— Так и сделаем. — Сказал я, и почему-то меня наполнило воодушевление. Я начал оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь увесистого, такого, чтобы этим самым можно было вышибить двери. Но отыскать чего-либо подобного все равно не удалось.

— А что, интересно, вы чувствуете, когда не можете справиться даже с обыкновенной дверью? — Как будто самой себе сказала Мари.

— Гори оно синим пламенем! — В сердцах выпалил я.

— Точщ-щно! — Прошипел Сергуня и в глазах его затрепетал огонек надежды.

— Что? — Одновременно спросили мы с Мари.

— Точщ-щно! В лаборатории С-скотта должно х-хватить ингридиентов... а кис-слота — вот она... — Серега сплюнул на землю и та зашипела, от такого зрелища Мари даже вздрогнула. — Я думаю, чщ-щто с-смогу с-сделать взрывчатку. Для этого нужно ацетон и ещ-ще ... э-э-э... перекис-сь водорода...

— Ты чего двери продезинфицировать решил?

— Я тебя с-сейчщ-щас-с продезинфицирую.

— Тих-тих! Я тут просто интересуюсь.

— Корочщ-ще!

— Короче, рвануть тут все к такой-то матери. И не заморачиваться! Правильно?

— Ну, ты прос-сто гений! — Съязвил Серега. — Кс-стати, ЕС-сли мы по дороге уроним то, чщ-щто я с-сделаю, то с-стучатьс-ся будем уже в ворота рая...

Тут зазвонили колокола, и всем стало как то уж очень не по себе.

— Колокол зовет меня. Обратного пути нет... — Сказал Сергуня с выражением. Прям Шекспировский Гамлет, ему бы еще Ерика в руки, так вообще не отличить. Только к чему это он? Он-то тут при чем?

— У тебя завышенное самомнение... — Хихикнул я, но Серега смолчал и пошел первым.

Глава 19

В голове у хомяка гудело, и он не мог пошевелиться. Что-то не давало ему двигаться, все его лапки затекли. А сквозь гул в одеревеневшей голове звучала какая-то удалая песня. Голос, напевавший ее, был старчески хриплый.

— Хей хо! Хей хо! — Звучало в голове у хомяка. Но тут голос резко перестал петь, стал нервным и заорал. — Давайте ребята, быстрее... Это страшно. Мы не сможем выдержать этого... Небо становится темным... Это то, что мы думаем... Он горит! Горит! Нет, он не работает! Не работает! Эй! Эй!! Ты куда идешь? Куда ты идешь?! Клара!

На фоне этого голоса звучал постоянный высокий противный звук. Ванька не сразу понял, что это металлом скребут по точильному камню.

Хомяк открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд. Через несколько секунд ему это удалось, и он увидел потолок. Неимоверных усилий стоило хомяку повернуть голову, в черепе тут же закопошилась боль и тошнота подкатила к горлу. "Ну вот", — подумал хомяк, — "сотрясение мозга".

— Ты очнулся? — Спросил старческий голос. — Хомяк ничего не ответил. Ему было попросту не до этого. Он снова пытался сфокусировать взгляд.

Неподалеку от него стоял пожилой мужчина крепкого телосложения, с седой окладистой бородой. Но вот, что больше обеспокоило хомяка чем сотрясение мозга, так это то, что мужик точил огромный топор, а сам хомяк был прикован к разделочному столу, на котором багровели остатки запекшейся крови.

Ванька изо всех сил завертелся на столе, пытаясь освободиться, но его приковали очень хорошо. А тут еще на старика снова напал приступ безумия.

— Это оно! Прекрати это! У тебя нет совести! Если бы только она была спасена. Нам бы не пришлось торчать здесь! — Крича, старик отмахивался топором от воображаемых противников.

Ванька заерзал еще интенсивнее, а глаза его округлились от страха.

— Что вы собираетесь со мной делать? — В ужасе заверещал Ванька. — Я вовсе не подопытная крыса. Я — хомяк! А хомякам нужны льготы! Или вы — прости Господи, так сказать, зоофил. Тогда я с уверенностью заявляю, я — человек! Может, конечно, в это и трудно поверить, но уж поверьте мне на слово. А еще за мной придут друзья, и...

