Обретенная Эквестрия. Часть 2. Поиск

— Гм, — буркнул Череп. — Это какая-то паранойя!

— Это необходимость, — отрезала девушка. — Не забывайте, что город находится под постоянной угрозой вторжения.

— Хромой старик с посохом — самый лучший защитник, — съязвил я.

— Ну, предположим, защитников тут чуть больше. Эти сараи, далеко не то чем кажутся. В случае чего, их внешние стенки падают, и тогда нападающих ждёт неприятный сюрприз.

— Даже так?

— Ага.

Мы медленно катили по дороге между деревьями, гадая что, ждёт нас впереди. Внезапно лес кончился, и колёса застучали по узкому бревенчатому настилу гати. Вокруг расстилалось унылое болото, украшенное редкими кипами кустов и тонкими стволами рахитичных деревьев. Впереди, километрах в трёх-четырёх виднелась невысокая гора, покрытая лесом.

— Нам туда, — сказала девушка. — Советую не разгоняться, гать петляет как змея.

— Дома! Мы скоро будем дома! — обрадовался Хвостик и забарабанил копытами по краю коляски. — Ура!

Гать действительно была мало приспособлена для гонок — слишком узкая и слишком скользкая. Местами брёвна крепко связанные стальным тросом полностью уходили под воду. В этом случае, ориентироваться приходилось исключительно по хилым вешкам. Представляю, какой кошмар ожидал безумцев решивших вторгнуться сюда с недобрыми намерениями. Местами из болота поднимались невысокие холмики, густо покрытые растениями. Интуиция подсказывала, что не просто так они там торчат. Конечно, гаубичная артиллерия и системы залпового огня препахают любые укрепления, но серьёзная войсковая операция стоит бешеных денег и прижимистые вояки без нужды не станут тратить дефицитные боеприпасы на уничтожение каких-то там пони. Так что, если б не хейтеры, обитатели Нового-Понивиля могли бы спать спокойно. Впрочем, будем надеяться, что грызущимся за власть сектантам сейчас не до разноцветных лошадок.

Внешне поселение свободных пони больше напоминало крупный партизанский лагерь или деревню хоббитов. Жители обитали в землянках вырытых по склонам пологого холма. Узкие улицы и переулки были замощены досками, а крутые подъёмы оборудованы лестницами. Вокруг царила немыслимая чистота, на всех свободных местах были разбиты аккуратные газоны и клумбы с цветами. Как позже объяснила Алевтина, дворников тут не имелось, придомовые территории были разбиты на сектора, и каждый сектор закреплялся за отдельной семьёй, которая следила за порядком. Немногочисленных лентяев наплевательски относящихся к делу не штрафовали, но подвергали общественному порицанию и бойкоту. Пони в большей степени социальные существа, чем люди, для них одиночество или изоляция — жестокое наказание, так что нарушителей почти не было.

Нам никто не препятствовал при входе в город, мы без проблем оставили технику на небольшой стоянке, взяли вещи и отправились по делам. Сначала Алевтина предложила заглянуть в ратушу — ей нужно было отчитаться перед Ен-Дрогосом, затем отвести домой Хвостика и, наконец, встретиться со Странницей. Предложение было принято единогласно.

Мы медленно шли, любуясь на красоту вокруг, а я думал каким, наверное, прекрасным местом был настоящий Понивиль, раз его неказистая копия вызывает столько положительных эмоций.

— Как здесь хорошо... — прошептала Искорка. — Жизнь на болоте конечно не сахар, но мне хотелось бы остаться тут навсегда!

— А по мне здесь просто дыра, — буркнул Череп. Впрочем, его слова прозвучали очень неискренне.

Обогнув большую землянку, которая, судя по всему, служила складом, мы вышли на площадь, которая в данный момент использовалась как детская площадка. Полтора десятка крошечных жеребят и кобылок возились в песочнице под присмотром молодой сиреневой пегаски с печальной мордочкой. Воспитательница глядела на малышей пустым взглядом, было заметно, что её мысли витают где-то далеко-далеко. Завидев нас, она встряхнулась и, явно вспомнив о своих обязанностях, громко сказала:

— Так, а теперь давайте споём нашу любимую песенку! Свитти Ель, начинай, солнышко!

