— Вот! — сказал он решительно. — Два самых лучших!
Щекой он чувствовал восхищенный взгляд Ольги.
— Всё, что пожелает господин, — слегка поклонился купец. Привстав, он пошарил где-то под прилавком и торжественно извлек оттуда два не очень крупных, слегка помятых крапчатых плода. Они выглядели далеко не так красиво, как собратья на прилавке. Но отступать было некуда — если начать привередничать, торговец мог и отказаться продавать по дешевке. Теомир осторожно принял вожделенные плоды из рук торговца, коротко кивнул, пытаясь выглядеть беззаботно, и они с Ольгой отошли немного в сторону. Девушка благоговейно приняла от него одно из яблок и без лишних разговоров впилась в него зубами. Теомир последовал ее примеру.
Знаменитые плоды оказались донельзя кислыми и жесткими, словно деревянными. Теомир почувствовал, как скулы сводит отчаянной гримасой. Ольга выглядела не лучше. Они заставили себя прожевать по глотку, но повторять почему-то не захотелось. Стараясь не глядеть друг на друга, они украдкой выбросили надкушенные фрукты в большую мусорную корзину и бок о бок пошли дальше. Теомир жалел не столько четверти всех своих денег, сколько разрушенные иллюзии. Впрочем, вокруг виднелось столько диковинок, что долго хмуриться ребята не могли.
После недлинных фруктовых прилавков они попали в мясной ряд. Здесь стояла ужасная вонь от протухающих по жаре кишок, костей, копыт и прочих малосъедобных частей туш. Само гниющее мясо на виду не лежало, а со всех сторон продавцы с энтузиазмом зазывали купить всякие диковинки вроде соловьиных язычков или запеченных в тесте грашских колибри. Затем на них волной нахлынули запахи свежевыпеченной сдобы и горячего черного хлеба. Наконец, после мучных рядов они выбрались на открытое место возле рыночной изгороди.
Посреди небольшой площади торчал дощатый помост под поношенным полотняным навесом, когда-то выкрашенным тусклыми красками во все цвета радуги. Вокруг помоста собралась жидкая толпа. Кто-то скверно играл на губной гармошке, и изможденная девица с землистым лицом и в неприличном лиловом трико ходила по сцене на руках, изредка делая сальто под заунывные взвизги инструмента. На небольшом возвышении сбоку стоял ражий детина с румянцем во всю щеку и призывал публику "посмотреть на несравненную акробатку Малефтину и лучших шутов на тысячу верст в округе". Несравненная акробатка Малефтина изредка бросала в его сторону злобные взгляды. Подойдя поближе, Теомир с Ольгой переглянулись и дружно фыркнули.
— Не знаю, смогу ли я так же кувыркаться, но на руках точно хожу не хуже! — вполголоса заявила Ольга. — А где шуты?
— А вот он, видно, и есть главный шут! — кивнул Теомир в сторону детины. — Если уж Малефтина — акробатка...
Они снова переглянулись и затряслись в беззвучном смехе.
— Эй! — кто-то бесцеремонно толкнул его в плечо. — Деньги давай!
Теомир недоуменно уставился на говорящего. Паренек чуть выше его, но уже в плечах, в оборванном трико, похожем на Малефтинино, протягивал ему измызганную шапку, внутри которой болтались несколько мелких монет. Наглые водянистые глаза парня бесцеремонно ощупывали их обоих.
— Ну, долго еще ждать? — сплюнул он Теомиру под ноги. Тот с трудом удержался, чтобы не ударить наглеца.
— Какие деньги? — как можно спокойнее спросил он. — Я тебе ничего не должен.
— Ишь ты, не должен! — нехорошо ухмыльнулся нахал. — Представление смотрел? Смотрел. Вот и раскошеливайся, коневод.
— Я не смотрел представление, — все таким же через силу спокойным голосом ответил Теомир. — Мы только что подошли и сейчас уходим. Отойди с дороги.
— Сначала дашь деньги, потом пойдешь куда хочешь! — цыкнул на него циркач. — Ты что, плохо меня понял? Ты нарываешься, да?
Его голос повысился почти до надрывного визга, на них начали оглядываться.
