Жажда Крови

В глазах охотницы снова загорелась решимость. Убрав волосы с лица и утерев слёзы, она задумчиво глянула на злосчастную решётку.

— Предлагаю всё же позвать охрану.

* * *

Пробуждение в темнице Яаар' гула стало одним из худших в жизни Валлара. Голова гудела подобно самому большому колоколу Соборного округа. Кости нещадно ломило. Чувство вины проснулось одновременно с сознанием: он подвёл Марию. Он не способен управлять собой и совершенно никчёмен. Часть разговора Марии и Яна дошла до его ушей, но окончательно Валлар пришёл в себя тогда, когда у клеток раздался резкий голос тюремщика.

— Вы не выйдете отсюда, пока Миколаш не решит, что наше дело в безопасности, — холодно процедил охранник.

Осмотревшись, охотник увидел Марию в соседней клетке и обрадовался: девушка жива. Но, осознав сложившееся положение, Валлар немедленно рассвирепел, несмотря на боль и усталость.

Валлар с детства отличался непростым характером. Долгая служба в армии, а затем и обучение в Хоре научили его сдерживать гнев. Но сейчас, надломленный и отчаявшийся, он не мог и не хотел сдерживаться.

В детстве его считали немного неуравновешенным, а в армии боялись. Но Валлар был умён и умел находить истоки своих чувств. Он всегда обладал болезненной чувствительностью к несправедливостям и несовершенствам мира. Возможно, именно поэтому идеи Церкви так захватили его в своё время. Гнев Валлара порождался нежеланием принимать зло в любых формах. Но гнев — опасное чувство, особенно в сочетании с отчаянием.

— Миколаш — вонючий осёл! — прохрипел охотник, тяжело поднимаясь на ноги. — Выпусти нас с Марией! Остальных тоже выпусти! Вы имеете такое же право устраивать здесь тюрьму, как дворовый пёс — носить ярнамскую корону!

— Ты, урод, — прошипел охранник и отпер дверь клетки. — Я научу тебя уважению!

Валлар являлся очень сильным и умелым бойцом. Но охотник вступил в противостояние изнурённым, а бледный гигант был сыт, полон сил и зол. Схватив Валлара в охапку, он ударил охотника в солнечное сплетение и поволок прочь.

* * *

Оттащив охотника в соседнее помещение, охранник бросил пленника на пол. Попытавшись встать, Валлар схватился за стоявший посреди помещения стол. Охранники явно обедали здесь: на то указывали три пустых тарелки, вилки, блюдо с куриной тушкой и разделочный нож. В обычных тюрьмах такие вещи держат подальше от заключённых, подумал Валлар.

Зашипев, бледный верзила метнулся к охотнику и схватил за горло.

— Ты знаешь, что я вижу во сне? — процедил душитель.

— Иди к демонам, — просипел Валлар и вырвался из захвата.

— Я вижу воскресших из мёртвых в лучах Кровавой Луны, — прокаркал бледный, с силой оттолкнув Валлара, отчего тот снова упал. — Я вижу живых, свободных от масок и иллюзий.

— Зачем ты говоришь мне это? — злобно выплюнул охотник, прикидывая расстояние до ножа.

— Я никому не позволю препятствовать воле богов и хулить Миколаша, — прошипел гигант, сжав кулаки и оскалив острые зубы. — Скоро людям откроется Истина. Великое Откровение грядёт. Не будет более ни смерти, ни неволи.

— Ты в бреду, грязный безумец! — заорал Валлар, с трудом скрывая ужас от понимания смысла услышанного.

— Мы все примем этот дар, глупый охотник, — со зловещим спокойствием произнёс бледный великан. — Добровольно или нет. Луна всё ближе. Мы притянули её. Ширма сорвана.

Валлар сам не знал, где нашёл силы и решимость для отчаянного нападения. Резко вскочив на ноги, охотник схватил со стола разделочный нож и полоснул тюремщика по горлу. Страшно взвыв, бледный попытался обрушить на голову Валлара свой исполинский кулак, но охотник чудом увернулся, опрокинув деревянный стул.

