в свои.

Открытие раны и промывание было болезненным, но Мэтт сумел пройти через это, не издав ни звука, даже своего рода болезненно усмехался Бонни, в то время как кровь и гной сочились из его руки. Сначала была острая боль, но после того как он выпустил пар, он почувствовал себя хорошо, и, когда раны были промыты и очищены и затем забинтованы холодным травяным копрессом, он почувствовал себя счастливым и готовым продолжать жить.

Именно в то время как он хотел поблагодарить старую женщину, он заметил, что Бонни уставилась на него. А точнее, на его шею. Вдруг она захихикала.

— Что? Что смешного?

— Ошибочка, — сказала она. — Я говорю вон о том засосе. Ты делал что-то еще вчера ночью, о чем не сказал нам.

Мэтт вспыхнул и натянул воротник повыше.

— Я говорил вам об этом, это был малах. У него были своего рода шупальца с присосками, вокруг моей шеи. Он пытался задушить меня!

— Теперь я вспомнила, — кротко сказала Бонни. — Прости.

У миссис Флауэрс была мазь против отметин, которое оставило щупальце малаха, а другая мазь — для очищенной раны Мэтта. После того, как она помазала его, Мэтт почувствовал себя настолько хорошо, что застенчиво посмотрел на Бонни, которая наблюдала за ним большини карими глазами.

— Знаю, это и вправду похоже на засос, — сказал он. — Я видел это утром в зеркале. И у меня есть еще один, немного нижу, его, по крайней мере, воротник скрывает.

Он фыркнул и сдвинул вниз воротник, чтобы смазать второй "засос". Девочки засмеялись — и напряженность, которую все чувствовали, испарилась.

Мередит поднималась обратно в комнату по узкой лестнице, которую все еще считали комнатой Стефана, и Мэтт автоматически следовал за ней. Он не осознал, что Елена с Бонни отстали, пока Мередит жестом указала ему вперед.

— Они всего лишь совещаются, — сказала Мередит ее тихим, сугубо деловым голосом.

— Обо мне? — сглотнул Мэтт. — О той вещи, которую Елена видела внутри Дамона, так? Невидимый малах. И действительно ли сейчас — внутри меня — сидит такая вещь.

Мередит, никогда не пытающаяся что-нибудь смягчить, просто кивнула. Но она на секунду положила руку на его плечо, в то время как они вошли в спальню с высоким потолком.

Вскоре после этого вошли Елена и Бонни и по их лицам Мэтт понял, что его худшие опасения не подтвердились. Елена увидела выражение его лица и тотчас подошла и обняла его. Бони сделала тоже самое, только более застенчиво.

— Хорошо себя чувствуешь? — спросила Елена. Мэтт кивнул.

— Я чувствую себя прекрасно, — сказал он.

"Как борющиеся аллигаторы", — подумал он.

Ничто не может быть "лучше", чем объятия двух мягких, мягких девушек.

— Отлично, наше мнение одинаково относительно того, что внутри тебя нет ничего из того, чего не должно быть там. Твоя аура ясная и сильная теперь, когда ты не чувствуешь боли

— Слава Богу, — сказал Мэтт, и он действительно подразумевал это.

В этот момент зазвонил телефон. Он нахмурился, глядя на незнакомый номер на определителе, но ответил.

— Мэтт Хоникатт?

— Да.

— Подождите, пожалуйста.

Другой голос:

— Мистер Хоникатт?

— Да, но...

— Это Рич Моссберг из Отдела Шерифа Феллс-Черч. Вы звонили нам сегодня утром, чтобы сообщить об упавшем дереве на пути к дороге к Старому Лесу?

— Да, я...

— Мистер Хонникат, нам не нравятся шутки такого рода. Мы их фактически осуждаем. Это занимает ценное время наших офицеров, и кроме того, это преступление — оставить ложное сообщение полиции. Если бы я хотел, мистер Хонникат, я бы мог обвинить вас в этом преступлении и заставить отвечать перед судом. Я просто не могу понять, что Вы нашли здесь забавного.

— Я не....Я не нахожу ничего забавного в этом! Слушайте, вчера вечером..., — голос Мэтта затих. Что он может сказать? Вчера вечером меня подстерегло дерево со следящим за мной монстром? Его внутренний голос твердил, что офицеры Отдела Шерифа Феллс-Черч провели много своего бесценного времени, бродя вокруг Dunkin' Donuts, но следующие слова, которые он услышал, затмили все это.

