По-видимому, наблюдать за тем, как купец избивает свою измученную рабыню было для окружающих обычным делом.
Но посмотреть на эту новую красивую девушку с разрезанной одеждой, эту девушку с золотыми как шелк волосами под вуалью, золотого с белым цвета, и глазами, цвет которых возможно напомнил некоторым из них о практически забытом цвете неба — это было совсем другое.
К тому же, девушка очевидно была новой варварской рабыней, которая явно унизила хозяина, оборвав веревки, и теперь словно в насмешку стояла с нетронутой вуалью.
Потрясающий уличный театр.
И даже учитывая все это, рабовладелец готовился к новому удару, занося руку и готовясь опустить её.
Несколько людей в толпе открыли рот от изумление, другие негодующе бормотали.
Еленин новый усилившийся слух мог уловить их шепот.
Такая девушка совем не подходит для того, чтобы быть рабыней, она призванна быть сердцем города.
Только её аура уже доказывала это.
В действительности, с её золотыми волосами и ясными голубыми глазами, она могла бы быть Стражницей с Другой Стороны.
Кто знает..?
Уже занесенный удар плетью так и не опустился.
Его прервала вспышка черной молнии, чистой Силы, она отбросила половину толпы.
Вампир, внешне молодой, в одежде из вехнего мира, Земли, подойдя встал между златовласой девушкой и рабовладельцем, или скорее угрожал теперь съежившемуся рабовладельцу.
Те немногие в толпе, не волновавшиеся за девушку, тут же почувствовали участившееся серцебиение при виде него.
Конечно, он был хозяином девушки, и теперь он будет разбираться с этой ситуацией.
В тот момент Бонни и Мередит достигли места действия.
Они сидели откинувшись в своем паланкине, благопристойно завернутые в вуали, Мередит в цвета звездной ночи, а Бонни в вуаль мягкого бледно-зеленого оттенка.
Они, могли бы быть иллюстрацией Арабских Ночей.
Но когда они увидели Дэймона и Елену, они спрыгнули с полонкина самым небалгопристойным образом.
Сейчас толпа была стояла настолько плотно, что пробираясь сквозь неё им пришлось использовать локти и колени, но уже через секунду они были рядом с Еленой, с вызывающе развязанными руками или дерзко болтавшейся веревкой, и вуалями развивающимися на ветру.
Когда они в действительности оказались возле Елены, у Мередит перехватило дыхание.
А Глаза Бонни расширились и замерли в таком положении.
Елена поняла, что они увидели
Кровь свободно стекала с пореза по ее скуле и ее блузка распахивалась на ветру, демонстрируя рваный и кровавый лифчик.
На одной ноге джинсы быстро краснели.
Но в тени Елены находилась ещё более жалкая фигура.
И когда Мередит накинула на Елену её прозрачную вуаль, чтобы прикрыть распахнувшуюся блузку и ещё раз закутала её для приличия, женщина сама подняла голову, посмотрела на трёх девушек взглядом бессловесного, затравленного животного.
Позади них Деймон тихо сказал: "Я буду весьма наслаждаться этим", он поднял одной рукой тяжелого мужчину в воздух, а затем впился в его горло как кобра.
Последовал чудовищный крик, который все не прекращался.
Никто не пытался вмешаться, и никто не призывал рабовладельца отбиваться.
Елена, пробежав взглядом по лицам в толпе, поняла почему.
Она и ее друзья, уже привыкли к Деймону — как, к примеру если стать для него наполовину укрощенной атмосферой жестокости.
Но эти люди в первую очередь видели молодого человека, одетого во всё чёрное, среднего роста, с изящной фигурой, который компенсировал недостаток мускулов гибкостью и убийственной грацией.
Всё это лишь усугублялось окружавшей его аурой силы, поэтому Деймон без труда становился везде заметной фигурой — так же как и чёрная пантера, лениво прогуливающаяся по многолюдному городу.
