Четыре возраста Нулизы-сан

— Сержант!

— Здесь. Дайте руку!

Забравшись на край разрушенного капонира, полковник посмотрел влево, а сержант вправо.

— Что-то мне страшно, командир...

Люди стояли над ямой дота, у подножия откуда-то взявшейся отвесной скалы, а тварей вокруг было, как песка. Правда, они почему-то не спешили нападать — но полковник подумал, что крабораки тоже малость ошалели от падения на дот столь громадного камня, и долго это не продлится. Вытащив сигареты и зажигалку, полковник ответил:

— Когда я шел в армию, то знал, что может кончиться этим. Неприятно, конечно. Зато правильно. Не в том смысле, что хорошо. А в том, что по правде.

— А когда отказались переводиться в штаб, чем думали?

— Э, — полковник махнул рукой, — перед Хелен стыдно. Я в штаб, а она конвои водить? Ну какой тогда из меня джигит?

— Может, ломанемся на эту новую скалу? — предложил сержант. — Пока они тупят почему-то.

— У нас шлемы разбиты, не заметил? Мы уже полминуты дышим взвесью. Хоть на Луну ломись, поздно.

Сержант сплюнул:

— Думал, это керосином воняет, из раздавленной трубы к огнемету.

— И керосином тоже.

— Жаль, что я не джигит. Чем же эти суки наш дот разнесли? Такое чувство, что его как мяч пнули, снизу вверх.

Тут отвесная скала рядом с ним двинулась — человек недоверчиво поднял голову. Членистоногая мелочь ожила, зашевелилась, примериваясь к паре жертв. Полковник раскурил сигарету посильнее и аккуратным щелчком отправил ее вниз, к опрокинутому огнемету, откуда уже поднялся густой запах зажигательной смеси.

Сержант проводил красный огонек взглядом. Подумал, что хороший момент сказать что-нибудь этакое. Как в том кино. Шутка про напалм уже была... Но при взгляде на существо, ногу которого он принял за отвесную скалу, все сложные мысли вылетели у сержанта из головы:

— Здоровенная тварь!

* * *

— Здоровенная тварь... Расстояние четыре тысячи. Высота... Больше пятидесяти...

— Я не вижу ничего подобного.

— Рей, он сзади! Вот где был подвох! Он вылез на восточной стороне острова, за хребтом!

— Придется переставить рельсотрон и заново подключить питание. Подержи его минут пятнадцать...

Громадный робот номер “Ноль-три” поднялся в рост. Влево, по широкой дуге, обошел позицию, развернулся к холмам. Над холмами, окутанный бурым облаком взвеси, маячил враг. Тот самый козырь Ото-химе, которого Валькирии засекли в океане, но не смогли уничтожить. Сейчас по твари стреляли тяжелые орудия базы, ракетные установки. Вот на монстра зашли вертолеты, разрядив блоки НУРС — никакого эффекта. Знакомые оранжевые шестиугольники АТ-поля, знакомое бессилие артиллерии.

— Что-то мне это напоминает, — пробормотал Синдзи. — Где-то я это уже видел...

— Ноль-третий!

— Есть ноль-третий.

— Высота противника шестьдесят метров. Масса противника оценочно две тысячи тонн. Зафиксирована энергетическая реакция. Противник имеет АТ-поле.

— Ангел, созданный на Земле. Как назвали?

— Противнику присвоено наименование Ктулху. По принципу внешнего сходства.

— Рей?

— Ствол перенесла. Сейчас он выставляется в горизонт, я пока реакторный ящик поворачиваю, чтобы кабель без перегибов лег.

— Работай спокойно, он пока далеко. Ближе подойдет, встречу.

Монстр приближался, оставляя за собой просеку. Две колонноподобных ноги, две руки, цилиндрическое тело, приплюснутая голова в ореоле не то щупалец, не то струй взвеси. Коричневая огромная пешка, до пояса на зеленом фоне склона, выше пояса — на синем небе, в котором все больше собиралось белых облаков. По сторонам от Ктулху заросли раскачивались, оседали; Синдзи понял, что их подрезают снизу.

— Здесь Третий, противник движется вдоль дороги. С ним толпа мелочи. Что с укреплениями на том побережье?

— Ктулху их раздавил.

— То есть, внешний обвод прорван?