Маленькая единорожка с белой, как снег шёрсткой, прекратила беготню, стряхнула песок с мордочки, важно откашлялась и затянула тоненьким, не лишённым некоторого очарования голоском:

Думали что Бэбс, очень-очень милая,

Подругой будет той, что нас бы поняла!

Но позже мы узнали, что она лишь хулиган,

Носится, так как восточный ураган...

Остальные детсадовцы перестали валяться в песке, выстроились в некое подобие шеренги и нестройно подхватили:

Бэбс Сид, Бэбс Сид, что же делать нам?

Задира на хвосте, нужно спрятаться, но где?

Бэбс Сид, Бэбс Сид, ходит по пятам!

Нужно нам сбежать и скрыться, так давайте торопиться!

Бэбс Сид, Бэбс Сид, она лишь всем вредит...

Тут из-за наших спин вырулил приотставший Хвостик. Заметив воспитательницу, он остановился как вкопанный, а затем с бешеной скоростью рванулся вперёд, крича на ходу "Мама! Мама"! Та вскинула мордочку, открыла рот, пытаясь, что-то сказать и в этот момент маленькая молния с расправленными крылышками врезалась в её бок, чуть не сбив с копыт.

Мы молча смотрели, как плачущая пегаска крепко-крепко прижимает к груди своё рыдающее сокровище, как верещит Хвостик, пытаясь вырваться из материнских объятий, как радостно скачут вокруг малыши, поднимая копытцами клубы песка и пыли...

— Давайте уйдём, — шепнула Аля, вытирая слёзы. — Не будем им мешать!

Руководитель города был высок, широкоплеч и грозен. Его светло-коричневая шкура бугрилась шрамами, огромные глаза смотрели пронзительно и прямо. Чувствовалось что перед нами суровый, закалённый в битвах воин. Доклад Алевтины он выслушал молча, не проронив ни звука. После того как девушка замолчала, он переступил передними ногами, вздохнул и покачал головой.

— Жаль, что так вышло... — голос Ена был низким и хриплым, — сейчас твоя помощь была как никогда кстати.

— Мне не оставили выбора...

— Понимаю. В любом случае, огромное спасибо за все, что ты для нас сделала. Весь город находится перед тобой в неоплатном долгу.

— Да ладно, — покраснев, пробормотала смущённая Аля и отступила на шаг.

— Значит, Идол Семург мёртв... — продолжил пегас. — Плохо. Очень плохо.

— Почему? — не выдержал я. — Он ведь был вашим врагом!

— Да, верно. Но он был ПРЕДСКАЗУЕМЫМ врагом. Понимаешь? За внешностью нелепого клоуна скрывался умный, расчётливый и очень рационально мыслящий человек. Для него, на первом месте всегда была собственная власть. Потому он никогда не рисковал. А вот Кон Аргон, совсем другое дело. Этот человек — одержимый фанатик, который может пойти на всё ради своих безумных идей.

— Понимаю, — мрачно кивнул я. — Значит, мы совершили большую ошибку.

— Нет! — твёрдо сказал он. — Вы поступили как благородные пони... и люди. Я сам действовал бы также!

С этими словами Ен подошёл к Искорке и склонился в глубоком поклоне.

— Благодарю тебя, сестра за то, что спасла ребёнка. Это великий подвиг! Спасибо всем вам!

— Но что вы собираетесь делать с хейтерами?

— Ничего. Если вновь нападут, будем драться. В крайнем случае, бросим город и отступим к Ладожскому озеру. В нашем распоряжении имеется небольшой флот рыболовных судов. Уйдём на остров Коневец. У меня очень хорошие отношения с настоятелем тамошнего монастыря. Конечно, всё придётся начинать заново, но стены всегда можно отстроить, а покойников не воскресишь!

— Мы привезли вам небольшой подарок, — сказал я. Возможно, он поможет в предстоящей битве.

