Шаманы. Книга первая

— При всём уважении... — начала она.

— А ты не подумала, что девочке понадобится вся защита её наставника? Вспомни об Эльреги.

Орка задумалась, да уж, при всём желании невозможно забыть хозяина непонятной школы "для знахарей и следопытов, госпожа Исхаг". Надеюсь, воспитателю девочки не придёт в голову вернуться за Грань пока дочь не вырастет настолько, чтобы постоять за себя. Конечно, не стоит забывать — эльф будет связан могучей магией хранителя, то есть клятвой... но кто помешает ему учить малышку, не слишком старательно, если вдруг окажется, что его новое обиталище слишком тесно или причиняет боль. Или возникнет другое, пока неведомое "но", которое позволит эльфу решить, что можно учить девочку выживать кое как... Нам такого не нужно, решила Исхаг и коротко кивнула головой. Решено! У эльфа будет драгоценный кристалл, но хранителем станет Древний — так оно надёжнее.

И спустя пару мгновений сумела оценить картину "Удивлённый до самых печёнок эльф". Ещё бы, всякий эльф вытаращит и без того большие глаза при виде легендарных кристаллов.. И выругается по-орочьи!

— Откуда такая редкость?!

— Добыто из земли, — хмыкнул Гичи-Аум.

Орка укоризненно покачала головой, кто бы мог подумать, эльфийский маг ругается, как последний орочий бездельник! И этот наставник собирается воспитывать Исхагор, хорошему же девочка у него научится!

Поражённый эльф неожиданно вспылил:

— Я понимаю, что добыто из земли, а не из пучины морской! Я о другом спрашиваю!

Орка снова покачала головой, экая несдержанность! Вот взять того приснопамятного друга народа гномов по имени Эльреги — совсем другие манеры, спокойствие, основательность, неторопливость. А этот учёный потрясает кулаками перед носом хозяйки шатра, а сам до сих пор не назвал своего родового имени, и вообще ничего не сказал о принятом решении. Отвернувшись, она занялась делами, эльф опешил. Оглянулся на Древнего, и орке показалось, что призрачный волшебник смутился.

— Я приношу извинения хозяйке дома за несдержанность, — эльф склонился в вежливом поклоне, — удивление моё велико, госпожа Исхаг. Я принимаю ваше предложение и прошу называть меня Таркилег. Я из рода Бронзовой Птицы.

Орка со всей вежливостью ответила на поклон:

— Я серая орка из клана Черноногих.

Гичи-Аум склонил голову — две седые косы скользнули на грудь, обтянутую шаманским нарядом с нашитыми золотыми бляшками.

— Я Отец Долины, Гичи-Аум, хранитель долины гейзеров.

Эльф склонился ещё раз:

— Господа.

Древний поставил на ножки маленькую Исхагор.

— А это Исхагор, приёмная дочь орки Исхаг из клана Черноногих. Родовое имя девочки неизвестно.

— Пустяки, — возразил эльф, — главное, известен род матери, клан Черноногих. Остальное оставим на волю судьбы.

— Ты настаиваешь на магической клятве. Проведём ритуал сейчас? — Древний уставился на взволнованного эльфа.

— Успеется,— отмахнулся эльф, — сейчас мне интересен потенциал девочки, и все возможные сведения, какие может вспомнить уважаемая Исхаг. Но вначале сведения. Расскажи мне, всё, что знаешь, госпожа, желательно составить полную картину происшедшего с ребёнком.

— Прямо сейчас? — осведомилась орка, — время позднее, да и девочке пора отдыхать, видишь, глаза закрываются.

— Если можно, то побыстрее.

— Иначе умрёшь от любопытства? — Гичи-Аум явно насмешничал, но получалось у него необидно.

— Да, уважаемый, — рассмеялся эльф.

— Хорошо, но вначале я уложу малышку, а ты пока осмотрись в новом доме.

Эльф слегка поклонился и мгновенно втянулся в кристалл.

Орка с облегчением поклонилась Древнему. Тот вежливо ответил наклонением головы.

