1 - В поле зрения

— Нету у тебя никого! Сгорел тот склад, я слышал это по радио!

— Не упирайся! — вспылил Рома, резко и громко хлопнув ладонью по столу.

Я вздрогнул от этого удара, да и грузин тоже.

Хотя, на мой взгляд, Рома переигрывал, но это работало.

— Могу перечислить поимённо свидетелей, — Рома тут же успокоился и улыбнулся так широко, что стали видны все его тридцать два зуба. Надо сказать, по-голливудски белых, ухоженных. — Они ведь даже не скрываются — сами пришли к нам.

Миша замолчал и задумался. Прошла долгая минута, Рома его не торопил — он вернулся к себе на место, немного отодвинул стул и развалился на нём, положив ноги на стол и сложив руки за головой. Всё это время он с хитрым прищуром смотрел прямо на грузина, и я узнал этот взгляд — так мой друг смотрел на всякое, что сулило ему золотые горы. Премия, повышение? Я не знаю, что он ожидал от этого дела — мне и тысячной доли от этого не достанется, но я получу гораздо больше — моральное удовлетворение и душевное спокойствие.

Миша ожил, придвинулся вперёд и упёрся руками в стол.

— Отпусти меня, подлюга! Ты даже не представляешь, во что ввязываешься! У меня могущественные друзья, они ходят в самой верхушке власти! Они управляют этим городом, да что там город — вся страна им подчиняется! Они освободят меня, и тогда тебе будет плохо, я постараюсь.

— Ты мне угрожаешь? — удивился Рома. — Ну надо же, наша птичка запела по-иному! Твои друзья, я так смотрю, так искренне любят тебя, что прям из шкуры лезут, пытаясь тебя освободить. Слышишь — они уже в дверь ко мне ломятся? Там их, наверно, целая очередь!

Грузин поубавил спесь и сказал уже менее уверенно:

— Это не так просто. Но они освободят меня, ты увидишь!

Рома зевнул, несколько переигрывая, на мой взгляд, но на грузина это подействовало.

— Хорошо, хорошо, — сдался он. — Что ты хочешь знать?

— Всё, — Рома тут же убрал ноги со стола, поспешно достал ручку и листок. — Кто вам поставляет RD? Где вы им торгуете? Сколько вас? Кто твои боссы? Пиши здесь.

Грузин вздохнул, снова посмотрел в окно (похоже, он уже мечтает о свободе, раз так таращится на решётку в окне), взял листок с ручкой и быстро написал три коротких строчки. Вернул листок Роме.

— И всё? — снова удивился тот. — Так, что у нас здесь? Поэтический бульвар? Проспект Королёва? Не, так не пойдёт! Ты же прекрасно знаешь, что мы накрыли обе эти точки, одна из них даже взорвалась.

— А третья? — мрачно спросил грузин.

Рома вгляделся в третью строчку.

— Челиева? — нахмурился он. — Это ещё где?

Грузин улыбнулся, почувствовав, что ему повезло.

— Невский, — пояснил он.

— У чёрта на рогах, — кивнул Рома, покосившись на маленькую карту на стене, мне был виден самый её край. — Ну, мы проверим. Но этого мало.

— Это всё, что я знаю, — отвертелся грузин. — Отведи меня к лекарю, ухо болит.

Но Рома его не отвёл к врачу, по крайней мере, не сразу. Ещё добрых полчаса он пытался выжать из него хоть что-нибудь, но тот отнекивался и почти ничего не говорил. Наконец, Рома не выдержал и сдался, вышел из кабинета и вошёл к нам в коморку. Стало ещё тесней.

— Интересный мужик, — Рома вытер взмокший лоб. — Но слишком надеется на своих друзей.

— Что, и это всё? — не вытерпел я. — Одна паршивая точка, да к тому же наверняка он дал ложный адрес! Назвал наобум — и всё, делов-то!

— С ним ещё поработают, — сказал ботаник-полицейский. — Рома же не спец по допросам.

— Что правда, то правда, — подтвердил мой друг. — Но я думаю, что уже это — успех, раз уж из него даже я смог вытянуть немного сведений.

