Нормальное тарийское воспитание культивировало в душах юных тари уважение к чужой жизни и чужой воле — не в ущерб своим, разумеется, однако интересы общества всё же были приоритетны. Но оно не давало никаких установок на случай таких вот ситуаций — когда твои собственные жизнь и воля не ставятся другими даже в самую малую цену. Да-Рэй повидала за свою ещё не слишком долгую жизнь больше, чем многие соотечественники за полторы сотни лет, но в данном случае цена её опыту равнялась нулю.
Она попросту не знала, что делать сразу с тремя вооружёнными противниками.
"Что сделала бы Ань-Я на моём месте?"
Идея, сверкнувшая наподобие молнии, прервала ступор. Разум, смущённый нестандартной ситуацией, не успел осознать, что происходит, а ноги и руки уже действовали. Да-Рэй, нагнувшись, оторвала от площадки то, что несколько лет назад было приличной скамейкой, а сейчас представляло собой грязнейшую пластиковую доску на бетонных кубах с торчащими из них погрузочными петлями. У подъезда, помнится, точно такая же скамеечка ещё очень прилично выглядела, а эта стояла на улице... Впрочем, уже не стояла. Высоченная и очень сильная — по меркам низкорослых рас — тари, легко раскрутив её над головой, завопила во всю мощь своих лёгких...
— Ну, всё, всё, оставь скамейку в покое, — голос Нойгеша привёл её в чувство. — Они ушли уже... кто смог. Кто не смог, того унесли.
— Тьфу! — фыркала Аня, поднимаясь с бетонированной площадки. — Тьфу!.. Гад, он что, лет десять не мылся? Да это я скорее от него отравлюсь, чем он от меня!.. Тьфу!
— А ты не суй в рот всякую гадость, — насмешливо посоветовал ей Нойгеш, и снова обратился к тари: — Ты в порядке?
— Я?.. Да, в порядке, — Да-Рэй, уронив скамью на землю, перевела дух. — Что, уже... всё?
— Не знал я, что ты так грозна в бою. Видела, как они дёру дали? — хохотнул рунн.
Да-Рэй хотела было растерянно ответить, что ничегошеньки не помнит, как память услужливо подсунула ей временно утраченные подробности. Мелькнула Осьминожка, со слоновьей грацией оттаптывавшая ноги супостатам и хлеставшая их щупальцами. Вспомнились перепуганные лица молодых рунн, сперва застывших, словно статуи, а затем с прежней скоростью рванувших подальше от сумасшедшей долговязой. Ярче всего ей почему-то запомнилось не то, как Нойгеш профессионально "расписывал" напавших своими остро отточенными когтями, а то, как Аня, яростно пища, кусала насевшего на неё противника за руки. А потом вопила: "Беги в больницу, козёл, у меня слюна ядовитая!!!" Самое интересное, что покусанный, услышав это, постарался улизнуть с "поля боя" первым... Да-Рэй начала нервно смеяться.
— Ага, уже в себя приходишь, — сказала Аня, отплевавшись. — Ты хоть помнишь, что орала этим недоделанным?
— Помню, — хихикнула тари. — "Зашибу!" Я правильное слово употребила?
— Велик и могуч русский язык, — Аня затряслась от смеха. — На нём даже инопланетяне ругаются, когда припечёт...
Если бы кто-то из соседей мог их сейчас видеть, то было бы чему удивиться: вся честная компания, прислонившись к забору или сидя на земле, кисла от хохота.
11
— Это катастрофа похуже падения астероида, коллеги.
Голос у Главы Высшего совета был глубокий, красивый, звучный. Ему часто приходилось выступать перед народом по всепланетному телевидению и на площадях городов. Впрочем, он оставался видным учёным, и до сих пор продолжал читать лекции в университете. Но сейчас он говорил не с простыми тари, не со студентами, а с членами Высшего Совета Тарины. И слова его внушали страх и неуверенность.
— Да, вы не ослышались, — Глава, взяв слово, встал. — То, что случилось на днях, в корне меняет наше представление о внешнем мире как о царстве высокой духовности.
