Снегирь и Волк

— Если тебе не нравится, как я обращаюсь с ней, забирай, — раздражённо выплюнул Белый оборотень.

Маггур внимательно разглядывал племянника:

— Ты уже второй раз просишь меня забрать Полину. Почему? Боишься, что не справишься?

— Я-то справлюсь, если мне не будут мешать, — огрызнулся Рейнгольд.

— Я ни в чём не обвиняю тебя, я подсказываю, — улыбнулся эмиссар и в дверях заметил: — И кстати, не так сложно оказалось назвать её имя, правда? Учись играть в шахматы, племянничек!

Глава 18

Однажды за завтраком волчица вдруг заметила, какой красивый её сосед. Сварн перехватил восхищённый взгляд оборотницы, чуть не подавился:

— Что?

Полина опомнилась, покачала головой и поняла: скоро течка, будь она неладна. За здоровье Наби Санията женщина молилась и день и ночь. Целитель не только ей руку спас, он перед путешествием снабдил подругу запасом специальных снадобий. В том числе лекарством, подавляющим влечение оборотниц во время течки.

Чтобы мужские особи не почувствовали её изменившийся запах, волчица каждое утро выпивала горькое, противное до рвоты зелье. Оборотни стали принюхиваться чаще, но по кривившимся лицам Полина понимала, что они учуяли лишь снадобье. На вопрос что это, отвечала "тонизирующий чай". Родик поржал со своими подпевалами и отстал. Оставалась ещё одна проблема: собственное желание. Благо, зелье действовало и на обоняние волчицы: она вообще на эти две недели перестала ощущать все запахи. Но были ещё тренировки и полуобнажённые мужчины рядом. Первые дни оборотница продержалась относительно легко. Лишь несильно резанула палец, чтобы оправдать запах кровянистых выделений. А потом скатилась до банального обмана. Ансур Шеремет заметил её покрасневшее лицо после спарринга и заволновался:

— Какая-то ты странная. Ничего не беспокоит?

— Голова болит, — женщина старательно отводила взгляд от кубиков на животе беты.

Полина знала, что оборотни не любят магов с их снадобьями. И особенно зелье, подавляющее желание самок во время течки. Волки считали, что это насилие над их природой. А по мнению Полины, просто психовали, что женщины не бросаются им на шею, теша мужское самолюбие.

Шеремет её отпустил. Врать мужчине было очень неприятно, но пришлось, и не раз за оставшиеся дни течки. А ещё оборотница целенаправленно нарывалась у Родика, зная его излюбленное наказание — бег, многокилометровые пробежки под пронизывающим ветром. В замок возвращалась ползком, тогда её отсутствие в столовой никого не удивляло. Будоражащие кровь фантазии и желания удовлетворяла сама, пытаясь подавить слабое чувство вины. И если раньше оборотница могла, заблаговременно унюхав Рейнгольда или Родика с Ансуром, свернуть с их дороги, то за последние пару дней сталкивалась с ними утомительно часто. Один бог знает, чего ей стоило не выдать себя перед этими сильными, притягательными самцами, смотреть спокойно, когда волчица внутри буквально вылизывала их взглядом. Женщина что есть силы сжимала кулаки, чтобы не потянуться к мужской груди, позорно сбегала, притворяясь, что не слышит окриков. Холодный душ Полина возненавидела, а на вопрос, почему у неё постоянно мокрые волосы, уже просто в открытую посылала. К концу недели на неё как на ненормальную стали смотреть многие обитатели замка.

Когда течка прошла, женщина на радостях выпросила у Айне двойную порцию пирога и, дождавшись, когда Клоп уедет домой, вместе с экономкой устроила ночь обжорства на кухне. Белая волчица вытащила графинчик с домашней настойкой.

— За здоровье?

— Оборотни же не пьют, — Полина вскинула бровь.

— Ну-у, смотря что пить, — хитро прищурилась Айне.

Чёрная волчица пригляделась и узнала те самые ягоды, похожие на рябину.