Даже здесь, где на каждом углу подстерегала опасность, а жестокость была обычным явлением, этот молодой человек представлял большую угрозу, и это заставляло людей не попадаться ему на глаэа и вообще держаться от него подальше.
В это время Елена, Мередит и Бонни оглядывались вокруг ищя что-нибудь, чтобы оказать медицинскую помощь или хотя бы что-то чистое, чтобы перевязать раны.
Спустя минуту они поняли, что ничего не найдут, и Елена обратилась к толпе.
"Кто-нибудь знает врача? Лекаря?" — прокричала она.
Публика только смотрела на неё.
Они казалось не желали связываться с девушкой, очевидно бросившей вызов демону в черном, который сейчас сворачивал шею рабовладельцу.
"Значит вы все думаете, что это просто развлечение", — кричала Елена, слыша потерю контроля, отвращение и ярость в своём голосе, — "для таких ублюдков как этот — пороть голодающую беременную женщину?"
Несколько глаз опустились, последовало несколько рассеянных фраз на подобие: "Разве он не был её хозяином?" Но один довольно молодой мужчина, операясь на стоявшую телегу, выпрямился.
"Беременна?" — повторил он.
"Она не выглядит беременной!"
"Да она ждет ребенка!"
"Ну", — медленно сказал молодой мужчина, — "если это правда, то он только портил свой собственный товар".
Он нервно взглянул туда, где стоял Деймон над покойным рабовладельцем, чьё лицо выражало жуткую гримасу боли.
Елена все ещё оставалась без помощи для женщины, которая, как она боялась, умирала.
"Кто-нибудь знает, где я могу найти доктора?" Теперь из толпы доносился шепот разной громкости.
"Мы сможем продвинуться дальше, если предложим им деньги", — говорила Мередит.
Елена тутже потянулась к кулону, но Мередит была быстрее, растегивая изящное аметистовое ожерелье на своей шее и протягивая его.
"Это достанется тому, кто первый покажет нам хорошего доктора".
Наступила пауза, в которую все, казалось, оценивали вознаграждение и риск.
"А у вас нет звездных шаров?" — спросил хриплый голос, но высокий чистоый голос прокричал: "Мне подойдет это!"
Ребенок — да, настоящий уличный сорванец — бросился вперед толпы, схватил Елену за руку и указал направление, сказал: "Доктор Меггар, прямо по улице. Отсюда всего пара кварталов; мы можем дойти пешком".
Ребенок был закутан в рваное старое платье, но его могли носить лишь для теплоты, так как на нем или на ней были ещё штаны.
Елена не могла понять мальчик перед ней или девочка, пока малышка не одарила её неожиданной улыбкой и не прошептала:
"Я — Лакшми. "
"А я Елена", — сказала Елена.
"Лучше поторопиться, Елена", — сказала Лакшми.
"Сюда скоро прибудут Стражницы".
Мередит и Бонни подняли потрясённую рабыню на ноги, но, казалось, ей было слишком больно чтобы понять, собирались ли они помочь ей или убить.
Елена вспомнила, как женщина сжималась в тени Елениного тела.
Она положила свою руку на окровавленную руку женщины и спокойно сказала: "Теперь вы в безопасности.
С вами все будет хорошо.
Тот мужчина — ваш хозяин, он мертв, и я обещаю, что больше никто не причинит вам боль.
Я клянусь."
Женщина уставилась не неё неверящим взглядом, как-будто Елена говорила что-то невероятное.
Как-будто жизнь без постоянных побоев (даже несмотря на кровь Елена могла увидеть старые шрамы, некоторые из них выглядели как рубцы на коже женщины) было чем-то настолько далеким, что сложно было представить.
"Я клянусь", — снова сказала Елена, без улыбки, но жестко.
Она поняла, что это была ноша, которую она тащила всю жизнь.
"Все хорошо", — подумала она, и поняла, что уже какое-то время посылает свои мысли Деймону.
"Я знаю, что делаю.
"Я готова нести за это ответственность."
"Ты уверена?" До неё донесся голос Деймона, он никогда не был таким неуверенным.
