— Да уж... Хорошо, — кивнул Кайден, останавливаясь. — Извини... — он приложил ладонь к уху, одновременно активируя спикер. — Лейтенант Аленко, — прислушался к тому, что говорил ему собеседник. — Так точно. Слушаюсь. Буду на площадке вовремя. — Опустив руку, он взглянул на спутницу, в его взгляде читалось искреннее сожаление. — Приказано вернуться к фрегату. Пока что — на площадку. Есть работа, — он посмотрел на подлетавший челнок. — Наши уже все на борту, это — за мной. Извини, — он мягко взял Эшли за руку. — Я надеюсь, что мы ещё увидимся. Очень надеюсь, — проговорил тихо, но внятно, поворачиваясь и делая первые шаги к приземлявшемуся кораблику, нехотя отпуская руку спутницы. — Очень надеюсь.
Уильямс провожала Кайдена взглядом, пока за ним не закрылась салонная дверца и кораблик, приподнявшись, не повернулся к сержанту космопехоты кормой, задирая нос и с места набирая скорость.
Проследив взглядом полёт челнока, Уильямс ступила на тропинку и, стараясь не бежать, вернулась в лагерь космопехотинцев. Её ждали дела, откладывать которые не было больше никакой возможности.
Какая-то часть её сознания теперь была прочно занята мыслями о Кайдене. Он ей... определённо очень, очень нравился. Гораздо больше нравился, чем многие другие молодые люди, с которыми её сводила служба или пребывание в населённых мирах.
Сейчас она была уже почти уверена в том, что влюбилась в Кайдена Аленко, лейтенанта-биотика. И чувствовала, понимала, осознавала, что он любит её... Взаимная любовь, взаимная приязнь... редки. А значит ей, младшей Уильямс, очень повезло. Впереди — новые встречи с Кайденом. Впереди — новые разговоры. Она обязательно узнает побольше об Аленко, его сослуживцах, фрегате. Узнает и постарается многое понять.
Коллекционеры и Протеане
— Да, командир. Если позволите, то об этом — в вашей каюте, — сказал Шепард.
— Идёмте, — коротко бросил Андерсон.
Войдя в каюту, Шепард подождал, пока Андерсон, вошедший следом, закроет входную дверь и включит запрещающий сигнал на внешнем замочном интерфейсе.
Не садясь в кресло, Шепард вызвал на настенные экраны несколько схем, графиков и таблиц с рисунками.
— Вы полагаете, — спросил Андерсон, ознакомившись с представленной информацией, — что здесь шли тяжёлые бои с такими вот 'каракатицами' и их пособниками?
— Командир, — негромко и спокойно произнёс Шепард. — Планета буквально усеяна остатками инфраструктуры, возраст которой намного превышает привычные для землян шестьдесят-семьдесят тысяч лет. Это означает, что здесь существовали развитые поселения сильнейшей расы предшествующего цикла. Имперской расы. Титульной расы. Известной как протеане, — уточнил он. — Маяк намного менее важен, капитан, чем то, что я смог ощутить. Почувствовать, если точнее. Как ни странно это прозвучит, здесь, на планете, есть ещё не вскрытые ценнейшие и сложнейшие памятники протеанской культуры. Пока мы летели к этой 'каракатице', я ознакомился с картой официальных раскопок. Далеко не всегда места их проведения выбраны, на мой взгляд, оптимально. На это указывает множество котлованов, оказавшихся пустыми. Мне известно, насколько археологам трудно даже временно 'вывести' здешние земли из сельхозоборота. Тем не менее, уже сейчас администрация планеты настаивает на том, чтобы оказавшиеся пустыми места раскопок были рекультивированы и возвращены в сельхозоборот. И, склонен признать, что в этом местная администрация — и планетная и районная — стопроцентно правы.
— Зная вас, Шепард, я не поверю, что вы готовы предложить только уточнённую карту возможных непустых мест для раскопок. У вас есть что-то большее, чем просто карта.