Пояснения были излишни: все и так в курсе, что случилось. А для тех, кто не знал подробностей, Глава передал нужные мыслеобразы.
В зале заседаний повисла тяжкая, недобрая тишина.
— Что скажет достойная Най-Шам? — послышался голос Верховного Маргата — главы священства.
Глава сел обратно в кресло, уступая право голоса вышеназванной. Най-Шам Ро-Ини тан Керан, старейшая тари на планете, сама ещё пятнадцать лет назад бывшая Главой, неохотно поднялась. Не так давно прожившая свой двухсотый год, она вовсе не казалась развалиной. Случившееся ударило не по здоровью — по духу: она едва заставила себя прийти на это заседание.
— Я до последнего мгновения отказывалась верить тебе, достойный Тори-Маэ, — негромко сказала она, и в голосе её слышался надлом. — Но допрос пленников развеял последние сомнения... Коллеги, я вынуждена заявить, что ошибалась и всю сознательную жизнь заставляла ошибаться весь народ.
— Твоя ошибка делает тебе честь, достойная Най-Шам, — произнёс Глава. — Вера в победу лучшего над худшим ещё никого не позорила. Однако сейчас она может сослужить нам плохую службу.
— Спасибо, достойный Тори-Маэ, но для меня достаточно осознания великой ошибки, чтобы навсегда сложить полномочия члена Высшего Совета. Прошу занести моё требование об отставке в протокол собрания и рассмотреть его.
— Оно будет рассмотрено отдельным пунктом, — кивнул Глава. Ему бесконечно жаль было выводить из состава совета старую тари, былую учительницу, но если таково её собственное решение, волю Старейшей следует почтить. — Вернёмся к нашей главной проблеме. К памяти пленников и данным из уцелевшего терминала их корабля. По закону мы не имеем права задерживать столь важную информацию больше, чем на сутки. Мы обязаны оповестить всю Тарину о готовящемся вторжении агрессивной инопланетной расы. Это будет величайшее потрясение основ общества со времён Трёхлетней тьмы. Боюсь, в народе могут проявиться деструктивные тенденции.
— Верующие обязательно спросят, чем мы навлекли на себя гнев Единого, — согласился Верховный Маргат. — Я должен буду сказать правду.
— Иначе и нельзя, мы, тари, легко распознаём ложь.
— Я говорил не об искажении истины, а об умолчании её части. Сказав об ошибке, я имею полное право не называть имён. И всё же... Всё же будет трудно.
— Мы будем вынуждены изменить систему воспитания детей... — сокрушённо вздохнула глава Совета образования.
— Для этого нужно, чтобы у нас было будущее, — проговорил Глава. — Чтобы обеспечить это, мы, как ни горько это звучит, обязаны создать армию.
— Снова воевать, убивать? — взвилась глава всех учителей планеты. — Как можно!
— Ну, в противном случае убьют нас, — сказал глава экономического совета. — Подумай, коллега, будет ли лучше сохранить жизни наших детей ценой милитаризации планеты, или отдать их на заведомую гибель, но сохранить наши прежние принципы?
— Иной раз мне кажется, что лучше умереть, но остаться собой... — глава учителей, не скрывая горя, закрыла лицо руками.
— Каждый тари распоряжается своей жизнью как пожелает. Но распоряжаться жизнями всего народа — это величайшая ответственность и гигантская тяжесть на душе, — произнесла Старейшая. — Почему раса, называющая себя катэри, без колебаний решает судьбы отдельных личностей и целых народов, не испытывая никаких угрызений совести?
— Они вымирают! — запальчиво воскликнул глава медицинского совета — самый молодой из собравшихся. Ему не было и шестидесяти — ни единой морщинки на лице, глаза ещё кобальтово-синие, не посветлевшие со временем. — Я лично курировал исследование их ДНК — они же наполовину искусственные, склеенные из исконно катэрийской наследственности и кусочков ДНК неизвестных нам рас. Воины, попавшие к нам, даже потомства оставить не могут! Этот народ отчаянно пытается выжить!
— За счёт других, — напомнил Глава. — Допускаю, что многие тари откажутся участвовать в убийстве даже агрессивных иных, но не допускаю, что таковыми окажутся все тари... Я принял решение. Мы будем защищаться.
