Неправда

Я услышала шаги в прихожей и насторожилась.

— Ты не говорил, что еще и Марата придется кормить.

— Марат сам покормится, — донеслось из коридора. — В квартире замечательная акустика.

— Извини, — проговорила я разведя руками.

Старший брат прошел в глубь квартиры и загромыхал там так, словно уронил штук пять кастрюль одновременно. До нас донеслось ругательство и возмущение:

— Гребаная лампа!

— Замечательная акустика, — повторила я.

Алексей скрыл смешок.

— Я знаю, — Март явился перед нами в одних спортивных штанах.

Слава Богу, годы тренировок подготовили меня к тому, чтобы не смущаться полуобнаженного вида парней из команды.

Парень прошел мимо нас прямо к холодильнику и, открыв его, тихо присвистнул. Потом он повернулся к нам лицом и с неприкрытой радостью прокомментировал ситуацию:

— Первый раз буду есть еду, приготовленную на этой кухне.

— Ты же вроде как "сам покормишься"? — прищурилась я.

— Не лишай меня такого шанса, — он ухмыльнулся и потрепал Леху по волосам.

Тот недовольно скривился и увернулся из-под тяжелой руки.

Все-таки, как никак Лешка являлся младшим братом Марта. Хотя, чисто физически, младший скоро догонит старшего брата. Но пока не догнал, как он не старался. Марат ведь почти целые дни проводит за физическими тренировками, а вот мой, мне неприятно это говорить, но, парень еще и учится, или хотя бы пытается это делать.

— Наконец-то ты сделал что-то полезное, — проговорил Март, присаживаясь рядом.

— То есть? — не понял Леха.

— То есть, в этом доме появилась еда, — он воздел глаза к потолку. — Спасибо тебе, Господи.

В квартире сверху что-то грохнуло.

— С-ка, сосед, — тут же опустив глаза зарычал старший брат.

Сверху еще пару раз что-то грохнуло, а потом в полной тишине я почувствовала, как стул подо мной задрожал и послышались первые басы. Леха закрыл глаза руками и шумно выдохнул. Марат сидел и смотрел в одну точку.

— И часто такое? — спросила я сквозь пробивающую стены музыку.

Леха качнул головой.

— Раз в неделю стабильно. Уже в течении нескольких месяцев.

— Хозяин квартиры сверху сдал ее доморощенному рокеру.

— Ладно, — я сжала губы. — Давайте немного подождем. Вдруг это ненадолго? — я посмотрела на потолок с надеждой.

— Ненадолго у этого придурка, это примерно до полночи, — Март поднялся и вышел из кухни.

Я удивленно посмотрела ему вслед. Я, конечно, понимаю, что это раздражает, может быть, даже бесит, но что бы на столько...

— Что это с ним? — сама того не замечая, тихо спросила я.

Леха махнул рукой:

— Давняя неприязнь.

— Насколько давняя? — заинтересовалась я.

Наверху все на мгновение затихло, но потом разразилось новым бам-бам.

— Школьные враги! — вдруг послышался из другой комнаты возмущенный голос.

Я пристыжено замолчала и виновато посмотрела на Леху. Он пожал плечами.

"Бам-бам".

— Не обращай внимания, у него такое часто бывает в последнее время.

— В смысле? — спросила я шепотом.

— В смысле, — тихо отвечал парень, — У него вместе со школьной ненавистью проснулись воспоминания. Ну, там, ностальгия о друзьях...

Он наклонился ниже и прошептал:

— О старой любви.

Я округлила глаза.

Марат и любовь — слова не сопоставимые в моем мозге. Марат и дружба, Марат и команда, Марат и братские чувства, Марат и девочки на ночь... Но не любовь, нет, никак не любовь.

В музыку наверху вступил грубый орущий голос.

— Не удивляйся так, он ведь тоже человек. А там настолько запутанная история была, что не удивительно, что он до сих пор без девушки ходит, — тихо продолжал вещать Леха. — Ты просто не представляешь, сколько за ним всяких девок бегало, и красивых, и не очень. Ой. Это же и ты за ним... — на его лице расплылась улыбка.

