Книга 4: Темное воссоединение

Прошло некоторое время прежде, чем Бонни поняла, что он смотрел на Стефана, а не на неё. Электрически-синие глаза сфокусировались на его лице.

— Сейчас я выпью твою кровь, Сальваторе.

Бонни была совершенно одна. Она была единственной, кто еще стоял на ногах. Хоть она и была напугана, но знала, что нужно сделать.

Она позволила своим коленям подогнуться и осела на землю рядом со Стефаном.

"Так это и должно закончиться", думала она. "Сначала ты опускаешься на колени рядом со своим рыцарем, а затем встречаешься со своим врагом".

Она посмотрела на Клауса и двинулась, загораживая Стефана. Он, казалось, впервые её увидел, затем сделал такое выражение лица, как если бы заметил паука в своем салате. На его лице играли оранжево-красные отблески огня.

— Уйди с дороги.

— Нет.

Это начло конца. Все было так просто, словом, смерть в летнюю ночь. Летняя ночь, когда сияют луна, звезды и пламя костров, как огонь Друидов, который мог вызывать мертвых.

— Бонни уйди, — мучительно произнес Стефан, — Уходи, пока можешь.

— Нет, — сказала Бонни.

"Мне очень жаль, Елена", подумала она. "Я не могу его спасти". Это все что я могу сделать.

— Уйди с дороги, — сквозь зубы проговорил Клаус.

— Нет, — она не могла позволить Стефану умереть от клыков Клауса в горле. Это не сильно поможет, но это все, что она могла сделать.

— Бонни... — шептал Стефан. — Девочка, разве ты не знаешь кто я? Я посланник дьявола. И если ты немного отодвинешься, то я позволю тебе умереть быстро.

Бонни не обратила на это внимание. Она тряхнула головой.

Клаус запрокинул голову и рассмеялся. Его кровь сочилась тонкой струйкой.

— Хорошо, — сказал он, — Это твой выбор. Вы умрете вместе.

Летняя ночь, подумала Бонни. Канун солнцестояния. Когда грань между мирами очень тонка.

— Спокойной ночи, сладенькая.

На транс не времени хватало, его вообще ни на что не хватало. Ни на что, кроме отчаянного крика.

— Елена! — завопила Бонни, — Елена! Елена!

Клаус отпрянул.

На мгновение показалось, что одно только имя вызвало в нем тревогу. Или, может, он ожидал, что кто-то ответит на крик Бонни. Он стоял и слушал.

Бонни собрала все свои силы, какие только смогла и выбросила в пустоту свой призыв.

И ничего не почувствовала...

Ничто не нарушило летнюю ночь, кроме потрескивающего огня. Но что-то изменилось. Клаус усмехаясь, направился к Бонни и Стефану. Затем Бонни заметила, как по земле начал стелиться туман. Нет, это не мог быть туман. Должно быть, это дым от огня. Но на дым это не похоже. Оно кружилось в воздухе, напоминая крошечный вихрь или смерч из пыли. И оно обретало форму размером с человека.

Неподалеку был еще один. Затем Бонни увидела третьего. Они были повсюду. Туман струился из земли между деревьев, объединяя всё это в единое целое. Бонни безмолвно наблюдала за всем тем, что происходило среди горящих дубов. Клаус прекратил улыбаться и остановился, он тоже наблюдал.

Бонни повернулась к Стефану, не в состоянии даже задать вопрос.

— Беспокойные души, — хрипло прошептал он, его глаза были полны решимости, — Солнцестояние.

И тогда Бонни все поняла.

Они шли через реку, со стороны старого кладбища. И со стороны леса, где наспех были вырыты многочисленные могилы, в которые кучами сваливали тела прежде, чем они бы начали гнить. Беспокойные души солдат, которые сражались и умерли здесь во время Гражданской войны. Сверхъестественное войско отозвалось на призыв о помощи.

Они заполонили все вокруг. Их были тысячи.