Потому что я чертовски уверен, что не стану заботится о какой-то старой ведьме, когда она надоест тебе.
Я даже не уверен, что готов разбираться с тем, что мне придется заплатить за убийство этого ублюдка с кнутом.
Елена повернулась к нему
Он был серьезный.
"Ну, тогда зачем ты убил его?" — потребовала она.
"Ты шутишь?" — Деймон поверг её в шок яростью и злобой в его мыслях.
Он тебя ударил.
Мне следовало убивать его медленнее", — добавил он, игнорируя одного из носильщиков паланкина, который склонился перед ним и спрашивал, что делать дальше.
При этом глаза Деймона смотрели на лицо Елены, на кровь все ещё текущую из раны.
Il figlio de cafone (Сын крестьянина), подумал Деймон, его губы отступили от зубов, когда он посмотрел свысока на труп так, что даже носильщик паланкина унесся отсюда на руках и коленях.
"Деймон. не отпускай их! Верни их сюда прямо сейчас..." — начала Елена, а затем, это было что-то вроде всеобщего вздоха вокруг неё, она продолжила мысленно: "Не отпускай носильщиков.
Нам нужен паланкин, чтобы довезти эту бедную женщину до доктора.
И почему все уставились на меня?
Потому что ты — рабыня, и ты только что сделала то, что не должен делать ни какой раб, и сейчас ты отдаешь мне, своему господину, приказы.
Телепатический голос Деймона был мрачен.
Это не было указанием.
Это... послушай, любой джельтельмен помог бы даме в беде, правильно? Ну, здесь нас четверо и одна из нас в большей беде, чем тебе хотелось бы.
Нет, трое.
Думаю меня нужно немного зашить, и Бонни сейчас упадет в обморок.
Елена методично давила на слабые места, и знала, что Деймон знает об этом.
Но он приказал одному из носильщиков подойти и поднять рабыню, а другим взять его девушек.
Елена не отходила от женщины и оказалась в паланкине с полностью задернутыми занавесками.
Запах крови был медный на вкус у нее во
рту, заставляя ее хотеть плакать.
Хоть она и не хотела внимательно смотреть на раны рабыни, но кровь стекала на паланкин.
Она обраружила, что снимает свою блузку и топик и одевает обратно только блузку, чтобы использовать топик для того, чтобы перевязать большую идущую наикось через грудь женщины рану.
Каждый раз когда женщина поднимала темно-коричневые испуганные глаза на неё, Елена пыталась ободряюще улыбнуться.
Они находились где-то на том глубоком уровне общения, где взгляд и прикосновение гораздо больше значат, чем слово.
"Не умирай", — думала Елена.
"Не умирай, именно тогда, когда у тебя появилось ради чего жить.
Живи ради своей свободы, и ради своего ребенка."
И возможно некоторые из её мыслей дошли до женщины, потому что она расслабилась на подушках паланкина, держась за руку Елены.
16
"Её зовут Ульма", — сказал голос, и Елена посмотрев вниз увидела Лакшми, которая задергивала занавески паланкина, подняв руки над головой.
"Все знают Старого Дрозне и его рабов.
Он бьёт их до обморочного состояния, а потом ещё ожидает, что они поднимут его рикшу и понесут, выдерживая нагрузку.
Он убивает их по пять или шесть в год.
"Он не убил её", — прошептала Елена.
"Он получил то, что заслуживал".
Она сжала руку Ульмы.
Она почувствовала облегчение, когда паланкин остановился и появился сам Деймон, как раз в тот момент когда Елена уже собиралась просить одного из носильщиков отнести Ульму к доктору на руках.
Не обращая внимания на собственную одежду, Дэймону каким-то образом удавалось показывать совершенную незаинтересованность, даже когда он поднял женщину, Ульму, и кивком указал Елене следовать за ними.
Лакшми забежала вперёд и повела их сначала по затейливо вымощенному камнем внутреннему дворику, а затем — вниз по извилистому коридору из которого в неведомые помещения вело несколько солидных, респектабельно выглядящих дверей.
