Ее мать просто кивнула.
— Ладно, — тихо сказала она.
— Да, — сказал ее дедушка, потянувшись взять одну из конфет и задумчиво забросить ее себе в рот. — И правда нет выбора.
Кёко склонила голову на жест. Родители последовали примеру, взяв конфеты и вежливо их попробовав.
— Может быть мы даже сможем видеться друг с другом, — сказал дедушка, жуя конфету. — Вы же, э-э, волшебницы могут встречаться с родственниками и тому подобное?
— Верно, — вставила Кёко. — И это подводит нас к причине моего появления. Если вы не возражаете, я бы хотела кратко рассказать вам, что изменяется с дочерью-волшебницей. Кое-что вам необходимо знать.
Ее глаза на краткий момент расфокусировались.
Все остальные люди в комнате ощутили внутренний пинг прибывшего сообщения, сигнал, который все хорошо привыкли игнорировать во время разговора.
— Прочтете позже, когда будет время, — сказала Кёко. — Но я кратко пробегусь, пока я здесь. Во-первых, да, верно, у вас будет возможность встречаться, хотя во время начального обучения это будет ограничено, а у вас…
Она указала на дедушку Рёко.
— … будет дополнительная неделя отпуска в год, так же как и возможность скоординировать встречу с отпуском. К сожалению, сейчас, учитывая, как сложна ситуация на фронте, ей придется довольно быстро отбыть, но она сможет задержаться здесь примерно на неделю. В это время не будет никаких иных требований помимо получения базового снаряжения и реконфигурации внутренней сети. Мы организуем доставку кубов горя в необходимые временные интервалы, но в целом ты вольна заниматься чем пожелаешь. Сообщение, что ты получила, содержит всю информацию о том, где и когда появиться.
Они увидели, как она поглубже вздохнула, чтобы продолжить говорить, глаза расфокусировались, явно чтобы зачитать официальную речь.
— Ее автоматически исключат из школы, так что вам не придется об этом беспокоиться. Так как в вашей семье теперь есть постоянный член армии, вы все получите пособия, включая повышенное распределение квот, о чем вы сможете прочесть позднее. Как вы можете быть в курсе, отныне Рёко официально эмансипирована, что влечет за собой роспуск многих ваших законных родительских прав и обязанностей.
Она залезла в один из разрезов в своем платье волшебницы и вытащила несколько голографических брошюр.
— На случай, если вы предпочитаете физические носители, — пояснила она, скользнув брошюры через стол. — Также вы должны знать, что представители местных СМИ могут попытаться взять у вас интервью. Согласитесь ли вы на это, решать вам. Правительство, Вооруженные силы и МСЁ хотят подчеркнуть свою благодарность и благодарность человечества за жертву, что ваша семья принесла и принесет.
Взгляд Кёко снова сфокусировался.
— А теперь, полагаю, у вас есть вопросы, которые вы хотите задать.
— Вы чертовски правы, — склонился вперед дедушка Рёко. — Во-первых, кто, черт возьми, ее завербовал? Вы?
— Нет, — сказала Кёко, заметно радуясь, что может так сказать. — Томоэ Мами не смогла сегодня прибыть.
— Это была Томоэ Мами? — непроизвольно выплюнул отец Рёко.
— Она спасла мне жизнь, — прокомментировала Рёко. — На нас с Симоной напали демоны.
— На вас напали? — недоверчиво спросила ее мать. — И ты нам даже не сказала?
— Я была занята, — неубедительно объяснила Рёко.
— Мне сообщили, для гражданской она довольно неплохо справилась, — прокомментировала Кёко.
Ее мать с отцом переглянулись.
— Так в чем твои силы? — спросила ее мать. — Это же не verboten, не так ли?
— Она телепортер, — сказала Кёко, решив ответить на вопрос вместо Рёко. — И ее оружие стрелковое. Если будет возможность, она не будет участвовать в ближнем бою.
Отец Рёко рассердился, явно осознавая, что Кёко пытается все приукрасить.
— Вы упомянули наставниц, — прокомментировал он. — Разве не должно быть только одной? Кто они?