— Вот теперь я за вас обеих почти спокоен, — высказался хранитель.

— Почти?

— Оставляем немного на долю случая, — пояснил хранитель, — всё предусмотреть невозможно. Из-под земли вас не достанут. И не качай головой, из-под воды — тоже. Мои водяные охраняют подземные реки и озёра, рыбка не проскользнёт. Но воздух, увы! У меня нет возможностей намертво перекрыть долину с воздуха.

— Не доверяю я этому эльфу, — буркнула Исхаг.

— Тогда почему согласилась с моей просьбой?

— Я говорю о том, другом эльфе.

Древний кивнул.

— Не нравится мне эта школа знахарей и следопытов. Разведчики недр. Недра ли они будут разведывать? Надо бы с этим разобраться... — Древний размышлял вслух.

— Вот именно, — кивнула Исхаг, — практикой его ученики будут заниматься в близлежащих горах, скорее всего. Следопыты!

Она тяжело задумалась. Итак, следопыты! Молодые, рьяные, глупые, замечающие каждую мелочь, да ещё и преданные своему учителю. Чего не вспомнят, эльф вытащит магией из их бестолковых голов. Через горы молодняк не пройдёт, по всему по периметру долины они неприступны — хранитель обезопасил свои владения насколько возможно. Но есть узкий проход в соседнюю долину, где охотятся волки. И там нет ловушек. Значит, что? Маскируем проход так, чтобы следопыты не нашли? Нужно ли? На всякий час не убережёшься, значит, будем учить малышку так, чтобы смогла укрыться не только от любопытствующих следопытов, но и от самого эльфийского колдуна.

Решено.

Глава 14

За размышлениями старая шаманка не заметила времени, уложила малышку, утихомирила скулящего львёнка, не позволив ему лечь у выхода. Решительным жестом выслала вон волков... пусть отправляются в своё логово. Под внимательным взглядом Древнего она навела привычный порядок в шатре, приготовила своё спальное место, и попыталась вспомнить всё, что ей известно об эльфийских кланах. Справедливости ради стоит отметить, что известно ей крайне мало, да и те немногие сведения почерпнуты из бесед с наставником Фарги. Живых эльфов ей довелось видеть и зрелище было не из приятных. Пленников клана Чёрных Волков вели к огромному шаманскому костру, возле которого их умертвили и сожгли во славу духов-покровителей рода, на этом почему-то настояли шаманы Чёрных. Слава всем духам, это было почти семьдесят зим тому, и с тех пор степные кланы не выступали в войнах против перворождённых. Строго говоря, поправила себя орка, им было не до войн, этим обескровленным войной орочьим родам и кланам. Да и что хорошего в любой войне? Орка передёрнула плечами, вспомнив погибшего сына и его воинов. Ой-бой, как давно это было...

Хм... Таркилег из рода Бронзовой Птицы. Как гласит древняя орочья легенда, если в наименовании эльфийского рода есть название какой-либо птицы, то сородичи имеют два облика — эльфийский и птичий, то есть могут обращаться в указанных птиц. Но в нынешнем случае наименование птицы отсутствует. Надо ли понимать так, что этот эльф может обращаться в любую птицу? Или только птицу с бронзовым опереньем?

Эльф, стремительно покинувший новое убежище, уже успел ответить на вопросы Древнего. Да, внутри этого камня достаточно удобно. Да, он согласен учить девочку всему, чему она сможет научиться. Да, он не нуждается в дополнительной клятве, всем известна орочья верность слову и ему не нужны дополнительные гарантии. И снисходительно пояснил заинтересованной орке смысл слова "гарантии". А затем полночи выпытывал подробности приключения Исхаг и маленькой полукровки, так что старой орке пришлось добросовестно вспоминать все подробности собственного жития, которые было угодно знать неугомонному эльфу. А его интересовала многое — масти коней погибших магов, клановые знаки, цвет плащей, тип причёсок, татуировки, украшения, форма подков лошадей, эликсиры, амулеты, форма носков сапог. И наличие жезлов в руках. Были? Ах, не было? А нашейные цепи были? Что было изображено на чепраках коней? Куда были обращены головы убитых, на восток? На запад? Ах, на север! Ты раздевала магов? Осмотрела? Татуировки, подмышки проверила? Что изображено? Ты возвращалась на место трагедии? Нет? Разумно, а волков посылала? Нет? А вот это нехорошо, надо было повелеть своей стае пройти по следу. А духов послать не сумела? Не подумала? Понятно. И так далее...