Сейчас Бонни могла даже разглядеть их лица. Туманные очертания заполнились бледными оттенками, как большое количество жидкой акварели. Мельком она увидела синих и серых. Как войска Союза, так и Конфедерации. Бонни бросила взгляд на заткнутые за пояс пистолеты, блеск сабель и шевроны на рукавах. Густая борода, длинная, седая. Небольшая фигура, размером с ребенка, с темными глазницами и с барабаном, висящим на его шее, на уровне бедер.

— О, Бог мой, — прошептала она, — О, Боже... — Это были не просто слова. Это была мольба. Она была очень напугана. Осуществился ее самый жуткий кошмар, который был связан с кладбищем. Как в первом сне про Елену, когда нечто стало выползать из черных ям в земле, только это нечто летало, плавно скользя и кружась, пока не обретало человеческую форму. Все, что когда-то Бонни чувствовала на старом кладбище, ожило, здесь было полно наблюдающих глаз, это была некая Сила, неподвижно застывшая в ожидании. Земля Феллс-Черча хранила все свои кровавые воспоминания. Духи тех, кто здесь умер, вернулись.

Бонни чувствовала их гнев. Это очень пугало, но её захлестнули новые эмоции, от которых перехватило дыхание, и она еще сильнее сжала руку Стефана. У армии духов был лидер.

Одна из фигур парила впереди всех, недалеко от того места, где стоял Клаус. У нее не было формы или она пока не сформировалась, но оно пылало бледно-золотым светом. Затем, перед глазами Бонни, оно стало сиять всё ярче и ярче с каждой минутой, каким-то неземным светом. Намного ярче огня. Настолько ярким, что Клаус отшатнулся назад, Бонни мигнула, а когда обернулась на сдавленный стон, то увидела, что Стефан смотрел прямо на это свечение бесстрашно с широко раскрытыми глазами. И улыбался, так слабо, как будто радовался, что это будет последним, что он увидит.

Бонни почувствовала себя увереннее.

Клаус пошатнулся. Он отвернулся от Бонни и Стефана, чтобы встретиться со светом, который парил над поляной, как ангел. Золотые волосы развивались на невидимом ветру, Елена смотрена не него свысока.

— Она пришла, — прошептала Бонни.

— Ты просила её, — пробормотал Стефан. Его голос затих, сбитый тяжелим дыханием, но он все еще улыбался. Глаза его были безмятежны.

— Отойди от них, — сказала Елена, её голос прозвучал одновременно и в ушах и в мыслях Бонни.

Как будто одновременно зазвенели множество колокольчиков.

— Все кончено, Клаус.

Однако Клаус быстро пришел в себя. Бонни видела, как от дыхания вздымаются его плечи, впервые заметив дыру в его коричневом плаще, где в него вонзилось копье из белого ясеня. Поверх темно-красных пятен запекшейся крови теперь потекла свежая, так как он выбросил вперед руки.

— Ты думаешь, я тебя испугался? — выкрикнул он, оборачиваясь вокруг себя и смеясь над бледными духами. — Вы думаете, я вас боюсь? Вы мертвы! Пыль на ветру! Вы даже дотронуться до меня не можете!

— Ты ошибаешься, — сказала Елена, её голос звучал перезвоном колокольчиков на ветру.

— Я один из Древних! Первых! Вы знаете, что это означает? — Клаус снова повернулся, обращаясь ко всем, его неестественно синие глаза, казалось, наполнились жаром красного пламени.

— Я никогда не умирал. А каждый из вас уже мертв. Вы просто кучка призраков! Но не я. Смерть не может коснуться меня. Я непобедим! Последнее слово переросло в крик, такой громкий, что он отозвался эхом между деревьев. "Непобедим... Непобедим... Непобедим..." Бонни слушала, как звук затихал в голодном пламени огня.

Елена ждала, пока не пропал последний звук эха. Затем очень просто сказала:

— Не совсем, — она повернулась, обращаясь к туманным фигурам, окружавшим её, — Он хочет пролить здесь кровь.

Зазвучал новый пустой голос, от которого по спине Бонни будто пробежала струйка ледяной воды.

— Здесь было достаточно убийств, скажу я, — это был солдат Союза, с двумя рядами пуговиц на шинели.