— О, да, — ответила Рёко, сочтя, что если она должна участвовать в этом разговоре, она вполне может попытаться произвести впечатление. — Моими наставницами будут Мами и Кёко. Это большая честь.
— В основном Мами, — возразила Кёко. — Но зная ее, это значит, что Рёко достанется роль в ее командном штабе. Вам не о чем беспокоиться.
«Не то чтобы членство в ее командном штабе было бы для тебя гораздо безопаснее, — конфиденциально прокомментировала ей Кёко. — Но не помешает немного солгать, чтобы они чувствовали себя лучше».
«Подожди, командный штаб? — спросила Рёко. — Это все правда?»
«Да, — сказала Кёко. — Но как я сказала, не жди, что будешь сиднем сидеть за столом. Мами таким не занимается».
Отец Рёко тем временем уклончиво хмыкнул.
— Ну, раз уж нет особого выбора, приятно слышать, что у нее будут возможности, — сказал ее отец. — Я ожидаю, что ты изо всех сил постараешься добиться повышения, Рёко.
— Конечно, — сказала она, это же и подразумевая.
«Твои родители выглядят на удивление хорошо осведомленными, — подумала Кёко. — Они даже не спросили о кубах горя и самоцвете души. Обычно об этом спрашивают в первую очередь».
«Они исследователи», — мысленно пожала плечами Рёко.
«Это упомянуто в их файлах», — прокомментировала Кёко.
Ее мать странно взглянула на отца.
— Ну, Сакура-сан, я ценю, что вы прибыли сюда, — сказала она с ясно слышимой в голосе просьбой оставить их. — Но я думаю, Рёко пора спать. Кроме того, нам нужно будет обсудить все между собой. Надеюсь, вы понимаете. У кого-нибудь из вас еще есть вопросы?
Она взглянула на своего мужа и своего отца.
— Есть, — сказал дедушка Рёко. — Но я согласен. Ей пора спать.
Рёко взглянула на Кёко.
«Иди, — подумала Кёко. — Если у него есть вопросы, у него есть вопросы. Уверена, ты устала».
Рёко кивнула — пусть даже и не нужно было — и встала.
— Поговорим наедине, — послушно согласилась Кёко, обратившись к старику.
В итоге было уже за два ночи, когда Рёко приготовилась ложиться спать.
Наконец переодевшись, Рёко подобралась к кровати, едва не споткнувшись о телескоп.
«Прочтете позже, когда будет время», — посмеялся в ее памяти голос Кёко.
«Уж точно не сегодня», — подумала она, падая на кровать.
Завтра в час пополудни ей нужно будет встретиться с Асакой. Она никогда не ложилась спать так поздно; утром она будет ужасно себя чувствовать.
Любопытно было, каково будет не нуждаться во сне.
— Рёко?
Она приподняла голову и увидела в дверях свою мать.
— Прости, что побеспокоила, — сказала женщина. — Но я думаю, нам стоит поговорить.
— Без проблем, — солгала Рёко, заставив себя сесть опершись на подушки. Женщина подошла, сев на стул рядом со столом Рёко.
— Прости, мам, — сказала Рёко. — Но я обо всем подумала. Поверь мне. Я знаю, что ты обо мне беспокоишься, но я тебе гарантирую, я выживу.
«В конце концов, я не могу умереть, пока мое желание не исполнится».
Ее мать села к ней на кровать.
— Не стану лгать, Рёко, — сказала она. — Ты приняла ужасное решение. Дело не в выживании. Дело в стиле жизни.
Рёко внимательно посмотрела на мать.
— Я не согласна, — сказала она. — Это все, что я могу сказать.
Уголок рта ее матери чуть дернулся вверх.
— Ну, полагаю, ты все же моя дочь, — сказала женщина. — Я лишь надеялась…
Ее голос стих.
— Надеялась на что? — подтолкнула Рёко.
Ее мать покачала головой.
— Ты же знаешь, какой именно работой мы с твоим отцом занимались, — сказала мать.
— Да, мам, — сказала Рёко.
