История вечного наслаждения

— Вы совершенно правы друзья, — улыбнулся, старик. — И ты, Господь Жорж, и ты, Господь Майкл. К тому же я вижу, что вы знакомы с доктриной Аватар.

— С доктриной Ава... чего? — не понял Жорж.

— Аватара, с санскритского — "тот, кто сходит". Божественное воплощение, сошествие бога или другого возвышенного существа, преодолевшего, благодаря совершенствованию, неизбежность повторного рождения, в тело простого смертного. — Со знанием дела пояснил я.

Седовласый старик утвердительно махнул головой.

— Вполне исчерпывающий ответ. Остается только добавить, что в нынешней ситуации Господь Майкл является Аватарой Вишну.

Я решил продемонстрировать еще раз свои глубокие познания в восточной философии и поэтому добавил.

— Существует два рода Аватар: рожденные женщиной и "не имеющие родителей", в этом случае их называют Анупадака.

Старик удивленно поднял бровь.

— Ого! Так, оказывается, с вами есть, о чем поговорить.

— Ну, а теперь как с нами более или менее разобрались, пришел и наш черед узнать, а кем имеем честь беседовать, — весьма кстати вмешался в разговор Майкл.

— Ах, да, я совсем забыл. Прошу меня извинить, я саньянсин.

— Саньянсин... кто? — снова не понял Жорж.

— Если мне не изменяет память, саньянсин означает, индусский монах, отшельник, отвергнувший мир во имя постижения Бога и сужения человеку. — В очередной раз я сыграл роль энциклопедического справочника.

— Значит, вы отвергли мир и теперь прозябаете в этой дряхлой лачуге? — удивлению Майкла казалось, не было предела.

— С вашей точки зрения я, может быть, и прозябаю, как вы соизволили выразиться, но согласно существующим религиозным воззрениям я нахожусь на довольно высокой, в отличие от вас, точке эволюционного восхождения к постижению Абсолютной Реальности.

— Нельзя ли говорить немного проще! — в сердцах воскликнул Майкл. — Не знаю как у кого, но у меня в последнее время, когда я слышу подобные слова, сразу возникает желание кому-нибудь начистить физиономию или, по крайней мере, хорошо набраться.

— К сожалению нельзя, мой хороший, как бы сильно я этого не хотел. Дело в том, что любая наука или область знаний имеет свой специфический язык, без усвоения которого тайны сокрытые в них, увы, так и останутся тайнами. А теология, как и любая иная грань человеческого познания вселенной, также имеет свою терминологию, и как не крути, вам придется ее усвоить. Тем более вам это край как необходимо, вы ведь Аватары, чему же вы будете учить людей, если ничего не знаете? Ведь так, мои хорошие?

— Н да, — после некоторых раздумий нарушил молчание Майкл. — Я так и знал, что все это хорошо не кончится. И вот, пожалуйста, нам, оказывается, придется еще учится. А разве тех знаний, которые мы получили в школе, нам не хватает?

— То чему вас учили в школе можно назвать знаниями только в двух случаях: или вы большой шутник, или вы просто дурак.

— Значит, нас будут учить?

— Да, и первым кто начнет приобщать вас к религии мудрости, буду я. Прошу любить и жаловать. — Старик отступил шаг назад и низко поклонился. — Мы ждали пока вы подрастете, окрепнете и вот теперь, по нашему, мнению вы вполне созрели для понимания некоторых не очень сложных метафизических истин.

— Но, к сожалению, у нас нет времени! — Вдруг опомнился я. — Мы потеряли всех коров и пастушков и обязаны найти их как можно скорее, а уже потом предаваться философским размышлениям.

Старик предостерегающе взмахнул рукой.

— Стойте, послушайте, что я вам скажу. Вы можете искать их хоть целую вечность, но не найдете.

— Почему! — закричали мы все разом.

— Потому что их украл сам Господь Брахма!

— Как!!! — прокатилось над лесом.

— А вот так! Сам Господь Брахма по наущению злодея Хамсы изъял из этого плана реальности ваших коров и пастушков, и вернуть их, уж поверьте мне, с вашими способностями и познаниями вам не удастся.

