Медведьма

— Укусов или повреждений я на тебе не нашла. Вдруг инсульт? А я тут тебя двигаю, да еще и ждать собралась... Может тут уже везти надо... В больницу срочно. Пойду я, наверное, достучусь до кого...

Мужик завопил на одной ноте. Я стала оглядываться, но ничего кроме Кошки не увидела.

— Киса, иди отсюда, а то его точно удар хватит.

Кошка вредно рыкнула и никуда не ушла. Села рядом. Не особо она меня и слушается. Что делать? Бросить болезного и бежать к людям? Уйдет ли кошка со мной? Или останется и придушит его без меня?

Но к сожалению и к счастью одновременно идти к людям мне не пришлось. "Люди" пожаловали ко мне сами. В недовольном, помятом лице Греса. Он просто возник рядом безо всяких порталов и машин. В этот же момент окружающий мир будто схлопнулся в одну точку, а тело накренилось на бок. Остался только слух.

— Не ожидал так быстро, — разочарованно сказал знакомый голос.

Глава 21.

Открыла глаза. Меня встретили рассеянный свет и белый потолок. Долго лежала, лениво моргая, силясь что-то вспомнить или понять. Прошла еще одна вечность и получилось повернуть голову: светлые стены, а свет идет непонятно откуда. Провалилась еще раз в уютную темноту. Следующее пробуждение было чуть бодрее. Пришли последние воспоминания и я завозилась, силясь встать и оглядеться. Получилось только сесть, но зря я спустила ноги с кровати и села одновременно. Картинка перед глазами поблекла, меня повело вправо. Кровоток восстановился, слабость отступила. Потерла и оцарапала лицо — руки от локтей оказались в каких-то металлических рукавицах. Мелкие ячейки тускло поблескивали ржавым цветом. Эти новые украшения больше походили на чешую. К каждой тянулась цепь с узкими звеньями. Замечательно... Подергала — длина была приличная, крепились они где-то у стены. Комната была небольшая с одной только кроватью. Двери тоже не было видно. Все в светлых тонах.

С соблазном встать и пройтись пришлось пока повременить. Я еще некоторое время сидела, размышляя, и тихонько потягиваясь, разминая затекшие мышцы.

На душе было удивительно спокойно и даже пусто. А вот разум силился сопоставлять факты и делать неутешительные выводы. Узнать бы судьбу козозаводчика... Тогда все стало бы чуть яснее.

Будто в ответ на мои мысли в стене комнаты образовался темный проем. Внутрь вошли трое.

Первый смуглый, темноволосый, со шрамами через все лицо, высокий мужчина. Вторым оказался тот мастер по печатям. Третьего я не видела, поскольку он оказался за спиной у вошедших.

— Добрый день, Илена, — начал первый.

Ага, значит все-таки день.

— Здравствуйте, — прохрипела я в ответ.

— Вы знаете по какому поводу Вы здесь? — продолжил он.

— А где здесь?

— В изокамере.

Я вопросительно уставилась на него.

— Вас поместили во временную магическую изоляцию в связи нарушением запрета на использование магии и причинения вреда человеку.

— Он жив?

— Жив, что и спасло Вас от немедленного наказания.

Я тихо выдохнула. И что теперь?

— Сейчас Вас осмотрит мастер печатей и зафиксируют Ваши показания по делу.

Интересно, они так и будут допрашивать стоя или сядут рядом с потенциальной угрозой для общества? Или отведут меня в пыточную?

Но в ответ на все мои вопросы человек со шрамом приложил ладонь к стене и из нее выдвинулась скамья, а из другой стол.

И тут я увидела, что третий из них был Хэш, который смотрел на меня отстраненно. По мне пробежала сначала волна радости, но когда я встретилась с ним взглядом — холода. Будто это был совершенно другой человек, который не знал меня.

Потеряв всякую надежду, я лишь честно рассказала то, что помнила. Печати тоже все осмотрели. Мастер единственный из всех был оживленным и довольным таким необычным случаем. Все печати были целы.

