— Ну-ну, зачем уж так?
— Интар.
— Да, я здесь.
Руки юноши тотчас притянули его ближе, удивляясь новой силе, пока он пытался проговорить:
— Это... это...
— Чудесно, я знаю, — вампир поцеловал новообращенного в висок. А в следующий миг ощутил жажду Эрнеста. Но, похоже, эта жажда была совсем другого рода, что весьма удивительно. Обычно новообращенные после окончания трансформации алкали лишь одного — крови, а этот...
В следующий миг Интар получил еще более явное доказательство своих догадок — Эрнест его поцеловал. Не слишком умело, царапнув новоприобретенными клыками, но весьма жарко, а в глазах светилась такая потребность, что просто нельзя отказать. Да Интар и не собирался. Во-первых, весьма вероятно, что после этой ночи связь создатель-птенец возьмет верх над всеми остальными чувствами, во-вторых, вряд ли кто еще сможет утолить эту жажду, а в третьих — просто хотелось. Он же тоже не железный.
Тем временем Эрнест продолжал его целовать — уж куда попадет, и Интару пришлось потрудиться, чтобы перехватить инициативу. Но один глубокий поцелуй, и умелые руки, отметающие прочь тонкую ткань рубашки, и вот Эрнест уже выгибается в его руках, подставляясь под ласку. С губ срываются стоны. И все-таки Интар не мог не спросить:
— Ты уверен? Иначе я уже не смогу остановиться.
— Да... Да! — тотчас почти вскрикнул юноша, попытавшись обхватить Интара.
— Хорошо-хорошо. Я и не собирался уходить, — тихо рассмеялся вампир. — Только ребра мне не сломай ненароком. Не смертельно, конечно, но...
Эрнест тотчас испуганно ослабил хватку, мужчина улыбнулся и поцеловал его, постепенно спускаясь поцелуями и ласками все ниже и ниже.
Этой ночью Эрнест превзошел сам себя в своем неистовстве, отдаваясь всем своим существом, и жаждя получить то же взамен. Интар не склонен был жадничать, и мимолетно подметил, что был прав тогда насчет того, как он ест и как занимается любовью. Юноша стремился насытиться всеми доступными способами и, кажется, теперь ничто не могло его смутить. Иногда он впадал лишь в легкое замешательство, но тут же снова тянулся за лаской Интара или с не меньшим жаром отвечал на нее.
После этой ночи Эрнеста уже никак нельзя было назвать невинным. Интар усмехнулся этому, наблюдая, как новорожденный вампир потягивается и удобнее устраивается на кровати, потом робко улыбается партнеру.
— Как ты? — спросил Интар, погладив его по спине.
— До странного необычно, но хорошо. Это нормально?
— Да. Ты сильно изменился практически в один момент — это не проходит бесследно. К тому же появилась вампирская сила, которой раньше не было. Нужно время, чтобы освоиться.
— Хм... А я ведь никогда не делал ничего подобного.
— Понравилось?
— Да, — спрятав лицо в подушке.
— Тогда просто прими к сведению. Тебя ждет еще множество открытий.
— А что, все вампиры при обращении так...
— Я не могу говорить за всех, но обычно первая потребность вампира — утолить голод. Правда, у тебя первым делом проявился несколько иной голод.
— Прости.
— За что? Разве я был против? — улыбнулся Интар, тоже потянувшись.
— И... что дальше?
— Дальше? Рассвет скоро, и ты уснешь с первыми лучами солнца. Будешь спать так крепко, как никогда ранее. А когда проснешься — мы пойдем в город. Тебе нужно будет научиться охотиться и многим другим вещам.
Собственно, практически так оно и вышло. Эрнест оказался способным учеником и освоение новых возможностей и ограничений давалось относительно легко. А вот установление связи создатель-птенец таила целый ворох потенциальных проблем.
До обращения Интар чувствовал влюбленность в Эрнеста, но узы крови оказались прочнее, ответственность создателя пересилила остальное. А вот с самим Эрнестом было сложнее. Его влюбленность пустила более глубокие корни, и только в момент обращения сформировавшиеся желания не хотели так просто уходить. Но и установившиеся кровные узы тоже действовали. Поэтому порой юноша чувствовал некоторую раздвоенность.