Где-то между третьей и четвёртой в кухню вскочила раскрасневшаяся и счастливая Элин Маршан — новенькая горничная, недавно сменившая Клару. Девушка хихикнула, заметив испуганные лица женщин. Заговорчески подмигнув, выхватила из рук экономки рюмку, махом проглотила наливочку и побежала к себе спать. Полина, уже малость опьянев, спросила:

— Что это было?

— Не бери в голову, — отмахнулась Айне, разливая тёмно-красную настойку. — За любовь!

Полина не выдержала и засмеялась, вспоминая прошедшую неделю. А Белая поняла её смех по-своему:

— Мы тебе такого волка подберём!.. Самого-самого... Вот будет Самхейн, полетим в город и найдём!

— Не-ет, меня не пустят, — мотнула головой Полина — и мир покачнулся. Та-ак, видимо наливочка дошла до адресата. Чёрная волчица медленно поднялась: — Всё, Аннушка, я спать.

...

На Самхейн волки, обитающие в замке, разлетелись по своим домам. С Виттуром остался лишь Владий Арлаг. Полину пригласил Ансур Шеремет, и с разрешения альфы волчица поехала в гости к бете. Ансур с семьёй жил в пригороде Меокхо. Привычные по Серой стае домики удобно расположились в снежной долине, а за пригорком виднелись городские высотки. Бета жил в одноэтажном, но всё равно большом доме. Навстречу им вышла Белая волчица. Полина опустила взгляд, ожидая, когда её представят. Ансур поцеловал жену, что-то шепнул на ушко, наверняка приятное, потому что Белая заулыбалась, счастливая и немного смущённая.

— Лисэль, это Полина Кузьмина, — волки, наконец, вспомнили о гостье.

Чёрная украдкой поглядывала на хозяйку. Как большинство Белых волков, Лисэль была блондинкой с бледной кожей и глазами, не голубыми, а... лавандовыми. Оборотница смотрела на гостью приветливо, с лёгким интересом.

— Рада, наконец, с вами познакомиться, Полина. Проходите в дом.

— Спасибо, — Чёрная шагнула следом за семейной парой.

— Как Соммер?.. — Ансур приобнял жену за плечи.

Соммер — девятнадцатилетняя дочь беты — находилась в том неуправляемом возрасте, когда мнение родителей не берётся в расчёт и на первое место выходят друзья. А ещё случается первая любовь! По редким репликам Ансура Полина знала, что в случае с Соммер всё случилось немного наоборот. Красивая девочка нравилась многим молодым волкам и даже оборотням постарше. Порывистые по натуре волки всячески демонстрировали свой интерес. А вот юная волчица, вопреки всему, оказалась необычно замкнутой и зацикленной на учёбе, на все знаки внимания вообще не реагировала. Чем вызвала возмущение и негодование волков. Кто-то из них даже поспорил, что "уломает красотку". В итоге встретился не с красоткой, а с её злым отцом. Больше выкрасть Соммер не решался никто: кому охота связываться с бетой стаи?! Да и волчица была ещё мала для брака.

Полина улыбнулась девочке:

— Привет!

Соммер кивнула, с детской непосредственностью разглядывая волчицу из другого мира. Наверное, именно визит необычной гостьи и заставил девушку покинуть свою комнату. А Полина почувствовала знакомую ноющую боль, вспоминая своего сына-подростка, оставшегося с отцом на Земле.

Соммер перехватила внимательный взгляд отца и запоздало поздоровалась:

— Здравствуйте!

Потом Чёрной показали её комнату на ближайшие два дня. Женщине понравилось: не было давящей атмосферы замка и холодной, неуютной пустоты её тамошнего пристанища. В доме Ансура и Лисэль Шеремет было тепло и уютно.

Первую половину дня Ансур, как любезный хозяин, развлекал гостью. Показывал дом, семейные фото, потом Полина заглянула на кухню, предложив свою помощь Лисэль. Та согласилась. Говорили мало, на общие, нейтральные темы: погода, жизнь в замке, тренировки. Полина не умела быстро сходиться с людьми, всегда долго приглядывалась, оценивала новых знакомых.