— Я убью тебя, — прошипел тюремщик, не обращая внимания на рассечённое горло. — Не надейся на покой: этой ночью тебе не уснуть. Ты в кошмаре.

Выпрямившись, бледный поднял руку и воздел глаза к потолку, будто в молитве. Вокруг огромной уродливой кисти вспыхнул синий свет. Валлар почувствовал, как неведомая сила неумолимо тянет его к противнику.

Тюремщика подвёл недостаток настоящего боевого опыта. Вместо того, чтобы сопротивляться, охотник прыгнул в сторону врага и вонзил нож в чёрный глаз бледного гиганта. Завопив, тюремщик попытался отступить, но пропустил и второй удар. На охотника обрушились тяжёлые удары. Хрустнули сломанные рёбра. Но Валлар бил снова и снова, пока ослеплённый враг не рухнул на пол. Тогда израненный охотник принялся пить свежую кровь.

* * *

Сняв ключи с тела охранника, Валлар доковылял до клеток и освободил товарищей. Мария настояла на том, чтобы вызволить и остальных пленников подземелья. К сожалению, голая девушка оказалась не в себе, и уговорить её покинуть клетку оказалось непросто. Осмотрев безумную, Мария заподозрила, что та находится на раннем сроке беременности. Мужчина с бородавкой на носу оказался простым горожанином, навещавшим родственников в Яаар'гуле и ставшим жертвой болезненной подозрительности Миколаша. Отобранные вещи нашлись неподалёку — в той же комнате, где произошла схватка с тюремщиком. Пропали только артефакты Хора, которыми владел Валлар, и приличная сумма денег.

Отбросив стеснительность как неуместное чувство, беглецы спешно скинули рвань и переоделись в свою одежду. Мария нашла свой пистолет. Не найдя верный Ракуйо, она не на шутку перепугалась, но вовремя вспомнила, что оставила клинок у Германа: в Яаар'гул не разрешалось проносить полноразмерное холодное оружие и длинноствольное огнестрельное.

Для переодевания Валлару потребовалась помощь. Раненый и измученный охотник пытался сделать вид, что чувствует себя нормально, но, сев рядом со своей одеждой, начал терять сознание.

Надо было решать, как выбираться. Выбор стоял между лестницей в зале с клетками и закрытой тканью дырой в стене в комнате, где умер тюремщик. Дыру нашли случайно — Ян попытался прислониться к стене и упал. Из тайного хода дыхнуло стужей. Тюрьма худо-бедно отапливалась посредством проложенных в стенах воздуховодов, соединённых с подземными печами. Поэтому совсем замёрзнуть узники не могли, хотя на улице стояла зима.

Сумасшедшую девушку нарядили в одежду, снятую с убитого. Та, разумеется, оказалась велика, поэтому Марии пришлось поработать ножом, срезая лишнюю ткань.

Когда в зале с клетками послышались громкие голоса, Мария осторожно выглянула из двери и увидела шестерых уродливых громил, подобных убитому, и четырёх обычных людей, вооружённых пистолетами. Выбора не осталось. Больше всего охотница боялась, что сумасшедшая выдаст их. Но та покорно побрела в темноту.

Ход вывел беглецов на пустырь, что располагался за закрытыми воротами в Старом Ярнаме. Когда Яаар'гул ещё не поднял к небесам шпили своих соборов, здесь проходила дорога, которой пользовались жители старейшей части города. Но новые постройки перегородили старую дорогу, и теперь там располагался никому не нужный пустырь, окружённый скалами и неприступными стенами. Перепланировка неоднократно подвергалась осуждению как глупая и нелепая. Но сделать ничего уже было нельзя, разве что снести добрую половину строений Яаар'гула.

Ян первым понял, куда они попали. Ценой немалых усилий удалось приоткрыть ворота и протиснуться в образовавшуюся щель. Пробравшись через сугробы, беглецы оказались на бессолнечных улицах Старого Ярнама. К вечеру местные жители старались спрятаться за дверьми и решётками.