Но старик его не слушал и продолжал свое.

— Я не виноват! Там был корабль! — Старик посильнее сжал рукоять топора и сделал шаг в сторону прикованного зверька.

— Конечно, вы не виноваты! — Отчаянно орал Ванька. — С кем не бывает. Корабли они такие! Это вовсе не ваша вина! Но я того корабля не знаю! И не видел! У меня есть очень хороший знакомый психолог!!!

— Он появился из ниоткуда! Вдруг стало темно! Я ничего не мог сделать. Летиция! Бедная, бедная Летиция! Если бы я тогда был с ней...

Старик уже стоял рядом с хомяком и замахнулся топором, но вдруг остановился, опустил свое оружие, и повернувшись в сторону заорал, грозя кулаком.

— Эй! Ты! Ты! Стой! Да, это ты! Я точно знаю!

— Да... Вот так-то лучше... Это все он... А я тут не причем... — Лепетал, в полуобморочном состоянии хомяк и трясся всем своим небольшим телом, представляя в красках как его маленькая, но очень умная голова отделяется... дальше он представить просто боялся.

— ЗАТКНИСЬ!!! — Заорал старик, и яростно замахнулся топором.

— ВЫ — МАНЬЯК!!! — Заорал в ответ Ванька и крепко зажмурился.

Лезвие топора громко лязгнуло рядом с ухом хомяка, а сам топор, свистя, упал на пол. Старик что-то прохрипел, потом застонал и глухо повалился на пол. "Сердечный приступ", — подумал Ванька, но глаза открывать не решился.

— Дорогой, давай прекратим это. — Послышался женский голос. Хомяк открыл глаза и оторопел. На месте старика стояла пожилая полная женщина в фартуке и косынке на голове. Старика хомяк со своего положения не видел, но примерно представлял, что с ним произошло. — Пришло Время остановиться. — Она наклонилась и погладила мужа по голове.

— Правильно, гражданочка. — Не найдя ничего другого ляпнул хомяк. — Так и надо, маньяков прям на корню.

— Все хорошо. Все закончилось. Прости. — Тихо шептала женщина, но слова эти адресовались явно не в сторону Ваньки. По щеке у нее прокатилась слеза и она посмотрела на зверька. — Мой муж много лет назад был капитаном корабля. Это был огромный корабль. Он им так гордился.

— Но это вовсе не оправдывает криминальные действия вашего мужа! А если я в суд подам?

Но женщина как будто не слышала хомяка.

— А потом произошел несчастный случай. Много людей погибло. Все обвиняли моего мужа...

— А-а-а, ну тогда все понятно, вот откуда у него сдвиг по фазе. Так вы меня освободите или нет?

— Ему было так тяжело...

— Я не понимаю, вы что тоже не особо вменяемая! Я требую освободить меня.

— Глупо, правда? Неважно сколько ты выпил — трагедию забыть невозможно. Он встретил Летицию. Она верила, что он не виновен.

— Конечно, не поверь такому...

— Она помогла ему пережить все это. Но... она умерла. Почему люди умирают так быстро? — Женщина встала и подошла к хомяку.

— Э-э-э, дамочка, я надеюсь, вы не собираетесь повторять подвиги вашего мужа?

Но она аккуратно открыла замки, сковывающие Ваньку, и положила связку ключей на стол. Хомяк потер онемевшие руки и посмотрел на женщину, та была просто сама не своя от горя, она каким-то макаром только что убила своего мужа. Ванька осмотрелся по сторонам, и обнаружил рядом с собой наполовину отпитый стакан воды.

— Выпейте гражданочка, вам от этого должно полегчать... — Сказал хомяк и протянул стакан женщине. Та благодарно кивнула, осушила стакан залпом, а потом испуганно посмотрела на Ваньку.

— Что ты мне дал?!

— Воды... — Удивился хомяк. — На водку вроде не похоже, да и вообще запаха постороннего там не было! Вы уж мне поверьте!