Они были штатными научными сотрудниками исследовательского института «Прометей». Добровольцами, как и все исследователи. Они, по сути, предпочли воспитывать дочь, хоть и по-прежнему показывались в лаборатории в большинстве ночей.
— Есть причина, почему мы об этом не говорили, — сказала мать. — Мир снаружи не слишком добр. Я имею в виду, когда я говорила, что военные обращаются с… волшебницами, вроде тебя, лишь как с оружием.
— Я знаю, — склонила голову Рёко. — Я изучила вопрос.
— Конечно изучила, — со слегка скептическим тоном сказала ее мать. — Просто помни, кто ты. Это все, что я прошу.
Рёко взглянула на мать, гадая, что та пыталась сказать.
Женщина вздохнула.
— Мы об этом говорили, Рёко, — сказала она. — Мы тебе об этом рассказывали. Ты с нами согласилась. Что могло побудить тебя…
— Это не обсуждается! — резко вмешалась Рёко.
Она опустила глаза.
— Ну, я солгала, понятно? — сказала она. — Я не думала, что это вообще будет важно, так как не ожидала, что у меня вообще будет шанс заключить контракт. Я не хотела всю жизнь провести на Земле никем! Чем я могу здесь кому-нибудь помочь? Мир гораздо больше!
Ее мать закрыла глаза.
— Интересно, что же такого в нашей семье? — спросила она. — Никто из нас не может усидеть на месте. Я лишь хотела, чтобы все мы счастливо жили вместе. Неужели я прошу слишком многого?
— Ничто не мешает нам быть счастливыми по отдельности, — указала Рёко.
Ее мать взглянула на нее.
— Для девушки своего возраста ты очень жестока, — сказала она.
Рёко моргнула.
— Подожди, дай перефразировать… — начала она.
— Нет, все в порядке, — сказала мать. — Но у меня есть маленькая просьба.
— Просьба? — спросила Рёко.
— Позволь взглянуть на твое превращение, — чуть улыбнулась ее мать, и Рёко подумала, что почти заметила огонек в глазах женщины.
— Что? Почему? — спросила Рёко.
— А почему бы и нет? — спросила мать. — Порадуй старушку.
Говоря откровенно, ее мать была права. Не было причин не показывать. Помимо, ну, смущения.
Рёко призвала самоцвет души принять форму самоцвета.
Она встала. Проглотила смущение…
А затем, во вспышке, превратилась.
Она чуть вздохнула. Она странно нервничала, и не помогало, что ее мать, вместо того, чтобы ослепнуть или впасть в шок, внимательно ее разглядывала.
— Кружева, — прокомментировала ее мать. — И зеленый. Не то, что я бы от тебя ожидала.
— Ладно, ну, с кружевами, — раздраженнее, чем должна была, сказала Рёко. — Не то чтобы у меня был выбор.
— Полагаю, в этом есть смысл, — сказала мать. — И арбалет. Подходит.
— Как ты? — растерянно спросила Рёко.
Женщина пожала плечами.
— Соответствует костюму, — сказала мать.
— И ты знаешь, что такое арбалет? — спросила Рёко. — Я не знала. Пока не получила.
Она взмахнула снаряженной арбалетом левой рукой, постаравшись не попасть по телескопу.
— Чтобы ты знала, твоя старушка мама любит историю, — сказала мать. — Или любила.
— Знаю, мам, — признала Рёко, со смешком тряхнув головой. — Просто я не думала, что это распространяется и на такое.
— С такого все и началось, — прокомментировала мать.
Затем, опустив глаза, женщина кивнула себе.
— Ладно, ложись спать, — встала она. — Вы с твоим дедушкой отбываете в один день, так что я хочу попробовать организовать небольшую вечеринку, прежде чем вы уйдете. Нужно будет спланировать. Пригласи своих друзей.
Рёко превратилась обратно, когда ее мать подошла к двери.
— Знаешь, Рёко, — сказала мать, остановившись в дверях. — Мы с твоим отцом с самого твоего рождения не жили одни. Возможно, непросто будет привыкнуть.