Стоило беглецам отойти от ворот на сотню метров, как из подворотни выскочила стая собак. Их шкуры покрывали отвратительные язвы, а глаза пылали дикой яростью и голодом. Чума Зверя перекинулась и на животных. Одну Валлар застрелил из пистолета, ещё одну Мария успела зарезать разделочным ножом, захваченным из темницы. Третья набросилась на толстячка с бородавкой. Сумасшедшая, прятавшаяся за спиной Яна, истошно завопила.

* * *

Сделав большой глоток, Мария отставила чашку в сторону. За окном Мастерской бушевала метель. Все собравшиеся выглядели мрачными и сосредоточенными. Герман сидел напротив охотницы, вертя в пальцах пустую чашку. Расположившийся на ящике Гисберт буравил взглядом стоящий на столе белый фарфоровый чайник, будто видя в посудине причину всех нынешних несчастий. Люциус стоял поодаль и, закрыв глаза, тихо молился.

Рядом с Марией сидела заплаканная Ром, укутавшись в тёплый зимний плащ. Ян держал Ром за руку.

В Старом Ярнаме им помогли охотники, услышавшие стрельбу и крики. К сожалению, бывший сокамерник Валлара погиб: зубы заражённого пса разорвали ему горло. Самого охотника отправили в больницу Церкви, как и сумасшедшую девушку. Добравшись до Мастерской, Мария застала там Ром. Увидев подругу, охотница поняла, что произошло что-то очень плохое.

— Как же это произошло? — прошептала Мария.

— Бомбу подложили в кабинет, детонатор соединили с дверью, — всхлипнула Ром.

— Убийцу, я так понимаю, не нашли? — хладнокровно спросил Герман.

— Нашли, — зло ответила Ром, хватая чашку с чаем. — Кронус Гнилой Глаз теперь не отвертится. Оказывается, он уже в невинной крови вымазан был — он погубил солдат из сопровождения экспедиции, той самой, во время которой на Марию покушение совершили. Состоялся суд, против него дали показания девять человек. Приговор вынесен. Ему отрубят голову, а кровь, глаза и внутренние органы пойдут на нужды Церкви. Только Анну всё равно не вернёшь.

— Как же всё это отвратительно и глупо! — взорвался Ян. — Из-за дурацких церковных интриг погиб единственный человек, который мог понять Великих! Единственный, который имел хоть какой-то осмысленный план борьбы с причиной Чумы Зверя! С причиной, а не с жертвами!

Мария промолчала. От горя и бессилия хотелось просто застрелиться. Нелепая и ужасная трагедия... Или ответный ход той силы, которой они осмелились бросить вызов?

— Зачем Кронус совершил убийство? — поинтересовался Герман. — Он надеялся, что это сойдёт ему с рук? Чего он добивался? Замешан ли Логариус?

— Анна угрожала Кронусу, — объяснила Ром. — Обещала изгнать из Хора. Говорят, он пытался украсть какие-то чрезвычайно ценные артефакты и передать их Логариусу. Но тому, как всегда, удалось отвертеться.

— Но почему Гнилой Глаз поступил столь безрассудно? — удивился старый охотник. — Он не мог не понимать, что подписывает себе смертный приговор, особенно с учётом его предыдущих злодеяний.

— Примерно в то же время в Верхний Соборный округ силой проникли рыцари из Кейнхёрста. Кронус заманил их туда, чтобы свалить вину на Аннализу, — объяснила Ром, вытирая слёзы шёлковым платком. — Но Гнилой Глаз не рассчитал время, и лазутчики опоздали. Он долго дразнил Кейнхёрст призраком переворота, чтобы в нужный момент спровоцировать людей Аннализы на насилие. Он хотел избавиться от неугодных Логариусу и свалить вину на королеву. В результате Кронус и себя на гильотину отправил, и хорошего человека убил. Да и рыцари хороши — расстреляли ребят из охраны Хора просто для того, чтобы устрашить предполагаемых заговорщиков.

— Теперь Кейнхёрст и Церковь разве что не воюют, — вставил Люциус.