Поначалу это не было так важно. Эрнесту нужно было банально научиться жить с новыми возможностями, контролировать свои силы. К тому же новые открытия затмевали остальное. Но все течет — все меняется.
На самом деле Интару стоило больших усилий дожить вместе с Эрнестом до его вампирского "совершеннолетия". После определенного периода напряженность между ними только нарастала, именно из-за двойственности чувств Эрнеста к нему. Парень терзался сам и Интару тоже было не по себе. Он пытался разговаривать с птенцом, объяснять природу его терзаний, пытался как-то исправить все это, но если что-то и выходило, то ненадолго.
К концу первого века жизни Эрнеста в новом качестве Интар признался сам себе, что не стоило его делать вампиром. Вечность грозила стать для Эрнеста непосильным испытанием. Да и психически он был не слишком стабилен.
Спустя еще пятьдесят лет они, по взаимной договоренности, расстались. Эрнест вернулся в Венецию, а Интар отправился на восток. Ему не очень нравилась эта идея, но вампир понимал, что иначе его птенец может выкинуть что-то совсем выходящее из ряда вон, что просто погубит его. А так оставалась надежда, что он успокоится.
Глава 32. Сны и размышления.
— Вот, собственно, так оно и было, — закончил рассказ Интар, нехотя выпутывая пальцы из алой гривы Зариме.
— Ты все еще винишь себя за его обращение? — спросил тот, садясь прямо напротив вампира.
— Как же иначе? Я же его создал.
— Но, как бы то ни было, ты все равно продлил его жизнь. Без тебя он бы умер.
— Да, но...
— Значит, тебе не за что себя винить. Он ведь тоже сам выбирал собственный путь.
— Я должен был догадаться, что он не сможет, — сокрушенно вздохнул Интар.
— Скажи, а разве, даже если бы ты знал, что он долго не выдержит вампиром, ты бы не обратил его, чтобы изгнать смерть, стоящую на пороге? — серьезно спросил Зариме.
— Честно говоря, я не знаю. Надежда — очень живучая. И хочется надеяться на лучшее.
— Вот видишь!
— Но не факт.
— Безусловно. Но решенного не перерешать, а прошлого не изменить. К тому же Эрнест еще не умер, а значит, рано ставить точку.
— И в кого ты такой мудрый? — восхитился Интар, ведь слова юноши, в самом деле, почти успокоили его сердце.
— В себя, — довольно усмехнулся Зариме.
— И в кого ты такой мудрый? — восхитился Интар, ведь слова юноши, в самом деле, почти успокоили его сердце.
— В себя, — довольно усмехнулся Зариме.
Вампир недоверчиво покосился на него, а потом спросил:
— И ты не ревнуешь к Эрнесту?
— Зачем? — на лице отразилось искреннее недоумение.
— Ну...
— Я никогда не буду тебя ревновать. И необоснованных подозрений не будет. Зачем? Наша связь крепка — это главное. А все остальное... Ты волен решать сам: где, когда и с кем.
— Тебе все равно?
— Ты не совсем правильно меня понял. Пока ты возвращаешься ко мне — все остальное неважно.
Честно говоря, Интара несколько смутила подобная логика. До этого его партнеры, но, в основном партнерши, были довольно ревнивы. Поэтому такие отношения были для него внове. И ведь не скажешь, что дело в излишней самоуверенности Зариме. Скорее тот относился философски, по принципу: отпусти, если вернется — то твое, а если нет, то и не было твоим никогда.
— Так когда мы отплываем? — поинтересовался Зариме, заставляя очнуться от мыслей.
— Через пару дней. Как только "Звезда Ночи" будет готова к продолжительному путешествию. Так что пора сбираться.
— Мне недолго, — пожал плечами юноша. — Да и Амаль поможет.
— Как он отнесся к перспективе путешествия?