— Расписывайтесь, — вставил шеф Ромы, указывая на лист, который он уже успел весь исписать.

Я коротко проглядел лист, но там всё было нормально, и расписался.

На этом допрос закончился, Мишу отвели к врачу на осмотр, а затем отправили в камеру, но уже в другом участке — этот весь был забит из-за недавних рейдов по точкам наркоторговли. Меня ещё раз поблагодарили за сотрудничество, после чего я удовлетворённый вернулся к себе домой и проспал ещё пару часов до самого вечера. Но меня снова разбудил проклятый мобильник, вот уже в который раз за последние дни. Номер был опять незнакомый, но уже другой, хотя собеседник оказался тот же. Я снова последовал своему предчувствию и воспротивился своим принципам не отвечать на звонки незнакомцев. Трубку я снял, но так же решил подождать, пока первым не заговорит тот, кто был на другом конце.

— Не вешай трубку, это Анна, — донёсся из динамика приятный женский голос. — Мне срочно нужна твоя помощь.

Глава 13

— Мне нужна твоя помощь, — повторила она.

— Что, опять кого-то поймать? — несколько недовольно спросил я. — Может, того подручного Наумова, который в длинном плаще?

— Что-то примерно в таком духе, но именно поймать его ты не сможешь — сил не хватит. Но мне не это нужно.

Что, тот странный мужик настолько крут? Хотя, если вспомнить, как мы ловили Мишу, как чуть не упустили его, то удивляться не чему.

— Чего ты хочешь? — устало вздохнул я.

Честно говоря, я изрядно вымотался за последние дни, набегался по всему городу. За последний месяц меня избили, продырявили ногу, несколько раз стреляли. Чёрт, да меня даже в стиральную машину пытались запихнуть! И тут, похоже, светит новая перспектива поноситься ещё неизвестно сколько времени по прихоти этой девчонки. Конечно, она крута, да и сама тоже делает не мало, но я на её фоне — так, мелкая сошка.

— Ты дома? — прямо спросила она. — Нам нужно срочно поговорить, но я не хочу входить так, как в прошлый раз. Ты меня впустишь?

Хороший вопрос. С тех пор я у себя дома чувствовал себя слегка не в своей тарелке. А как бы ты чувствовал себя, если бы в твою квартиру вломился неведомо кто, накачал твоего брата наркотой и смотался, пока ты не пришёл? Чувствовал бы ты себя в безопасности? Вот и я — нет. Да, она извинилась, да, она сейчас попросила разрешения войти (на правах гостя, не как в прошлый раз!), и я был уверен, что я могу ей отказать, и она послушается. Неприятный осадок всё равно остаётся, ему никуда не деться. Хорошо хоть Сашка всё ещё в больнице, правда, последний день, завтра уже вернётся. Но она меня просит о помощи, и, судя по всему, тут что-то действительно важное и серьёзное, раз она хочет личной встречи, а я не могу отказать, когда женщины просят помочь им.

— Впущу, — недовольно ответил я. — И я надеюсь, что это стоит того.

— Стоит, поверь мне.

Не успела она отключиться, как раздался дверной звонок. Так быстро? Она уже стояла за дверью? Как-то уж больно самоуверенно.

Я глянул в своё отражение в зеркале прихожей возле вешалки с куртками — такое ощущение, что моей головой пытались пол помыть — волосы успели немного отрасти, и теперь торчали в разные стороны, а всё лицо оказалось измято подушкой. Ну и фиг с ним, с моим внешним видом.

Я подошёл к двери и глянул в глазок. Открыл дверь.

Я почему-то подумал, что Анна даже зимой ходит в джинсовой куртке, но тут она была в чёрном коротком пальто, в высоких чёрных сапогах, но всё в тех же синих джинсах, туго обтягивающих весьма симпатичные ноги.

Она решительно вошла в квартиру, полагая, что раз уж я дал согласие и даже открыл дверь, то теперь мне идти на попятную поздно.

— Привет, — поздоровалась она, снимая пальто.