— Ты деньги зажилить хочешь, у нищих артистов кусок отобрать? Ах ты сука...
Он резко осекся, когда кинжал Теомира, неслышно выскользнув из ножен, уперся ему в живот.
— У нас, коневодов, принято выпускать кишки обидчикам, — хотя глаза парня почти застила ярость, голос его оставался едва ли не мурлыкающим. — Хочешь меня обидеть, да?
Несколько мгновений циркач переводил взгляд с кинжала на бешеное теомирово лицо и обратно, затем попятился.
— Ну погоди, навозник! — просипел он сквозь зубы. — Встретимся еще!
Теомир с Ольгой проводили его взглядами.
— Зря ты так... — неуверенно сказала девушка. — Повернулись бы просто да ушли...
— Ага, и поймали бы нож под лопатку! — мотнул головой Теомир. — Я таких бродяг видел в Столеграде. Если сразу не осадишь, на голову сядут. Как таких только конязь терпит? Пошли лучше отсюда, а то еще вернется с дружками.
Солнце уже почти скрылось за крышами, когда Теомир с Ольгой, по уши нахлебавшиеся новыми впечатлениями, наконец, покинули обезлюдевший рынок. Они вернулись к своему месту, но там оказалось пусто: видимо, так и не проданных коней уже увели обратно на постоялый двор. Молодые люди вышли с рынка одни, неуверенно вглядываясь в незнакомые улицы и пытаясь понять, правильную ли дорогу они выбрали. Длинные тени от домов и заборов протянулись через дорогу, улицы стремительно пустели. Теомир с Ольгой, внезапно почувствовавшие себя неуютно в чужом городе, заторопились побыстрее добраться до постоялого двора. Спешили они тем сильнее, что в животах у обоих довольно громко бурчало. Осторожно перешагивая через лужи помоев, груды конского помета и объедков, они неуверенно вертели головами, пытаясь вспомнить приметы. Вечерний город выглядел совсем не так, как утренний, и сгущающиеся сумерки с трудом разгонялись редкими масляными фонарями, едва тлеющими на столбах.
— А вам недалеко осталось, — откликнулся на вопрос какой-то случайный прохожий дед. — На третьем перекрестке налево, потом опять налево — и в аккурат к "Золотой чаше" и попадете. Только чего вам петлять ровно зайцам? Вот сейчас в переулок вертайте, и тут уж прямо выйдете. Темно там, правда, ну да глаза у вас молодые, шеи не сломаете. Я вот, помнится, пацаном только такими проулками и бегал, и уж как быстро получалось — не поверите! Город из конца в конец как ветер пролетал!
Поблагодарив словоохотливого деда, Теомир вопросительно взглянул на Ольгу. Та кивнула, и они решительно свернули на безлюдную улочку. Там действительно стояла почти полная темнота. По обеим сторонам стояли глухие высокие заборы, из-за которых не доносилось ни звука.
Они шагали в быстро опускающихся сумерках. Высокие заборы закрывали большую часть отсвечивающего оранжевым неба, и небольшие облака то и дело закрывали последние лучи уходящего за горизонт светила, сгущая и без того густые тени. Несколько раз ребята запинались за неразличимые во мраке выбоины, оскальзывались на каких-то отбросах.
— Смотри, — остроглазая Ольга махнула рукой в сторону замаячивших впереди огоньков. — Кажется, скоро доберемся.
Воздух прорезал негромкий свист. Большая темная фигура мягко спрыгнула на землю перед ними, так что молодым Всадникам пришлось резко остановиться. Ольга ойкнула и отступила назад.
— Офигительный вечерок! — хрипло произнесла смутная фигура перед ними. — Ну что, погуляли, сопляки?
Кто-то сзади сильно рванул Теомира за плечо, и он отлетел к забору, больно ударившись плечом. Его тут же схватили за руки, прижали к нетесаным доскам. Рядом сквозь ладонь, зажавшую рот, замычала Ольга.
— Что тебе надо? — бешено крикнул Теомир, пытаясь вырваться, и его тут же с силой ударили в солнечное сплетение. Парень согнулся пополам, судорожно хватая воздух.
— Не рыпайся, — насмешливо посоветовал другой голос. В последних отблесках заката Теомир узнал парня-циркача с базарной площади. — Говорил же я, что еще встретимся!
