— Вот видишь, что бывает когда великий шаман вам жрать готовит или кротов ловит, а не размышляет о высоком. Про крапиву только сейчас вспомнил.
— Хочешь, я могу готовить... что нибудь?
— Да упаси всё духи разом нас от такой беды! — я в притворном ужасе схватился за голову.
— Это по русска шута пазывается? — криво ухмыльнулся Хатак.
— По русскИ шутКа Называется. Ну и произношение у тебя, старый. Но в данном случае, про крапиву, никаких шуток, и набрать её нам нужно как можно больше.
Наконец, настал момент, когда можно было приступать к обжигу моей посуды. Я решил использовать технологию постепенного поднятия температуры до самой высокой, с обратным постепенным понижением. Примерно полусуточный цикл. Сам загрузил печь, сам зажёг, сам поддерживал огонь — никому не доверил. И старшие, и младшие, проникшись серьезностью момента. Ещё бы, такое было лицо у великого шамана — явно творит что-то великое. Сами под руку не лезли, но всё время были на подхвате. А когда, уже ночью, процесс перешел в стадию остывания, и шаман перестал бестолково носиться вокруг печки, они подтянулись поближе и расселись вокруг, вопросительно глядя на меня. Я ведь всегда старался объяснить, что и как, и для чего я делаю.
Умотался я прилично, но что делать. Вздохнул и...
— Наш мир состоит из четырёх главных стихий. Огня, воды, воздуха и земли. Они не злые и не добрые, они просто могучие силы в окружении которых мы живём, и всё подчинено их воле и влиянию. Они постоянно соединяются и разделяются, — я сцепил и расцепил пальцы — перемешиваются и взаимодействуют. Все, что есть в этом огромном мире — их дети. Нельзя указать на что-то и сказать — это от земли, а это от воздуха. Даже самый простой камень — дитя земли и огня. Дерево — воздуха, земли и воды. Почти всегда огонь не может жить без воздуха, а воздух без огня может. Тоже Дневное око — это стихия огня, без него на Земле не было бы жизни. Но и без воды жизни тоже не было бы. Хотя эти две стихии напрямую и не дружат, а всё в этом мире живёт только благодаря им. — Я усмехнулся, глядя на внимающих каждое моё слово соплеменников. — Видите, как всё просто и как всё сложно.
— Человек, дитя всех стихий сразу. И нам очень важно знать — я поднял брусочек камня — из каких стихий состоит, например, этот камень? И если мы будем точно знать, какие стихии создали его и почему он получился таким, то пользуясь силами стихий, и мы сможем создавать что-то новое, что-то, чего раньше никогда небыло.
— Вот я взял глину, добавил воды — основу жизни, поместил всё это в стихию огня и воздуха. Что получится, мы увидим завтра.
— Но откуда ты знаешь, что должно получится, Учитель — почтительно задал вопрос Хват.
— Потому, что я пользуюсь знанием, которое мне передали мои предки.
— А как предки получали знания? — это Соле.
— Так же, моё Солнце, как можешь получить и ты. Сначала думаешь, потом берёшь и делаешь, смотришь на то, что получилось. Если не получилось, опять думаешь и снова берёшь и делаешь. Если не получилось, опять всё по новой. Это называется — экспериментировать и накапливать опыт. Так, например, родился рукопашный бой. В общем, рано или поздно получается то, что ты хочешь, или не получается совсем. А бывает и так, что получаешь совсем не то, что хотел но, тоже интересное и полезное.
— У-у, долго! — Протянул Белка.
— Зато очень интересно, ты уж мне поверь. Но не переживай, боец, того, что находиться у великого шамана вот тут — я постучал пальцем себе по лбу — вам, друзья мои, хватит на долго, на очень, очень долго.
— И это — хорошо! — Прикрыл удовлетворённо веки Хатак.
С утра я слегка поиграл у всех на нервах. Не спеша провели обряд умывания, потом неторопливо отведали холодного мяса, запив его взваром из трав, оч-чень полезным и... без сахара жуткая гадость. Все уже издёргались, но помалкивали, лишь Хатак, как самый авторитетный, поинтересовался.
— Кгм?
— Ладно — согласился я — давайте и, правда, посмотрим.