— Как тонка грань между защитой и искушением напасть! — учительница уже просто рыдала.
— Ты права, достойная Кан-Нар, — Глава адресовал ей почтительный поклон. — Но эта грань проходит там, где властвует совесть. Давай доверимся ей... Итак, мои решения по пунктам таковы. Первое — немедленно оповестить народ Тарины о готовящейся агрессии. Второе — историкам отыскать как можно больше документов по эпохе Последней войны. Мы создаём Совет обороны, пусть опыт предков послужит нам. Мой первый приказ Совету обороны — объявить всеобщую мобилизацию. Призыву подлежат мужчины в возрасте от двадцати до пятидесяти лет. Мужчины старше пятидесяти и женщины могут записаться добровольно. Главе Совета экономики следует решить, какие из заводов нужно переориентировать на производство военной техники и оружия, чтобы к предположительному времени появления кораблей катэри мы могли дать достойный отпор. Разумеется, специалисты с этих заводов никакому призыву не подлежат. Создать трёхлетний запас продовольствия, воды, медикаментов и одежды, позаботиться о постройке надёжных подземных укрытий для мирных жителей. Обеспечить сохранность архивов, пусть даже в виде копий на кристаллических носителях. Развернуть производство мобильных медицинских комплексов. Обеспечить должную маскировку ключевых объектов — энергостанций, заводов, узлов водоснабжения, а также музеев, древних памятников архитектуры и старых книгохранилищ. И... переориентировать противометеоритный контур Тарины на уничтожение кораблей вероятного противника. Пока это наша единственная защита.
— Жестокие слова, достойный Тори-Маэ, — сказал Верховный Маргат. — Единый не может благословить убийство, и всё же... Народ тари уже оказывался на грани исчезновения. Во время Трёхлетней тьмы мы выжили лишь потому, что изменились. Именно тогда был снят древний религиозный запрет, сохранившийся ещё со времён Хору-Ура, и у нас появились первые механизмы. Думаю, сейчас, когда мы стоим на пороге освоения других планет, нас изменит встреча с иными народами. Пусть мы ошиблись, считая их мирными и мудрыми — мы будем вынуждены заплатить за эту ошибку жизнями многих тари — но народ в целом выживет, снова изменив себя. И — да будет это утешением тебе, Старейшая — лично я не верю, что в космосе обитают одни враги. Полагаю, милостью Единого мы найдём друзей, и довольно скоро.
— Ты мудр, Великий, — сказала Най-Шам. — Клир Тарины не ошибся, избрав тебя Верховным Маргатом.
— Что же до последнего пункта — отставки Старейшей — то моё решение таково: удовлетворить её требование, но с отсрочкой. До окончания обороны Тарины, — веско произнёс Глава. — Согласись, наставница, сейчас не время уходить на покой и предаваться размышлениям.
— Мы должны найти в себе мужество уступить дорогу молодым, — возразила Старейшая. — Впрочем, я принимаю твоё решение. Сколько бы мне ни осталось, всю последующую жизнь я посвящу защите планеты и поиску дружественных народов.
— Заседание окончено, коллеги. Прошу вас исполнить принятые решения как можно быстрее и точнее. Сейчас каждый миг драгоценен.
Тарина в этот миг досматривала последние в своей долгой истории безмятежные сны. Несколько минут спустя в них злобным воем голодного хищника, горьким похоронным плачем вклинились тревожные сирены.
По всей планете — неважно, на дневной или ночной стороне — взволнованные тари включали видеоприёмники, чтобы узнать страшную новость: мир, к которому они привыкли и который любили, должен измениться.
К худшему.
Иначе им всем не выжить...
