Кто поверит эху? - Часть 3

— Что же?

— То, что мое по праву, — глаза его блеснули очень нехорошо. — Вас это не касается. Ни в каком смысле.

**

После вечеринки в висках гудели тысячи комаров, железными хоботками долбили кости. А ведь не выпила ни капли вина, по указанию Лайэнэ служанки приносили ей только любимый гранатовый сок. Наверное, так сказалась оттепель: два дня небо сеяло снежную крупу, а теперь все растаяло, и будто снова осень...

Молодая женщина вышла в сад. Ощутив стылый воздух, поплотней завернулась в накидку. Над землей струились дорожки тумана, Лайэнэ почти не различала подол своего платья, будто стала призраком из легенд. Но пока дошла до пруда, туман почти развеялся. Уютно тут все-таки, даже сейчас, ночью.

Поднявшись на мостик, она посмотрела на темную воду. Кое-где еще сиротливо виднелись темные, уже мертвые листья кувшинок, а меж ними плыл круг полной луны. Облокотившись о перила, молодая женщина следила за рябью на нем. Кто-то подошел сзади, стал рядом с ней, тоже опустив руки на перила.

— Красивая луна...

Ашринэ медленно повернула голову. Энори стоял, глядя вниз. Остатки тумана, поднимаясь, придавали черной фигуре призрачность. Вот он повернулся и посмотрел на нее. Лайэнэ ощутила, что ноги подкашиваются, и больше уже ничего не успела подумать, лишившись чувств.

Она очнулась, лежа на собственной кровати, накидка висела на стуле рядом. В комнате из-за двух ламп, зажженных перед прогулкой, было довольно светло. Тени пересекали стены и пол. Энори сидел в изножье и по-прежнему смотрел на молодую женщину.

— Не думал, что ты можешь падать в обмороки ...

Она промолчала, не в силах двигаться. И некуда было — рядом стена, сзади высокая спинка.

— Как ваши дела с господином Кэраи?

— Кто ты? — прошептала хозяйка.

— Ты же знаешь, кто я, — он отвернулся, рассматривая букет из сухих гербер на столике.

— Таких здесь раньше не было. Новая мода?

— Зачем ты пришел? — голос ее был сиплым. Он принадлежал не искусной певице, не обольстительнице, а насмерть испуганному существу.

— Чтобы дать тебе сил. Ты ведь не сможешь убедить такого человека, если не будешь уверена...

Он медленно протянул руку к Лайэнэ, будто не желая ее пугать.

— Коснись меня.

Она отчаянно качнула головой, отодвигаясь назад.

— Ну же. Я не призрак, иначе не принес бы тебя сюда. Давай, ты уверишься, что мое тело по-прежнему живо, несмотря на костер.

— Нет, — выдохнула женщина. — Нет... Уходи...

Он опустил руку и чуть улыбнулся.

— Как хочешь. Это уже неважно. Желаю удачи вам... расскажи ему все, если посмеешь.

Глава

Провинция Окаэра с юга граничила с Хинаи, и почти на этой границе, там, где река Сай вытекает из гор Юсен, стоял дом. Маленьким был он, из молодых кедров, снаружи выкрашенный красным — казался нарядной птицей, слетевшей к подножию хвойных гигантов.

За домиком высилась скала Спящий орел, в холодные месяцы заслонявшая жильцам домика солнце.

— Ты — мое солнце, — говорил мужчина своей жене, давным-давно поселившейся вместе с ним в этих диких местах.

Она, уже не первой молодости, все еще была хороша — с мелкими чертами лица, идеально ровными зубами, высокой полной грудью, хрупкими кистями рук и тяжелыми волосами с едва заметным бронзовым отливом. И кожа ее была чуть желтоватой, и весь облик женщины наводил на мысли об осени — ясной, но холодной.

У нее с мужем было двое дочерей-близнецов. Только их двоих дала мужу и жене Заступница, но близнецы всегда почитались особо в землях Солнечной птицы. И с рождения, видно, Иями опекала их — девочки не болели, росли крепкими и острыми умом, и весело развились, считая весь горный край своим владением.