— Уверена, вы будете в порядке, мам, — сказала Рёко.
Женщина пожала плечами, после чего ушла, дверь за ней закрылась.
Рёко улеглась. Наконец, она сможет…
Дверь приоткрылась.
— Да? — раздраженно спросила она.
— Забыла сказать, — сказала мать. — Если когда-нибудь встретишь бабушку, скажи ей, что нам жаль.
— Ладно, — согласилась Рёко, просто чтобы избавиться от нее.
Дверь закрылась.
«Стоп, чего?» — подумала она.
И она бы подумала об этом еще немного, но ее глаза казались такими тяжелыми, а одеяло таким теплым…
— При всем уважении, Курои-сан, — крутила бокал с вином в пальцах Кёко. — Я занятая девушка. Я не могу вечно сидеть здесь и отвечать на вопросы, особенно если вы собираетесь спрашивать только об армии. У них для этого есть брошюры. Я здесь, чтобы ответить на вопросы о волшебницах.
Она не отключала контроль интоксикации, что значило, что маленькие полезные наниты в ее крови заняты расщеплением алкоголя. Принять предложенный напиток было вежливо, но ей не хотелось терять сосредоточение.
На другой стороне стола хмыкнул держащий собственный бокал старик.
— Вы сказали «девушка». Все знают, насколько вы стары. Вы почти вдвое старше меня. Не знаю, почему же вы притворяетесь настолько юной.
Кёко приподняла бровь. Что за дерзкий старик.
— Не отклоняйтесь от темы, — взглянула на него Кёко. — Я сказала, что у меня есть работа. Если вы собираетесь сидеть и расспрашивать меня об оружии, я вполне могу заняться и еще чем-нибудь.
Курои Абэ покрутил бокал, глядя на остатки настоящего французского Мерло.
— Да, — сказал он. — Но не займетесь. Более того, я готов поспорить, на эту ночь вы расчистили свое расписание.
Кёко удержала лицо бесстрастным, пусть даже он попал в цель. Она и правда расчистила расписание, передав подготовленные проповеди другим священницам. Как говорилось в сообщении Мами, если она хочет быть наставницей, она должна быть готова принять некоторую ответственность.
Не то чтобы Мами не будет ей за это должна. Пусть даже у Мами есть военные обязательства, ей придется расплатиться иными способами.
— Вы ступаете на опасную территорию, юноша, — сказала Кёко.
— Я спрашивал, в прошлом, — пожал плечами и проигнорировал ее угрозу старик. — После визита вы, девушки, первым делом пытаетесь задержаться как можно дольше, рассматривая, к примеру, как реагирует семья. Собираете информацию для последующей передачи вашему Отделу психического здоровья МСЁ. Я не против. Рёко понадобится вся поддержка, что она сможет получить.
— Так что вы меня здесь и задержали, — сказала Кёко.
— Да, — сказал старик. — Я так понял, вы оцените помощь.
Ей не нужна была «помощь». Она вполне могла проконтролировать домохозяйство и снаружи. Но как бы ни был хитроумен старик, он никак не мог этого знать.
— Ну, если вы не против моего вопроса, — подалась вперед Кёко. — Почему же вы о чем-то подобном расспрашивали? Не самая распространенная тема для разговора.
— На этой планете Рёко практически все, о чем я еще забочусь, — сказал старик. — Еще о моей дочери, но она может о себе позаботиться. В Рёко же я не настолько уверен.
Он поставил бокал и тоже подался вперед.
— Давайте просто скажем, что у меня были причины подозревать, что однажды такое может произойти, — сказал он.
— Вероятность проявления потенциала волшебницы лишь один из десяти тысяч, — прокомментировала Кёко. — Довольно специфичная тема для беспокойства.
— Я мало чем иным могу занять свое свободное время, — сказал старик. — Можно было и разведать со всех возможных сторон. И ее личность показалась подходящей. Я не совсем одобряю ее решение, но, в отличие от моей дочери, готов признать, что это ее решение, и оставить свою прежнюю критику. Если бы я не понимал ее стремления уйти, я бы и сам не ушел.