12
— Я отчего-то думаю, что этот неприятный инцидент будет благополучно забыт, — Нойгеш, нагловато развалившись в кресле напротив, улыбался так радостно, что квартальному инспектору было не по себе. Когда отмороженный на всю голову отставник, за четыре года заслуживший в полку зверей-"умаби" нашивки офицера первой ступени, так улыбается, впору подумать о завещании. — Ну, согласись, уважаемый Шайни, как ты вообще мог подумать, что три безобидные инопланетянки нападут на шайку Тигго? Или ты забыл, кто такой Тигго? Ах, дорогой инспектор, какая жалость, что память стала изменять тебе в таком молодом возрасте... Что, что? Ты замнёшь дело? Ну, вот, так бы и давно. Я всегда говорил — доброе слово способно творить чудеса... Ну, хорошо, хорошо, так и быть, уберу излучатель. Кстати, можешь не проверять, у меня есть разрешение... Ясного неба, уважаемый Шайни!
Даже недалёкому лоэ было бы ясно, что разгоном шайки Тигго дело не закончится. Девушки умны, они поняли это сразу и без его намёков. Но вот разгребать последствия лучше ему. Если рунн пишет заявление в "службу порядка", что его побили инопланетяне, нетрудно догадаться, чью сторону займут представители закона. Даже если рунн... ну, скажем так — немного погрешил против истины. Но если вместо инопланетянок, даже таких неглупых и шустрых, придёт другой рунн и заявит: "Я свидетель, и всё было совсем не так", — то тогда ещё неизвестно, кто будет отсиживать положенные полгода за хулиганское нападение. А уж если свидетелем будет Нойгеш Рили, тогда Тигго вообще надеяться не на что.
"Хорошо, что пришлось только излучатель из кармана достать, — думал Нойгеш, приветливо раскланявшись с охранником у дверей участка. — Если бы идиот вздумал качать права, я бы показал ему вместо излучателя свой жетон. И охраннику тоже предъявил бы жетон. После чего меня точно отстранили бы от дела с кучей взысканий... Будем надеяться, у Шайни хотя бы полторы извилины есть, чтобы догадаться об этом и помалкивать. Если же нет... Я хотел как лучше. Честно. Кстати, не мешало бы ещё наведаться к засранцу Майги. Тоже мне, большой начальник выискался! Девчонки правильно сделали, что поставили его на место".
Девушки сегодня были на работе. Нойгеш невольно улыбнулся, представив, как они огорошат — если уже не огорошили — своего работодателя врачебным предписанием и угрозой накатать жалобу в службу охраны труда. Кухню он, видите ли, запирал, чтобы работницы раньше времени по домам не разбегались... Его счастье, что он набирал штат из полуграмотных дочерей гор и почти неграмотных инопланетян. Но эти-то девицы выросли на планетах, где принято качать права по любому поводу. Вот на это они хозяину и сговорились намекнуть. "Прозрачно и толсто", как выразилась Анна.
Вернувшись домой, Нойгеш отзвонился клиенту, сообщив приятную новость — можно забирать починенный игровой терминал. Клиент, работавший неподалёку, примчался, забрал своё сокровище, расплатился, раскланялся и был таков. Пока серьёзной работы не намечалось, а мелкую можно переделать ближе к вечеру. Нойгеш любил работать по вечерам, когда закатное солнце, отражавшееся в окнах дома напротив, расцвечивало комнаты радостными красновато-розовыми бликами. Сейчас можно перекусить — свежий эйзан только что куплен в уличном лотке — хлебнуть стаканчик гая и основательно подумать.
Анна...
Демобилизовавшись два года назад, Нойгеш быстро придумал, как заработать на кусок эйзана с маслом. До службы собирал дешёвые терминалы, тем же занялся и после. Но уже с гораздо большим размахом. Его поделки могли с лёгкостью составить конкуренцию бортовым компьютерам руннийских истребителей — хотя бы потому, что в них были использованы детали тех самых бортовых компьютеров. Уж кто-кто, а Нойгеш точно знал, сколько и кому нужно сунуть, чтобы заполучить желаемое. Он только удивлялся, почему военные склады до сих пор на корню не распроданы агентам катэрийской разведки. Бизнес принёс ему нешуточную прибыль, но "бывшее родное ведомство", быстро вычислив, откуда расходятся дешёвые суперкомпьютеры, взяло предприимчивого отставника, как говорили воспитанные рунн, "за одно место". Невоспитанные предпочитали выражаться конкретнее.
