Время сирот

— Хм... Ну Мадэ постаралась на славу, — Крей одернул полу бушлата Кинта и чуть поправил шляпу, — отлично... и пятно отстирала и дыру зашила.

— Крей, я хотел спросить... а кому раньше принадлежала форма?

— Одному хорошему человеку. Нет, ты не переживай, это его ранило как-то в патруле. А так он жив, здоров, уже два года как живет где-то на юге и растит двух дочек.

— Зато шляпа новая, — хмыкнул Ракэ, — идемте уже, на завтрак опоздаем.

Никто перед казармами не стоился, не шел строем в столовую, по двое, по трое, небольшими компаниями жандармы стекались к каменному зданию с высокой печной трубой, спокойно чинно, без суеты, и все по песочным дорожкам. Завтрак был более чем скромным — омлет, овощи, лепешка и компот. Затем было утреннее построение, на котором капитан Агис объявлял звеньевым задачи на новый день — те, кто сменились с караула, несут службу в форту, а отдохнувшие звенья заступают в патрулирование. Звену Крея было поручено сначала приять груз на станции, а потом, нужно было объехать пару ферм, сопровождая фуражиров. Так и прошел первый день службы...

И полетели дни, недели, месяцы... Получалось так, что в месяц звено жандармов успевало два раза отдежурить на дальних постах, два раза выехать на суточное патрулирование по торговым трактам и один раз на патрулирование вдоль железной дороги. За полгода службы в патруле пришлось и поучаствовать в перестрелках, в основном гоняли по степи кочевников, а один раз какая-то крупная банда напала на ферму недалеко от поста, там пришлось жарко, в том бою Кинт потерял Молчуна, который, встав на дыбы закрыл Кинта от пули, спас ему жизнь а сам погиб.

С приходом лета стало более неспокойно на дорогах, Агис усиливал патрули, приходилось чаще покидать форт. Но было время и для отдыха и для развлечений, Кинт даже начал снова читать газеты которые каждый пятый день недели привозили со станции. Теперь, кроме всех прочих новостей, Кинт выискивал какие-либо новости о воздухоплавании, о пилотах, но то, что могло его заинтересовать, все не попадалось. По совету старого капитана спасительной баржи, Кинт также читал и "между строк", очень интересная картина мира складывалась. По большому счету, Кинт узнавал мир заново что-то черпая из газет, что-то из бесед с сослуживцами. Детство он помнил смутно, и война, пришедшая в их долину, окончательно выжгла в Кинте ребенка. Потом приют военного типа, гибель единственного друга, выпуск и как слепой щенок он был выброшен в мир, в котором ему помогли освоиться добрые, хоть и не все и не всегда люди, кто-то стал ему близким, но он снова их потерял. Мало того, его еще и обвинили в том, чего не совершал. Кинт взрослел, мужал и все больше убеждался в том, что мир за воротами форта дорожной жандармерии на самом деле жесток и циничен. Лишь воспоминания не давали ему окончательно разувериться в том, что в мире есть свет и добро... Зажатый меж диким лесом и морем Конинг с его сезонной жизнью, но с простыми, и по большей части хорошими людьми, хозяева фермы в долине, предоставившие ночлег и еду, портовые грузчики, капитан баржи, Дукэ, Маани, Маани... не было ни дня, чтобы Кинт не думал о ней, не вспоминал ее улыбку. Погружаясь в воспоминания о проведенных вместе часах, он мог настолько сильно задуматься, что начинал непроизвольно улыбаться, из-за чего друзья-жандармы его подначивали, и подбивали на то, чтобы Кинт рассказал о той прекрасной даме, что тревожит сердце воина. Но Кинт отшучивался, был непреклонен и хранил их с Маани тайну.

Прослужив чуть больше года, и получив свой первый двухнедельный отпуск, Кинт на следующее же утро собрал ранец и покинул форт, сев на проходящий по тракту фургон на паровой тяге. Фургоны появились несколько месяцев назад, пяти, десяти и двадцатиместные. Были пассажирские, были и грузовые, которые нанимались торговцами сразу от станции близ форта.