Коротко, почти без размаха он ударил Теомира в лицо — раз, другой.
— Вот тебе на память, чтобы повежливее разговаривал в другой раз. Слышь, Хорек, на Малефтину этот навозник пялился, а платить не захотел. Ну-ка, пусть заплатит сейчас!
Тот, кого назвали Хорьком, с готовностью размахнулся, но циркач взмахом руки остановил его.
— Обыщи его, дурак, по морде дать всегда успеешь! Деньги ищи! — в голосе вора слышалось раздражение.
— Да, Акробат, сейчас, — тупо откликнулся второй. Теомир почувствовал, как его обшаривают ловкие пальцы, рванулся и снова получил оглушающий удар в лицо. В полуобмороке он повис на удерживающих его руках. — Вот.
Второй вор протянул Акробату тряпицу медяками.
— Медные гроши, — разочарованно протянул циркач. — Что-то небогатый ты, навозник. Или у девки деньги хранишь, а, нищеброд? Может, пощупать ее как следует? Эй, пацаны, что скажете?
Налетчики весело загоготали.
— Ну-ка, Сизый, проверь...
Одна из фигур протянула руку к Ольге. Послышалось яростное проклятие, затем раздался короткий взвизг и звук оплеухи.
— Кусается, — пожаловался Теомиру Сизый. — Во дура... Чо ей, жалко?
— Ты, дебил! — прошипел разъяренный Акробат. — Еще раз тявкнет — голову тебе откручу и скажу, что так и было! Деньги нашел?
— Нет... — разочарованно протянул Сизый. — Ничего нету, только вонючие шарики какие-то.
— Да уж, нищеброды... — процедил Акробат сквозь зубы. — Что же ты, навозник, без денег на базаре делал? Аль своровать что хотел? Так ты даже не думай, там наша территория. Ладно, оставлю-ка тебе еще подарочек на память. С девкой бы твоей позабавиться, да времени нет... — Тихо прошелестело железо, и в руке циркача тускло блеснула бритва. — Не боись, глаз я тебе не выткну, хотя и стоило бы, чтобы уважал старших. Что там у вас говорят про шрамы на морде? Небось признак воина, да? Вот ты у нас сейчас и станешь воином... — Он не спеша поднес бритву к лицу Теомира. — Что, навозник, страшно?
Вместо ответа Теомир пнул его. В голове мутилось, и он попал не по колену, как намеревался, а по лодыжке.
— Ах ты тварь поганая! — охнул циркач в полный голос. — Я к тебе как к человеку, а ты что? Пинаться вздумал? Вот тебе, сука!
Он занес над головой бритву.
— Эй, что тут такое? — мягко спросил новый голос. — Ну-ка, парень, убери железку.
— А то что? Мамочке моей нажалуешься? — дерзко спросил Акробат, разворачиваясь навстречу новой угрозе — смутно различимой во мгле невысокой тени. Чуть приседая, он двинулся навстречу новому противнику. — Так она уже давно померла вместе с папашей. Ну-ка, вали отсюда, не твое здесь дело...
Облако, закрывавшее закатное солнце, уплыло в сторону, и в переулке немного посветлело. Начали различаться лица. Теомира держали двое, а третий, видимо, Хорек, толстяк с недоуменной миной на физиономии, стоял рядом. Сизый, высокий парень с рябым лицом и темным носом записного пьяницы, с трудом удерживал извивающуюся Ольгу, одной рукой зажимая ей рот. Новый человек покачивался на носках в паре саженей от циркача, заложив руки за спину и внимательно наблюдая за ним. Перед глазами Теомира до сих пор плыли темные круги, и он никак не мог рассмотреть, во что же одет незнакомец. Его темная одежда непонятным образом сливалась с освещенной дорогой, четко виднелась только голова.
— Ну так что? — с иронией осведомился новенький. — Сам бритву уберешь, или помочь?
— Дай ему, Хорек! — хрипло распорядился Акробат. Он пытался выглядеть крутым и самоуверенным, но в его голосе явно почувствовалась слабина. — Слышь, дядя, ты сам напросился...
Хорек безразлично кивнул, вразвалку приблизился к незнакомцу и с силой ударил в лицо пудовым кулаком.