К середине ночи эльф угомонился и впал в задумчивость. Исхаг с облегчением выпила кружку остывшего отвара, кажется этот Таркилег притомился. Надолго ли? Скорее всего, призраки не устают. А если так, то дело плохо... шаманка обречённо прикрыла глаза, когда эльф снова обратил к ней взор, пылающий жаждой познания. Если этому эльфу случалось обучать кого-либо в школе, то его ученики, скорее всего, вдрызг напились гномьего самогона на радостях, когда их достойный учитель исчез. Но к удивлению орки, эльф не стал мучить вопросами её, а обратился к хранителю долины, проигнорировав гримасу Исхаг.

— Я бы хотел уяснить кое-что для себя, если ты не против, Древний.

Гичи-Аум важно поправил на груди огромный медальон, подвешенный на толстой цепи и благосклонно кивнул.

— В чём состоит лично твой интерес? То, что я вижу здесь, больше всего походит на убежище для старой шаманки и маленькой полукровки.

Древний прищурился на огонь костра:

— Исхаг появилась в сопровождении гнома и девочки, намереваясь поселиться в долине. И вежливо попросила моего гостеприимства, в отличие от множества гномов и трёх гномьих шаманов, которые сочли себя хозяевами долины. Она изложила свою просьбу и спокойно стояла, не переступая границы и невозмутимо ждала ответа. Меня подкупила вежливость, чувство собственного достоинства, а также понравилась умненькая девочка. И вот Исхаг здесь вместе с тремя волками и детёнышем горной кошки. А вчера прилетали два ворона, но я запретил им беспокоить хозяйку шатра ночью.

— Конечно, я искала убежища для себя и маленькой Исхагор, — поторопилась добавить орка, — меня фактически изгнал собственный клан. Точнее, совет клана решил сменить старую шаманку на юного Говорящего с духами. Родители девочки погибли от рук неизвестных магов. Много ли проживут две беззащитные женщины в орочьей степи? То, что я шаманка, стоит не больше мелкой монеты, если налетит отряд из пары дюжин воинов. Поэтому мы с дочерью состоим на службе у гномьего короля и находимся здесь под защитой хранителя долины.

Эльф согласно покивал, дескать, я всё понял. Но Исхаг рано обрадовалась спокойствию.

— Некоторые выводы я уже сделал, — эльф снова забегал от стены к стене, — но пока воздержусь от высказываний, мне надо подумать ещё над многими несоответствиями в твоём рассказе.

Он уставился на орку весьма внимательно и даже с некоторым вызовом. Исхаг не возражала, единственное, чего ей хотелось сию минуту, так это спать. И она мгновенно уснула, не дойдя двух шагов до приготовленного спального места, так что Древнему пришлось перемещать шаманку с помощью духов. Оба призрака, эльф и Древний, долго смотрели на спящих смертных женщин, затем эльф вежливо откланялся и исчез в камне.

... Орка переложила камешек из правого сосуда в левый, предпочитая привычный счёт дней, принятый в орочьих кланах. Эльф же использовал свой метод, который снисходительно преподавал одновременно орке и малышке, устроив непонятное приспособление, использующее дневное светило. Орка хмыкнула про себя, каждый эльф сходит с ума в одиночестве, есть такая поговорка у людей... а теперь и у орков. После некоторых препирательств, призвав в качестве судьи Древнего (причём, эльф обозвал Гичи-Аума непонятным словом "дипломат"), они сошлись на том, что один день они разговаривают с Исхагор по-орочьи, второй день посвящён гномьему языку, а два — эльфийским наречиям. Закаливание и поддержание здоровья девочки, к удовольствию шаманки, полностью находилось в её ведении, зато владение парными эльфийскими мечами эльф торжественно возложил на себя, как и усиление необходимой для этого мускулатуры. Орка заметила в пространство, что никаких парных мечей в обозримом будущем не предвидится. Где, во имя всех духов, она возьмёт ему эти Хогровы мечи? Эльф отмахнулся, заметив, что это не её печаль.