Господин Дов — предприимчивый столичный инженер, он продал в Актуре два своих цеха и лабораторию, приобрел в Майнге несколько фургонов и основал на станции рядом с фортом транспортную компанию "Дов и сыновья", которых у него было пятеро. Компания очень быстро стала развиваться, добавилась техника, кроме штата машинистов и прочего персонала у Дова в найме были отставные военные, которые обязательно сопровождали фургоны на дальних маршрутах.

Дорога до Майнга на фургоне заняла всего четыре дня. Проехав сложной горной дорогой и преодолев перевал, фургон спустился в долину, над которой, тяжелой темно-серой тучей висел смог от заводских труб. Майнг, огромный город-завод, город-лаборатория, город-университет. Жилые кварталы, магазины, школы и гостинцы были вписаны в заводскую инфраструктуру города, даже ратуша, была скромной пристройкой к зданию университета, а университет был частью литейного завода. Но торговая площадь, окруженная магазинчиками, лавками, мастерскими и несколько парков все же расположились особняком от дымящего, грохочущего и источающего порой едкий запах города-монстра, вдоль широкой судоходной реки, русло которой пополнялось горными потоками с нетающих даже летом ледников на вершинах.

К полудню транспорт на котором ехал Кинт, наконец остановился у речного порта. Выяснив, что фургон завтра в полдень, отправляется в обратный путь. Кинт оплатил билет и попрощавшись с машинистом, зашагал в сторону нескольких паровых повозок ожидающих пассажиров.

— Добрый день, — поздоровался Кинт с одним из машинистов, что натирал и без того яркие медные детали своей повозки.

— О! Дорожная жандармерия! Приятно видеть... Куда изволите? — обрадовался клиенту машинист, худой и какой-то весь суетящийся мужичок лет сорока. В кожаном пиджаке, в перчатках по локоть, шлеме как у пилотов и ветровых очках

— Мне нужна мастерская господина Бара.

— Это недалеко, быстро доедем, прошу, — машинист пнул рычажок и Кинту навстречу вывалились несколько складных ступенек, — садитесь.

— Давайте не быстро, хочу рассмотреть город.

— В первый раз у нас? — не оборачиваясь и напялив очки, спросил машинист, открыл несколько вентилей, передвинул рычаг тормоза, и повозка тронулась.

— Да, — ответил Кинт, но машинист его уже не слышал, шум двигателя был такой, что пришлось бы кричать, поэтому Кинт откинулся на сиденье и смотрел по сторонам.

В речном порту стояло множество барж, груженых углем, рудой и лесом, проворные буксиры выпуская клубы густого черного дыма, расталкивали их меж пирсами под работающие краны. В парках прогуливались горожане, на рыночной площади шла бойкая торговля и было многолюдно. Пару раз под колеса повозки чуть не попадали зеваки, отчего машинист бранился, размахивал руками и дергал клапан парового свистка, от звука которого даже закладывало уши. Повозка несколько раз поворачивала, ныряя в проулки, арки, проезжая под трубами от которых с громким шипением вырывались струи пара. Кинт примечал дорогу, обратно он решил идти пешком, так как повозка была очень шумным видом транспорта, а с таким нервным машинистом еще и опасным.

— Вот и приехали, — повернулся машинист, когда двигатель после остановки шумел не так сильно.

— Спасибо, сколько с меня?

— Монета серебром.

Рассчитавшись, и подумав о том, что кроме опасности поездка оказалась еще и дорогой, Кинт вылез из повозки, мысленно поблагодарив небеса, за то что остался жив сам и городские зеваки, и накинув ранец на плечо направился к двухэтажному каменному зданию с надписью под окнами второго этажа — "Оружейная мастерская Бара"

Тяжелая деревянная дверь, окованная железными полосами подалась легко, и даже не скрипнув петлями. Над головой звякнул колокольчик, Кинт закрыл за собой дверь и шум, доносящийся с улицы сразу стих.

— Приветствую вас, — сказал хозяин, не отвлекаясь от верстака, на котором он разложил детали затвора винтовки.