После массы уточняющих, но на самом деле все более запутывающих вопросов меня оставили одну. Стол и скамья остались на месте. Через прорву времени принесли еду, объяснили, что в углу есть панель, открывающая проход к удобствам.

После этого я совсем упала духом. Потому что все эти мелочи похоронили даже малую безумную надежду выбраться отсюда. Изоляция длилась несколько дней. Затем я приняла участие в заседании комиссии по моему делу. Сам процесс мало чем отличался от первого, когда я бежала сдаваться на осмотр наперегонки с инквизитором. Только лица всех участвующих лиц были видны. Да и не привязывали меня к креслу. Я просто сидела, отвечала на вопросы. Никто ни в чем меня не обвинял... Что было даже странно. В конце концов комиссия удалилась в совещательную комнату, а когда вернулась — была объявлена резолютивная часть решения: меня отпускали, но помимо еще одой диагностики всех следящих устройств и печатей мне добавили наблюдателя, который будет со мной неотступно. На этом моменте я опасливо глянула с сторону Греса, но увы имя счастливчика так и не огласили...

Получилось, что козозаводчик жив-здоров. Только странный остаточный магический след на нем всех смущал. Вменяемое мне нарушение называлось превышение пределов допустимой опосредованной магической самозащиты. Хотя прямых доказательств не было никаких — печати были целы, остаточный фон на жертве был не сопоставим с теми крохами, что были обнаружены в моих замерах. Но была идентичность части показателей магии, которой воздействовали на горе-соседа и моей заблокированной, слепок которой берется у ведьм при регистрации. Некоторые показатели магии были чем-то вроде уникальных отпечатков пальцев и не совпадали даже у близких родственников. Так что из общей картины выходило, что воздействие моей силой произведено, но без моего участия. Тут и возникали мысли про Кошку и кто она есть. Потому что про близкую дружбу я не рассказывала, только сказала, что видела её. Потому что совсем врать было опасно. При просмотре визуальных воспоминаний (с моего "согласия") очень повезло, что я все время смотрела в основном на пострадавшего и было видно, что старалась помочь. Совпадающие следы магии списали на мою недоученность и стрессовую ситуацию: ночью я была напугана. В некоторых случаях при большой угрозе для жизни заблокированная магия может прийти на помощь носителю... Правда печати при этом остаться не должны были. Но существенного вреда не нанесла, а когда увидела источник всего страха — ситуацию не усугубила и оказала посильную помощь. Одним словом — молодец, но вот тебе подарочек — персональный конвоир на полгода. Хотя раньше, полагаю, просто бы сожгли от греха подальше.

Я провела еще несколько дней в изокамере, но вход и выход был уже свободным. Только об отлучках необходимо было докладываться и из города не уезжать. На ночь возвращаться обратно.

"Мою" жертву вернули на постоянное место проживания, подчистив память и подлатав нервишки. По сути у мужика всё ограничилось нервным потрясением. Легенда была простая — тепловой удар, скорая.

Наконец меня отпустили домой. Я радостно собрала все бумажки, которыми успела обрасти. Потом приехал курьер и завез мне вещи. Переодевшись и не веря своему счастью, я семенила к выходу.

А там ждала машина. С последней надеждой, что это всё же не меня ожидают, я попыталась пройти мимо, но не получилось. Мне посигналили и открыли дверь. Тут меня ждало небольшое облегчение — за рулем оказалась женщина, а не Грес, хотя мастер все же нарисовался за спиной и, окликнув меня, представил нас друг другу. Это была непосредственно моя новая надзирательница — Зоя Федоровна, которая будет жить со мной на время испытательного срока. Радости по этому поводу на ее лице никак не наблюдалось. Внешность, конечно, бывает обманчива, но сдается мне это не тот случай... Типичная строгая дама неопределенного возраста 45+, высокая, плотного телосложения. Каштановые волосы собраны в гульку, челка прикрывает большой лоб, нависая над чуть прищуренными серо-зелеными глазами. Довершает всю картину крупные руки, второй подбородок и губы сжатые в ниточку.