— Да? И что это такое? — поинтересовался пегас.

— Три лазерных ружья, полностью готовых к бою.

— О, это конечно здорово! — обрадовался Ен. — У нас есть одно, но у него почти выработан ресурс фокусирующих кристаллов, мощность выстрела упала на шестьдесят процентов. Это... это просто королевский подарок!

Передав ему, контейнер с оружием мы покинули ратушу. Последнее что я слышал, уходя, были слова, обращённые радисту — Ен-Дрогос созывал командиров боевых отрядов на экстренное совещание. Да, этот парень даром время не терял.

На улице нас ждала целая толпа галдящих пони, во главе которой стояла счастливая мать, обретшая сына. Запинаясь и поминутно вытирая слёзы, она поблагодарила нас за спасение первенца. Сам виновник торжества крутился в ватаге таких же юных оболтусов хвастаясь игрушками. До нас ему дела естественно не было. Кое как вырвавшись из доброжелательной толпы, сто раз пообещав обязательно зайти на вечеринку которую собирались устроить в честь благополучного возвращения блудного сынули, мы отряхнувшись отправились на встречу со Странницей. Та, если верить словам Ена, в данный момент находилась в школе.

Школа Нового-Понивиля размещалась внутри огромной землянки способной вместить больше сотни обитателей города. Помимо обучения подрастающего поколения, она играла роль зала собраний, а также культового сооружения — там помещался алтарь посвящённый Селестии и Луне. Хотя верующих среди пони было очень мало, это не мешало им собираться каждую среду для богослужения и молитвы. Впрочем, сейчас школа пустовала, и мы надеялись переговорить со Странницей, никому не помешав.

Войдя внутрь, мы оказались в большом, слабо освещённом помещении. Несколько толстых бревен, словно колонны поддерживали потолок, деревянный пол устилали толстые камышовые циновки. В центре зала стояли парты двух видов — как для жеребят, так и для человеческих детей. У дальней стены висела чёрная, перепачканная мелом доска над которой колыхался широкий транспарант: "Добро пожаловать, табуняши"!

— Табуняши? — удивился я, и повернулся к Алевтине. — Что означает это слово?

— Да так, — пожала плечами она. — Классы здесь называют табунами, а учеников соответственно — табуняшами.

— Понятно.

Правая стена оказалась завешена детскими рисунками. Рисунки были не ахти, в меру корявы, в основном на них было изображено нечто пониподобное. Больше всего доставляли подписи: "Это мой первый рисунок, прошу не топтать копытами!", "А вот вам понифицированный Гагарин в скафандре!", "Мне чойто ни училося на уроке и я ришила накалякать няшную Флатти в насочках. Цок!" и прочее в том же духе. Сбоку висела великолепная картинка изображающая очень красивую девочку лет двенадцати. Подпись гласила: "Скай Игл. Пегас. Портрет моей тульпы". Смотрелся он очень мило, непонятно было только почему художник-пегас, написал имя своей подружки с маленькой буквы.

Чуть в стороне красовалась серия картинок, выполненная, судя по всему одним и тем же копытом. Серия была самокритично озаглавлена: "Спрайтовская мазня". Судя по обилию разномастных комментариев внизу, творчество художницы Спрайты, пользовалось большой популярностью.

Левая стена оказалась заставлена библиотечными шкафами. Сотни пухлых книг теснились на полках. Впрочем, окинув это богатство профессиональным взглядом, Искорка критически покачала головой.

— И кто так расставляет книги? Тоже мне, библиотека! Даже алфавитного каталога нет! Фи, отстой...

С трудом, сдерживая смех, я приблизился к стеллажам. Самый крайний был абсолютно пуст, в нём отсутствовало большинство полок. Табличка сверху гласила: "Творчество табуняш! Мы пишем не хуже Пелевина и Достоевского!". Ниже висел листочек со скромной надписью "Библиотека на реконструкции". Под ней клубилось несколько десятков ядовитых комментариев: "Верните рассказы, гады!", "Я не успел дочитать "Мою маленькую Дэши"! Садисты, скажите, хоть чем всё закончилось?!", "Разве нельзя пока выложить рукописи в других шкафах?" "Лайтинг Стар — хуман!", "Уважаемые табуняши, имейте терпение! Вы думаете, что так просто починить с нуля все сломанные полки? Как только придут новые дрова, мы распустим их на доски и восстановим стеллаж!". Похоже, страсти вокруг поломки кипели изрядные.