Тяжко и обречено вздохнув, мы попадали на траву и предались грустным размышлениям о превратностях судьбы и о том, что мы теперь скажем дома.

— Не отчаивайтесь, — седовласый саньянсин подошел к нам и погладил по белокурой головке Майкла. — Я здесь далеко не случайно, а для того, что бы помочь вам с достоинством выбраться из этого затруднения.

В глазах у Майкла блеснула искорка надежды.

— Вы сможете нам помочь?

— Именно для этого я здесь.

— Вы не врете?

— Последний раз я врал своей жене, когда приносил домой остатки зарплаты. А не женат я уже, по крайней мере, жизней десять.

— Тогда скажите где нам искать пропавших коров и пастушков.

Саньянсин улыбнулся и указал рукой на хижину.

— Не стоит спешить. Всему свое время. Для начала давайте пройдем в мою хижину. Прошу, будьте моими гостями.

Мы вскочили и поспешили за ним следом.

— А не лучше ли нам побеседовать на природе? — поинтересовался я, заглядывая старику в лицо.

— На природе нельзя! — Категорически ответил он. — Те истины, о которых я буду говорить не предназначены ни чьему уху кроме вашего. Слишком уж они секретны, что бы стать достоянием широкой общественности.

Удовлетворенный ответом я не стал больше задавать вопросов.

Но, к сожалению, нам так и не пришлось побеседовать в хижине. В самом начале этой главы при описании хижины саньянсина я употребил слово "ветхая" дабы характеризовать ее конструктивные особенности. И я оказался не далек от истины.

Вход в это строение был весьма низким, и чтобы войти необходимо, было, наклонится, что старик и сделал, но, по-видимому, не настолько сильно насколько следовало. Войдя в тесное соприкосновение со лбом саньянсина, хижина угрожающе задрожала и, в ту же секунду развалилась, словно карточный домик, обдав нас клубами удушливого дыма. Захлопав крыльями, с соседнего дерева взлетела испуганная птица.

— Вот черт! — старик озабоченно почесал затылок. — Видно все-таки придется беседовать на свежем воздухе. Может это и к лучшему. Кстати, мне врач беседовал чаше бывать на воздухе. Будем только стараться говорить тише.

— Где же теперь вы будете жить, и предаваться философским размышлениям об Абсолютной Реальности? — спросил Жорж, ковыряясь носком башмака в развалинах хижины.

Тот ничего не ответил. А, усевшись под тень дерева жестом пригласил нас сделать тоже самое.

— Итак, Господа, проникнетесь мыслью, что нет ничего в мире случайного. И совершенно не случайно то, что мы сейчас с вами встретились. Все свой черед и свое время. Надеюсь вам это понятно?

— О, да! — за всех ответил Майкл и щелкнул пальцами.

Тут же у него в руке возникла запотевшая кружка пива с толстым слоем пузырчатой пены.

— Продолжайте-продолжайте, — сдувая пену, сказал он, заметив, что старик пристально на него смотрит.

— Вот вы, наверное, удивляетесь, — продолжил, следуя совету Майкла, наш учитель, — почему такой казус с вашей планетой. Почему она вдруг исчезла с проявленного плана реальности? А ведь все объясняется очень просто.

— Вы так считаете? — Майкл держал в руках уже вторую кружку пива.

— Послушайте Господь Майкл, — вдруг занервничал старик, — я хоть и саньянсин, но ничего человеческое мне не чуждо. Не могли бы вы...

Он не успел договорить, как Майкл в очередной раз щелкнул пальцами и, в обеих руках старика материализовалось по кружке.

— Премного благодарен. Сразу видно, что вы настоящий Бог. Ваше здоровье!

— Так вот, — послышалось благородная отрыжка, — повторяю. Все объясняется очень просто. Вот у вас на планете, большинство законов начинается формулой "Никто не может оговориться незнанием законов", и естественно, что нарушение закона никого не оправдывает. Между тем, большинство людей, живя в Космосе, находилось в полном неведении относительно космических законов, нарушая их на каждом шагу своей жизни, нарушая их каждым своим поступком, словом и мыслью. Вот! — Вторая кружка тоже оказалась пустой. Старик с сожаление на нее посмотрел и печально вздохнул. — Красиво я все-таки сказал. Такое со мной редко бывает.