Меня самого слегка потряхивало, ведь появление керамики когда-то ознаменовало целый прорыв в человеческой цивилизации. Как бы не поважней того же колеса. Кроме шуток. Вон, Южно-американские цивилизации до какого могущества поднялись, а колеса не знали.
И не важно, получится у меня сейчас или нет, я своего всё равно добьюсь, но... хочу, чтоб получилось, прямо сейчас! Прямо тошнит — вот как хочется!!!
Печь была совершенно холодная. Кряхтя и стараясь как можно меньше измазаться в саже, я, одну за другой, извлёк на свет четыре глубоких чашки, большое широкое блюдо, два горшка литров на пять, несколько глубоких пиал и кувшин с узким горлом и красиво изогнутой ручкой. И всё совершенно целое! Не просто целое, а даже ни малейшей трещинки, ни единого пережженного пятна. Светло-серая, с лёгким голубоватым отливом, отзывающаяся на щелчок с приятным легким звоном. Господи, велик ты в милости своей, неужели получилось?!! И хотя нужно было посмотреть как она поведёт себя при нагреве, по какой-то внутренней радостной дрожи я понял — получилось!
— Вот! — я весело подмигнул пораженным соплеменникам — Теперь, друзья мои, есть вы будете как белые люди, из своих тарелок, а пить из своих кружек.
А потом, некоторое время, был гончарный бум. Все приложились ручками к глине, с тем или иным успехом. И, что самое интересное, лучше чем у всех получалось у Хвата. Ему бы практики побольше, стал бы большим мастером, но ему хочется быть великим охотником и бойцом, а не горшечником. Ну ничего, ломать его мечты не надо, а со временем потихоньку-помаленьку я его поверну в нужное русло. Пока же он делает регулярный урок, крутит горшки, а-ля банка под засолку, только ёмкостью литров по десять. Работает хоть и без огонька, но старательно и качественно. Сам я занимаюсь эксклюзивом. Подбираю рецептуры глины с добавками, подсыпаю различный песок, жженую кость, каменную пыль. Из состава лучше всего реагирующего на нагрев сделал пару котлов-горшков литров по пятнадцать, большой казан с крышкой и типа что-то сковороды, тяжелую объёмную штуковину, тоже с крышкой. Так как то и дело приходилось разжигать обжиговую печь и поддерживать там нужный режим, то махать "лопухом" или дуть для подачи воздуха надоело моментально. Разозлившись, оторвал от сидушки велосипеда трубку и вытесав две широких доски забабахал мощные меха на переносной станине, хочешь рукой качай, хочешь ногой. Сразу стало жить лучше, жить стало веселей. Сделал, вдогонку ещё одни, маленькие, для костра.
А ещё я сделал именные кружки. Добротные полулитровые бочонки, с ручками из завитушек и самое главное, на каждой кружке была своя аппликация и собственное имя. У Соле, мультяшное улыбчивое солнышко, у брата, соответственно, белка, смахивающая на ту что, зажигает в Ледниковом периоде. У Хвата на кружке растопыренная пятерня, а Хатак, как самый авторитетный получил, изображение перца, и подпись — Хатак крутой перец. Кстати, что такое перец все знали. Благодаря маленькому стручку красного перца незнамо как оказавшегося вместе с другими специями. Из горсточки семян, которые я бережно извлёк из него, взошло только восемь кустиков, которым я оказывал повышенное внимание. Правда, Хатаку всё равно долго пришлось растолковывать, что значит — крутой перец.
Ну, и себе любимому на кружке, вычурными завитушками, выложил скромно и просто — Я!
Все от своих кружек были в восторге. Да и то правда, получилось здорово! Не зря я шесть лет, в детстве, отходил в изостудию. И кстати бесплатно. При плохих-то коммунистах. А вот при хороших демократах, за то что мой сын посещал то же самое заведение и практически с теми же самыми преподавателями, отслюнить пришлось немало.
У Соле явный талант к рисованию. Когда наступит не лётная погода, я имею в виду позднюю осень и зиму, займусь с ней основательно.