Я перегнулась через стол и кольнула пальцем в твердый живот. И хотела еще раз сделать, но Лешка уже отпрыгнул и засмеялся, примирительно поднял ладони вверх.

— Ладно, ладно... Ты была из красивых.

— Я не... — начала была громко я, но сама себя оборвала и продолжила шепотом. — Не бегала ни за кем в этой жизни, ты понял? Только попробуй что-нибудь ляпнуть. А вообще, — я призадумалась. — Говори, что душе твоей угодно. Он мне нравился, но это давно в прошлом.

Он посерьезнел и посмотрел на меня как-то неожиданно холодно.

— Даже если это и так, ты же не могла подумать, что я сказал бы о тебе что-то подобное? Я ведь твой парень, мне должно быть самому неприятно, когда я об этом думаю. Ты же должна понимать меня.

Я ничего не должна. Никому.

Что за странная привычка у людей цеплять на остальных ярлыки "обязан" и "должен"?

— Давай закроем тему.

Я встала и подошла к мультиварке. Оставалось еще восемь минут, а мне вдруг стало невыносимо сложно в обществе Алексея. Он меня угнетает своим стремлением сделать из нас идеальную пару. Как будто наши отношения — пример доверия и взаимности.

Неожиданно я почувствовала руку на своей талии и мгновенно напряглась. Еще секунда и к моей спине прижался теплый Лешка.

— Не обижайся, я не должен был так говорить, — он прошептал мне это куда-то в макушку.

По спине пробежали мурашки. Боже, как я была бы рада, если бы эти мураши были от возбуждения, или от нежности, или от каких либо других положительных чувств. У меня же напротив это легкое чувство страха смешанное с моральным неудобством. Я или тварь неискренняя, или у меня внутри сломался какой-то любовный прибор.

Его рука переместилась с талии на живот, вторая убрала волосы с моей шеи. Я насторожилась, но высвободиться побоялась, что бы он случайно не обиделся. Внезапно, что-то теплое коснулось кожи, я почувствовала горячее дыхание и с силой сжала столешницу. Сердце забарабанило.

Господи, он ведь все неправильно понимает. Это же выглядит, как будто я отвечаю на его прикосновения и вообще... Пора это все прекращать...

— Кхе-кхе! — послышалось за нашими спинами.

Леха нехотя разжал объятья и повернулся к брату, а я в это время облегченно вздохнула.

— Вы здесь есть готовите или что? — он смотрел и улыбался, будто знает о нас все. — Я, вообще-то, проголодался. И жду, — он скрестил руки на груди и выжидательно уставился на меня.

Позади запищала мультиварка.

— Больше не надо ждать, доставайте столовые приборы.

Март и не думал исполнять сказанное. Он просто сел за стол и стал наблюдать за нами.

— Я приму это, как плату за то, что вы мне перемыли кости.

— Плата за то, что мы тебе кости перемыли — домашний ужин. Пойдет? — парировала я.

Леха усмехнулся и достал приборы только для нас.

— Вы не охренели случайно, малявки? — возмущенно произнес он поднимаясь за тарелкой и вилкой.

Я успокоилась и засмеялась.

Гречка удалась, мясо тоже. Мы долго сидели и разговаривали, и я даже по новому посмотрела на этих братьев. Подытожив весь ужин кофе и еще одной добротной старой историей, мы вместе перемыли посуду и я засобиралась в общагу. Близился комендантский час.

* * *

" — У тебя, Люд, остается единственный вариант.

— Какой?

Я ожидала услышать "застрелиться", или "повеситься", или "утопиться", но...

— Влюбиться. В какого-нибудь красавца. Доброго, чуткого, милого. Такого, который всегда придет на помощь и выручит в любой проблемной ситуации."

* * *

Я случайно вспомнила наш разговор с Илоной. "Нет, дорогая, — мысленно отвечаю я ей. — Ничего не получается. Он не мой, я не его."