— И один из этих законов звучит так: "Все хорошее быстро кончается". — Вставил свое слово Майкл.

Саньянсин задумчиво на него посмотрел и протянул кружку.

— А ну-ка плесни мне сынок, а то что-то я потерял нить мысли. Так на чем я остановился? — спросил он после непродолжительного времени потребовавшегося на то, чтобы содержимое кружки перекочевало в его желудок.

— На том, что основная часть жителей Земли только тем и занималось, что нарушала космические законы, — напомнил я.

— Вот-вот, именно! Нарушало, нарушает и, будет нарушать. Или не будет уже...? Или все-таки будет? А? — Саньянсин в сердцах плюнул. — Вот черт! Опять потерял нить мысли! Где я ее мог потерять, вы случайно не знаете? — Скорчив жалобную физиономию, он глянул на Майкла.

— Конечно, знаем. С чего бы это нам не знать. Сами не раз и не два теряли. Нить мысли всегда заканчивается с последним глотком. Поэтому, чтобы нить мысли была бесконечной не должно быть последнего глотка. — Щелчок пальцами как бы поставил точку в предложении.

С кружкой, которую держал в руках старый саньянсин вдруг произошла метаморфоза. Словно раздуваемый мыльный пузырь она увеличилась в размерах, и стала походить больше на ведро, чем на емкость для питья. Одновременно с эти она до краев наполнилась холодным пенистым пивом, после чего держать ее в руках стало весьма проблематично. Поставив ее перед собой на траву саньянсин, устремив взгляд куда-то ввысь, надолго задумался. Мы тоже молчали, не решаясь помешать полету мысли. Наконец Майкл не выдержал.

— Учитель, — тихо сказал он, тыкая пальцем в кружку. — Оборванная нить мысли там.

Тот опустил взгляд.

— Я знаю. Я просто в последний раз посмотрел трезвым взглядом на небо, откуда все мы родом. Ну что ж, по-видимому, в этом и состоит высший смысл творения — хотя бы периодически забывать о своем божественном происхождении. Хотя бы иногда тыкаться мордой в дерьмо. А я вот всегда думал, зачем это Господь сотворил его? Дерьмо я имею ввиду. А теперь понял. Уткнувшись в него своей физиономией, вдохнув незабываемый аромат, попробовав специфический вкус, понимаешь — не мое это. Не из этой я субстанции сотворен.

— Ну, это как сказать, — вставил свое слово Жорж. — Знал я немало товарищей, для которых стихия дерьма, словно мать родная, а весь остальной мир — вражеская территория.

— И не говори Жорж, — согласился старик. — Но не будем отвлекаться. Продолжим нашу беседу. Сейчас только освежу память и обрету наконец-то утерянную нить памяти.

С этими словами он минут на пять приложился к емкости с пивом.

— Ага! Ну вот, все в порядке! Итак, да будет вам известно, что Космос же не знает нарушения своих законов. Чтобы вы не делали, закон остается неизменным. Вы можете разбиться при встрече с ним, но он останется непоколебимым, как непоколебима скала, о которую разбиваются волны прибоя. Вот как я опять красиво сказал! Разбиваются как волны прибоя. Красиво, не правда ли? Только к чему я это сказал? — опять охмурился саньянсин. Но тут его взгляд упал на пиво, и он снова минут на пять замолчал.

— И что вы на это скажете, господа? — спросил он, вытирая рукавом бегущее по подбородку пиво.

— Печальны ваши слова, уважаемый учитель. И много в них нелицеприятной правды для нас землян. Но это ни сколько не решает проблему с пропавшими коровами, телятами и пастушками.

— А вот как раз и решает, потому что решение этой проблемы находится в вас самих!

— В нас самих?

— Да. В вас самих, но только вы об этом не знаете. И в этом ваша главная беда и несчастье.

— Не пойму, как мы можем решить эту проблему, если ни кто из нас коров не крал и, поэтому не знает, где они находятся, — изумился Майкл. — Если конечно... — он подозрительно покосился на нас с Жоржем.