А вот с Соммер они подружились неожиданно быстро. Едва сели за стол обедать, зазвонил гилайон. Лисэль, извинившись, торопливо вышла, а потом позвала и мужа. Оборотницы остались одни. Есть хотелось не сильно. Полина поковырялась в тарелке и отложила вилку. Подняв глаза, встретила внимательный лавандовый, как у матери, взгляд девочки, улыбнулась:

— Ты думала, я буду сильно отличаться от вас?

— Нет, — ответила Соммер. — Я читала про укушенных. Правда, все они были с Гебы.

Оборотница понимающе кивнула, ожидая следующих вопросов, на подобии: а как там на Земле? А вы правда не знаете о нас? И в оборотней не верите?.. Эти и похожие вопросы она слышала постоянно, как только узнавали её историю. Соммер Шеремет удивила:

— После школы я хочу поступить в Университет Правопорядка и работать в Службе контроля, чтобы не допускать того, что случилось с вами. Мне кажется, каждый должен оставаться в том мире, где был рождён.

Улыбка гостьи погасла. Соммер заметила это и заволновалась:

— Простите, я не хотела обидеть.

— Я не обиделась, — женщина замахала рукой. — Ты сама не понимаешь, насколько права.

— Вам тяжело привыкать?

— Как когда, — пожала плечами Полина.

— Айне Тиссен вас любит, — вдруг выпалила Соммер. — Она иногда заходит к нам.

— Айне хорошая, — вздохнула женщина, отворачиваясь.

Девочка чувствовала, что настроение гостьи изменилось, и боялась, что по её вине.

— Когда вы появились в замке, я захотела узнать про ваш мир, но информации в Сейпонете совсем мало. Я стала придумывать, а потом рисовать. Хотите покажу?

— Очень.

Полина медленно огляделась. Обычная подростковая комната: стол, стул, кровать, шкаф и куча барахла, которое любят девчонки. Постеры местных кумиров на стене, компьютер. Соммер вытащила из стопки бумаг на столе толстый альбом и вопросительно посмотрела на гостью. Женщина улыбнулась:

— Показывай!

Волчицы удобно расположились на кровати и стали разглядывать рисунки, сделанные красками. Полина внимательно разглядывала каждую работу:

— Неплохо.

У девочки оказалось хорошее чувство цвета, рисунки были яркие, живые. Немного наивные и простоватые, конечно, но взгляд притягивали.

— Похоже хоть немного?

— Соммер, наши миры подобны, за одним исключением...

— Магия, я знаю, — кивнула девочка. — А хотелось бы, чтобы она была?

Женщина усмехнулась: этот вопрос ей задавали часто.

— Смотря для чего. Если удлинять себе ресницы или приманивать пироженки к столу, то нет. А если спасти кому-то жизнь, то однозначно да.

Девочка улыбнулась:

— А грязный воздух из-за фабрик и заводов? У нас чище.

Полина хмыкнула: девчонка действительно не по годам умна.

— Зато мы в космос полетели и на Луне были.

Соммер осеклась: с этим не поспоришь. Магия до определённой степени облегчала жизнь "геблян", но тормозила развитие техники и науки. В этом плане Геба была на шаг, а то и два позади Земли. Полина щёлкнула девочку по носу, как когда-то Лёшку.

— Подрастёшь и поймёшь, что СВОИМ место делают люди, а не магия и звездолёты.

— Да?

— Конечно. Вон твой отец живёт в роскошном старинном замке, в который многие хотят хотя бы раз в жизни попасть. Однако при каждом удобном случае рвётся сюда, к вам.

— У нас красивый дом! — обиделась девочка.

— Замечательный! — не стала спорить женщина.

Соммер улыбнулась в ответ.

— Мама — архитектор. Это её проект. А свою комнату я обставляла сама. Нравится?

— Ничего так...

Когда Ансур с Лисэль зашли в комнату, оборотницы что-то обсуждали, склонившись над модным журналом.

-...У тебя хорошая семья — живая, настоящая.

Вечером волки сидели на крыльце, дыша стылым, обжигающе холодным воздухом. Польщённый оборотень согласно кивнул.

— Что скажешь про дочку?