Под пальто я с удивлением увидел чёрную кофту на молнии и жёлтую футболку без рисунка. Никогда не видел ни на ком жёлтых футболок, все их подсознательно считают слишком уж нелепыми, но на ней она смотрелась отпадно.

Пальто она повесила на вешалку, кофту она тоже повесила рядом, хотя я бы не сказал, что у меня так уж жарко — я вообще больше люблю холод, часто держу окна открытыми даже зимой, ибо батареи в этой квартире, похоже, заказали прямо из адова пекла.

— Привет, — выдавил я, наконец, из себя.

Взгляд невольно заскользил по её выпуклостям, и я внезапно вспомнил недавний сон с ней. Почувствовав, что начинаю краснеть, я чересчур быстро сказал ей:

— Иди на кухню, я сейчас.

И убежал в ванную, где пустил холодную воду и подставил под неё голову. Клянусь, я услышал, как от башки пошёл пар! Голова после сна была тяжёлая, ворочаться совсем не хотела, но такой миниатюрный душ быстро привёл меня в нормальное состояние. Я вытерся, потом прошёл в спальню, нормально оделся (проверив штаны на балконе, я решил, что висеть им так минимум ещё неделю, не меньше), заранее приготовившись к тому, что придётся выходить на улицу. Проверил пистолет, с сожалением обнаружил, что патронов в нём совсем нет, да и запасные я все потратил. Оставил пистолет в ящике, который запер обратно (запирал я его от Сашки), и прошёл на кухню.

Анна сидела возле окна, и от дневного света её волосы мне показались действительно огненными.

— Чай, кофе? — предложил я — правила гостеприимства никто не отменял.

Но она помотала головой.

— Спасибо, не хочу ничего.

Я пожал плечами и поставил чайник кипятиться — если она есть не хочет, то это не означает, что я должен теперь ходить голодным. Сел на стул у противоположной стороны стола, отчего мне пришлось либо щуриться, когда я смотрел на неё, либо смотреть на не очень чистый стол. Я предпочёл второе.

— И о чём ты хотела попросить меня? — спросил я у стола.

— Мне нужно убежище. Временное, на несколько дней.

Я вздрогнул. Человек, умеющий управлять огнём, просит убежища — кто же ей угрожает? На неё ядерную бомбу хотят сбросить? Если честно, я с трудом представляю того, кто захочет её убить, и я никак ему не сочувствую.

— А что потом? — спросил я. — Что будет по прошествии этих нескольких дней?

— Потом я скроюсь так, что меня будет очень сложно найти. Мне один друг обещал в этом помочь, но ему нужно время, которого у меня нет.

— Допустим. Но почему ты пришла ко мне? Я не думаю, что ты не догадываешься, как я к тебе отношусь после того, как ты отправила моего брата в больницу. И я не думаю, что я — единственный, кто может помочь тебе.

— Ты — единственный, кому я могу доверять сейчас.

Я сощурился. Моя интуиция подсказывала мне, что здесь было что-то ещё.

— Тогда, раз ты доверяешь мне, то выкладывай всё, что знаешь. Таково моё условие.

Она вздохнула и спросила:

— Ты действительно хочешь в это влезть? Обратного пути не будет.

— Дорогуша, я уже по уши в этом дерьме, но я хочу знать, как же далеко подо мной находится дно этой выгребной ямы. Кто охотится за тобой?

— Наумов Евгений, заместитель министра транспорта.

В голове у меня будто бомба взорвалась. Как бы я ни готовил к этому себя, подозревая во всех своих и чужих несчастиях этого человека, какие бы выводы не делал, основываясь на одних лишь предположениях, я на самом деле не думал, что я прав на все сто процентов. И вот теперь мне она заявляет, что действительно Наумов во всём виноват. Конечно, она сказала только то, что Наумов охотится за ней, но я не сомневался, что это только верхушка айсберга.

— Почему? — спросил я. — Из-за твоих способностей?

— Нет.