Жили небогато, всего с парой слуг, доход получали с торговли — у мужа был партнер в большом селе неподалеку.

В глиняных, грубовато разрисованных напольных вазах тут всегда стояли цветы — то лесные, то садовые, то срезанные ветки плодовых деревьев. Сейчас, в начале зимы, месяце волка-Ёро, в вазе красовались сухие бессмертники — ярко-желтые, махровые, одни из любимых цветов Истэ.

Муж, проснувшись, застал жену в общей комнате возле них. Бледный рассвет заполнял все, и женщина, сидящая на полу, обняв колени, была бледной, только цветы сияли солнышками.

— Что случилось, дорогая?

— Мне приснилось... прошлое... сын. А если он выжил?!

— Что тебе снилось? — мужчина присел рядом с ней, обнимая за плечи, жена не пошевелилась.

— Сад... Мальчик, играющий среди цветов... я не сомневалась, это Тайрену. А рядом... Сидел тот, другой, и он меня звал. Я видела лишь силуэт... но, кажется, это он... тот, что снится порой. Мне почудилось — он смеется... Я боюсь, Мори!

— Глупая, это всего лишь сны. Только что миновали дни сооно торани, время кошмаров. И Тайрену — если он жив, это прекрасно, — сказал успокаивающе, но женщина словно не слышала.

— Он, наверное, ненавидит меня...

— Зато тебя любят девочки.

— А если они узнают, тоже будут ненавидеть?

— Никто ничего не узнает. И время нас отделило, и земли. Забудь, это сны.

Истэ подалась в сторону, к вазе, поправила и без того ровно стоящие стебли цветов.

— Я все думаю... что знают мои родители? Что я умерла? И все эти году они жгут тонкие черные свечи и палочки с горьким дымом возле таблички с моим именем в храме...

— Хватит, — муж попытался снова ее обнять, Истэ вывернулась:

— Вот этого ему простить не могу. Им всем.

— Хватит же. Им могли и сказать, что ты жива.

— Тогда почему они не приехали?

— Ты же сама постаралась скрыться надежней.

— Иначе нам было не выжить... и я обещала.

Она наконец расслабилась, прильнула к мужу, сидела в его объятиях, улыбаясь, говорила о разном, только слезы катились, и не вытирала их.

**

— Речь идет о жизни и смерти. Если бы не это, разве я бы посмела придти? — говорила Лайэнэ, особенно красивая в зимней красной накидке, в шапочке с белой опушкой и с розовеющим от морозца лицом.

— У тебя очень сладкий голос, но не думай, что я буду слушать его всю жизнь.

Со стороны эти двое смотрелись парой мирно беседующих; шли мимо канала, вода в котором еще не замерзла, мимо рынка, уже стихающего под вечер.

— Помоги мне встретиться с Лиани Айта.

— Еще чего не хватало.

Он был очень спокойным: если речную гладь лед еще не сковал, то голосом завладел.

— Пойми, это...

— Дело жизни и смерти, я слышал. Чьей?

— Может быть, многих...

— Точнее никак? Что ж, вот когда узнаешь, и приходи, — лед — другой, осязаемый — хрустнул под каблуком. Молодая женщина вздрогнула:

— Я думала, городская стража должна охранять покой и жизни людей.

— Обязательно, только пустых слов маловато... А вот и угол Квартала... как удачно, что ты случайно меня встретила, верно?

— Ну хоть письмо передай, — смятенно сказала женщина. — Можешь прочесть его...

— Ты уже написала? Не была уверена, что удастся уговорить? — трубочка в полотняном футляре перекочевала из рукава Лайэнэ в руки ее сумрачного спутника. Рииши развернул письмо:

— Ладно, давай посмотрим...

Всего пара строк была на бумаге. Молодой человек озадаченно пробежал по ним взглядом раз и другой.

— Это еще что такое? За дурака меня держишь?

Скатал аккуратно.

— Он-то поймет, верно? Намеки твои поймет, а другим не положено?

Вручил письмо спутнице, которая уже не румяной была, а бледной.

— Я расскажу, — вздохнула она. — Все тебе расскажу.