— Есть. Когда я прикоснулся к бронекапсуле чипа, мой мозг — пока я определю словесно происшедшее именно так, командир — воспринял информацию о том, что миллионы протеан были трансформированы. В системах Термина с недавних пор появляются представители расы, называющие себя Сборщиками или Коллекционерами — на разных диалектах их именуют по-разному. Мало кто их видел в деталях. — Шепард щёлкнул своим инструментроном, нажав несколько клавиш на миниклавиатуре. Изображения на части настенных экранов сменились, — но в целом они выглядят приблизительно так. Это — примерное изображение — только в виде рисунка. Хорошо, что у художника оказалась прекрасная память. Обычно Коллекционеры не любят, когда их вот так точно и полно запечатлевают.
— Блюдут неизвестность... — сказал Андерсон, обозревая представленный рисунок. — Насекомое.
— Ископаемое насекомое. Этому 'потомку', мало отличимому от оригинала, пятьдесят тысяч лет. А этой каракатице — больше двадцати миллионов. По самым предварительным оценкам.
— И вы предполагаете... — произнёс Андерсон. — Впрочем, я знаю, что вы свои предположения держите до поры до времени обычно при себе, Шепард. Вы знаете то, что значит гораздо больше, чем этот рисунок.
— Да, командир. И я благодарю всех известных и неизвестных богов за то, что мы успели 'завалить' эту креветку с её гетским десантом раньше, чем они добрались до того, что теперь принадлежит только человечеству. Нам, землянам, принадлежит. И стоит в сотни тысяч раз больше, чем этот маяк, какую бы информацию он не содержал.
— Слушая вас, я склоняюсь только к одному варианту, Шепард, — задумчиво произнёс Андерсон.
— Вы правы, командир. Это — живой, исходный, нормальный протеанин мужского пола. Находится в состоянии криостазиса в специально предназначенной для этого капсуле. На глубине в тридцать шесть метров от уровня земли. Район мне известен. С точностью до метра.
— Вы соображаете, о чем говорите, Шепард? — Андерсон прямо взглянул на своего первого помощника. — Вижу и чувствую: соображаете. Что требуется от меня?
— Свяжитесь с археологами, командир. Пусть сворачиваются и гонят технику и оборудование в режиме аллюра 'три креста' в район, который я укажу, а там — копают шахту в месте, которое я тоже укажу позднее. Извините, Но пока больше я говорить ничего не могу. Слишком велик риск деятельности разведок. И земных, и инопланетных.
— Понимаю, — ответил Андерсон. — Тогда сделаем так. Поскольку маяк уже погружен, наша миссия здесь...
— Будет завершена позднее. И она не окончится с погрузкой нашего гостя из далёкого прошлого на борт фрегата, — прервал капитана Шепард. — Боюсь, что здесь наша миссия будет продолжена.
— Хорошо. Согласен, — сказал Андерсон. — Я поговорю с руководством археологической партии, думаю, они будут рады принять участие в столь важном проекте. Укажу, что сканирование с орбиты выявило подозрительное место, характеристики которого очень сходны с протеанским артефактом. Привили вы мне любовь к копанию в базах данных. Кое-какую информацию по здешним артефактам я уже изучил. Передвигать туда фрегат будем?
— Не стоит пугать нашего в каком-то смысле предка, капитан, — ответил Шепард. — Пусть фрегат ожидает здесь, рядом с 'каракатицей'. Я всё же полагаю, что надёжная охрана этого корабля возможна только силами нашего фрегата, не меньше. Пока мы там копаем шахту и достаём из небытия нашего союзника.
— Союзника? Вы так уверены? — спросил Андерсон.
— Нам незачем его убивать. Между нами и им всё равно будет полсотни тысяч лет. И мы, нынешние, станем лучше и сильнее, если сможем сообща преодолеть это гигантское расстояние во времени и в пространстве, — ответил Шепард.