А вот это уже неожиданно. Я был настолько уверен, что Наумов ищет людей со способностями, что полагал это причиной охоты на Анну. А ведь это объясняло то, что случилось с бедным Димой, что его отец стал настолько одержим идеей о сверхспособностях, что даже ставил опыты на собственном сыне. Потом он обнаружил меня, но поначалу проигнорировал. Что привлекло его внимание? Если вспомнить, то его отношение резко изменилось при второй нашей встрече, но тогда я подумал, что у него просто прошёл шок после смерти его младшего и горячо любимого сына.

— Но он знает о них, — добавила Анна.

Чёрт. Он знал о Диме, знает об Анне. Что касается меня, то, наверное, его привлекло что-то в моей биографии, ведь я с самого начала обучения показывал себя как необычайно догадливого человека. Большинство удивлялись этому, но, если предположить, что к тому времени он уже знал про Анну, то вполне понятно, что я его привлёк именно благодаря своей биографии и чистой воды невезению — шанс того, что господин Наумов проверяет каждого встречного человека таким способом — ничтожен.

Мысли понеслись неостановимым потоком, все появившиеся за этот месяц вопросы вновь всплывали в голове, и каждый рождал свою цепочку размышлений, которые тянулись и тянулись, причудливо переплетаясь и спутываясь в тугой узел. Который наконец-то начал поддаваться.

— Какую роль он играет в этом спектакле? — спросил я. — Это он заставил тебя сделать это с моим братом?

Анна кивнула.

Я его заинтересовал, но он мог только догадываться о том, что я умею, и он решил проверить это на моём брате. Даже я знаю, что способности завязаны на генетике, следовательно, передаются по наследству, следовательно, мой брат является потенциальным носителем этого таинственного гена.

— RD как-то влияет на способности? — поймал я ещё один вопрос из общего вороха, кружившегося у меня сейчас в голове.

— Принял бы сам, — уклончиво ответила она. — И всё бы давно понял.

— Не надо мне такого счастья, я лучше по старинке узнаю. И всё-таки?

— Зря. Препарат безвреден для таких, как мы...

— Да, я видел. Эйфория, мощные галлюцинации, стремительно развивающаяся зависимость и привыкание, отказывающие почки — это ты называешь "без вреда"?

— Нет, ты не понял! На нас он действует по-другому! На тебя, на меня, на ещё некоторых. Но не на твоего брата — он не один из нас. И все эти наркоманы — они тоже не такие, как я или ты. У них нет способностей. Нет, и не будет.

— Подожди! Но сын Наумова, Дима... и мой брат — я видел их способности! Дима выделял какую-то мерзкую слизь, а мой брат читал мысли...

Я тут же осёкся, слишком поздно поняв, что сказал лишнее. Хотя, Наумов в этом уже убедился, и теперь наверняка смотрит на меня обоими глазами, ковыряется в моей биографии и в моей генеалогии. С его средствами можно поднять такие факты о моих предках, которые я бы никогда не узнал даже при всём желании. И я понятия не имею, что он там обнаружит. Но я хорошо помню, что мама никому не говорила про свой дар, в свою очередь, её научила скрываться бабушка, которая наверняка тоже не сама дошла до этого. А ещё глубже уже не знал ни я, ни мама, а у бабушки спросить уже никому не удастся.

Надо будет позвонить маме и предупредить её насчёт Наумова и узнать, есть ли какие торчащие концы из нашей истории.

— Значит, чтение мыслей, — Анна внимательно посмотрела на меня и отсела немного дальше. Как будто это поможет ей скрыть свои мысли, если я вдруг всё же решусь их прочесть.

— Да, — согласился я.

Вскипел чайник, по моим ощущениям, намного раньше положенного. Должно быть, я вскипятил воду своими нервами. Хотя, у меня с таким рваным сном совсем изменилось восприятие времени — на улице уже становится темно, хотя ещё минуту назад я бы поклялся, что там разгар дня. Я приготовил себе кофе и сделал бутерброд из всего, что нашёл съедобного в холодильнике — засушенные остатки копчёной колбасы, плавленый сыр "Дружба" и немного салатной зелени. Не густо, надо будет сходить за продуктами и, наконец, выкинуть протухшее молоко из холодильника.