И опять время словно ускорилось. Наконец, к середине лета, прогрелась маленькая речка. Теперь в небольшом затоне в обязательном порядке, каждый день, я всех обучаю плаванию. Можно было и раньше, но мотаться туда-сюда до Волги, с километр, каждый день — опасно. Это не двадцать первый век. В Затоне вода давно прогрелась, да только чтобы до неё добраться нужно метров двадцать через камыши и осоку ломиться по колено в илу. Так что, маленькая речка — лучший вариант. Сказать, что моей инициативе обрадовались, это сильно погрешить против истины, скорее наоборот. С плаванием тут было совсем плохо, то есть — совсем никак. Когда я притащил на берег своих "падаванов" и продемонстрировал, как люди могут плавать, они были в шоке, а когда я нырнул в одном месте, а вынырнул в другом, я застал их в совершенной панике. Пришлось вылезать из воды и усадив их вокруг себя снова делать мистическую "накачку" такого, казалось, простого дела как плавание.
— То, чему я вас учу, я называю рукопашный бой. Это не совсем правильное название. Я учу вас не только бою, я учу вас умению смотреть на мир так, чтобы он открывал свои тайны, чтобы видеть то, что не видят другие. Я учу вас относиться осторожно и внимательно к тому, что вы не знаете или видите в первый раз, а не разбегаться с криками и визгами в ужасе. Учу тому, что мы, всего лишь маленькая частичка средь могущественных стихий. Ещё раз повторю — их не надо бояться, их надо уважать и почитать. Всё это — тайная наука и искусство! Это нельзя изучить самому. Это можно взять от учителя, прилежно выучить то, что он тебе даст и, возможно, пойти дальше него. Потому что этот путь совершенствования самого себя — бесконечен! Поэтому, отныне, всё это мы будем называть Искусство Тай. То есть — искусство тайных знаний обо всём, что нас окружает в этом мире, и о том, как жить в нём хорошо не раздражая Великие Стихии.
Путей в искусстве Тай также много, как капель росы искрящихся на траве в утреннем солнце. И нет среди них неважных. Вот, например Хват. Хочет стать великим охотником и бойцом, и я уверен, когда-нибудь так и будет, но он вполне может стать ещё, например, горшечником — мастером-тай. Это значит быть лучшим в изготовлении из глины всего что только можно, а главное, чтобы не только он о себе так думал, самое главное, чтобы и остальные признавали его таковым. Вот как наш уважаемый Хатак — я кивнул в сторону внимательно слушающего меня старого охотника — давно уже стал мастер-тай в охоте. И это признают все. Кто-то сомневается в том, что Хатак настоящий мастер-тай в метании всего, что только возможно? — Я окинул взглядом молча внимающих ребят и Хвата. — Я так и думал!
— Один из путей Искусства Тай — рукопашный бой. Мы будем называть его Тайбо. Тайное искусство рукопашного боя. И если я для вас мастер Тайбо и ваш учитель, то поверьте, на своём жизненном пути я встречал людей, для которых я со своим умением всего лишь начинающий ученик. И если ученик не хочет учиться, никакой даже самый великий учитель не сможет научить его хоть чему-нибудь стоящему. Но если ученик хочет учиться, то он должен полностью доверять своему учителю.
— Я говорил вам, что Тайбо состоит из многих умений? Так вот плавание одно из таких непременных умений. Научившись плавать, вы сделаете первый шаг в понимании одной из Великих Стихий — стихии Воды. Научитесь не бояться её, а доверять, любить как мать дарующую жизнь и уважать как грозную силу. И вода обязательно отблагодарит вас. Вы поняли меня? — Я внимательно посмотрел в глаза каждому своему ученику и то, что я там увидел мне понравилось.
— А сейчас я вам покажу, как вода может быть щедра к тому, кто её любит и уважает.
И действительно, будто услышав, река одарила меня богатым урожаем раков собранных из многочисленных нор, усеявших подмытые глинистые берега. И это были не просто раки, а прям монстры какие-то, практически омары. За каких-то пол часа двенадцатилитровое ведро полное. Да ещё вынул четырёх весьма приличных налимов. Раки с укропчиком да солью — м-мм. А налимья уха — ещё осталось с пол стакана пшена, картошки подкапаем, лучок, петрушка и укроп... ох чую, нас сегодня ждёт шикарный "рыбный день".
Все хоть и радостно, но будто должное восприняли и раков, и налимов как подтверждение моих слов. И хотя в основе этого успеха был практичный расчёт, я точно знал, что здесь полно нор, а при том изобилии творящемся тут, они не могут быть пустыми, всё-же такое явное благоволение ко мне даже слегка напрягло. Словно подыграл кто. Б-р-р-р, свят, свят, свят! Аж на гусиную кожу пробило.