Дав нам, время оглядеться, Аля подошла к ближайшей парте и несколько раз звонко хлопнула ладонью.

— Странница, ты тут? Будь добра, выйди на секунду.

За большой ширмой стоящей у дальней стены послышалась какая-то возня. Громко стукнуло копыто.

— Кто там? — спросил мелодичный, но несколько сонный голос. — Что случилось?

— Это я, Алевтина! Мне сказали, что ты здесь, и я зашла поздороваться.

— Аля? Вот так сюрприз. Погоди немного, я кажется слегка задремала, эти дети способны укатать даже бешенного мустанга...

Звонко застучали копыта и из-за ширмы вышла стройная фиолетовая единорожка с заспанной мордочкой и всклокоченной чёрной гривой, пронизанной редкими пурпурными прядями. Заметив нас, она в растерянности остановилась.

— Добрый день, — сказала она, близоруко щурясь.

— Добрый день, — ответили мы хором.

— Знакомься, это мои друзья, — затараторила девушка. — Они новички в городе и я решила лично их представить...

Алевтина болтала, а я с нарастающим изумлением разглядывал единорожку. Сразу бросилось в глаза удивительное сходство Странницы и Искорки. Не в фигуре — моя подруга была ниже ростом, имела более широкую грудь, её ноги были короче и толще что вполне естественно, учитывая большой процент крови землепони текущей в жилах, но вот цвет шерсти, гривы и форма морды...

Всё ещё рассеяно слушая болтовню Алевтины, Странница развернулась к нам боком и потянулась зубами к краю занавески закрывающей маленькое подслеповатое окно. Внезапно Искорка громко вскрикнула и пихнула меня копытом в голень — на крупе хозяйки школы красовалась роскошная кьютимарка: пурпурная шестилучевая звезда, окружённая пятью маленькими белыми звёздами.

— Ты что кричишь, девочка? — дружелюбно поинтересовалась Странница, поворачиваясь к Искорке. — Мы ведь, кажется, раньше никогда не встречались?..

Тут она замолчала и вся подалась вперёд. Её глаза увеличились до размера чайных блюдец. Озадаченная Алевтина разглядывала нас, не понимая, что происходит. В наступившей тишине послышалась тихое покашливание и моя подруга медленно, запинаясь на каждом слове, хрипло спросила:

— Так это что?.. Значит... Значит получается ты и есть... моя мама?

Глава 15. Без Родины

— Скажите, Твайлайт, а почему вы решили сменить имя? — спросил я, удобно устраиваясь в потёртом мягком кресле.

— Твай. Для друзей только Твай. И, пожалуйста, давай уже перейдём на "ты". Согласен?

Единорожка изящным движением поднесла к губам чашку, наполненную терпким, морошковым чаем и сделала глоток.

— Без проблем... Твай.

— Так-то, лучше. Ненавижу формальности... Что касается твоего вопроса, то ответ очевиден. Имя Твайлайт Спаркл оказалось чересчур известным в Большом мире, и это породило массу проблем. Поверьте, мои дорогие — имя для пони не просто набор букв, а важнейший элемент личности, наравне с кьютимаркой. Потерять его — значит, лишится частички себя, утратить собственную индивидуальность. Вот кстати почему, многие рабовладельцы запрещают работникам иметь собственные имена, заменив их обидными кличками...

Я вспомнил, как радовалась Искорка, получив имя, и покачал головой. Всё-таки мало мы, люди знаем о психологии пони.

— Теперь вы понимаете, — продолжила Твай, — насколько нелегко было сделать подобный шаг.

— А я получила имя от Максима! — с гордостью сообщила моя подруга.