— Зоя Федоровна будет с тобой первую часть срока, — продолжил мастер. — После окончания твоего отпуска ты возвращаешься в общежитие для дальнейшего обучения. Там уже будет возможность изменить форму контроля.

Я радостно улыбнулась.

— В какую именно сторону зависит от тебя, — гаденько улыбнулся Грес.

— Хорошо, — с готовностью кинула я.

Глава 22

Грес с одной стороны был рад, что удалось отвертеться от контроля за одной непоседливой ведьмой. Хотя отвертеться — это громко сказано. В случае ее очередной выходки мастер узнал бы об этом вторым, сразу после Зои и исправлять последствия тоже бы пришлось тащиться ему. Отпала необходимость личного планового и внепланового присутствия при колебаниях магического фона. Всё это вроде бы радовало, но вместе с тем где-то глубоко внутри поселилась легкая грусть и это пугало мастера. Пугало и в тоже время вызывало непонятное теплое чувство от чего-то нового, но одновременно смутно знакомого.

Он поднялся в свой рабочий кабинет и смотрел из окна, как Илена выбежала из машины, потом вернулась с пакетом, который забыла. Посуетившись вокруг замка, сложила все в багажник, остановилась и задрав голову наверх посмотрела через окно прямо на мастера и помахала ему рукой. Грес кивнул и отошел от окна.

* * *

Когда я вернулась к машине с забытым пакетом меня посетило чувство, что откуда-то сверху на меня кто-то смотрит. Я положила пакет и безошибочно посмотрела в окно — там был Грес. Улучшенное зрение давало возможность застать чуть грустноватое выражение лица мастера, которое тут же сменилось равнодушием, стоило мне только махнуть рукой. После он ушел. Я пожала плечами и села в машину. Вперед к светлому хе-хе будущему.

Ехали мы продолжительную часть пути молча. Дорогу Зоя Федоровна изучила хорошо и повода начать разговор никак не представлялось. Хотя и особого желания поболтать у нее, думаю, не было. Навяжи мне какую-то магически нестабильную недоучку для присмотра мне бы тоже было не до разговоров. Да и все досье на меня она тоже наверняка прочитала. С другой стороны и хорошо, что такая молчунья, меньше шансов сболтнуть что-то лишнее.

Мы подъехали к дому, Кошки нигде не было. Уже подвод вздохнуть облегченно. Я открыла входную дверь и вошла. Зоя Федоровна осталась на пороге оглядывая косяки и сени, потом все же зашла.

Каждая комната была тщательно и молчаливо осмотрена. Книги нигде тоже не было. Очень хорошо. Я занялась обедом, а моя надзирательница все также молча села в кухне на стул, посматривая на меня время от времени. Никто из нас не проронил ни слова.

На обед получился омлет, салат и чай с печеньями. Обойдется без меда. Также молча поставила сковородку и две тарелки.

После еды я переоделась, разожгла трубку, и ушла на огород. Зоя последовала за мной, прихватив с собой стул, на который села за домом, так чтобы меня было видно. Трава на грядках вымахала нещадно. Вскоре, увлекшись прополкой и поливом я совершенно забыла о чужом присутствии.

Натаскала в баню воды, переоделась и полезла к пчелам. Там меня ждал нескончаемый фронт работ: все было забито медом. Пчелы вели себя смирно и даже как-то странно. Как кошка приносит хозяину пойманную мышь — мол вот тебе мясо, держи, хвали меня! Так и пчелы расступались под моими пальцами — смотри сколько меда! И тебе и нам хватит. Иди раб лампы качай только, а нам пустые рамки давай, чтоб еще набрать! Не ленись.

Я забирала по одной рамке, срезала бесконечные языки сот, натянутые на произвольные поверхности. В ящик-переноску помещалось около семи рамок. Одна ходка — семь ульев.