— Там был яд... — Обреченно прошептала она.

— Вот блин! — Взвизгнул хомяк и зажмурился снова, а потом тихонько прошептал: — Извините, я не хотел...

— Это ключи от дверей монастыря. — Как-то не очень в тему заговорила она. Перед смертью обычно не это говорят. — Мой муж ждет меня. Он такой нетерпеливый! Вы знаете? Спасибо вам, я бы сама не решилась...

Последние слова она уже прохрипела, а потом раздался глухой удар об пол. Ванька подозревал, нет — знал наверняка, что это. От этих мыслей ему стало очень плохо как на душе, так и в желудке.

Хомяк нервно ходил по комнате, но никак не мог понять, как ему отсюда выбраться. Единственная дверь, которая была в комнате, оказалась заперта, а до замочной скважины он не дотягивался, да и подставить было нечего. Еще больше его волновал вопрос, что же все таки тут происходит, и кто такая Летиция, раз за нее отдают жизни как чужие, так и свои. Ну, и наконец, соседство с трупами вгоняло его в состояние паники. На всякий случай он вооружился ножом, который нашелся среди всевозможных инструментов, но и для этого он потратил как минимум минут пятнадцать. Он просто опасался того, что кто-то вскочит за его спиной, и напугает тем самым его до смерти. Поэтому хомяк постоянно оглядывался.

Потом он сел. Покричал немного, сорвал голос, откашлялся немного и покричал снова. Но это тоже ни к чему не привело, а еще он представил, что на его крик может заявиться какой-нибудь внучок этой милой парочки, а его и так пытались за сегодня убить несметное количество раз. Подумав, он покричал шепотом и начал перебирать всех кто за сегодняшнюю ночь пытался его убить.

— Итак. Сначала был Витек, но ему простительно, он все-таки друг. Потом была мертвая, или не совсем, но выглядела-то она как мертвая, короче, не зря ее, так сказать, посадили на цепь. Ей этого я не прощу. Потом было это чудо с крыльями. Тоже мне, злодей переросток, и нечего было так орать, не задавило бы потолком. Ему-то я точно не прощу! Хотя, ему мое прощение уже врядли понадобится. Затем, не спросивши дозволения, по голове и в кусты, в смысле на стол. За что не понятно! Слава богу, что хоть ретивая женушка блюдет правила морали. А то Бог знает, чем бы все это закончилось, хорошо, что даже в бессознательном состоянии я все-таки понимал ценность писем и прихватил их с собой...

— Ванька, это — ты? — Послышался за закрытой дверью знакомый голос Витька. Хомяк аж подпрыгнул от неожиданности.

— Да. Конечно, я! — На глазах у него начали наворачиваться слезы. Он подбежал к двери, и начал бы вилять хвостом, если бы таковой у хомяка имелся нормальной длинны. — Помогите, Витенька, Эллинька, со мной тут такое! Ну, просто не описать! Вытащите меня отсюда!

— Как? — спросил Витек.

— Ну, стену поломайте, только вытащите меня отсюда!

— Ага, если сейчас начнем, то к утру следующего года справимся. Там что, нет больше выходов?

— Нет! — Ванька огляделся и вдруг зацепился взглядом за люк под столом. — Хотя...

— Что — "хотя" — Послышался знакомый голос Элли.

— Тут есть люк. Но я туда боюсь.

— А ты притворись бесстрашной канализационной крысой и лезь туда. — Раздраженно сказал Витек.

— Но только ползи в том же направлении, куда двигаемся мы, понял?

— Эх, понял... — Вздохнул хомяк, взял керосиновую лампу стоящую рядам с точильным станком, и открыл люк.

— А там мы тебя как-нибудь найдем. Только не забывай про направление. — Внесла последние коррективы Элли.

— Да лезу уже, лезу... — Обреченно сказал хомяк, перекрестился и полез.