Как странно, что Леха отвечает всем выдвинутым ранее требованиям, но никак не отвечает моим собственным чувствам.

Я уговорила Леху не провожать меня. Слава Богу, что он хоть немного меня слушается.

Я уже настроилась на то, что бы завтра объявить ему, что у нас ничего не получится. Он, конечно, невероятно хороший парень и сейчас таких днем с огнем, как говорят... Но почему-то я не могу даже представить себе взаимные чувства между нами. Для меня это просто неприемлемо.

Это не любовь будет, если я разрешу ему быть рядом со мной, вопреки своему сердцу. Это будет настоящее мучение. Может быть, не для него, но для меня точно.

Но как же сделать так, что бы его не обидеть? И как сделать так, чтобы не остаться в дураках самой?

Пока эти важные вопросы терзали мою душу, я успела дойти до своей родной общаги. Угадайте, чья машина стояла на парковке в ожидании хозяина?

Мои брови непроизвольно взметнулись вверх от удивления, и в голове возникла мысль: это же он в супермаркете покупки совершал для удачного свидания с какой-то девочкой. Получается так, что девочка эта живет в моей общаге?.. Так-так-так, что-то интересненькое.

Я, непроизвольно ускорив шаг, направилась внутрь здания. Как сказала бы Алиса из сказки: "Все чудесатее и чудесатее!".

Почему-то мне казалось, что я имею к его здесь присутствию какое-то отношение. Или я хотела так потешить свое самолюбие, или хрен знает чего я хотела, но в итоге оказалось, что ни к чему я не причастна. Хотя потом — ...

Упаковка "Рафаэло" стояла на столике вахтерши, за столиком стояла сама вахтерша — тетя Люба, или как ее еще называли Чертова Любовь, а перед столиком, приняв небрежную позу, расположился господин Стервятник. Я уже видела этот взгляд тети Любы — он означал, что ее взбесили. Да и эту ее позу, с руками опертыми на столешницу кулаками. По-моему, кто-то скоро сдохнет.

— Молодой человек, я повторяю последний раз: уходите отсюда. Уже поздно, после восьми посетителей не пускаем.

А вот столько угрозы в ее голосе я слышала первый раз за все свое здесь проживание, поэтому я решила не досматривать это представление (хоть и очень интересно было, как же закончит свою жизнь Раневский), а потихоньку ускользнуть в дверной проем, за которым скрывалась лестница.

— А я вообще-то с ней пришел, правда, Люда?

Меня как будто медуза ужалила:

— Что? — я эпически повернула голову на его реплику.

Он оживился и ломанулся ко мне.

— Я тебе заплачу, — еле слышно проговорил он, когда его лицо пропало из зоны видимости вахтерши.

— Что? -я все так же не блистала оригинальностью.

— Пятьсот, — он подхватил меня под локоть.

— Две тыщи, иначе тебя вообще никогда сюда не пустят, — прошипела я злобно, хотя мое лицо растянулось в широкой улыбке. — Тооооочно, — громко протянула я. — Наш проект! — я хлопнула себя по лбу. — Нам осталось всего неделя до сдачи.

Господи, что я говорю??! Какой проект! Мы ведь даже учимся на разных курсах.

— Даа, — тут же подхватил Раневский. — Исследования по орнитологии.

Ну, могу себя оправдать тем, что я бедный студент, которому дополнительные две тысячи лишними не бывают.

Тетя Люба на удивление изящно выгнула одну бровь и орлиным взглядом уставилась прямо мне в глаза. Я попыталась в своем взгляде показать всю честность и добродушие, которые только могут существовать. Не знаю, то ли я такая замечательная актриса, то ли у Чертовой Любви хорошее настроение (вот тут уж скорее первое), но ее бровь медленно опустилась и стала в ряд с другой. Она перевела взгляд на коробку рафаэлок и вконец расслабилась.

— Я даю вам полтора часа, — после этих слов она резко перевела взгляд обратно и продолжила. — И что бы я видела, как ты его проводишь, поняла?