— Фактически, мистер Хонникат, во власти Кодекса штата Вирджиния, Статья 18.2-461, оставлять полиции ложные сообщения — наказуемо как поступок Класса I. Вы можете год сидеть в тюрьме или заплатить штраф 25000 долларов. Вы находите это смешным?

— Слушайте, я...

— У вас, кстати, есть 25000 долларов, мистер Хоникатт?

— Нет, я...я..., — Мэтт ждал, что тот отключится, но понял, что он не собирается этого делать. Он отплывал все дальше в незнакомый регион, которого не было на карте. Что сказать? Малах убрал дерево — или оно само убежало? Смешно. Наконец, он произнес скрипучим голосом:

— Я сожалею, что они не нашли дерево. Возможно оно...было перемещено.

— Возможно оно было перемещено, — невыразительно повторил шериф. — Возможно также переместились все дорожные знаки. Не звонит ли это звонок, мистер Хоникатт?

— Нет! — Мэтт чувствовал себя глубоко оскорбленным. — Я никогда не перемещал уличные знаки. К этому времени девушки окружили его, как будто могли чем-то помочь. Бонни энергично жестикулировала, ее возмущенное выражение лица говорило о том, что она хочет отчитать шерифа лично.

— Вообще-то, мистер Хонникат, — вмешался шериф. — Мы сначала позвонили к Вам домой, так как домашний телефон записан у Вас как основной. И Ваша мать сказала, что она Вас вообще не видела прошлой ночью.

Мэтт проигнорировал внутренний голос, который сказал: "Это преступление?"

— Это потому, что я был задержан...

— Самоходным деревом, мистер Хонникат? Вообще-то у нас был еще один звонок насчет вашего дома вчера вечером. Член Слежения за Округом сообщил о подозрительном автомобиле перед Вашим домом.

Согласно словам Вашей матери, вы недавно получили новую машину, не так ли?

Мэтт видел, куда это ведет, и ему это не нравилось.

— Да, — услышал он свой голос, в то же время подыскивая объяснение. — Я пытался не переехать лису. И...

— да, было еще одно сообщение о совершенно новом ягуаре, останавливающегося перед Вашим домом достаточно далеко от фонаря, чтобы быть незаметным. Машина, настолько новая, что у нее не было никаких лицензионных пластин. Ваша машина, не так ли?

— Мистер Хоникатт — мой отец! — начал Мэтт в отчаянии. — Я — Мэтт, и это была машина моего друга...

— А Вашего друга зовут...

Мэтт уставился на Елену. Она делала жесты, ясно показывающие, что называть имя Елена Гилберт было бы сумасшествием. Полиция, все люди знали, что Елена Гилберт была мертва. Елена показывала на комнату и этого было достаточно.

Мэтт закрыл глаза и сказал:

— Стефан Сальваторе. Но он дал машину своей девушке?

Он знал, что заканчивает предложение так, чтобы оно звучало как вопрос, но он едва мог поверить тому, как Елена настаивала на этом.

Теперь шериф начал казаться усталым и сердитым.

— Вы что, спрашиваете меня, Мэтт? Ты вел новую машину девушки твоего друга. А ее имя...?

Был момент, когда девочки, казалось, не согласились друг с другом и Мэтт застыл в неопределенности. Но потом Бонни подняла руки вверх, а Мередит вышла вперед.

— Мередит Сайлз, — слабо сказал Мэтт. Он услышал колебание в собственном голосе и он повторил, хрипло, но с большей убежденностью:

— Мередит Сайлз.

Елена быстро зашептала что-то на ухо Мередит.

— Где был куплен автомобиль? Мистер Хонникат?

— Да, — сказал Мэтт. — Секунду...

Он положил телефон в протянутую руку Мередит.

— Это Мередит Сайлз, — спокойно сказала Мередит, расслабляющим тоном диск-жокея классической музыки.

— Мисс Сайлз, вы слышали нашу беседу?

— Госпожа Сайлз, пожалуйста, сержант. Да.

— Вы одалживали свою машину мистеру Хонникат?