— Знаешь, не трудись лучше. И припомни сказку про любопытную куницу, сунувшую нос в муравейник.

Дома Лайэнэ бросила в огонь письмо прямо в футляре. Еще бы глупый этот жест отыскать Лиани помог! Куда-то ведь его спрятали.

Рииши ездил в Срединную, об этом узнать было несложно. Он слишком любил порядок, и не покидал город, не уведомив помощника о цели пути. И тайным свой путь делать не стал, подумаешь, наведался в крепость! Вот секреты бы удивление вызвали. Лиани из Осорэи увезли, это понятно. Опасно его тут держать.

Только Срединная — не деревушка, где все жители наперечет. И сама большая, и вокруг нее разных мест довольно. И вот куда именно ездили, знают лишь домашние слуги Рииши, попутчики в той дороге — а к ним Лайэнэ не подступиться. Все тут же передадут господину.

Придется, видно, заручиться помощью одной из своих юных знакомых, которым порой помогала советами. Опасно отдавать даже тень секрета в руки девочки, но нет выбора.

— Старшая сестра, я нашла человека, о котором ты просила узнать, — Кайсин по прозвищу Лисичка улыбается хитро, светляки мерцают в каштанового цвета глазах.

— Как же это? — Лайэнэ сама не понимает, как оказывается на ногах. А Лисичка стоит, сцепив пальцы, опустив голову скромно-скромно, а сама, похоже, смеется.

— У меня отыскался хороший знакомый среди слуг господина Нара... А ему оказалось проще, чем мне...

— Плутовка, — улыбнулась молодая женщина. У девчонки большое будущее... Рииши хорошо охраняет свои секреты, опираясь лишь на людей проверенных. Сломать этот замок не так-то просто. Лучше б, конечно, самой, но и так уже навлекла подозрения. А Лисичке пока доверять можно.

— Что ж, я знаю, как тебя отблагодарить!

Познакомить с теми, о ком девочка мечтает давно. Пусть расцветает...

В крепость Лайэнэ решила поехать сама. Слишком приметную лисью накидку поменяла на простую, из толстого теплого сукна, мехом лишь отороченную. Жаль, наметанный глаз все равно видит его стоимость; но мерзнуть Лайэнэ была не готова. И как только женщины путешествуют! Мысль о том, что придется двое суток трястись в повозке, а ночевать в придорожной гостинице вызывала страх. Она так давно не покидала город... Разве что в Храмовую Лощину, но это летом, и не так далеко.

Всадникам проще — путь в два раза короче, но Лайэнэ и конь сочетание небывалое. Спасибо на том, что дорога до Срединной хорошая, вымощенная ровным крупным булыжником; ее нередко выбирает торговый народ. И сейчас двигались телеги вперемешку с пешими, хоть и немного по сравнению с летом.

Вот и каменный мост, флажок над ним развевается, стражники проверяют, кто идет и зачем. Удивились, увидев знаменитую красавицу Осорэи: не доводилось встречать, но имя ее слыхали не раз. Ни в чем не препятствовали.

Путешествие она перенесла стойко, улыбка почти намертво приклеилась к губам. Хоть и задернуты занавески, но так, на всякий случай. Проще держать лицо, чем позволить себе слабость. А вдруг в пути попадется знакомый, а она выглянет несчастная, уставшая, с кругами под глазами? Бррр. По всему Кварталу смеяться будут...

Знакомых не встретилось.

Попасть в оружейные мастерские ей было никак нельзя, но вот вызвать Лиани — почему не попробовать? Написала послание. Имя свое называть не стала, упомянула лишь — с вестью из города. Передала одному из местных мастеров. Если ошиблась, и юноша под замком, или кто иной явится на встречу — что ж, будет еще время подумать, как поступить.

В ожидании ответа бродила, изучала Срединную — ту ее часть, куда пришлой женщине путь не был заказан. На стене постояла. Когда-то сюда копья летели, а под стенами чернел рой чужаков на маленьких крепких лошадках... Молодая женщина поблагодарила Заступницу, что давно в прошлом те страшные дни, давно обратились в пыль захватчики, а граница отодвинулась к северу. Когда вернулась в гостиницу, послание ожидало.