— Командир, — на руке Андерсона ожил инструментрон. Из динамиков браслета послышался голос лейтенанта Аленко. — Маяк погружен в контейнер. Повреждений нет, всё в порядке. Активации не наблюдаю. Руководство археологической партии просит указать приблизительный район, куда следует выдвигаться. Они заканчивают погрузку на транспортёры. Ориентировочно — через двадцать минут смогут доложить о готовности к движению.
— Доклад принял, — ответил Андерсон. — Передайте мне контакты руководства археологической партии, лейтенант, — командир помедлил, ожидая, когда инструментрон пискнет, просигналив о приёме файла. — Хорошо. Передайте, что скоро мы свяжемся с ними. Пусть спокойно готовятся к переезду.
— Есть, командир. — Аленко отключил канал.
Совсем недавно Кайден на челноке прибыл к фрегату. Он, безусловно, чувствовал на себе взгляд Эшли, когда поднимался на борт кораблика, когда за ним закрывалась тяжёлая бронированная салонная дверь. Он чувствовал этот взгляд и намного позже, когда челнок уже летел к фрегату.
У 'Нормандии' ему пришлось быстро отодвинуть мысли об Эшли куда-подальше в сознании и заняться выполнением своих обязанностей.
Водитель челнока, доставившего маяк к кораблю, рассказал, что дорога к 'площадке' заняла намного больше времени, чем планировалось — и не только потому, что на подвеске был столь ценный груз. Инженеры и техники корабля высказали вполне обоснованные сомнения, что следует вот так просто ставить маяк на площадку рядом со Жнецом. Потому пришлось разработать и осуществить новый план: из трюма фрегата был извлечён контейнер, с помощью гравиподушек установлен на другую площадку, расположенную за кормой 'Нормандии', где предполагалось осуществить погрузку маяка в контейнер с помощью двух челноков.
Пока всё это готовилось, водителю челнока, транспортировавшего артефакт, приказали идти к кораблю на самой малой скорости. Несколько десятков минут заняла осторожная и неспешная распаковка маяка от 'упряжи', установка его на гравиплатформу и 'задвигание' внутрь контейнера.
О результатах этого процесса и докладывал лейтенант Аленко командиру фрегата. Сейчас Кайден смотрел, как закрываются дверцы контейнера, скрывая от посторонних взглядов ценнейший артефакт, как со своих площадок поднимаются оба челнока 'Нормандии', чтобы взяв контейнер на подвески, доставить его внутрь трюма фрегата. Эта процедура также заняла около получаса: инженеры и техники, контролировавшие процесс транспортировки, единодушно потребовали от водителей соблюдать максимальную осторожность и выполнять все маневры на минимально возможной скорости.
— Не совсем оптимально, — сказал инженер Адамс подошедшему лейтенанту Аленко. — Слишком уж мы 'засветили' маяк. Я придерживаюсь мнения, что надо было контейнер тащить к лагерю, там паковать и затем сразу задвигать его в ангар. А так... половина населения Иден-Прайма видела этот артефакт. Слухи ведь быстро расходятся.
— Согласен, сэр. — Аленко кивнул, наблюдая, как два челнока осторожно переносят контейнер всё ближе и ближе к зеву ангара фрегата. — Но, по меньшей мере, мы это всё делаем открыто на планете, принадлежащей человечеству. Если бы мы это делали на любой другой планете — тогда да, вы совершенно правы и мы должны были бы паковать маяк в контейнер ещё в лагере археологов. А так... Думаю, нельзя считать всех жителей Иден-Прайма законченными идиотами. О Маяках они хоть что-нибудь, да знают, а после того как здесь наш фрегат столкнулся со Жнецом, вступил с ним в бой... Вряд ли мы смогли бы сохранить в секрете то, что погрузили маяк на корабль.
— Хорошо ещё, что мы не афишируем планы относительно этого маяка, — тихо сказал инженер. — Многие обитатели Идена могут посчитать, что мы неспроста увозим этот маяк с планеты.
— Могут, — согласился Аленко. — И, полагаю, имеют на это право. А наше дело пока что не давать им лишней пищи для размышлений. И тем более — для выводов.