— Да.

— И где мистер, — в трубке слышался шелест бумаги. — Стефан Сальваторе, настоящий владелец машины?

"Он не спрашивал ее, где была куплена машина, — подумал Мэтт. — Он знал."

— Мой парень сейчас не в городе, — сказала Мередит, все тем же спокойным, расслабленным голосом. — Я не знаю когда он вернется. Но когда он вернется, я должна буду позвонить Вам?

— Это было бы мудро, — сухо сказал шериф. — В эти дни некоторые машины были куплены наличными, особенно новые ягуары. Я хотел бы узнать номер Ваших водительских прав. И я очень хотел бы поговорить с мистером Сальваторе, когда он вернется.

— Возможно, это будет очень скоро, — немного медленно сказала Мередит после подсказки Елены. Потом она назвала номер свои прав по памяти.

— Спасибо, — кратко сказал шериф. — этого достаточно для...

— Могу я сказать одну вещь? Мэтт Хоникатт никогда, никогда не перемещал бы дорожные знаки. Он очень добросовестный водитель, и был лидером в его классе в школе. Вы можете поговорить с любым учителем Средней Школы имени Роберта Ли и даже с директором, если она не в отпуске. Любой скажет вам то же самое.

Казалось, шериф не был впечатлен.

— Вы можете передать ему, я в будущем я буду за ним следить. Вообще-то было бы хорошей идеей оставить его в Отделе Шерифа дня на два, — сказал он, а затем телефон отключился.

Мэтт вспыхнул:

— Девушка Стефана? Ты, Мередит? Что если агент по продаже легковых автомобилей скажет, что девушка была блондинкой? Как мы собираемся решить это?

— А мы и не собираемся, — просто сказала Елена, стоя рядом с Мередит. — Дамон. Все, что нам нужно — это найти его. Я уверена, что он позаботится о шерифе Моссберге при помощи небольшого изменения памяти — если игра стоит свеч. Не волнуйся обо мне, — мягко добавила она. — Ты хмуришься, но все будет просто прекрасно.

— Ты сама в это веришь?

— Я уверена в этом, — Елена обняла его и поцеловала в щеку.

— Я предполагаю остановить Отдел Шерифа сегодня-завтра

— Но не в одиночку! — сказала Бонни, ее глаза искрились негодованием. — А когда Дамон пойдет с тобой, шериф Моссберг станет твоим лучшим другом.

— Хорошо, — сказала Мередит. — Что мы собираемся сделать сегодня?

— Проблема, — повернулась Елена, дотрагиваясь указательнм пальцем до своей верхней губы. — в том, что у нас слишком много проблем сразу и я не хочу кого-то — я имею в виду никого — пускать куда-то в одиночестве. Ясно, что малахи есть в Старом Лесу и они пытаются сделать нам неприятное. Убить нас, например.

Мэтт грелся в теплом облегчении того, что ему верили. Разговор с шерифом Моссберг потряс его больше, чем он хотел показать.

— Таким образом, мы должны разделиться на группы, — сказала Мредит. — И разделим работу между ними. Для какой проблемы нам нужен план?

Елена загнула один палец:

— Одна проблема — это Кэролайн. Я дуйствительно думаю, что кому-то нужно увидеть ее, или хотя бы выяснить, есть ли внутри нее что-то. Другая проблема — это Тами — и, кто знает, кто следующий? Если Кэролайн это...инфекция, то она, возможно, распространяет ее дальше — какой-нибудь девушке — или парню.

— Хорошо, — сказала Мередит. — Что еще?

— Кому-то нужно связаться с Дамоном. Попытаться выяснить у него, знает ли он что-то о уходе Стефана и заставить его войти в нашу команду, чтобы повлиять на шерифа Моссберга.

— Хорошо, тебе бы лучше быть в последней команде, так как ты единственная, с кем Дамон будет говорить, — сказала Мередит. — И Бонни должна быть в ней, чтобы она могла...

— Нет. Не проси этого сегодня, — умоляла Бонни. — Прости Елена, но я просто не могу, без дня передышки между этим. И к тому же, если Дамон захочет поговорить с тобой, все что тебе нужно — пойти погулять — не в лес, но рядом с ним — и позвать его. Он знает все, что происходит. Он узнает, что ты там.