Лиани ответил, письмо передал с мальчиком-разносчиком. Ни обратной стороне послания Лайэнэ написал, своей бумаги не было у него. Не кистью — углем. Большущие знаки вышли, размашистые. Ашринэ долго еще улыбалась, вспоминая, как выглядел этот ответ. Так ей еще не писали.

В довольно легкой куртке был, волосы не сколоты, только перехвачены широкой повязкой, багряной, будто нагретая в пламени сталь. Он показался ей выше и крепче, чем в прошлый раз, и уж точно уверенней в себе. Не узнал, смотрел озадаченно — что за женщина вызвала? Чуть помедлив, она откинула капюшон.

Первой на его лице отобразилась радость, и лишь потом беспокойство скользнуло черточкой меж бровями.

— Госпожа Лайэнэ! Что-то случилось?

Уж точно случилось, раз знаменитая красавица Квартала бросает все и сутки едет по холоду, чтобы увидеться с надежно спрятанным от всего мира преступником.

Неожиданно поняла, что сама обрадовалась ему. Столько успело произойти в ее жизни ранее немыслимого... вот из-за этого парня.

— Мне нужно кое-что рассказать. И, возможно, спросить совета. Тебя не хватятся?

— Этого не знаю, но не должны. Только мне надо быть уже на месте к закату.

— Идем тогда, тут недалеко.

Лайэнэ велела своему человеку отыскать тихий уголок, где можно поговорить без свидетелей, и тот нашел гротик из слоистого камня, закрытый со стороны входа можжевельником. Он не впускал сюда ветер, хотя все равно было холодно, и довольно темно.

Деревянная скамья, вделанная в стены, вот и все убранство. На нее Лайэнэ поставила свечу, закрепила на небольшом плоском камне. Оранжевый язычок потянулся вверх, то и дело качаясь в стороны от чужого движения или дыхания. Устроились по обе стороны от свечи.

— Я хочу извиниться, — сказала она. — Сочла байками твой рассказ про болота.

— Неужели он пришел в город?! Как в прошлый...

— Нет, нет, — женщина нервно затеребила край накидки, словно и не били по рукам еще в детстве за лишние жесты. — Все куда хуже. Вернулся Энори. И, боюсь, не смогу дать клятву, что он человек.

Пока говорила, стояла погребальная тишина. Лиани откинулся к стене, света не хватало, чтобы высветить его лицо, да Лайэнэ и не всматривалась особо. Верит, не верит? В прошлом сама она не поверила...

— У меня есть доказательства только того, что он жив, и умер кто-то очень похожий, — вздохнула она. — И недавние смерти в доме Кэраи Таэна, о которых старались не говорить, и в доме Таши, и в городе... все это тоже не доказательства. Но я видела его близко. С тех пор мне страшно думать о том, что мы оставались под одной крышей когда-то. Эти черты в тумане и свете лампы... я бы рада забыть.

Опустила ресницы. Что-то ответит сейчас... Может и отвергнуть теперь, он мальчик порывистый...

— Нежить с болот предупреждала меня, что Забирающий души живет среди людей, — сказал Лиани на диво ровно, и взял Лайэнэ за руку, в обе ладони, будто стараясь согреть. — Я не знал, что думать тогда. Успокойтесь. По крайней мере вам я союзник.

— Вот... как? — она не отняла руки. Осмелилась бы, сама бы за него ухватилась. — Тогда почему же...

— Почему я об этом молчал? Хватило и того, что сказал, выглядеть ненормальным. Но спрошу в свою очередь — почему же ко мне? А не сразу в Храмовую Лощину. Я ведь... пустое место.

— Боюсь я, — призналась Лайэнэ. — Ведь если сразу не поверят, второй раз вряд ли станут слушать. А потом, я не знаю, кому можно довериться, ведь не все они по-настоящему добры и святы, а те, кто и вправду, не всегда умны и способны на действия, не на молитвы. Жизнь моя далека от монахов. Ну и... он ведь, наверное, ждет, что я отправлюсь туда. Мало ли...