— Здравствуйте, я могу увидеть господина Бара?

— Он перед вами, — откинув на лоб тяжелый монокуляр, Бар повернулся и взглянув на Кинта, точнее его форму, улыбнулся, — надо же! Жандарм дорожной стражи редкий гость в Майнге, интересуетесь оружием молодой человек?

— Неплохой выбор, — Кинт оглядывал витрины, заставленные новейшими образцами револьверов и карабинов, — а, нет, оружие я потом посмотрю, вот, это с наилучшими пожеланиями передал вам господин Ллодэ.

Бар вытер руки ветошью, его лицо стало серьезным, он подошел к стойке и взял походный платок, рассмотрел его внимательно, а потом расплылся в улыбке.

— Я многим обязан капитану Ллодэ и кроме всего прочего мы с ним старые друзья, правда, не виделись уже добрый десяток лет. Иногда отправляю ему грузы с товаром, передаю записки, и он мне изредка пишет, а хотелось бы повидаться. Ллодэ писал мне... эм... Кинт?

— Да. Я год назад уехал из Конинга, где жил некоторое время и познакомился с господином Ллодэ.

— И как он живет в этой своей глуши?

— Ему нравится, немного скучновато, но в целом там хорошо.

— И как он сам?

— Замечательно, — Кинт кивнул на витрины, — так же торгует, правда прибыли сезонные.

— Это мне известно, городишко на зиму замирает... Итак, чем могу помочь? И кстати, примерно полгода назад, заходила милая девушка и оставила письмо, для некого Вакта — племянника Ллодэ, а я-то знаю, что у старика нет никаких племянников, точнее есть, но племянница. Но я как раз за месяц перед ее появлением этой милой девушки в форме пилота, получил письмо от Ллодэ, в котором он написал о тебе, что ты возможно появишься, и что тебе нужна будет помощь.

— И где оно, — у Кинта сердце чуть не выпрыгнуло на стойку.

— Минуту... — Бар стал подниматься по деревянной лестнице на второй этаж, — я догадался, что речь идет о тебе, и пообещал ей, что обязательно передам письмо.

Через минуту Бар спустился и положил на стойку маленький конверт из серой и грубой бумаги.

— Вот, можешь там присесть, — Бар поднял столешницу, пропуская Кинта за стойку и кивнул на небольшое кресло в углу, что рядом с окном, — а я пока соберу затвор, потом закрою дверь и мы пообедаем.

Кинт присел у окна, и пару минут держал в руках конверт, не решаясь открыть, затем сорвал ногтем сургуч печати, и достал белый лист бумаги с несколькими строчками написанными аккуратным почерком...

"Дорогой мой спаситель, по делам службы я оказалась в Майнге и решила написать. Не знаю, как скоро ты сможешь прочитать мое письмо, но когда бы это не произошло, я хочу, чтобы ты знал, с той самой минуты как я покинула тот захолустный городишко, где провела самый лучший вечер в жизни, я каждый день думаю о тебе. Прости, но я не могу отдать бумаге то, что хочу сказать, глядя тебе в глаза... не известно, когда еще раз окажусь в Майнге, но надеюсь что ты уже перестал покорять степи зарабатывая на головах кочевников и уже нашел где остановиться... Напиши мне, где ты.

До встречи, Маани".

Некоторое время Кинт смотрел в окно, и не видел в нем прохожих, лишь отражение лица Маани, он представил, как она вошла в мастерскую как разговаривала с Баром и оставив письмо легкой походкой вышла за дверь...

— Кхм... я пойду наверх, приготовлю обед, мастерскую я уже закрыл, так что можешь спокойно сесть вот за стол и написать ответ, бумага и чернила в верхнем ящике, — сказал Бар и пошел вверх по лестнице.

— Угу, — не отвлекаясь от своих мыслей, ответил Кинт. Бережно сложил письмо и убрал в карман, затем сел за стол, достал бумагу, чернила и перо...