Далее они вновь сошлись едва ли не в рукопашную при попытке выработать необходимый план занятий девочки. Двое непримиримых опекунов малышки долго препирались на грани скандала и в нескончаемом споре почти перешли на личности, так что Гичи-Аум почёл за благо вмешаться и даже отделил обоих наставников непроницаемой воздушной стеной друг от друга. После чего пристыженные представители двух непримиримых рас решили, что в случае спорных вопросов они обращаются к Древнему и его голос будет решающим в затеянном ими споре.

Несмотря на столь благое решение, Гичи-Ауму приходилось выступать в роли миротворца неоднократно. И Древний всё чаще ловил себя на мысли, что происходящее ему нравится и с течением времени он всё больше проникался расположением к обоим непримиримым. Отец Долины с удовольствием вникал во все мелочи быта и жизни своих гостей, судил непредвзято, справедливо и не обидно для обоих. И постепенно, затратив на притирку почти две луны, оба воспитателя наконец-то нашли общий язык и теперь проводили вечера тесной компанией, допуская в шатёр волков и Деги. Маленькая львица изрядно подросла за две луны, и теперь почти сравнялась ростом и весом со своими воспитателями. Юная Исхагор уже научилась составлять фразы на орочьем языке и весело, но не слишком связно щебетала по-гномьи. С эльфийским обстояло похуже, но Таркилег не унывал и не торопился, всему своё время.

Он снисходительно пояснял старой шаманке суть затруднений малышки, именуя старую орку госпожой едва ли не через слово:

— Должен тебе сказать, госпожа Исхаг, эльфийские дети и даже полукровки развиваются... как бы тебе сказать... — прищёлкнул он пальцами, — скачкообразно. Вот сегодня они немного рассеянны, может быть, бестолковы и невнимательны, но назавтра наставники вдруг обнаруживают, что преподаваемая наука усвоена и усвоена накрепко. Словом, уважаемая госпожа Исхаг, не тревожься. Всему своё время.

Результаты стараний призрачного волшебника не заставили себя ждать и теперь, спустя две луны, орка не уставала возносить благодарность всем духам, не позволившим эльфу покинуть бренный мир. В долгих беседах за полночь эльф выслушивал её повествования о происшедшем в мире орков, людей и гномов. К сожалению, об эльфах она не могла поведать ничего, кроме глупых слухов. Но Древний озаботился отправить в земли перворождённых с десяток духов с наказом разузнать что творится в благословенной земле эльфов. Духи, никогда не покидавшие долины, вернутся нескоро, говорил Древний, им известно только примерное направление, а кто сказал, что оно правильное? К тому же духи слабеют по мере удаления от долины, так что им придётся искать себе пропитание. Его духи едят, если так можно выразиться, силу земли, иногда согласны на силу потока, вырывающегося из-под земли, ну, и на силу разрушения в том числе, последнее даже предпочтительнее. Так что обитателям долине гейзеров придётся ждать неопределённо долго.

Жизнь разумных в долине гейзеров налаживалась. Волки по-прежнему снабжали дичью маленький клан и учили Деги охотиться на оленей. Правда, Исхаг сомневалась, что прочие львы загоняют добычу подобно волкам, но жругих учителей у Деги не было. Пока львица не вырастет и не научится охотиться, как и положено представителю её вида, она будет жить в стае. А затем она уйдёт в поисках пары и начнёт свою длинную взрослую жизнь в этих горах. Дикий зверь не должен жить в жилище людей, поэтому звери изгонялись из шатра на ночь, но никто не препятствовал им, если они являлись засвидетельствовать своё почтение обитателям орочьего жилища.