Наконец, она постучала в одну из них, дверь осторожно открыл худой мужчина с огромной головой и едва различимыми остатками редкой бороды.
"У меня нет "кеттерис"! И "гексена" и "земера" тоже нет! И я не занимаюсь заклинаниями!", затем, подслеповато приглядевшись, похоже, ему удалось сфокусироваться на компании посетителей.
"Лакшми"? Сказал он.
"Мы принесли женщину, которая нуждается в помощи". — коротко сказала Елена, "А ещё — она беременна. Вы ведь доктор, да? Целитель? "
"Знахарь с ограниченными способностями.
Входите, входите "
Доктор торопливо направился в заднюю комнату.
Остальные последовали за ним. Дэймон всё ещё держал Ульму на руках.
Оказавшись в помещении, Елена обнаружила, что знахарь стоит в углу, напоминающем логово колдуна, забитое разными магическими штучками, в том числе элементами культа Вуду.
Елена, Мередит и Бонни нервно переглянулись, но затем, Елена услышала плеск и поняла, что доктор забрался в этот угол лишь потому, что там находился таз с водой. . Он тщательно мыл руки, закатав рукава выше локтя и создавая множество мыльных пузырей.
Он может называть себя "Знахарь", но, по крайней мере, имеет представление о том, что такое гигиена — подумала девушка.
Дэймон положил Ульму на то, что напоминало чистый накрытый белой простынёй стол для обследований.
Врач кивнул ему.
Затем вытащил поднос с инструментами и велел Лакшми принести лоскуты ткани, чтобы промыть порезы и остановить обильное кровотечение.
Он также открыл множество шкафчиков, доставая оттуда пакеты с чем-то сильно пахнущим, и забрался на лестницу, чтобы стянуть связки трав, подвешенных к потолку. Завершилось это действо тем, что доктор открыл маленькую коробочку и взял оттуда щепотку табака, уже для себя.
"Пожалуйста, поторопитесь!" — попросила Елена.
"Она потеряла много крови."
"И вы потеряли не мало", сказал мужчина.
Меня зовут Кефар Меггар, а это, должно быть, рабыня Мастера Дрозне?" — он оглядел своих посетителей так, словно на нём были очки, которых на самом деле не было.
" Похоже, что вы тоже рабыни?" — он уставился на обрывок верёвки, который всё ещё был у Елены на запястье, а затем перевёл взгляд на такие же, свисающие с рук Мередит и Бонни.
"Да, но..." Елена остановилась.
Она была в некотором роде секретным агентом, поэтому ответила уклончиво. — "Но не совсем. Это лишь для того, чтобы не нарушать обычаи. Наш хозяин сильно отличается от её. "
Очень сильно отличается, — думала Елена.
И самое главное отличие, это то, что у Дэймона не сломана шея.
А, кроме того, не важно, каким жестоким и смертоносным он может быть, он никогда бы не ударил женщину, и уж тем более, не сделал бы ничего подобного.
Похоже, у него есть некий внутренний блок против этого, не считая того случая, когда он был одержим Шиничи и не мог контролировать собственное тело.
"И всё же Дрозне разрешил вам привести эту женщину к целителю?" — с сомнением спросил мужчина.
"Нет, уверена, он бы нам не позволил". — решительно ответила Елена.
"Но пожалуйста... кровь не останавливается, а ведь она носит ребёнка! "
Доктор Меггар поднял и опустил брови.
Однако, даже не попросив их выйти, начал осматривать пациентку, он достал старомодный стетоскоп и аккуратно прослушал сердце и лёгкие Ульмы.
Понюхал её дыхание, а затем, бережно пропальпировал живот женщины ниже окровавленной майки Елены. Всё это было проделано с видом профессионала. В качестве завершения, он поднёс к губам пациентки коричневую бутылочку, из которой та выпила пару мелких глотков и откинулась назад, прикрыв глаза.