— Да. База эвакуируется на внутренний обвод... Он о вас ничего не знает, и потому ломится просто на базу, рассчитывая так же снести прочие укрепления, открыть дорогу мелким. Рей, вы опять наша единственная надежда.

— История повторяется дважды: один раз как трагедия, другой раз как фарс.

— Ну да. Первый раз обычно все наперекосяк, ничего не готово, все на соплях. И все козлы, и себя козлом чувствуешь: того не смог, этого не предотвратил... А второй раз — жалкая попытка вернуться в прошлое. Так сказать, по мотивам. Ролевики в занавесках.

— Нулевая готова. Третий, сместись на сто метров правее.

— Третий: смещение право сто. Выполняю!

— Нулевая. Цель захвачена.

— Третий — НЕРВ!

— Есть третий.

— После выстрела ставь поле, переходи в ближний бой.

— Достреливать не будем?

— Пока непонятно, какая у него регенерация. Будем сразу добивать, пока не опомнился. План ясен?

— Принято. Рей?

— Нулевая. Цель вижу хорошо. К выстрелу готова.

— Огонь!

Сверкающая спица над зеленью — если бы не частые дожди, джунгли бы загорелись; но и так белый плотный дым, клубы пара. Четкие чистые цвета — не как в кино. Это же Гавайи. Это в кино цвета, как здесь... Болванка проломила Ктулху насквозь и улетела; огненный поток от рельсотрона только сейчас достигает вражеской туши, размываясь лентами болезненно-белесого пара. Багрово-красная лента упирается точно в середину тела Ктулху — тот содрогается, но стоит, хоть и прошитый навылет!

— Нулевая. Перезарядка четыре минуты.

— Третий. Атакую согласно плану.

Громадный биомеханоид движется к противнику — но выстрел, наконец, возымел действие. Тварь оседает, рушится в грязно-серые клубы, разливается потоками взвеси. Океанами, Гольфстримами, Ниагарами взвеси!

— Здесь точно без напалма не обойтись...

— Нулевая. Противник был один?

— Третий, осмотреть горизонт.

— Здесь Третий. Противника сходной величины не наблюдаю. Правее места падения Ктулху, на пеленге сто тридцать-сто сорок, наблюдаю подходящий с юго-востока конвой!

* * *

— ...Конвой СТ-17.

— НЕРВ-ноль-три, вижу вас хорошо, распознаю как союзника.

— Нерв-ноль-три? Икари Синдзи?

— Да. Вы меня знаете?

— Забыл? Ну да, с перекрестка же двенадцать лет прошло. Ты как, не передумал? Я ведь нисколько не постарела.

— Нагато-сан, не надо сейчас шутить!

— Ладно, я еще с Аской поговорю. Гонолулу-главный — СТ-17!

— Есть Гонолулу-главный.

— Чем вам помочь?

— Заткните стрелков на северо-востоке. Там Ктулху раздавил доты, и бороться со стрелками нечем.

— А от Валькирий они заныривают и потом всплывают обратно?

— Именно так. Примите карту с меткой.

— Данные приняты. По конвою! Принять расчет маневра. Феникс!

— Есть Летящий Феникс.

— Всех на воду. Сплошная зачистка!

* * *

— Цель зачистки: не давать обстреливать берег. Попадете в кого-нибудь — хорошо. Не попадете — хрен с ним, главное: не давайте им стрелять по берегу. Сейчас Валькирии загонят их под волны. Потом они всплывут — а мы уже здесь. Кто сомневается, жмите красный. Не стесняйтесь.

Восемь зеленых огоньков. Новенькие пока не пуганы. Ветеранам даже немного стыдно проявлять слабость. Ну, может быть, хоть в этот раз обойдется?

Восьмая и Седьмая осматривают снаряжение своих подчиненных. Потом Тенрю осматривает их самих. Прижимается шлемом к шлему:

— Восьмая, не дрожишь?

— Нет.

— Не бойся командовать. На дозорах у вашей тройки все получалось. Получится и здесь.

Тенрю выходит на середину:

— Отряд!

— Седьмая, первая тройка готова.

— Восьмая, вторая тройка готова.

Ложемент отворачивается.

— FORWARD!