Незнакомец не стал парировать удар. Вместо того он чуть развернулся боком, пропуская кулак мимо себя, перехватил Хорька за нижнюю часть кисти и плавным движением завернул его руку за спину, так что бугай неожиданно для себя оказался согнутым в три погибели. Незнакомец ударил его коленом в незащищенный бок, на что Хорек удивленно хрюкнул, и рванул его руку вверх, ударив ребром ладони под ухо. Бугай нелепо кувыркнулся в воздухе и с глухим звуком рухнул на спину. Его глаза закатились под лоб.
— Га-ад! — визгливо крикнул Акробат. — Ты наших бить? Да я тебя порешу!..
Он рванулся вперед и левой рукой схватил незнакомца за рукав, одновременно пытаясь полоснуть его бритвой по глазам. Тот мягко скользнул в сторону, захваченной рукой описал в воздухе полукруг, второй рукой прижав удерживающую рукав кисть, и резко повернулся вокруг своей оси. Коротко хрустнул локтевой сустав. Акробат, с коротким воплем по инерции пробежав вперед, с размаху ударился головой о слегу забора и мешком свалился на землю. В тот же момент Ольга, изловчившись, ударила Сизого каблуком по пальцам ноги и, когда тот, взвыв от боли, ослабил захват, развернулась и с силой ударила коленом в пах. Хватая воздух распахнутым ртом, тот опустился на землю, и Ольга снова ударила его коленом в подбородок. Голова парня, описав короткую дугу, ударилась о забор, и он упал без сознания.
Незнакомец медленно шагнул вперед к двоим, продолжающим удерживать Теомира. Глаза налетчиков растерянно перебегали со странного прохожего на своих поверженных товарищей.
— У-у! — внезапно угрожающе сказал незнакомец.
Переглянувшись, ночные шакалы бросили Теомира и рванули по переулку, не удостоив своих падших дружков даже взглядом.
— У-лю-лю-лю-лю! — подбодрил их спаситель.
Ольга со слезами склонилась над Теомиром, мешком сползающего по забору на землю.
— Тёмка, Тёмка! — затеребила она парня. — Как ты? Сильно больно?
Преодолевая боль под ложечкой, Теомир с трудом уселся на землю, преодолевая настойчивое искушение упасть лицом вниз и закрыть глаза, а еще лучше — помереть навсегда. Его мутило, из носа текла теплая мокрая струйка. Он открыл рот, но из него вырвался лишь негромкий хрип.
— Темочка, миленький, не умирай! — с плачем девушка затрясла его за плечи. — Я во всем виновата, я! Ох, что же я за дура, зачем мы шлялись по дурацкому базару!..
— Очень трогательно, — сухо сказал незнакомец, внимательно рассматривающий сцену. — Любимая прощается с умирающим героем. Прямо хоть балладу пиши.
Ольга метнула на него яростный взгляд.
— Ох, да помоги же мне! — воскликнула она. — Видишь же, что ему плохо!
— От разбитого носа еще никто не умирал, — не согласился спаситель. — Кулаком в брюхо — не слишком приятно, особенно таким кулаком...
Он покосился на лежащего без сознания Хорька. Тут Теомира вырвало.
— Да, вот я и говорю — не слишком приятно, но тоже далеко не смертельно. Ну-ка, разреши мне, красавица...
Мужчина присел на корточки рядом с Теомиром, пальцами приоткрыл ему веко и внимательно уставился на зрачок. Новое облако темным одеялом закрыло закат, и сумерки снова сгустились вокруг них, на сей раз — уже почти полным мраком.
— Небольшой шок, ничего серьезного. Так... — Он пошарил вокруг, оторвал от одежды Хорька тряпицу, вытер Теомиру кровь с лица, обтер губы. — Ты сама-то как, красна девица? В порядке? Ногу об него не отбила?
Ольга утвердительно кивнула, хотя и неосознанно потерла щеку, на которую пришлась оплеуха.
— Вот и ладненько, — рассудительно сказал незнакомец. — Ну-ка, парень, вставай, пойдем до дому. Вы Всадники, судя по одежде? Ваш обоз в "Золотой чаше" стоит?