Не одну сотню раз Кинт писал письмо Маани, засыпая после отбоя, в долгих переездах в патруле или стоя на вышке, будучи дежурным по форту... он делал это неоднократно, но в уме, в мыслях. А сейчас, перед ним лежал чистый, желтоватый лист бумаги, Кинт смотрел на него и никак не мог подобрать слово, с которого начать. Он встал, прошелся до окна, пару минут смотрел на улицу, а потом решительно подошел к столу, сел и макнув перо в чернильницу начал старательно выводить первые буквы, своего письма:

"Здравствуй Маани, также как и ты, не могу найти слов для бумаги, также как и ты, я думаю о тебе ежедневно и вспоминаю нашу встречу, также как и ты я хочу увидеть тебя...

Я служу в дорожной жандармерии, в Степном форту, что севернее от столицы, и ближайшие десять лет я проведу там, прости, но так сложились обстоятельства.

До свидания, надеюсь на встречу.

Вакт".

Кинт сложил бумагу в конверт, нагрел сургучный карандаш над лампой, а печать он поставил рукояткой револьвера, на котором было клеймо оружейки Степного форта. Скрипнула ступень и Кинт поднял голову.

— Справился? — поинтересовался Бар, улыбаясь и вытирая руки полотенцем, — поднимайся обед готов.

— Да... а?

— Ранец тоже, сюда поднимай, ты же у меня переночуешь?

— Если это вас не стеснит, то да.

— Не стеснит, поднимайся...

Кинт поднялся по лестнице, прихватив с пола ранец и отдал письмо Бару.

— И я вас попрошу, не называйте меня при Маани Кинтом, не спрашивайте почему.

— Договорились... иди к умывальнику, умойся с дороги и за стол садись.

В комнате было уютно, и светло. Старая, но красивая мебель, в углу большой кожаный диван, у противоположной стены аккуратно заправленная кровать. Стол, вокруг четыре стула с высокими резными спинками, большой очаг, скорее похожий на камин и одна из стен увешана оружием, некоторые образцы были очень старые, но наверняка в рабочем состоянии.

— Уютно у вас.

— Да, стараюсь... для себя же.

Бар вообще выглядел, хотя нет, он скорее таким и был, хозяйственным, дотошным и аккуратным. Возрастом около сорока, может чуть больше, рослый, в хорошей физической форме, рельефные мышцы и немалого размера кисти рук, но в тоже время, Кинт обратил внимание на то, как Бар ими ловко управлялся с мелкими деталями затвора. Короткая стрижка, гладко выбрит... "Почему рядом с ним нет женщины и детей?" — задумался Кинт, когда заметил на одной из полок книжного стеллажа, несколько тряпичных кукол и какие-то женские безделушки.

— У меня приятель владелец рыбной лавки, с утра вот, портовые мальчишки от него принесли ухи, так что давай бери лепешку, ложку и загребай погуще, — говорил Бар наливая в миску Кинту разогретую на очаге уху из медного котелка, — выпьешь?

— Пожалуй, выпью, — кивнул Кинт.

— И я выпью, — обрадовался Бар и полез в шкаф, — в первую очередь за старика Ллоде.

— За него с удовольствием!

За обедом Кинт рассказал о Степном форте, о службе, рассказал о старике Ллоде и Конинге. Разлив по третьей Бар встал и плеснул немного на очаг крепленой настойки, помолчал и выпил, Кинту тоже было, кого почтить памятью из покинувших этот мир и он, повторив за Баром, встал у очага и выпил.

— Ну, занимай диван, если желаешь отдохнуть, а я пойду открывать мастерскую, за карабином после обеда должны прийти.

— Я бы город посмотрел.

— Лучше возьми конную повозку.

— О да, я это уже понял, ехал сюда и молился.

Бар громко рассмеялся, заметив, что механики паровых повозок все как на подбор сумасшедшие на его взгляд.

— Советую заглянуть в оружейный дом Ренэ, — сказал Бар когда Кинт уже стоял в дверях, — будешь приятно удивлен, там вообще есть на что посмотреть, да и цена на патроны самая низкая в терратосе.