Саньянсин снисходительно улыбнулся.

— Нет, Майкл, твои друзья к этому совершенно не причастны. Но оставим это. Вы мне лучше вот, что скажите, кто создал мир?

Майкл аж поперхнулся пивом.

— Так кто ж его знает! — воскликнул он возмущено.

— Ну, как вы можете не знать столь простых истин, вы же Боги!?

Мы некоторое время недоуменно смотрели друг на друга.

— По правде сказать, и вы об этом знаете, мы не настоящие боги. Мы это... как бы это сказать — временно подрабатывающие богами.

— Но вы должны стать настоящими богами, друзья мои! Вам придется стать ими, даже если вам этого не хочется. Это будет трудный и долгий путь. Но я уверен, вы пройдете его! Давайте же за это и выпьем! И пусть звон бокалов возвестит по всей вселенной о рождении богов нового поколения. Богов, которых ждут великие дела и свершения!

Когда все выпили, саньянсин уже тихо добавил.

— В дальнейшем вам, конечно, придется забыть о спиртном.

В этот раз Майкл поперхнулся в несколько раз сильнее.

— Нет-нет нет! — поспешил заметить старик, встретившись с ним взглядом. — Вы откажетесь добровольно, вот как я. Ни кто вас не будет принуждать бросить пить.

— Ну, если так. Хотя я не могу себе представить те обстоятельства, которые меня вынудят сознательно отказаться от столь полезного для здоровья продукта, — недовольно проворчал Майкл, вытирая пену с губ.

— Я все же возвращусь, если вы позволите. к заданному мной, вопросу. Откуда взялся мир?

— Естественно, сам по себе, из ничего он взяться не смог, — высказал я предположение.

— Это и коту понятно, — поддакнул Майкл.

— Согласен, — кивнул саньянсин. — Дальше.

— Дальше? Ну, в принципе у нас на Земле консенсуса по этому вопросу не было никогда. Каждый разумел причину мира в меру своего разумения и...

— И это весьма положительный момент в истории нашей человеческой цивилизации, — снова вставил свое веское слово Майкл. — Благодаря сему обстоятельству на Земле случилось большое количество войн. Столько людей поубивало друг друга, доказывая свою точку зрения, на то кто создал этот бардак почему-то называемым миром, что просто душа радуется. Без данных обстоятельств жизнь на Земле представляла бы собой невыразимую скуку.

— Полностью разделяю ваши чувства, но я все-таки хотел бы дослушать Федора. — Саньянсин выразительно посмотрел на Майкла.

Майкл похлопал ресницами и приложился к кружке пива.

— ...и местных религиозных традиций, — продолжил я свое объяснение. — Вообще-то, ваш вопрос, уважаемый саньянсин довольно труден, ибо в нем заключена та великая истина, от постижения которой зависит все наше бытие. Может быть, если бы мы знали ответ на этот вопрос, судьба человеческой цивилизации сложилась бы по иному. Вы, надеюсь, проясните нам этот вопрос?

Саньянсин задумчиво на меня посмотрел и почесал нос.

— Я бы с радостью, но я и сам не знаю.

Жорж, ковыряющий что-то сучком в траве поднял голову.

— Вот это номер! Сами ни фига, не знаете, а нас пытаете.

— Нет, конечно, кое-что мы знаем, — поспешил оправдаться старик. — И этого "кое-что" ни так уж и мало, как может показаться на первый взгляд. И об этом "кое-что" я сюда и послан рассказать. Хотя то, о чем я должен поведать, в принципе, вам известно уже давно, но, к сожалению, забыто. Если быть точнее информация эта чуть ли ни каждое столетие чрез самых достойных людей передавалась на Землю. Каков же результат? Да ни какого! С таким же успехом можно пытаться перешибить ствол столетнего дуба сухой соломинкой. В своей высокомерной гордости вы отвергали все, что не согласовывалось с вашими примитивными бреднями, которые вы почему-то называли научным мышлением. Вот и доигрались! Где теперь ваше это вшивое научное мышление?