— Со смирением, так сказать. Похоже, он возомнил себя моим защитником и телохранителем.
— Любопытно, с чего же?
— Ты знаешь. Я кажусь слишком слабым. К тому же он долгое время думал, что я потворствую твоим желаниям помимо собственной воли.
— Меня всегда удивляли подобные мысли! — возмущенно фыркнул Интар, садясь ровнее.
— Почему? Вполне логично. Здесь подобные отношения, мягко говоря, не поощряются, но много специально обученных невольников. Поэтому многие спешат сделать вывод, что, значит, кого-то принуждают. А если сопоставить нас чисто внешне, то...
— Все-все, я понял! — воскликнул вампир, вскинув руки. — У тебя просто убийственная логика.
— Скажешь, я не прав? — смиренно спросил Зариме, пожав плечами.
— Не скажу. Ладно. Главное, чтобы Амаль не лез к тебе с непристойными предложениями, — при этом глаза Интара грозно свернули, а Зариме заливисто рассмеялся:
— Скажешь тоже! Он никогда такого не сделает.
— Всякое возможно.
Это пространное замечание потонуло в поцелуе, после которого Зариме сказал:
— По-моему, тебя одолели вовсе ненужные мысли, и тебе нужно отвлечься.
— Пра-а-авда? — протянул Интар, а руки уже пробирались под рубашку парня.
— Точно говорю, — тот одним плавным движением пересел к нему на колени.
— Интересное предложение...
Кажется, это была последняя связная мысль, но Интар не жалел об этом. Как можно?
Потом Зариме мирно уснул, свернувшись под боком у вампира. Правда, сон снился вовсе даже не мирный, а странный. Ему снилось незнакомое небо, лазурное море и остров. Он становился все ближе, так что можно было различить поселение. Но Зариме знал, что вовсе не оно ему нужно. Где-то здесь есть древний, почти разрушенный храм, и кто-то зовет его. Ласковый голос:
— Приходи. Хоть еще не пришло твое время, но ты сможешь войти. Приходи, дабы узреть свою судьбу. А, может, и не только свою.
На этом сон оборвался. И хоть в нем не было ничего пугающего, Зариме сделалось не по себе. Он взглянул на спящего, а, значит, почти несуществующего для этого мира Интара, и, как ни странно, стало легче.
Такие сны становились все чаще. Большинство — воспоминания его детства. Порой такие, которые он никак не мог запомнить сам. Но иногда снилось и такое вот. Незнакомые места и чужие голоса. Они звали, и это казалось до одури правильным. И все равно становилось как-то не по себе.
То, что его связывают с каким-то пророчеством, Зариме знал всегда, но не разделял их точку зрения. Он знал, что, как дракон, далеко не самый сильный. Да, огненный, но такие бывали и до него. Все достоинство в том, что он один из последних детей королевы. Но это мало влияло на его жизнь. Мудрая мать всегда готовила из него не принца-дракона. А то, что говорили остальные... Да мало ли. Вот если бы еще не сны... Хотя, говорят, случалось и не такое, когда дракон входит в наследие. Но до этого еще далеко.
Зариме перевернулся на кровати, прижавшись к Интару спиной, и решил думать о предстоящем путешествии. Интересно. Не будет ли против него возражать Сулейман I? Хотя, он, кажется, развязал какую-то войну. И Насим с ним.
При воспоминании о кузене, он невольно улыбнулся. Они так непохожи, но суть одно.
Глава 33. Честь на кончике ножа.
Загруженная не только вещами пассажиров, но и товарами (отчего не совместить приятное с полезным?), "Звезда Ночи" покинула порт Трабзона с последними лучами солнца.
Среди прочего добра на борт были подняты два объемных ящика, и поставлены в отдельную небольшую каюту без окон. Карл и Виолетта очень настаивали, а Интар не видел причин отказывать. В итоге они оказались почти соседями — снизу.