В общем, к концу лета, сносно плавали уже все. Даже Хатак хоть и "по собачьи" но вполне уверенно передвигался на короткие дистанции.
А время не стоит на месте. Лето уже давно перевалило за середину. Урожай попёр с огорода, только поворачивайся да не зевай. Земля за уход и ласку отблагодарила воистину сторицей. Не знаю уровень урожая того же гороха в двадцать первом веке, но тут по моим прикидкам, мы собрали мешка четыре. И остальное радовало не меньше. Та же картошка, ближе к осени, дала с одного ведра сам-двадцать или даже чуть больше — просто фантастика! Нас накрыло овощное изобилие, мы объедались огурцами и помидорами. А ещё лук, петрушка, укроп, чеснок, морковка, капуста, кабачки, тыква. Не ленись, собирай, когда чему пришло его время да правильно укладывай на долгое хранение под зиму. Благо погреб закончили вовремя и, положа руку на сердце, получился он любо-дорого посмотреть. Сухой, объёмный, с каменной обкладкой стен, с мощными деревянными стеллажами и двойным тамбуром с дверьми обитыми мехом. Короче, всё по науке.
Я, с новой посудой и продуктовыми возможностями изгалялся в готовке чуть ли не ежедневно. Как только на огороде созревает, то чему своя очередь подошла, тут же в дело. Наконец-то первобытные люди узнали, что такое щи, гороховый суп, тушеная картошка и капуста с мясом. Жареные кабачки, овощное и мясное рагу, тушеная тыква. Не обошел вниманием гороховую и пшенную каши с мясом. А ещё малосольные огурцы. Жаль семечки ещё не созрели, надавил бы масла дал бы "жару". Ну, надеюсь всё ещё впереди.
Во время готовки постоянно при себе держал Соле и её брата как можно чаще, чтобы перенимали опыт. И надо сказать дело двигалось очень неплохо. Надеюсь, что скоро смогу переложить многое из готовки на их плечи.
Также мы все, по моему настоятельному требованию, постоянно мониторили ситуацию с такими природными ништяками как: полевая ягода, дикая смородина и малина, ежевика и голубика, вишня, боярышник и шиповник. Всё это витаминное богатство обильно произрастало вокруг нас, но и конкурентов у всего этого было куда как много. Это возле себя мы хоть и с трудом, но смогли отвадить основную массу халявщиков до чужого, а в полях и лесах зевать не следовало. Мы и не зевали. Ходили на сборы целыми экспедициями. Потом обработка, сушка и в норку, т. е. в погреб. До самой поздней осени продолжались сборы и закончились, считай уж по снегу, на тёрне и чёрной смородине. Не забыли мы и о грибах с орехами. Их тоже запасали до самого последнего момента.
Где-то, в начале августа, неожиданно, наш боевой арсенал пополнился весьма интересным оружием. Помня мою просьбу Хатак и Хват, время от времени приносили мне различные образцы пустотелых растений и я их всегда браковал, что поделать — не то! Но однажды, вернувшись с очередной охоты Хатак вручил мне странное растение. Увы, я не ботаник, но такого точно никогда не видел. Ствол был коленчатый, как у бамбука, но это точно не бамбук. И структура волокна не та, а также отличалось строение колен. Колено практически не менялось по диаметру по всей длине. Если в нижней части оно было, например, сорок мм., то к концу колена около тридцати семи мм. Потом шел массивный межколенный узел, от которого отходили три геометрически правильно расположенных отростка с небольшими узорчатыми листьями. Следующее колено резко сужалось и начиналось уже где-то от тридцати мм. А следующее уже с двадцати. Длинна колен тоже резко варьировалась. Если первое колено было длинной сантиметров восемьдесят то, следующее уже где-то около шестидесяти, ну и т. д. Но самым интересным было строение внутренней части ствола. Внутри ствола проходило отверстие в виде трех-лучевой звезды, ну что-то типа мерседесовского логотипа. Сердцевина ствола не была мягкой, а наоборот, была частью ствола. Очень интересно! Растение обладало весьма приличной прочностью, но было одновременно и хрупким. Как только, не без труда, я преодолел предел прочности, оно с хлопком разлетелось на многочисленные длинные щепы. И что ещё важно, колена были очень ровные, очень.