Я робко кивнула и попятилась. Хорошо, что она хоть результат нашей роботы проверять не будет, а то вместо практик пришлось бы расписывать несуществующую работу по орнитологии. Я даже представила себе тему этой работы: "Жизнь и смерть стервятников". Звучит как какой-то биографический роман.

Наконец-то наши фигуры скрылись из виду грозной вахтерши. Я мгновенно вырвала руку из лап Раневского и тихо матернулась.

— Ты как был гадом последним, так и остался.

— Я за стабильность, — он шуточно поклонился. — Теперь должен вас оставить.

Я пытливо сощурила глаза:

— Где мои две обещанные тысячи?

— Какие? — вот уж у кого актерское мастерство прокачано до последнего уровня, так это у Раневского. Он будто действительно впервые об этом слышал.

— Две бумажные купюры, — столько терпения в своем голосе я слышала впервые.

Но он то не знал, что я сдерживаюсь. И его стервозная рожа изобразила подобие улыбки.

— Я тебе ничего не обещал.

Дальше все было как в замедленной сьемке. Моя нога приближается к его колену. Он вскрикивает и падает на другое, но я успеваю схватить его за ворот зеленой футболки и поднимаю обратно. И зря, потому что он такой тяжелый, что мне не хватает сил, поэтому я просто со всей силы сжимаю кулак. И когда его глаза, полные ненависти встречаются с моими, я запускаю вторую руку в его волосы и с силой тяну вверх.

— По-моему, кто-то забыл, с кем он имеет дело, — грубо бросаю я и отпускаю.

Я не успеваю сделать и шагу назад, как Стервятник на удивление быстро вскакивает и подхватывает меня за грудки. Что-то тяжело ухнуло внутри и я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

— Вот именно, — шипит он мне в лицо. — И это ты. Так что хватит отдавать мне свои жалкие приказы. Пора тебе уже вспомнить свое место, — он просто в бешенстве. — Ты или жизнью обижена, или у тебя с головой не все в порядке, но запомни, — Стервятник с силой меня встряхнул. — Сейчас и впредь ты не имеешь права ко мне прикасаться. И тем более лезть своими грязными ручонками в мои волосы!

Он закончил свою пламенную речь и отпустил меня. Но по сути меня не отпустило. У меня все так же ухало что-то внутри, все так же не хватало земли под ногами.

— Ах ты принцесса! — лучшая защита — нападение. — Ты у нас не любишь, что бы в твои волосы лезли, да? — я обрела почву под ногами и решила защищаться, как загнанная лиса.

Как сумасшедшая, я потянула к нему руки.

— Ты охренела в край?! — отпрыгнул он.

От комичности ситуации я рассмеялась. Истерически.

— Ты нормальная? — испуг звучал в его голосе.

Наконец-то я почувствовала, что с меня хватит этого цирка.

— НЕТ! Я не нормальная. Если бы была нормальная, то убила бы тебя давным-давно.

Более удачного момента, что бы оставить этого чмыря наедине с самим собой я не нашла.

— Нормальные девушки не хотят меня убить. И даже наоборот, — многозначительно добавил Раневский.

Я уже поднялась на один пролет, но донесшаяся вслед фраза заставила остановиться.

— Я бы посоветовала сводить их к психиатру.

Секунду замешкалась, а потом добавила:

— Ты такой придурок, Раневский. Не понимаю, как ты дожил до этого времени, — и рванула в свою комнату.

16

— Люд... — проблеял над мои лицом милый пушистый барашек.

Я потянула руки к его мордашке, что бы потрепать за щечки это милое создание.

— Так, а ну вставай! — недовольно скорчилась рожица и на моих глазах она деформировалась в лицо моей сожительницы.

Тут уж я недовольно пискнула, поняв всю безнадежность ситуации, и сползла под одеяло.

— Уже утро?

— Я тебе даже больше скажу, ты УЖЕ опаздываешь, — Рита запихивала в сумку учебники параллельно дожёвывая бутерброд.

— А сколько сейчас? — я безуспешно пыталась нащупать мобильник под подушкой.