— Даже больше, чем достаточно, — сказал другой голос, подобный барабанной дроби. Этот голос принадлежал солдату Конфедерации, державшему штык-нож.

— Пришло время положить этому конец, — сказал старик, завернутый в серую ткань.

— Мы не позволим продолжаться этому, — поддержал их барабанщик, с черными глазницами.

— Больше кровь не прольется! — промолвило сразу несколько голосов одновременно.

— Больше не будет убийств! — крик переходил от одного к другому, пока он не превратился в рев.

— Больше не будет крови!

— Вы не можете тронуть меня! Вы не можете убить меня!

— Взять его, ребята!

Бонни не знала, кто отдал этот приказ. Но ему повиновались все, как солдаты Конфедерации, так и солдаты Союза. Они поднимались, плавно растворяясь в тумане с сотнями рук. Клауса словно накрыла океанская волна, которая поглощала его. Каждая рука пыталась уцепиться и удержать его, Клаус отбивался, как мог, но их было слишком много. В считанные секунды туман полностью поглотил его. Он поднялся и закрутился как торнадо, из которого доносились лишь слабые звуки.

— Вы не можете меня убить! Я бессмертен!

Торнадо последовал в темноту, за пределы поля зрения Бонни. Уносившись в ночное небо, он оставлял за собой след из призраков, словно хвост кометы.

— Куда они его потащили? — Бонни не хотела спрашивать в голос, но это просто вырвалось из ее рта.

Елена её услышала.

— Туда, где он больше никому не причинит зла, — ответила она, и выражение её глаз, заставило Бонни воздержаться от каких-либо вопросов.

С другой стороны поляны слышались крики и мычащие звуки. Бонни повернулась и увидела Тайлера, в его жуткой наполовину человеческой, наполовину волчьей форме. Он пялился на Елену и на несколько призрачных фигур, затем прошептал.

— Не дайте им забрать меня! Не дайте им забрать меня тоже!

Перед тем как Елена смогла что-либо сказать, он развернулся. На мгновение, взглянув на пламя, которое возвышалось над его головой, он пошел через него, ломая горящие деревья. Через языки пламени, Бонни видела, как он упал на землю, пытаясь потушить на себе огонь, а затем вставал и снова побежал. Пламя вспыхивало, раз за разом и она больше ничего не могла разглядеть. Но потом она кое-что вспомнила, "Мередит и Мэтт". Мередит осматриваясь, лежала на коленях у Керолайн, а Мэтт все еще лежал на спине. Ранен, но не так сильно как Стефан.

— Елена, — сказала Бонни, привлекая внимание сияющей фигуры.

Сияние приблизилось. Стефан не моргал. Он смотрел на сердце света и улыбался.

— Теперь он больше никого не побеспокоит. Спасибо тебе.

— Это Бонни позвала нас. И она не смогла бы сделать этого в какое-то другое время или в каком-то другом месте.

— Я хотел сдержать обещание.

— Я знаю, Стефан. Бонни не понравилось, как все это прозвучало. Это звучало как прощание, прощание навсегда. Она вспомнила свои собственные слова, "Он попадет в другое место или просто исчезнет". Бонни не хотела, чтобы Стефан куда-то уходил. Несомненно, любой, кто выглядел как ангел...

— Елена, сказала она, — а ты можешь сделать что-то? Можешь помочь ему? — Ее голос дрожал.

Выражение лица Елены было хорошим поводом для беспокойства, оно было нежным, но очень грустным. Это кое-что ей напомнило. Хонория Фелл. У Хонории был похожий взгляд, как будто в мире она видела все только самое плохое. Всю несправедливость и все те вещи, которые не должны быть, но были.

— Кое-что я сделать могу, — сказала она. — Но я не знаю та ли это помощь, которую он хочет. Елена повернулась к Стефану.

— Стефан, я могу излечить тебя от ран, которые нанес Клаус. Сегодня для этого у меня достаточно Сил. Но я не могу исправить того, что сделала Катрин.

Бонни пыталась сообразить, что сделала Катрин. Уже прошли месяцы после пыток Стефана в гробнице. Но затем она поняла. Катрин сделала Стефана вампиром.