Тридцатые сходят на воду и сразу разбегаются. Первая тройка чуть левее, вторая чуть правее, позади Тенрю с резервной парой ветеранов. Пошли!

Глубинники пока что заняты обстрелом берега и на море не оглядываются. К тому же, их только что проутюжили Валькирии. Кто успел спастись на достаточной глубине, сейчас всплывает. Но всплывают глубари поштучно — и теперь Восьмая прекрасно понимает, почему Тенрю так пренебрежительно сказала в первом бою: “Для сыгранной девятки это мясо!” Одиночных глубарей канмусу вырезают походя, не ломая построения; Восьмая даже не запоминает подробностей. Всплыл — залпом в куски. Смутно показался под водой — копьем под ноги — достали! — готов. Выскочил сзади — а там тройка флагмана. Гарпун-копье-трезубец; сама Тенрю еще и выстрелить успевает.

— Скучновато? — только Восьмая вспоминает флагмана, та уже рядом и говорит шлем-в-шлем.

— Не сильно, но... Не думала, что уже третий бой... — Восьмая запинается, подыскивая слова.

— Так и должно быть. Спокойно, ритмично. Чуточку скучно. Главное, не расслабиться, не замылить глаз. Давай!

Хлопок по плечу — флагман отстает, чтобы видеть всю девятку. Девятка работает — не героически превозмогает, а именно что работает. Вот глубарь высунул голову. Заметил Седьмую. Навелся на нее. И получил в затылок от Первой гарпун с блок-регеном, а от Второй сразу трезубец. Всплыл следующий — та же комбинация, только на этот раз Вторая успела металлорезкой пройтись... Взвесь — восемьдесят! Много собралось!

Глубинники всплывают врозь и так же получают свое. Сто одиннадцать канмусу развернуты в первой цепи, и столько же во второй — это не одинокая девятка флангового дозора.

— К повороту.

— Восьмая, к повороту.

— Седьмая, к повороту.

— RIGHT!

Тенрю закладывает широкую дугу — цепь зачистки движется в обратную сторону.

— Отряд, сейчас будет сложно. Всем внимание, схема ноль!

Схема ноль — резня в окружении. Глубинники опомнились или у них объявился командир. В обычной стае смерть вождя прекращает все атаки. Но тут — осадное войско самой Ото-химе. Кто-то понял, что происходит. Принял управление. Рассчитал маневр и отдал приказ.

Глубинник справа! Выстрел — удар под ноги. Разворот. Как там Четвертая с Шестой?

— Держаться за спиной! Держать спину!

Двое слева. Щупальце...

— LEFT! ALARM!

Горизонтальный удар. Седьмая намотала кальмара на трезубец.

— Четвертая! Не тормози, держись на левой раковине!

— Восьмая! Прими влево!

— Группа, к повороту! LEFT!

Из воды возносятся сразу четверо глубарей. Щупальца — кракен. Громадный клюв — базилозавр. Просто пасти с иглами-зубами — “собачки”. Восьмая начинает стрелять раньше, чем осознает, что делает. Ее группа тоже полосует кракена изо всех стволов. Седьмая выбрала удар холодным оружием — зря. Не стоит приближаться к тяжелой твари без крайней нужды! Кракен уже осыпается кусками. Базилозавр изворачивается и бьет здоровенным хвостом — Первую отбрасывает метров на полста! По клюву твари скользит чей-то гарпун и рикошетом уходит во взвесь. А кто успел прострелить обеих “собачек”?

— Шестая, в строй!

— Но Первая...

— Первой поможет флагман. Не отрывайся! Под ноги смотри!

Шестая судорожно вбивает копье справа от себя.

— Четвертая, разом! NADIR — ATTACK!

Восьмая всаживает свое тяжелое копье в то же место.

— Ходу, за мной!

Зелено-золотистые полотнища взвеси. Черные короны от потерявших скорость снарядов. Тенрю уже вытащила Первую и соединила тройки — вот они в шесть вымпелов кого-то крошат. Раз! И перед тридцатыми еще десяток “собачек”!

— Флагман — Восьмой! У нас тут!

— Есть флагман. Вижу, помогаю справа.

Справа жгуты трассеров: обе тройки прикрывают огнем. Четвертая и Шестая закатываются на волну — четкие, красивые силуэты на фоне синего неба, под белыми барашками облаков. Опять северный ветер. Это всегда так? Или бывает другой?