Команда к пассажирам отнеслась спокойно, пусть даже на борту появилась женщина. Раз такова воля их капитана, то не их дело перечить. Да и Виолетта вела себя настолько холодно и отстраненно, что даже мало кто осмеливался просто заговорить с ней. Зариме догадывался, что вампирша использует свою силу. Но не чтобы притягивать, а наоборот — отталкивать.
Правда, эта холодность не распространялась на самого Зариме. С ним, как раз, Виолетта всячески кокетничала, конечно, стараясь при этом подгадать, чтобы тот был один. Это было не так сложно. Морской путь был долог, и Интар много времени проводил у руля, взяв на себя самые сложные ночные смены. А Зариме долго сидеть в каюте не любил.
Открытые бескрайние водные просторы поселяли в душе дракона смутную тревогу, но не настолько, чтобы отказаться от прогулок по палубе. К тому же большинство матросов принимали его едва ли не за своего. Хотя не обошлось и без стычки, которая сразу показала, что Зариме вовсе не беспомощен.
Это началось с первого дня пути. Один из матросов, которого не было, когда Интар ездил в Стамбул, начал задирать Зариме. В основном проходился по внешнему виду, что мужчине следует выглядеть по-мужски, а не рядиться в бабские шмотки. Тогда он получил в ухо от другого матроса — как раз жителя пустыни. Но это его не останавливало и язык за зубами держать не заставило.
Зариме очень снисходительно и терпеливо относился подобным выходкам, но к концу первой недели пути его терпение не выдержало. Когда матрос заметил, что не желает выслушивать комментарии от капитанской подстилки, глаза Зариме гневно сузились. Кажется, в них даже огонь полыхнул. Он сухо заметил:
— Как бы то ни было, но мне хватит мужественности поставить наглеца на место, если у него самого достанет смелости ответить за свои слова.
— Да ты... Я из тебя лапшу нарежу! — аж задохнулся от избытка чувств матрос.
— Попробуй, — вовсе недобро усмехнулся Зариме. — Можешь даже выбрать оружие, если тебе от этого полегчает.
— На ножах!
— Что ж, хорошо, — невозмутимо пожал плечами юноша. — Когда?
— Здесь и сейчас! — матрос почти рычал.
— Ладно. Прошу, дайте нам место, — попросил Зариме, стаскивая с себя бурнус.
Матросы поспешно расступились, но сквозь них как-то успел просочиться Амаль. Принимая одежду юноши, слуга взмолился:
— Прошу, господин, одумайся! Что я скажу Интару? Вдруг ты пострадаешь?
— Не волнуйся понапрасну. Это дело чести, и я не отступлю.
Говоря это, Зариме уже остался в рубашке и шароварах. Длинные волосы еще с утра были забраны в тугую косу и не мешали. Чуть подумав, юноша снял и рубашку. Его татуировка вызвала не один удивленный возглас, но ему самому было не до этого. Вернувшись к снятой одежде, он выудил пояс и вынул из ножен кинжал — подарок Интара. Сжав рукоять, он повернулся к обидчику с вопросом:
— Ну что, готов?
Тот презрительно фыркнул, доставая нож со словами:
— Я не баба, чтобы долго готовиться.
— У тебя еще есть шанс извиниться, — напомнил Зариме.
Вместо ответа матрос осклабился и сделал первый выпад, от которого юноша ловко уклонился, продемонстрировав кошачью грацию и изворотливость, а также игру мускулов под золотистой кожей.
Это не было изящным поединком с соблюдением дуэльного кодекса, скорее жестокая драка с поножовщиной. У матроса, видать, в этом был немалый опыт, и он надеялся быстро расправиться с Зариме, но не тут-то было. Каждый выпад встречал или контрудар или ловкое уклонение. Парень был подвижен, как ртуть. И, что хуже, кинжал словно был продолжением его руки. Наверное, звери так владеют когтями.
Где-то минут десять спустя матросу удалось нанести первый удар, почти царапину, по ребрам Зариме, но тот вообще не обратил на нее никакого внимания. Зато миг спустя бедро матроса украсил длинный порез, заставив зашипеть. Тотчас юноша предложил сдаться, матрос послал его и снова полез в драку.