Первую партию я притащила, когда уже темнело. Дома обнаружилась и Зоя Федоровна. Видимо комары ее не пощадили или все же решила осмотреться тщательнее пока меня не было дома.

Рамки были загружены в медогонку и та тихо заскрипела деревянной подставкой. Вот и капли меда зашумели, барабаня по стенкам и стекая на дно. Кухня наполнилась терпким приятным запахом. Как только соты в рамках опустели я вернула их в переноску и умчалась возвращать сушь.

Не знаю сколько раз я возвращалась с медом, но вскоре кассеты в медогонке начали чиркать по поверхности откаченного меда. Пришлось ставить ведро, сито и открывать кран внизу медогонки.

Тягучая толстая янтарная капля медленно и лениво стекла в сито, на поверхности которого осаждалась восковая крошка. Я сделала свет поярче и любовалась этим чудесным цветом. Мед получился не светлый и не совсем темный, но с удивительно красноватым отливом, заметным только в большом объеме.

— Я смотрю тебе одной совсем не скучно — раздался за спиной голос.

— Да некогда, — кивнула я Зое Федоровне.

Сцеженный мед отправился в бачок, а ведро было зарыто крышкой. Я поставила на откачку новую партию их переноски.

Поскрипывала медогонка, слипались глаза и всё, что вообще способно к этому действию. Моя надзирательница сидела за столом и следила за каждым движением, поглядывая на какой-то датчик в руках.

Я снова убежала менять рамки. И так незаметно наступило 4 утра. Последние партии пришлось забирать при свете красноватого фонаря, который я заставила держать Зою Федоровну, экипированную в сетку и штаны с рубашкой.

В пятом часу я бодренько вскипятила два ведра воды и предложила Федоровне сходить в баню. От души и во всех смыслах. Стало даже интересно и тут она составит компанию или все же баня, как и туалет не утратят свой индивидуальный смысл. Оказалось все проще. Я пошла в баню, а она осталась ждать за дверью, все также поглядывая на датчик. В бане не было света и я подвесила фонарь в углу стала быстро смывать с себя соль и мед.

Когда я уже оделась, в ковше с водой раздалось бульканье. Опасливо я подошла ближе. Вверх понялось облачко, но не пара, скорее тумана. Еще осторожнее я заглянула внутрь. Вместо моего отражения в темном ковше увидела Оксану. Она приложила палец к губам, а затем вытянула раскрытую ладонь перед собой. Ничего умнее как сунуть в ответ свою руку в ковш я не придумала. В этот момент я и услышала ее голос.

— Привет, Илена! — радостным колокольчиком вещала она. — Я ненадолго и не бойся такую связь никто не отследит, главное потом воду из ковша на пол вылей. Как ты? Что случилось с тем владельцем коз?

— Привет! — также мысленно поздоровалась я и рассказала вкратце все свои приключения за последнее время.

— Ты знаешь, по поводу кошки — Зерл считает, что сублимированная твоя магия так себя проявляет. Ты ей не пользуешься, но так порой отчаянно нуждаешься в ней. Вот и пришла она к тебе в таком облике. Теперь это часть тебя. Если проводить аналогию, то не пользоваться магией для тебя сравнимо с решением не пользоваться целой и здоровой рукой. Решение вроде бы принято, но чуть забудешься — и рефлексы берут свое.

— Интересная гипотеза. И что теперь каждый раз, как только мне нужна будет помощь и я чуть забудусь ко мне будет являться Кошка и творить черт и что?

— Не черт и что, а твои собственные неосознанные желания, — возразила Оксана и хихикнула в ответ на мою вытянувшуюся физиономию.

— Прям все неосознанные что ли? — брякнула я.

— Не знаю, наверное самые явные. Ты главное не нервничай. Твоя Фрекен Бок подежурит -подежурит, да и успокоится. Там глядишь и отвалит восвояси.