— Скоро маяк будет погружен на борт корабля. — Инженер сверился со своим инструментроном, отдал несколько распоряжений по спикеру. — Не планируете возвращаться в лагерь археологов?
— Как скажет командир, так я и поступлю, сэр. — Аленко и сам раздумывал над тем, как бы ему побыстрее и, главное, полегальнее вернуться к Эшли, снова увидеться, побыть с ней рядом. Он понимал, что его тянет, со страшной силой тянет к этой девушке. — Пока никаких приказов нет. И у нас здесь ещё достаточно работы. Как с гетами?
— Изучаем понемногу. То, что можем изучить без полной их активации. Сетевой разум. Опасно, — сказал Адамс. — Корабль, в подчинении которого находятся геты с их основанной на развитом искусственном интеллекте сетевой организацией и полным презрением к физической гибели... Это... сила.
Кивнув инженеру, Аленко неспешно направился к опускавшемуся на свою площадку другому челноку — надо было согласовать вопросы патрулирования окрестностей площадки, на которой размещались теперь поверженный Жнец, гетские десантные корабли и сами отключённые геты, составлявшие десант этого гигантского корабля. Мысли об Эшли Кайдену пришлось снова отодвинуть на задний план, но сейчас лейтенант наслаждался возможностью думать полно, чётко и много, не опасаясь впоследствии на несколько часов почти полностью выйти из строя по причине жуткой головной боли.
— Как мало надо человеку для счастья, — сказал Шепард. — Избавить его от мигреней, дать возможность поучаствовать в нестандартной военной операции, проявить себя. И человек — счастлив...
— Разве это не прекрасно, Шепард? — Андерсон искоса взглянул на старшего помощника, перевёл взгляд на свой инструментрон. — К нам направляется доктор Чаквас. Полагаю, у неё есть важные новости, если она решила сама придти сюда. — командир разблокировал дверь и предложил вошедшей женщине-медику присесть в кресло. — Карин, мы вас внимательно слушаем.
— Знаю, Дэвид, — ответила врач, присаживаясь в кресло рядом с офицерами. — Как медик, я сделала всё, что можно в данной ситуации. Пришлось погрузить их обоих в медикаментозный сон. С турианцем легче — у него имплантатов, как правильно было ранее замечено, больше восьмидесяти процентов. Он потому ещё легко отделался. Так, мелкие переломы и ушибы. А вот азари... Переломы — отнюдь не мелкие, ушибов, порезов много. И прочего. Главное — не это. Мне, коллеги, не удаётся восстановить психосферу обоих. Её показатели по прежнему 'задавлены', хотя той ужасной картины, что была раньше, я теперь не наблюдаю. Есть положительные подвижки после шестнадцатого знака после запятой, но это происходит крайне медленно. Командир, — врач взглянула на Андерсона. — Я прошу вас сообщить мне каковы дальнейшие планы относительно их обоих? К чему их мне готовить?
— Карин, — произнёс Андерсон после недлинной паузы. — Мы не собираемся их убивать и не собираемся их мучать. Сейчас нам предстоит большая работа на Иден-Прайм, связанная с археологическими раскопками. Подробнее сейчас сказать не могу, сам ещё не всё знаю и работа, собственно, пока только запланирована. Так что фрегат с планеты никуда не уйдёт. Думаю, эта работа займёт не меньше нескольких суток, так что время для сохранения прогресса выздоровления у обоих ваших пациентов будет.
— Хорошо, командир, — врач кивнула, соглашаясь с высказываниями главы экипажа корабля. — Если позволите, я бы хотела, чтобы капитан Шепард посмотрел на них обоих. Мне известно... о его способностях. Мониторинг состояния лейтенанта Аленко и капрала Дженкинса дал немало интересных для меня, как для медика, результатов. Я просмотрела профильные архивы и своды знаний. Полагаю, нам не следует сейчас выходить на медцентры Альянса и Цитадели, а также — пользоваться местными медицинскими учреждениями.