Ванька шел по узкому коридору, выкопанному прямо в земле и совершенно не отделанному. Этот коридор чем-то напоминал нору. Письма он перевязал веревочкой, которую нашел рядом с точильным камнем в комнате старика, и повесил на шею рядом с амулетом. В левой руке он нес керосиновую лампу, а в правой сжимал нож, для хомяка он был, как меч. Пламя в лампе трепетало от сквозняка, гуляющего по туннелю. Ветер создавал странные звуки, и появлялось ощущение, что за очередным поворотом зверька ожидают ужасные чудовища, он трясся, но шел, никого там не обнаруживал, а они как будто перебегали за следующий поворот.

Не смотря на то, что поворотов в этом коридоре было предостаточно, туннель все равно, насколько понимал Хомяк, вел сравнительно прямо, просто вырыт был как будто огромной извивающейся змеей.

Лицо девочки появилось внезапно, в нескольких сантиметрах от мордочки хомяка. Он отпрянул назад и выставил перед собой нож. А она грустно произнесла.

— Я тоже умирала в одиночестве!

— Ты кто?! — Заорал на нее Ванька.

— Шерилл, но это уже ничего не значит. — Ответила она.

— Если и ты попытаешься меня убить, то я за себя не ручаюсь. И пусть меня потом обвиняют в детоубийстве. — Хомяк храбрился, пытаясь не броситься назад сломя голову от ужаса.

Тут письма на шее у хомяка поднялись в воздух и начали тянуть Ваньку за собой, как будто Шерилл и листочки бумаги были двумя магнитами.

— Эй, а ну не балуй, а то я... — Погрозил хомяк, но Шерилл смотрела на письма с таким же удивлением, как и сам зверек. — Это мои письма! Как ты сказала, тебя зовут?

До хомяка постепенно начало доходить, что эти письма адресованы девочке, и стремятся попасть к ней. Тут даже сама Шерилл не виновата.

— Шерилл. — Повторила девочка удивленно. Впервые за несколько сотен лет не ее боялись, а она сама боялась.

От упоминания имени письма рванули с новой силой, и тонкая веревочка на шее хомяка лопнула. Письма стаей влетели в девочку и Шеррил, вспыхнув ярким белым светом, начала покачиваться в воздухе, поднятая неведомой силой.

— Другие? Письма? Их так много? — Удивленно промолвила девочка.

— Да, и они могли принадлежать мне. Это же письма королевы. И за такую переписку можно было получить огромные деньги, а теперь они испорчены. Ты знала, что после твоего рождения твою мать заперли в темнице замка? А она отправила тебя в монастырь, чтобы спасти. И оттуда она тоже писала тебе! Теперь-то ты понимаешь, каких денег меня лишила? — Хомяк перешел на обреченный визг. — Она не видела тебя, но представляла, как ты выглядишь. Она не знала, что ты умерла, и поэтому продолжала писать. От этого письма приобретают двойную цену. А это — целое состояние. А ну отдай мне их обратно! — Уже в полный голос орал хомяк.

— Что? Нет! Почему мне больно?! — начала говорить девочка. — Что? Она любила меня? Нет! Нет! Мне страшно!

— Так отдай письма обратно!

— Что происходит? — Схватившись за голову, кричала девочка, а ее все дальше и дальше уносило вверх. — Нет! Помоги мне! Нет! Я ненавижу тебя! Не бойся меня! Ты... Ты... — Она коротко взвизгнула и исчезла.

Хомяк расстроено сел, поставил рядом с собой лампу и долго смотрел в то место, где только что была девочка-призрак по имени Шерилл, и куда только что канули столь драгоценные письма, а потом тихо произнес.

— Шерилл, а что это за чувство, когда тебя любят?

* * *

Мы с Мари сидели возле горящего камина, и пили найденное там же вино, которое уже изрядно разогрело кровь и ударило в голову приятным дурманом, пока Серега колдовал в лаборатории Скотта. Он сказал нам, что мы ему будем только мешать, да и я был не против некоторое время провести с Мари наедине. Я развалился на полу, опершись о стену спиной, а Мари сидела на корточках и грела руки у огня. Я как раз рассказывал одну из своих историй про мои неудачные похождения по девушкам.

— Так и что же с тобой потом произошло? — Весело спросила она.