— Людвиг, узнав о гибели Анны, хотел этого Кронуса на месте зарубить, — рассказала Ром. — А покровительница Хора, Великая Ибраитас, отвернулась от своих последователей.

— Кто это? — удивлённо спросил Люциус.

— Великая. Та самая "святая", которую нашли археологи из Бюргенверта в лабиринте Исза, — рассказала Ром, не видя смысла скрывать эту тайну. — Её кровь переливают адептам Хора и кровавым святым.

Для Люциуса и Гисберта услышанное явно стало большим открытием.

— Я думал, Великих в нашем мире не осталось, — поражённо пробормотал новичок.

Мария закрыла глаза и вспомнила всё, что говорила адептка Хора в их последнюю встречу.

— Покойся с миром, Анна, — беззвучно прошептала она. — Похоже, мы и в самом деле прокляты.

— Ром, ты не знаешь, связано ли произошедшее с приездом учёных из Бюргенверта? — спросил Герман. — Намечается что-то серьёзное, и мне это не нравится. Ходят слухи, что Виллем нашёл какую-то деревушку на другом берегу озера, в которой можно раздобыть чудодейственное лекарство от Чумы Зверя. И что туда чуть ли не военный поход хотят устроить.

— Не знаю, — покачала головой Ром и зло процедила: — Я ничего не знаю. С каждым днём я слабею и глупею.

Командир охотников резко встал и отошёл к двери. В ту минуту он казался глубоким стариком.

— Мы не управляем событиями. Они происходят против нашей воли. Церковь, Кейнхёрст, Яаарг'ул, Бюргенверт — везде смятение и хаос, — медленно произнёс он. — Время давно упущено, каждый гребёт жемчуг к себе. Никто не понимает, что происходит.

— Ты прав, Герман. Время, когда была возможность выйти с малыми потерями, прошло, — подняла голову Мария. — Нам остаётся только одно: сражаться до последнего. Кто как может.

Примечание к части

Прошу указывать на недостатки.

>

Правда всплывает на поверхность

Людвиг стоял на коленях перед закрытым гробом в часовне Великого Идона. Дубовый гроб, украшенный ажурной резьбой, с инкрустациями из серебра и голубого берилла являлся настоящим шедевром ярнамских гробовщиков. Анна была не последним человеком в иерархии Церкви Исцеления, и удостоилась больших посмертных почестей. За спиной охотника, почтительно склонив голову, стоял его ближайший помощник Ференц. Служившая в часовне кровавая монахиня расставляла свечи. Окутанный ароматным дымом ладана, гроб казался охотнику жутким наваждением, внушённым злыми силами. Анна не может лежать в этом поганом ящике, твердил он в мыслях. Это сон. Кошмар. Вроде тех, что можно увидеть, приняв плохую кровь. Нет, Анна жива. Возможно, отдыхает в библиотеке Хора или ведёт беззвучную беседу с живущим под собором существом, бродя по берегу подземного пруда...

— Откройте гроб! — зычно повелел охотник.

— Но, господин, взрыв был очень силён, — замямлил безликий человечек, топтавшийся слева от мерзкой коробки. — Возможно, вам не стоит этого видеть. Я знаю, она была вам дорога...

— Откройте гроб, — ледяным тоном повторил Людвиг.

Двое служителей часовни сдвинули крышку в сторону. Помертвевший лицом предводитель церковных охотников застыл бледным изваянием.

— Анна! — дрожащим голосом позвал охотник. Склонившись над изувеченным телом любимой женщины, он быстро коснулся губами уцелевшей части лица Анны и сел на пол, бессильно привалившись к гробу.

— Я не смог тебя защитить, — горько прошептал он. — Прости меня, милая моя.

Людвиг провалился в чёрную бездну неизбывного горя. Толпящиеся вокруг прихлебатели, часовня с уродливыми статуями, проклятый город Ярнам — всё для него перестало существовать. Лишь два лица сияли в темноте — и оба принадлежали Анне. Одно лицо было прекрасно и радостно улыбалось, как в последнюю его встречу с любимой. Другое лицо представляло из себя покорёженный взрывом кусок мёртвой плоти.