— NADIR! ALARM!

Прямо под ногами распахивается пасть-клюв базилозавра. Рывок за обвеску — это флагман сдергивает Восьмую вправо, а ее группа ловко закидывает в распахнутую пасть заряды. Четвертая успевает прибавить еще и гарпун.

— Восьмая — Четвертой.

— Восьмая!

— Гарпуны все!

— Группа, переходим на огнестрел. Взвесь высокая, формовать можно хоть ракеты, хоть даже торпеды!

Трое справа. Копьем горизонтально. Где Четвертая? Нет, все хорошо, держится. Залпом, всей тройкой. Среднего срезали. Правого пробили, где левый? Нырнул? Торпеду вслед, чтобы голова не шаталась!

— BACK! ATTACK!

Копьем за спину. Белые брызги. Волна невысокая, стянутая искрящимся пологом взвеси.

— GO A BOARD! RECHARGE WEAPON!

Карусель у борта. Копье взять — следующий. Замена короба с боезапасом — следующий... Глубинных рядом не видно.

— Четвертая, гарпуны не забудь.

— Выполнено.

— Отряд! Все хорошо. Это и есть работа. Без рывков, планомерно. Не расслабляйтесь, не теряйте внимание. Кто устал, кто сомневается — красный сигнал. Не стесняйтесь!

Восемь огоньков зеленого цвета. Для новичков это первый бой. Они рвались именно сюда, они хотели как раз этого. Оценивать они будут потом — возможно, и уйдут, как ушла Татьяна. Наверное, получив гривну, она предпочла забрать выигрыш и больше не искушать судьбу...

— Всем принять второй тюбик. Идем на помощь двадцать шестым. К полному ходу! FORWARD!

Врезались в кашу: почти как на химе ходили, коньки по тушам. Вот нехорошие воспоминания, зря это было! Кракен очухался — копье, гарпун, трезубец! Вся тройка синхронно.

Справа! Копьем!

Еще два Старших справа; одного тяжелым копьем насквозь — снова за выдернутым лезвием темно-багровый хвост, рассыпающийся шариками. На фоне синего неба черные силуэты Первой, Третьей — и кто-то незнакомый, из двадцать шестого, похоже — залп в глубаря — тот кусками; опять лицевую пластину залепило.

— Четвертая, не спать!

Закатились на волну и с гребня залпом разнесли пару-тройку кракенов, обступивших фигуру в гидрокостюме. Справа в ноги Старший — слева нависла непонятная тварь, такой Восьмая еще не видала. Копье горизонтально и в черную массу — та съежилась и опала, как проколотый мяч. Старший... Куда делся, гад?

— ATM!

Все к флагману. Вот Старший — копьем в ноги — поворот — на гребень. Шестая ловко прошила “собачку” сквозь волну — а она неплохо чувствует оружие, надо бы запомнить.

— Восьмая, справа. Седьмая — слева. ATTACK!

Щупальца-плавники-туши; клочок неба — зеленоватая от взвеси волна — залито лицевое стекло — удар! Копьем в ноги — а нечего за коньки хватать!

И тут колоссальной силы подводный взрыв, отдающийся дрожью в обоих коньках — даже, кажется, не один!

— Третья, в сторону!

— Тенрю?!!

— Флагман!!!

— Блядь, я же девочка... Какого же хера я матерюсь-то так...

— Тенрю!!!

— Флагма-а-ан!

— Четвертая, не тормози! В сторону! Шестая! Хватай Тенрю, тащим на борт. Пятая, Третья — прикрываете. Седьмая! Седьмая! Очнись! Первая, воткни ей красный тюбик! Шестая, ленты на костюме затянуть! Живо, тут же полно глубья!

— Восьмая!

— Есть Восьмая.

— Что делать?!

— Тащим на борт! Отряд! К полному ходу! GO A BOARD!

Тридцатые катятся к школоносцу, рубя и отстреливаясь на оба борта. Четвертая и Шестая с Тенрю на руках, поминутно вкалывая ей регенератор. Третья и Пятая прикрывают с флангов, первая тройка замыкает. А Восьмая катится чуть в стороне от ордера — как флагман. И так же распоряжается не только своей тройкой. И весь тридцатый отряд ее слушается!