— Это было так давно, — говорил Стефан. Если ты сделаешь это, то я просто превращусь в кучку пыли.

— Да, — улыбнулась Елена, взглянув на него.

— Ты хочешь, чтобы я помогла, Стефан?

— Да, — тихо сказал он и затем добавил — Я хочу, чтобы ты помогла.

Она наклонилась и поцеловала его. Бонни видела, как ее сияние перетекало в Стефана, будто его покрывала искрящаяся река света. Оно заполняло его как туман, который окружал Клауса, как куча бриллиантов, пока его тело не стало сиять так же, как у Елены.

На мгновение Бонни показалось, что она видит движение крови внутри него, которая растекалась по каждой вене, каждому капилляру, заживляя все, к чему прикасалась.

Затем сияние превратилось в золотую ауру, которая проникала в кожу Стефана. Его рубашка была разорвана, но плоть под ней была гладкой и крепкой. Бонни чувствовала, как ее глаза широко открываются от удивления. Там была обычная кожа. Все ужасные раны пропали. Она нервно рассмеялась, но потом посмотрела вверх и пришла в себя.

— Елена, там Мередит, ей тоже...

Сияние Елены уже двигалось через поляну. Мередит посмотрела на нее, подняв голову с колен Керолайн.

— Привет Елена, — сказала она, почти нормальным, но очень слабым голосом.

Елена наклонилась и так же ее поцеловала. Сияние снова полилось, теперь наполняя Мередит. И когда все закончилось, Мередит встала на ноги. Затем Елена тоже самое сделала с Мэттом, который уже пришел в сознание и выглядел немного потрепанным, но живым. Так же она поцеловала Керолайн, после чего та перестала трястись и пришла в себя. Затем она подошла к Дамону, который все еще лежал там, где в него попала молния. Привидения прошли мимо, даже не обратив на него внимания. Свет Елены закружился, когда она дотронулась рукой до его волос. Затем наклонилась и поцеловала лежащую на земле темную голову. Когда сияние уменьшилось, Дамон сел и покачал головой. Затем Елена обернулась, и он осторожно поднялся на ноги, не промолвив ни слова. Он просто смотрел, как Елена шла к Стефану.

Он походил на темный силуэт, окруженный языками пламени. Бонни и не заметила, как огонь вырос настолько, что начал затмевать сияние Елены. Но, увидев это, она почувствовала тревогу.

— И, наконец, мой последний подарок, — сказала Елена, после чего начался дождь.

Просто спокойный дождь, без грома и молний, который заполнил все вокруг и потушил огонь. Стало свежо и прохладно, казалось, он смыл весь ужас пары последних часов, очистив поляну от всего, что здесь происходило. Бонни запрокинула голову и закрыла глаза, вытягивая руки, как будто хотела кого-то обнять. После того как дождь утих, она кинула взгляд на Елену, которая смотрела на Стефана. На ее лице больше не было улыбки. На нем отражалось грусть.

— Уже полночь, — сказала она. — Мне пора идти.

Бонни поняла, в каком смысле "идти", это не означало уйти на время. Это означало уйти навсегда. Теперь Елена уходила туда, куда сны проникнуть не могли. И Стефан знал это.

— Еще несколько минут, — он сказал, подходя к ней.

— Извини.

— Елена, подожди. Я должен тебе кое-что сказать.

— Я не могу.

Теперь в этом сияние можно было разглядеть не только грусть, но и горе.

— Извини Стефан. Я не могу ждать.

Это походило на то, как будто ее что-то тащило обратно, забирая в иное измерение которое Бонни не видела. "Может быть, Хонория тоже туда ушла, когда ее миссия закончилась", подумала Бонни. "Чтобы жить в мире".

Но взгляд Елены не был мирным. Он цеплялся за Стефана, и она безнадежно протягивала к нему руку. Но они не прикоснулись. Елену все еще тянуло в даль.

— Елена, пожалуйста! — звал ее Стефан таким голосом, как будто его сердце разбивалось на маленькие части.