— Умная девочка, — хохотнула Полина. — Порывистая, порой язвительная и свято верующая, что справится со всем сама, а родители безнадёжно отстали от жизни.

Мужчина не удержался от смешка.

— Это точно!

— Но мозги ясные, незашоренные ерундой: модными тряпками, парнями. Она планирует своё будущее, ищет призвание.

— Волчицы редко строят карьеру. Их карьера — муж и дети. Но моя дочь... у неё сильный характер, мужской даже. Может, от того, что я всю беременность жены надеялся, что будет мальчик, даже имя придумал?.. — признался Ансур и тяжело вздохнул: — Соммер будет непросто. И мне тоже, пока она не обзаведётся брачной меткой.

— Ты про течку не забудь, — грустно напомнила Чёрная. — Поганая вещь, кстати. Когда ты можешь связаться с каким-нибудь придурком, только потому, что он подвернулся под руку, когда у тебя крышу сносило.

Ансур, впервые слыша подобные рассуждения от оборотницы, возмутился:

— Откуда такие мысли? Полина, течка — это нормальный процесс для созревшей волчицы.

— Знаю-знаю, — перебила женщина, — так наш организм сообщает, что готов к беременности и родам.

— Да! — упрямо тряхнул головой Шеремет. — И ничего смешного или ужасного в этом нет! Можно девочку и в двадцать замуж отдать, а толку?! На мой взгляд, оборотницам очень повезло с течкой. Это хороший ориентир, когда стоит задумываться о семейной жизни. К тридцати годам детская дурь из головы уже выветрилась, учёба обычно завершена или вот-вот завершиться. Самое время подумать о семье. И до этого ни один уважающий себя отец даже слушать не станет о свадьбе дочери.

— Хорошо, если так, — кивнула женщина. — А если отца нет? Или это плохой отец?

— Есть альфа, — убеждённо заявил Шеремет.

— А если альфа сам на девушку...

Ансуру надоело:

— Хватит! Мы живём так веками — и ничего.

Полина пожала плечами:

— Да ради бога!

Они немного помолчали. Потом Полина заговорила:

— Если ты понимаешь, что твоя дочь особенная, что она другая — это уже много, Ансур. А то, что вы с женой поддерживаете её в стремлении поступить в этот хвалёный университет, вообще здорово. Ну и что, что оборотней там мало, а волчиц раз-два и обчёлся? Значит, не каждому по зубам.

— Если Сомм поступит, Лисэль хочет переехать в элларийский Тинг-Тигнав, чтобы быть рядом.

— А ты?

Ансур пожал плечами:

— А есть варианты? Поеду с ними. Возьму самоотвод у Рейна. Он уже в курсе, кстати.

Полина искоса глянула на Шеремета:

— Вот и решение твоих проблем. А замуж... Придёт время, тогда и думать будешь. Что теперь-то голову ломать?

— Очень выгодные предложения поступают, — признался отец юной красавицы.

— По-моему, ты не настолько беден, чтобы продавать дочь тому, кто больше предложит, — едко заметила Чёрная. И в ответ на раздражённый взгляд пояснила: — "Выгодное предложение" не совсем правильное выражение, когда речь идёт о собственных детях и их счастье.

Следующим утром, плотно позавтракав, Лисэль с мужем повели гостью знакомить с городом, ведь в свои прошлые визиты Полина мало что успела рассмотреть, думая о другом. Волчица с интересом разглядывала небольшой город, тот же Галинган был раза в два больше. Меокхо эа Лехолимонг в полной мере соответствовал статусу северной столицы оборотней. Светлый, словно вылепленный из снега и льда. Многие здания заканчивались шпилями, похожими на сосульки. Казалось, что они тянутся вверх, к сизому небу. Уже наступило время полярной ночи, солнце скрылось за горизонтом, и лишь по меняющимся оттенкам синего неба можно было догадываться от времени. А городские здания радовали жителей и гостей яркой подсветкой. Широкие белые проспекты (автолёты на магической подушке не касались земли и не трогали снежный покров) сохраняли иллюзию чистоты. У Полины появилось ощущение лёгкости, свободы и стерильности, что ли?